Моя мачеха – иномирянка

Глава 49

Я даже не предполагала, как будет проходить ритуал. И где находится этот камень рода Драко. Нервничала, ожидая предстоящего события, и строила предположения одно фантастичнее другого.

Мы наденем шубки поверх церемониальных одежд? Поедем верхом в некое тайное место? Или же направимся пешком по подземному ходу? А вдруг Кендан откроет портал?!

Реальность оказалась прозаичнее.

Поверх церемониальных одежд на нас накинули меховые манто длиной до пят и с капюшонами. Амелоте, как я заметила, шубка была маловата. Но не успела заволноваться, видя босые стопы девочки, как в комнаты внесли…

– Что это? – оторопело пробормотала я. – Паланкины?!

Небольшие, похожие на округлые ящики, обитые снаружи и изнутри пушистым мехом, в них можно было лишь сидеть, да и то, подтянув колени к груди. Нам помогли уместиться внутри, потому что самостоятельно залезть в верхней одежде было нереально.

Лайса заботливо укутала мои ноги и счастливо улыбнулась перед тем, как закрыть дверь.

Стало темно. Тепло. Можно сказать, что довольно уютно, но тело пронзала нервная дрожь.

Я не могла определить, почему именно так волновалась.

Переживала за девочку?

Боялась неизвестного?

Или же просто прониклась всеобщим настроением особого дня?

Паланкин дрогнул и покачнулся. Несли его неровно и дёргано. Меня одолевало странное чувство причастности к чему-то особенному. Тому, что выходит за пределы человеческого понимания. Я убеждала себя, что это лишь ритуал. Но сердце всё продолжало учащённо биться. Ладони вспотели, как перед заключительным экзаменом.

Может, это интуиция?

«Как не стыдно, Стуся? – Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и на миг задержала дыхание. – Тебе нужно лишь пройтись по снегу и положить дары на камень. Амелоте будет намного сложнее».

Стоило представить себе это, как стало спокойнее. Действительно, ничего сложного от меня не требовалось. Лишь присматривать за Амелотой, чтобы девочка не упала и не переохладилась. И поддерживать малышку, так как каждый шаг ей дастся с трудом.

Волнение рассеялось, и я воскресила в памяти всё, что читала о криотерапии.

Паланкин замер, и я поняла, что его поставили на землю. Открылась дверца, и я прищурилась: небо заметно посветлело. Судя по зардевшемуся горизонту, скоро появится солнце. Стоило поспешить, и я приняла помощь селянки, чтобы выбраться из уютного мехового «гнезда».

Ступила босыми стопами не на снег, а на пушистые шкуры, которые были разложены перед паланкинами.

А вокруг собралась целая толпа, из-за людей я не могла толком разглядеть, где мы находимся. Что-то вроде полянки, окружённой густым лесом.

– Стенси, – позвала меня Амелота, и я обернулась.

У второго паланкина стоял Кендан. Удерживая дочь на руках, мужчина не отрывал от меня странного мерцающего взгляда. Амелота же приняла из рук девушки, что топталась рядом, наполненную дарами корзину и спросила меня:

– Ты готова?

Я кивнула и тоже приняла подношения Кразю.

В этот момент селяне расступились, и я на миг затаила дыхание, предчувствуя нечто удивительное. А потом разочарованно выдохнула.

И это всё?

В середине небольшой полянки, примерно в десяти шагах от нас, темнел совершенно непривлекательный камень. Приземистый и широкий, размером примерно с телёнка, он имел плоский верх, на который было удобно что-то поставить. Например, корзины.

И всё. Ничего особенного!

Любуясь золотистыми всполохами на кулоне, который достался мне в наследство, я ожидала большего.

Волшебства!

Но оказалось проще.

И волнение тут же рассеялось.

– Пора, – глянув на небо, сказал Кендан и осторожно опустил дочь.

Амелота коснулась босыми стопами шкуры и, цепляясь за отца, осторожно выпрямилась. Лицо ребёнка приняло серьёзное и сосредоточенное выражение.

С нас одновременно сняли накидки, и я тут же приблизилась к девочке. Обняла её левой рукой, удерживая корзину в правой. Надо сделать всё быстро, чтобы Амелота не успела замёрзнуть или устать. Думала, что до камня мы пройдёмся, а обратно я принесу ребёнка на руках.

Мысленно выстроив план, я подбодрила девочку:

– У тебя всё получится. Сосредоточься на пальцах ног, милая. Шаг!

Мы ступили на снег, раздался всеобщий вздох. У меня даже волоски на руках приподнялись, но не от холода, – удивительно, но он не ощущался, – а от некого чувства единения. И словно что-то изменилось с этим шагом. Будто воздух вокруг нас замерцал. Или это обман зрения?

– Шаг, – скомандовала я, заботливо поддерживая ребёнка.

И едва не задохнулась от волны жара, который вдруг ударил в лицо.

Что это?

Зима же… Как такое возможно?

– Шаг, – руководила действиями Амелоты.

И снег вокруг нас засиял настоящим золотом, от блеска которого заслезились глаза. Сердце забилось как сумасшедшее, затылок сжало льдом страха.

Хотелось спросить, что видит Амелота, но я не могла сбивать девочку в её самом важном и серьёзном испытании.

– Шаг.

Стопам стало горячо так, будто я шла по раскалённым углям. Покосилась на ребёнка, но лицо девочки оставалось сосредоточенным. Ни тени страха или других эмоций.

Может, это лишь я вижу и чувствую?

Как ведьма.

Сердце пропустило удар. Вдруг камень не желает, чтобы я приближалась?

– Стенси? – позвала девочка, и я с трудом втянула воздух в пылающие лёгкие.

Понимая, что застыла на месте, заставила себя посмотреть на ребёнка и улыбнуться.

– Что?

– Спасибо, – счастливо шепнула она.

И одно это слово придало мне сил и уверенности. Даже если камень не желает, чтобы я приближалась, я сделаю это! Ради Амелоты.

Собравшись с духом, я посмотрела на размытые очертания драконьего алтаря, до которого оставалось совсем немного, и коротко скомандовала:

– Шаг.

Про себя же считала:

«Три. Два. Раз…»

Протянув руку, поставила корзину на поверхность. Ожидала чего угодно. От того, что небеса вдруг разверзнутся и на меня хлынет огненный дождь, до того, что камень расколется, обнажая саму преисподнюю.

Но ничего не случилось.

Амелота тоже поставила дары на камень и, покачнувшись, обняла меня.

Я кожей плеча ощутила горячую влагу её слёз и порывисто прижала ребёнка к себе.

– Ты молодец, – шептала, с трудом поднимая её на руки. – Такая умница! Ты сделала это…

Повернулась к собравшимся и поняла, что сама вряд ли донесу девочку. Но другого выхода не было. Судя по тому, что никто не сдвинулся с места, чтобы мне помочь, это нарушило бы ритуал. Поджав губы, я переставила стопу, под которой уже не ощущалось нестерпимого жара. Будто уголь, по которому я шла, чуть поостыл. Но было тепло и даже почти приятно.

Амелота, обвив мою шею тонкими руками, прильнула ко мне, будто боялась упасть в пропасть. Страшно представить, какой ценой дались девочке эти несколько шагов. Гордость и боль обессилили её, и ребёнок едва мог дышать.

Я же переживала, что сейчас слишком холодно для прогулок в тонкой накидке. Как бы малышка не заболела! И торопилась обратно, но сделать это быстро мне было не под силу.

«Держись, милая, – глянув в бледное лицо, мысленно попросила я. – Хоть бы чуточку потеплело…»

И сделала ещё один шаг.

Из-под моей стопы неожиданно вырвалась волна золотистого света и, будто круги по воде, разошлась во все стороны. Люди, дружно ахнув, подались назад, а я замерла, не понимая, что происходит.

– Жарко, – развязала платок одна из женщин.

– Это дождь? – протянув руку ладонью вверх, удивилась вторая.

«Нет-нет, – испугалась я. – Никакого дождя!»

– Смотрите! – воскликнул Вернан. Мужчина указывал в небо, в синеве которого стремительно, будто лёд в кипятке, таяли облачка. – Как такое возможно?

– Глазам не верю, – пролепетала Лайса, глядя мне под ноги.

Я тоже опустила голову и, насколько возможно, постаралась рассмотреть, что заметила девушка.

– Цветы… – с придыханием закончила она и, вскинув руку, неожиданно пронзительно заверещала: – Ведьма!

Её крик подхватили, и теперь селяне едва не скандировали это слово и тыкали в меня пальцами.

– Она осквернила камень Древнейших!

Я оглянулась и заметила, как дары в корзинах темнеют, стремительно гниют и превращаются в прах. Ощутив рывок, покачнулась и вновь посмотрела вперёд.

У меня отобрали Амелоту, которая, кажется, потеряла сознание.

– Она заколдовала дочь соэра! И всех нас!

Я же стояла перед разъярившейся толпой и, ощущая стопами сырую землю, смотрела на Кендана. Лицо соэра словно окаменело, взгляд стал пустым и безжизненным, широкие плечи опустились, будто на них лёг немыслимый груз. Мужчина не шевельнулся и не сделал ни единой попытки защитить меня. И это угнетало и давило на грудь.

– Кендан, – шепнула, умоляя хотя бы посмотреть на меня.

– Смерть ведьме!

Вокруг меня уже не осталось снега, а из земли, будто в ускоренной съёмке, вылезали растения. Они тянулись к солнцу, распускали яркие лепестки, тут же вяли и рассыпались пылью.

Снова, снова и снова.

Я поняла, что никто не видел золотого снега и красивых волн силы. Это зрение ведьмы открыло мне невероятную сторону магии.

Рэнд выхватил меч и приставил мне к горлу.

– Смерть ведьме!

– Нет!

Услышав ледяной голос Кендана, я встрепенулась в надежде, что мужчина снова защитит меня, как в нашу первую встречу. Но соэр, не глядя на меня, бросил:

– Не здесь. Это священное место.

Я застыла, не веря собственным ушам. Неужели мужчина так легко отдаст меня на растерзание?

– Я же исцелила вашу дочь! – смаргивая слёзы, проговорила я. – У нас договор… Прошу, пощадите меня.

Всё не то. Соэр даже не глянул на меня. Я же дрожала, хотя вокруг стремительно теплело. А в сердце поселился лютый мороз.

Как Кендан мог поступить так с девушкой, которой он дорог настолько, что она не побоялась раскрыть свою суть?

– Это же я… – слетело с губ, но соэр даже не шевельнулся. – Девушка из другого мира. Та, что предсказана вам.

Кендан вздрогнул и одарил меня тяжёлым взглядом.

– Осторожнее, соэр, – удерживая меч у моего горла, предупредил Рэнд. – Ведьма очаровала вас. Всё, что она скажет, – ложь, чтобы спастись. Верьте лишь фактам!

Соэр замер и, развернувшись, направился к лошади. Вскочив в седло, принял на руки закутанную в мех Амелоту. Прежде чем ударить пятками коня, мужчина сухо приказал:

– Ведьму доставить в замок для справедливого суда.

Я беспомощно осмотрелась и, заметив Тартана, застыла от ужаса при виде торжествующей улыбки на его лице.