Мужеедка

12. Нищета — это клево!

Кларисса настояла, чтобы Аарон отвез ее на Саут-Беверли-драйв, к матери, туда, где они поселились, когда отец начал неплохо зарабатывать. Хотя дом находился в Беверли-Хиллз, похвастать тут было особо нечем: обычное одноэтажное калифорнийское бунгало.

Но все же родные пенаты. Кларисса бросила один взгляд на дом и разрыдалась. Опять.

— Знаешь, иногда не быть богатым — не так уж плохо, — попытался утешить ее Аарон.

— Назови хоть одну причину. — Кларисса надула губы.

— Не нужно общаться с другими богачами.

— Ты идешь? — позвала она.

— Только если ты не станешь клянчить деньги.

— Ладно, сиди. Я мигом.

Кларисса выбралась из «бентли», толкнула кованую железную калитку и зашагала по дорожке — такой же, как в тысячах других калифорнийских бунгало.

Ожидая, пока мать откроет дверь, она заметила голубой «кадиллак», полускрытый за разросшимися в саду бугенвиллиями.

— Мама? — крикнула она, теряя терпение. — Мама!

Мать, наконец, открыла — в шортах и шелковой блузке. Ноги, как всегда, крепкие и загорелые, но тощие как спички.

Впрочем, по поводу ног Кларисса ничего не сказала. Ее отвлек тот факт, что диван в гостиной был занят субъектом мужского пола. Чернокожим. С переносным синтезатором на голых коленях.

Кларисса сразу его узнала: этот парень играл вчера на свадьбе в группе, именовавшейся «Небесные ракеты».

Кларисса была поражена, что при таких обстоятельствах способна упомнить подобные мелочи.

Ситуация предлагала на выбор несколько вариантов, проносившихся в мозгу Клариссы стремительно, как кадры кинопленки.

A. Не обращать на чернокожего парня внимания.

Б. Вести себя, как ни в чем не бывало.

B. Разрыдаться.

Г. Все вышеперечисленное, а затем попросить у матери денег.

Кларисса выбрала все варианты разом, поэтому первым делом демонстративно проигнорировала парня.

— Ну что, мамочка, — начала она, входя в комнату, — хорошо повеселилась вчера вечером?

— О да! Превосходно. Кларисса, esta es Роберто…

— Бобби, — представился молодой человек.

Хотя Кларисса по-прежнему разрабатывала позицию «А», то есть в упор не видела гостя, она все же отметила, что орешек он крепкий. Типичный Секс из Вожделения.

— Ага. Мама, ты мое сообщение на автоответчике слышала?

— Я была занята все утро. — Мать отправилась на кухню, шлепая пушистыми тапочками по огромным красно-оранжевым плиткам в мексиканском стиле.

При этом она мерзко хихикала, как макака в клетке.

— Всю жизнь она чем-то занята, — сообщила Кларисса Бобби-Роберто. Ой, а трусов-то на нем и нет! Дело дрянь: вариант «Б» — вести себя как ни в чем не бывало — трещал по всем швам.

— Это халат из отеля? — спросил он. — Круто.

Пожалуй, самое время для фазы «В».

Рыдания до рвоты.

— Ох, мамочка… У Аарона нет денег. — Кларисса шмыгнула в рукав.

— Ты чё? — спросила мать.

— Ты что, — поправила Кларисса.

— Да, ты чё? — вновь повторила мать.

— Мам, ты когда-нибудь научишься правильно говорить?

— Café? — предложила мать.

Кларисса кивнула. Мамуля варила потрясающий кофе. Кларисса с детства помнила гул кофемолки, перемалывающей зерна из местной бакалейной лавки, и сейчас была благодарна этому признаку постоянства, когда весь мир вокруг разваливался на части.

Они уселись друг напротив друга и несколько блаженных мгновений в тишине потягивали кофе из фарфоровых чашек.

В тишине, если не считать вопящей на заднем плане группы «Гэп» — «Ты сбросил на меня бомбу».

— Он отличный любовник, — внезапно заявила мать.

Слово «любовник» она произносила так, что на Клариссу неизменно накатывала тошнота. Создавалось впечатление, что вместо трех слогов там их добрых восемь. Та же ошибка повторялась обычно со словом «вагина».

— Мама, — начала Кларисса, пытаясь перевести разговор в нужное русло, а именно на собственные жизненные проблемы. — Мне нужен твой совет и твоя помощь, прежде всего — материальная.

— Чё случилось?

— Вот, — Кларисса сделала вид, будто что-то поднимает с пола, — ты опять обронила букву «т».

— Ха-ха. Хочешь денег, а над матерью смеешься. Не очень умный ход, Кларисса.

— Мамочка, Аарона лишили наследства. У него ничего не осталось. Он идет на работу в понедельник, мама. На настоящую работу… Я думала, он продюсер. Я думала, он богат. Что же мне теперь делать?

— Ты его любишь? — спросила мать.

Кларисса кивнула:

— Да.

— Тогда придумай что-нибудь. — Мать поднялась из-за стола. — Мы с твоим отцом начинали с н…

— Не произноси это слово! Послушай, он снял жуткую квартирку в Голливуде с жуткими соседями. Мама, там навес для автомобилей!

— Кларисса, ты же сама вечно твердишь: «Мама, ты в меня не веришь!», «Мама, доверяй своей дочери!»

Мать взирала на нее, уперев руки в боки, с незажженной сигаретой между пальцев. Мечта Онассиса, а не женщина.

Кларисса попыталась выхватить у матери сигарету. Ей не нравилось, что та до сих пор курит: в Боливии почти вся ее семья умерла от рака легких. Отменная реакция матери также раздражала — Клариссе никогда не удавалось лишить ее сигареты.

— Так вот, я в тебя верю. Я знаю, что у вас с Аароном все получится.

— Значит, ты не дашь мне денег?

— У меня нет денег, Кларисса. — Мать прикурила от серебряной зажигалки, подаренной отцом. — К тому же я думаю, что тебе это пойдет на пользу.

Судя по тону, разговору пришел конец. Мать вышла из кухни, Кларисса — за ней следом.

— А ты не могла бы поверить в меня после того, как дашь нам денег хоть на пару недель?.. Пока я не решу вопрос с его чертовыми родителями?

— Кларисса, мы с Роберто идем есть пончики. Роберто хочет пончиков. Вы с Аароном можете пойти с нами.

Роберто-Бобби в гостиной не было, но из-за двери ванной доносился звук льющейся воды. Кларисса на миг вообразила, что мать с Роберто поженятся, а сама она обзаведется тридцатилетним отчимом — чернокожим рок-музыкантом.

— Огромное спасибо. Обойдемся.

— Как хочешь, — согласилась мать. — Пожалуйста, передавай привет моему зятю. — Она чмокнула Клариссу в щеку и удалилась.

Клариссе оставалось лишь вдыхать запах сигарет «Вирджиния Слимз» и давешней «Шанели № 5» и утешать себя хоть тем, что мать счастлива.

«Среднестатистический день жизни Клариссы до брака».

1. Подъем утром. Утро — понятие растяжимое: любое время от 8.30 (на улице начались какие-то работы, вызвала полицию, оказалось, что все законно, ничего не поделаешь) и до 11.59 (телефонный звонок от матери).

2. Завтрак. Завтрак — понятие растяжимое: зависит от содержимого холодильника и (или) кошелька. Это может быть тарелка за тарелкой хлопьев, в рекламе которых девица с вязальными спицами вместо ног рассуждает о толстых бедрах, всухомятку или, если повезет, с обезжиренным молоком (обезжиренное молоко = вода + мел), немного фруктов, или фруктовый кекс, или вишневый батончик. Кофе в достаточном количестве, чтобы пробудить от сна человека, наглотавшегося снотворного или умершего лет двадцать назад.

3. Прочитать «Нью-Йорк таймс» от корки до корки (шутка).

4. Послоняться из угла в угол, позвонить Звездной Палате (разбудить при необходимости), составить планы на день. На все про все — не меньше часа.

5. День. Если самочувствие неприлично хорошее или, наоборот, ужасное, с похмелья, — отправиться на урок йоги под руководством сексуального брюнета-инструктора. Покинуть зал через девять с половиной минут (именно о таком отрезке времени идет речь в книге «Десять минут для совершенного тела». Полминуты не считаются, поскольку, в конце концов, совершенство — понятие субъективное).

Ланч со Звездной Палатой в одном из трех мест. А. «Плющ» на Робертсон-авеню (если у кого-то появился доступ к кредитке нынешнего/бывшего бойфренда); Б. «Чайя», что в двух шагах от Робертсон-авеню (если чувствуешь себя толстой и любишь зелень крохотными порциями); В. То модное местечко с европейским колоритом на Сансет-бульваре, где мужчины с именами типа Файзул или Жижич готовы после непродолжительного флирта (пятнадцать-двадцать минут, не считая переглядываний) оплатить счет Звездной Палаты.

Ланч длится не меньше двух с половиной часов.

6. Ближе к вечеру: походы по магазинам — в М.А.С. за макияжем три раза в неделю; в «Агнес Би» или «Мэдисон» — за туфлями и т. д. Или процедуры по уходу за лицом (в Беверли-Хиллз только плюнь — попадешь в косметический салон), или стрижка-укладка (см. выше; плюнь — попадешь если не в салон, то в парикмахерскую). Еще можно заняться ногтями, бровями… и так до бесконечности.

Время от времени, в припадке вселенской тоски или когда «звездочкам» было так скучно, что даже «текиловый массаж спины» в «Четырех сезонах» не вызывал ничего, кроме зевоты, кто-нибудь мог предложить физическое совершенствование или, напротив, что-нибудь для расширения сознания. К примеру, пойти на поэтические чтения или почитать газету, в которой есть статьи не только про ночное недержание у Мелиссы Риверс. Как-то раз одна невинная душа (Дженнифер) вспомнила про верховую езду. Но, как ни странно, Поло категорически возражала. Ее мать, заядлая лошадница, была типичной «десятиметровкой». С десяти метров она казалась худощавой, загорелой красоткой, но если подойти ближе, то в глаза бросалась морщинистая, обветренная, обвисшая кожа.

Кроме того, как резонно заметила Грэйви, «от лошадей воняет лошадиным дерьмом».

Еще Кларисса любила подремать в середине дня, и это помогало протянуть до вечера.

7. Ужин: три варианта. А. Диетические полуфабрикаты, отдаленно напоминающие макароны, перед двадцатичетырехдюймовым телевизором (спасибо, Тедди), под «Друзей» или какое-нибудь реалити-шоу с красивыми соперниками-мужчинами; Б. Ужин в «Плюще» (см.: «ланч», где идет речь о кредитке); В. Удачное свидание.

Удачное свидание предполагало наличие у парня этого трудноуловимого элемента, потенциала. Потенциал мог означать: хорошие ботинки, хорошую прическу, хороший рост (не слишком высокий, но и не слишком низкий), хорошие зубы, хорошее дыхание, хорошую работу и (или) хорошее наследство и хороший вкус в одежде, что особенно ценила в мужиках Поло.

В общей сложности на всю Звездную Палату за последние пять лет насчитывалось три удачных свидания.

8. Сон. Где-то ближе к полуночи; позже, если была вечеринка.

Вечеринки были всегда. Кларисса не ложилась спать раньше двух часов ночи со времен накладных плечей.

А теперь «типичный день в жизни Клариссы после брака» (день второй).

1. Проснуться в семь. Проводить (нынешнего) мужа на работу. Всплакнуть, сочиняя сценарии убийства членов семьи. Опять лечь спать в омерзительной спальне гнусной квартиры в отвратном актерском доме.

2. Проснуться в десять утра (или в любое другое подходящее время). Проверить БМВ: а) не украден ли, б) не поцарапан ли «маздой» этих мерзких актеришек. Еще всплакнуть. Уведомить двоих членов Звездной Палаты (Дженнифер и Грэйви) о том, как трагически складывается жизнь.

3. Всплакнуть. Ближе к полудню принять в гостях всю Звездную Палату за исключением Сьюзи. Поло чихает прямо с порога и вопит: «У кого кошка?» — прекрасно зная, что у Клариссы кошка уже целых восемь лет; после чего все оставшееся время (два с половиной часа) сидит на балконе. Уходит она (прямиком к аллергологу) вся в красных пятнах, как от потницы.

Единогласный вердикт Звездной Палаты (Дженнифер воздержалась от голосования, рассуждая об «истинной любви», о том, что «деньги не имеют значения», и прочих глупостях): сбежать отсюда до захода солнца.

4. Время к шести. Слишком поздно, чтобы сбегать до захода солнца. Кроме того, БМВ нужно заправить, а злобный скупердяй-отец закрыл кредитку.

5. Всплакнуть. Попытаться приготовить обед из консервированного тунца, сыра и макарон. Сжечь оранжевую гадость (сыр?) из-за неправильно понятой инструкции. Начать все сначала.

6. Всплакнуть.

7. Побарабанить в стену, когда живущая в соседней клетушке парочка начнет разыгрывать сцену из «Настоящего Запада»[22] с громкостью концерта «Металлики».

8. Получить сообщение на пейджер от (нынешнего) мужа: «Буду в шесть. Люблю. Скучаешь?»

9. Отправить мужу ответ: «Ненавижу».

10. Позвонить (анонимно) в полицию и нажаловаться на соседей за стенкой: якобы оттуда слышались выстрелы.

11. Сесть в ужасной гостиной на красный диван, где не протолкнуться от плюшевых игрушек, и съесть запеканку с тунцом с подгоревшими краешками (подгоревшие краешки: оказывается, вполне съедобно).

12. Всплакнуть.

13. Заснуть на диване.

14. Проснуться от мужниных поцелуев по всему лицу и его радостного тявканья насчет новой работы, ответственности, доверия и служебных отношений.

Теперь муж говорит Клариссе, что очень сильно ее любит и ею гордится и что он очень устал.

Он засыпает в ее объятиях, что-то бормоча о том, какие мягкие и нежные у нее руки.

15. Дать себе клятву сесть на голодную диету.

16. Осторожно высвободиться из-под спящего мужа, накрыть его пледом, чтобы не замерз до смерти, создавая новые проблемы.

17. Прикончить макароны с сыром.

Аарон вновь начал чувствовать себя человеком. «Бентли», особняк в Бель-Эйр, черная кредитка «Американ экспресс» — все это был не он. Мотоцикл, обошедшийся дешевле, чем половина бампера «бентли», — вот это он.

Работа — сущий восторг. Зарплата помощника продюсера должна помочь не только оплатить все счета, но и набраться реального опыта, — конечно, когда ему доверят что-то посерьезнее, чем забирать вещи шефа из химчистки и выгуливать его йоркширского терьера. Но Аарон был готов ждать. Режиссер обещал показать ему все скрытые пружины, позволял сидеть на общих собраниях, отвечать на телефонные звонки. Кроме того, обещал научить, шаг за шагом, как сделать сценарий всего из одной строчки или даже из одного слова. И пусть за «Веселый развод» ему пока не заплатили ни цента, но Аарон объяснил, что ему нужны средства на жизнь, и режиссер нашел способ выделить кое-какие деньги. По расчетам Аарона, на подготовку договора по «Веселому разводу» у него должно было уйти полгода; сейчас они с режиссером искали сценариста, который понравился бы студии. Впрочем, Аарон был согласен заняться этим и сам.

К тому же теперь у него была жена, готовая во всем помогать и поддерживать. Если повезет; очень скоро они переедут из этой квартиры в дом на холмах. Студия запустит в производство его первый фильм, и он будет прощен.

А возможно, и нет.

Через пару недель жизни на острие ножа Кларисса выяснила: в «Экономной хозяйке» консервированный тунец стоит вдвое дешевле, чем в «Гелсонсе»; мужнин мотоцикл «хонда-260», что бы там ни твердили в рекламе, вовсе не служит сексуальной приманкой для девиц в бикини; стирка в прачечной самообслуживания требует докторской степени по математике, а стирка в многоквартирном доме — пронырливости моссадовского шпиона, хитрости мафиозного адвоката и криминальных инстинктов наркобарона; посещение дешевых универсамов для закоренелого завсегдатая бутиков — все равно, что открытие Атлантиды для увлеченного археолога. И наконец, быть богатым все же лучше.

Разумеется. Но насколько лучше?

Именно этот вопрос Кларисса и задала Саймону за ланчем в «Пальме» (крабовые лепешки, жареные луковые колечки и заправленный майонезом капустный салат).

— Зависит от того, с кем делишь богатство, — ответил Саймон, глядя через стол на Клариссу.

— Ответ не принят, сэр. — Кларисса взялась за крабовые лепешки. Настоящей (читай: ресторанной) еды она не пробовала почти две недели, потому и приняла предложение Грэйви дружески пообедать втроем, вместе с Саймоном. Так и не дождавшись Грэйви, Кларисса отправила предательнице сообщение с зашифрованным воплем в виде значка @. Теперь уже (пусть и временно) замужняя женщина, Кларисса едва не отказалась от обеда. Но затем увидела, как мимо несут тарелки со стейками размером с добрый «кадиллак», унюхала луковые колечки и, не успев опомниться, оказалась за одним столиком с единственным человеком, который был способен разрушить всю ее жизнь (единственным — разумеется, не считая ее саму, а также мать и отца), и сделала заказ раньше, чем умостилась на деревянной скамье.

— Саймон, к чему этот совместный обед? — спросила Кларисса. — Конечно, я в восхищении, и ты вполне подойдешь для Н.С.

— Н.С.?

— Ностальгический Секс, — пояснила Кларисса. — Но я вышла замуж всего… — она сверилась по часам, — десять минут назад.

— Я случайно столкнулся с Александрой. Она мне все рассказала. — Он произнес это таким тоном, как будто умер кто-то с голливудского Олимпа.

— Что рассказала?

— Что твой… э-э… муж… нищий.

— Временно.

— А что, если у него и в будущем деньги не появятся?

— Я имею в виду — временно муж.

Саймон улыбнулся. Точный математический подсчет показал бы, что сейчас он в девятнадцать раз симпатичнее, чем в школе. Как Хулио Иглесиасу, возраст был ему к лицу. И почему мужчин так красят морщинки у глаз и седина? — задавалась вопросом Кларисса. Почему взъерошенные волосы мужчинам идут, а у женщин выглядят ужасающе? Почему мужчинам позволено публично портить воздух, а сотни несчастных женщин взрываются изнутри? Почему мужские костюмы скрывают все изъяны, тогда как женская одежда — сущая реклама целлюлита?

— Кларисса?

— Ой, прости… Что?

— Я спрашивал, — в голосе Саймона прозвучала досада, — ты счастлива?

— Еще бы. Эти колечки такие классные, как секс с незнакомцем.

— В браке.

Кларисса прекрасно поняла, что он имел в виду.

— Саймон, я верю в Аарона.

— Это… это замечательно. Рад за тебя.

— Я верю, что он вразумит своих родителей.

— А если нет?

— Ты когда-нибудь слышал о брачных обетах, Саймон? «В горе и в радости, в богатстве и в бедности» и все такое…

Если честно, то изначально Кларисса хотела вычеркнуть эту часть, но Аарон не позволил.

— Кларисса, ты прекрасно знаешь, что с «горем» тебе справиться не под силу. — Саймон с улыбкой покачал головой. — Любовь моя, я удивлен, что ты продержалась так долго.

Кларисса и сама удивлялась. Она удивлялась не далее как сегодня утром, когда заметила, что улыбнулась паре, живущей по соседству. Удивлялась, что ей неловко ездить на БМВ, когда вокруг — сплошные «тойоты», «фольксвагены» и «хонды», причем нет ни одной такой же новой и сверкающей, как у нее. Она удивлялась, что в глубине души получает удовольствие, покупая вещи задешево.

Она удивлялась, чувствуя досадно растущее удовлетворение. Не счастье, нет… «Счастье» — это нечто совсем другое. Но и несчастливой она тоже не была.

И это ее тревожило. Это срочно пора было менять.

После ланча (с десертом, капуччино и… о да, с печеньицем и, конечно, с восхитительными крохотными мятными конфетками) Саймон проводил Клариссу на бульвар Санта-Моника, где вовсю шли строительные работы. Там, в окружении тракторов, бульдозеров и гор вывернутой земли, они молча дожидались ее машину. Кларисса очень надеялась, что никто из общих знакомых ее не узнает. Было бы неприятно, если бы Аарону донесли, что она встречалась с единственным из своих бывших приятелей, к кому еще сохранила какие-то чувства.

А чувства и впрямь сохранились. Она размышляла об этом, пока служители, как навозные жуки, метались по парковке в поисках хозяйских «мерседесов», БМВ и периодически — «лексусов». На таких ездили иногородние… или сценаристы. Пока Саймон, по его настояиию, расплачивался с парковщиком, она взвешивала все «за» и «против».

Саймон — модный, светский, роскошный, уверенный в себе.

Кроме того, у него красивый нос и длинные ноги.

Правда, уши слегка оттопыренные, но это проблема для ребенка, а не для взрослого мужчины с пышной шевелюрой.

Аарон — умный, совсем не светский, но старательный, милый, уверенный в себе. И кроме того — ее муж.

Тоненьким голоском Сьюзи (карманная версия, в черном облачении чертенка, забравшаяся на левое плечо) поинтересовалась, что мог любой из них вообще найти в Клариссе. Дженнифер (махонькая, с крылышками ангелочка, на правом плече) тут же заметила, что любой достойный мужчина счел бы Клариссу неотразимой. И похвалила новые туфли Клариссы (настоящая находка, куплены в бутике Трейси Росса на Сансете еще до замужества).

— И поэтому я решил стать буддистским монахом.

Кларисса посмотрела на Саймона.

— Оранжевый — не твой цвет. Ты — «зима», Саймон, а не «осень».

Он стоял рядом с ее машиной и держал дверь открытой. Его «кадиллак-эскалэйд», самый модный автомобиль на данный момент, из которого несся оглушающий рэп, стоял позади БМВ. Саймон понял, догадалась Кларисса, что ни слова из его речей последних десяти минут она не слышала.

— Я помню, как ты подбирала мои сезонные цвета, — сказал Саймон.

— На уроке биологии, — подтвердила Кларисса. — Надеюсь, ты по-прежнему следуешь моим рекомендациям?

Саймон улыбнулся. Клариссе вдруг до смерти захотелось провести по его морщинкам языком.

— Ловко выкрутилась, солнышко. Но ты все равно витала в облаках, и, боюсь, меня рядом не было.

Несколько завсегдатаев «Пальмы» (из шоу-бизнеса, понятно) дожидались, пока Кларисса наконец сядет в машину, чтобы они могли унестись обратно в офисы и трепать нервы своим помощникам. Кларисса запрыгнула в БМВ, и Саймон, прежде чем захлопнуть дверцу, склонился к ней.

— Кларисса, — начал он, целуя ее в щеку, — я все еще…

Но вдруг осекся, слегка тряхнул головой и, не закончив, хлопнул дверцей. Кларисса закричала через окно:

— Что? Ты все еще что?

Однако Саймон лишь неохотно усмехнулся, помахал рукой и вернулся к своей машине, а Кларисса под рьяную ругань ресторанных завсегдатаев тронулась с места, гадая, куда исчезли хорошие манеры и куда катится мир.

— «Я все еще…» что? — Дженнифер только что не подпрыгивала от любопытства.

— «…причесываюсь пятерней, чтобы быть похожим на Хью Гранта в «Четырех свадьбах»…», — расшифровала Кларисса признание Саймона, сделанное после совместного обеда.

— Ой, обожаю этот фильм! Успокаивает нервы, как «Неспящие в Сиэтле» или «Мумия».

— Это была шутка, — заявила Грэйви.

— Девочки, прекратите… Мы все знаем, что это означает, — подала голос Поло и шмыгнула носом. — Весенняя простуда — самая скверная, — сообщила она всем вокруг, хотя весна давно миновала, да и чихала она, похоже, не от простуды.

Кларисса готова была держать пари, что это тик. Поло всегда питала слабость к модным заболеваниям.

— Если не шутка — значит, он все еще ее любит, — заявила Грэйви. — Любому идиоту понятно.

— Правда? — спросила Дженнифер. — Но… Кларисса ведь замужем, Грэйв.

— Это поправимо, — отозвалась Грэйви.

Звездная Палата слетелась для Первого Сбора Средств (с надеждой, что он не станет традиционным) в пользу Клариссы. Слет организовали в доме матери Поло — типичном лжеколониальном особняке, где было больше слуг, чем членов семьи. Все присутствующие (а именно Звездная Палата минус Сьюзи, до сих пор пребывающая в неведении о брачной катастрофе Клариссы, парочка мамаш «звездочек» и обслуживающий персонал) должны были скинуться, чтобы помочь Клариссе найти более подходящее жилье. Девочки во главе с Дженнифер, которая не столь давно сдала, наконец, экзамен на курсах агентов по недвижимости (третий раз — всегда удачный!), подыскали очень миленький домик в Западном Голливуде. Для развлечения собравшихся Дженнифер спела «Воспоминания», а экономка сыграла на пианино (мать Поло оплачивала ей уроки, чтобы во время вечеринок та могла наигрывать мелодии из бродвейских шоу), после чего состоялся показ слайдов нового дома, включая снимок медного биде.

Кларисса не чувствовала себя счастливой. Наклонившись через стол, она зашипела Грэйви, которая разделывала куриную грудку:

— Весь этот сбор средств — сущий позор. Почти как в тот раз, когда я пукнула на экзамене.

— Твоя отметка была еще позорнее, — возразила Грэйви.

— А самое позорное — это твой нынешний почтовый индекс, — добавила Поло.

Элегантная шатенка в розовой униформе склонилась над Клариссой, что-то прошептала ей на ухо, и Кларисса побагровела, как будто кто-то неумело намазал ее дешевыми румянами.

— Поло, — смертельно оскорбленная, объявила Кларисса, — Клементина только что дала мне двадцатку.

Клементина раньше была няней Поло, а теперь — горничной и лучшей подругой ее матери. Она носила бриллиантовые серьги и водила старый «мерседес». И то и другое подарила ей мать Поло.

— Ты ей небезразлична, — пояснила Поло.

— А по-моему, у Клариссы очень милая квартирка, — заявила Дженнифер.

— Ты не должна употреблять слово «милая», — отрезала Грэйви. — Ты не знаешь, что это означает. Мы все видели твоих собак.

— Ты не согласна, что мои собаки — милые? — У Дженнифер вытянулось лицо.

— Послушайте, — оборвала их Кларисса, — я благодарна вам за этот сбор средств, девочки. Вы очень, очень добры, но…

— При чем тут доброта? — возразила практичная Грэйви. — Вспомни четвертую поправку к конституции Звездной Палаты.

— «Всегда приходить на помощь друг другу во время физического, эмоционального или финансового кризиса», — процитировала Поло.

— Даже в пограничных случаях, к примеру, если Сыози собьет грузовик, — добавила Грэйви.

— Я занималась цветами, — похвасталась Джен.

— И лучших букетов я в жизни не видела, — согласилась Кларисса. — Но все равно… никакой сбор средств мне не нужен.

— Мы набрали полторы тысячи долларов, — сказала Грэйви.

Кларисса задумчиво посмотрела на нее.

— А этот домик… он с садом?

К концу дня Грэйви вручила Клариссе чек, и они уселись у Поло во дворе, с коктейлями ее любимого красного цвета, — об ингредиентах лучше было не думать. Все это напоминало Клариссе школьные времена, когда они разоряли родительский бар, сочиняли «пунш» из рома, водки и джина, болтали и плавали нагишом до темноты — или пока домой не возвращались взрослые. Впрочем, иной раз такие вечеринки нарушались появлением во дворе «скорой помощи» (отпад!).

Кларисса очень скучала по тем беззаботным летним, осенним, зимним и… о-о-о! весенним денечкам.

— Слава богу, ты хоть не беременна, — заметила Грэйви, переворачиваясь на живот в ослепительно белом шезлонге. Выгнув спину, она покосилась на Клариссу. — Вот это и правда был бы полный кошмар.

Кларисса медленно кивнула. После загадочной красной смеси все ее движения казались замороженными, а мысли — и того хуже. В памяти возникла картинка: первая брачная ночь, шейка индюшки и задранные ноги… Должно быть, у Клариссы сделался такой вид, будто ее вот-вот стошнит.

— Кларисса?

— Нет-нет. Конечно, нет. — Она покачала головой.

— Кларисса. — Грэйви села, что оказалось не просто, учитывая опьянение и позу ничком. Несколько раз она попыталась перевернуться на спину и наконец, свалилась на землю.

Кларисса ничего не заметила.

— И вовсе я не беременна, — сказала она. — В конце концов, один раз… Какие тут шансы?

— В твоем-то возрасте? — поддержала Грэйви. — Не больше одного из пятисот.

— Но я не в моем возрасте, — резонно указала Кларисса.

Грэйви вновь вскарабкалась в шезлонг с грацией и ловкостью одноногого альпиниста, покоряющего Эверест.

— Быть не может, — повторила Кларисса.

Она взглянула на остатки красной жидкости в бокале и отставила его в сторону.

— Такого. Просто. Не Может. Быть.