На краю вечности. Книга 2

Глава 16

Глава 16

На встрече с отверженными Америго не похож сам на себя. Он молчалив, но в то же время его взвинченность ощущается физически. Сдержан, но в каждом жесте видна нервозность. Собран, но вместе с тем выглядит потерянным.

— Сегодня я тебя представлю, — тихо говорит он, отводя меня в сторону. — Никакой критики, замечаний в адрес других членов. Сиди, слушай, наблюдай. Ты новичок, так что высказываться у тебя права нет.

Понимающе киваю, оглядываюсь по сторонам. Место, где мы собираемся, обшарпано и убого. Раньше здесь была швейная мастерская, но хозяйка умерла и помещение оказалось никому не нужным. Пахнет железом и машинным маслом. В углу, небрежно укрытые цветастыми тряпками, стоят старые швейные машинки. Пол покрыт толстым слоем пыли, отчего хочется чихать, кашлять и плакать.

— Экий ты чувствительный, — замечая мое состояние смеется Америго, но его смех кажется неестественным.

До слуха доносится знакомое пение на французском языке. Оборачиваюсь. В обнимку, никого не стесняясь, входят Арсен и Антонелла. На девушке комбинезон из джинсовой ткани, красная блузка и черная шляпа с широкими полями. Она льнет к моему сыну всем телом, что-то шепчет ему на ухо, заливается хохотом. Тот снисходительно улыбается, держа ее за талию. Глядя на эту идиллию, Америго презрительно фыркает. Достает из кармана трубку. Набивает ее табаком, поджигает, затягивается.

— Ты куришь? — изумляюсь я. Для вампиров подобное не просто не типично, а физически неприемлемо из-за смол и никотина, которые раздражают стенки горла.

— Что-то вот захотелось, — небрежно отвечает тот. И первая мысль, что приходит мне в голову — он хочет наказать наказать себя. Брат идет здороваться с другими участниками нашей веселой сходки. На пару минут я остаюсь один. Все происходящее кажется мне каким-то страшным сном. Ко мне подходит Асрен, мы обмениваемся рукопожатиями.

— Какого черта ты здесь делаешь? — строго спрашивает он. — Шпионишь за мной?

— Зачем? — глядя ему в глаза, удивляюсь такой реакции я.

— Брось, отец, я знаю, как сильно ты ненавидишь отверженных, — понижая голос, шепчет Арсен. — И ты бы никогда не снизошел до того, чтобы прийти сюда добровольно. Ты можешь лгать Америго, тот слепо хочет тебе верить, но меня ты не обманешь.

— Прекрасно, озвучь тогда мои злые намеренья. Интересно же, каким я выгляжу в твоих глазах.

— Лживым, лицемерным, коварным, признающим только свою правоту, — прямо отвечает Арсен и его голубые глаза становятся безжалостными. — Да, ты мой отец, я бесконечно люблю тебя и благодарен за все, что ты для меня делаешь, но, если ты пришел сюда, чтобы предать, у тебя больше не будет сына.

— Ловко же Америго настроил тебя против меня, — задумчиво говорю я, ища глазами брата. Он беседует с Трейси. Она пытается приблизиться к нему, взять за руку, но тот аккуратно отстраняется. Кажется, между ними все кончено.

— Он просто рассказал мне, как все было. Выводы я сделал сам, ведь не один год тебя знаю, — горячо говорит Арсен. — Все твои убеждения, принципы, правила…

— Которые ты раньше разделял.

— Я был безмозглым слепцом, видящим лишь одну границу реальности, — с уверенностью отвечает Арсен, и я понимаю, что потерял сына. И бороться мне предстоит не за него, а против. Желая спасти, я собственными руками его уничтожу. Все, ловушка захлопнулась. Такой подставы я никак не ожидал. Если бы Америго по-прежнему желал мстить мне, это был бы идеальный вариант развития событий. Хотя…кто знает, может быть он еще не до конца успокоился? Тут же отметаю эту мысль в сторону. Подобное не в характере моего брата.

— Пару месяцев назад ты считал Америго негодяем и подлецом, а сейчас он твой лучший друг и соратник. Где гарантия, что еще через пару недель ты не изменишь свое мнение? — наблюдая, как помещение заполняется отверженными, а мое сердце — ненавистью, спокойно произношу я.

— Я по-прежнему осуждаю его за многие поступки, которых можно было бы избежать, но это не значит, что идея, которую он хочет развить, плоха. Мы сейчас начнем, так что оставим нашу дискуссию до лучших времен. И мне очень хочется верить, что ты пришел сюда с чистыми помыслами. Не разочаруй меня, пожалуйста, — последние слова звучат как мантра или заклинание, от чего мне становится еще больше не по себе.

Отверженные рассаживаются на полу. Кто-то стелет себе под зад плащ или куртку, кто-то предусмотрительно принес с собой коврик или газетку. Замечаю, что не у всех присутствующих есть клейма на лбах. Значит, сочувствующие… Или те, чьи близкие погибли, и они вместо них хотят продолжить борьбу. Неприязнь, ненависть, омерзение — все это разом наваливается на меня. В памяти всплывают слова брата: «Если бы не Ливия, ты бы стал одним из нас». У меня нет сомнений, что, если бы подобное несчастье случилось, я выбрал бы смерть. Кол в сердце и вся недолга. Лив знала об этом и пожертвовала собой. А теперь даже случись подобное — суицид мне не поможет. Хотя, если хорошенько подумать, всегда найдется способ, которым можно убиться.

— Минутку внимания, — громко говорит Америго, выходя на середину. — Позвольте представить вам своего брата — Зотикуса Дорадо. Он будущий глава клана следопытов, но решил поддержать нас, так как верит в справедливость. А при такой поддержке мы точно сможем победить!

В помещении повисает тишина. Все взгляды устремлены на меня. Дружеская улыбка, которую я пытаюсь продемонстрировать, сползает с губ. Нет сомнений — мне здесь не рады.

— Это что же получается, — начинает один из отверженных — тощий мужчина с абсолютно лысым черепом. — Ты притащил сюда предателя?

— Джек, ты ошибаешься, — возражает Америго.

Среди присутствующих проносится недовольный ропот.

— Правда? Разве это не он сдал тебя своему больному папаше? Не из-за него ты, выходит, стал отверженным? — поднимаясь на ноги, громко возмущается Джек. — Мы все знаем эту историю! И никто не будет чувствовать себя в безопасности, пока этот тип здесь! Правильно я говорю, братья?

Ропот превращается в гул.

— Если он — будущий глава клана, то на кой ему сдались мы? — вступает в разговор маленькая женщина, похожая на лемура. — Или подобно Тео хочет сделать из нас рабов, прикрываясь идеей?

Ищу взглядом Арсена. Он стоит, опустив глаза. Рядом, сжимая его руку, находится Антонелла. Поднимает на него голову, что-то шепчет. Рад, что он сейчас не один.

— Я понимаю ваше беспокойство, — дружелюбно говорит Америго. — И пару недель назад полностью бы разделил его. Но мой брат изменился. Я никого из вас не хочу подставить, а значит, несу ответственность за свои слова и решения.

— Суть предателей не меняется, — протестует Джек. — Тот, кто предал однажды, сделает это еще раз. Мы против того, чтобы он был с нами! Иуды здесь не нужны!

— Я могу поручиться за него, — неожиданно говорит Антонелла и выходит к нам. Бросает короткий взгляд на Америго, подходит ко мне и берет под руку. — Зотикус не идеален, но между тем, я обязана ему жизнью. Он должен был убить меня — его послал суд уничтожить незаконно созданную. Но вместо того, чтобы вогнать мне кол в сердце, Дорадо научил меня всему, что должен знать молодой вампир. И если бы не его помощь, я бы не выжила в этом мире, которого совершенно не знала. Не призываю вас к тому же, но я выражаю ему свое доверие.

Арсен с нежностью смотрит на свою возлюбленную. А я гадаю — для чего ей понадобилось защищать меня? Чтобы угодить моему сыну? Подлизаться в очередной раз к Америго? Мне ее слова, безусловно, на руку, но все равно интересно.

— А что ты ему взамен отдала? Себя? — доносится чей-то противный смешок.

— Это неважно, — поправляя шляпу, говорит Антонелла. И обводит взглядом собравшихся. — Главное — его поступок. У меня нет сомнений в том, что этот парень за справедливость. И ему можно доверять.

Америго бросает на нее взгляд, полный благодарности, и девушка улыбается ему краешками губ. Понятно — она еще на что-то надеется.

Мнения о моей персоне разделяются. Большая часть против моего присутствия и предлагает меня выгнать, меньшая убеждает дать мне шанс — ведь не каждый день их ряды добровольно посещает столь важная персона. Америго терпеливо ждет, когда страсти улягутся. И мне это не нравится. Кто здесь, в конце концов, лидер?

— Приструни их, — шепчет ему Антонелла. — Они так до рассвета могут языками молоть. Заставь заткнуться. Мы же здесь по делу собрались.

— Итак, — повышает голос Америго. — Время на словоблудие закончилось. Перейдем к тому, ради чего мы все сюда пришли.

— Мы отказываемся говорить в его присутствии, — говорит Джек за себя и за товарищей.

И тут я не выдерживаю.

— Знаю, что мне никто не давал слова, — говорю я и голоса мгновенно стихают. — Но тем не менее, я хочу высказаться. Мне понятна реакция каждого из вас — скорее всего, я бы сам не стал доверять такому типу, как я. И это правильно — вы меня не знаете. Да, я не был идеальным братом, и есть вещи, которые я не смогу себе простить. И то, что меня нет среди отверженных — это скорее счастливая случайность, чем вещь заслуженная. Поэтому прошу вас дать мне шанс. Поверить, что я могу быть лучше, чем сейчас. Разве я прошу у вас невозможного?

На короткий миг мне даже кажется, что я действительно верю в то, что произношу. Замолкаю. В помещении воцаряется тишина. Десятки глаз устремлены на меня. Волнение становится ощутимым и от него душно. Перевожу взгляд на Америго. Он растроган моей речью и не может скрыть этого. Антонелла восхищенно улыбается. Чьи-то одинокие аплодисменты звучат резко, даже оглушающе. Хлопает в ладоши та самая женщина, похожая на лемура. К ней присоединяется еще одна и вот уже аплодируют все, кроме Джека. Проникаюсь к этому типу особым уважением. Перевожу взгляд на Арсена. Он присоединился к большинству, но делает это нехотя. По его глазам понимаю, что он не поверил мне. Что ж, это прекрасно.

— Ну что, — осведомляется Америго у своих соратников, — он может остаться? Или все еще хотите, чтобы Зотикус ушел?

— Может остаться! — отзываются отверженные.

— Ну-ну, — усмехается Джек. — Сами же локти потом кусать будете!

И поднявшись, демонстративно уходит.

Устраиваюсь на полу в самом последнем ряду. Моя персона сегодня получила внимания с лихвой и теперь мне хочется стать незаметным, слиться с другими существами. Внимательно слежу за тем, что здесь происходит. Обсуждаются темы жилья для новеньких, которые только оказались на позиции отверженных и не знают, как жить дальше. Никогда не думал, что их так много. Только здесь присутствует сорок одно существо. И это в одном Лондоне! А если взять другие города, страны? И сколько тех, кто остается сам по себе, превращаясь в охотника-одиночку?

— Ты нашел того, кто убил Тадеуша и Яна? — спрашивает молоденькая девушка с клеймом на лбу, обращаясь к Америго.

— Нет, пока что никаких зацепок, — поднося к губам трубку и делая затяжку, отвечает Америго. — Но у меня нет сомнений, что крыса среди нас. Никто, кроме своих, не знал о лаборатории. Ребята были осторожны.

— Эй, ты полегче со словами, — кто-то принимает сказанное моим братом на свой счет. — За такое можно и деревяшкой под ребра получить.

— Я конкретно на тебя пальцем указал? — осведомляется Америго. — Или нечистая совесть сама стирки захотела?

— Давайте обойдемся без мордобоя! — чувствуя, что ситуация накаляется, вмешивается Антонелла. — Меня больше беспокоит то, что вместе с парнями мы потеряли разработку опасного вируса. Страшно подумать, в чьи руки он мог попасть. Это ведь не лекарство от бессмертия, которое нужно вводить непосредственно тому, кого ты хочешь уничтожить… Здесь все намного серьезней, считай, как новая чума. И в какой-то мере мы все сейчас в опасности.

— Нам нужны новые ученые: биохимики и вирусологи, которые на случай эпидемии смогут создать вакцину от этой дряни, — продолжает Америго. — Есть кто-то надежный и талантливый на примете? Может быть из гражданских, кому можно доверять, и кто готов сотрудничать? Нет, никого?

Необходимых существ не находится. Но я почему-то вспоминаю о Фабрисио. Его мозг уже давно нуждается в новых подвигах. Работа в морге и пыточной вряд ли может дать ему подобное. Но, скорее всего, он не согласиться. Да и вряд ли я отважусь ему это предложить. Из раздумий меня выдергивает обсуждение ограбления вампирского склада с оружием. Для чего им это? Что у этих сумасшедших в планах? Тем временем один из рассказчиков раскладывает перед Америго карту с планом. К нему присоединяется Трейси и еще один парень, похожий на моль.

— Оружие привозят туда с завода раз в месяц. Каждый завоз — в ночь с четверга на пятницу. В выходные его разбирают те, кто делал заказы на поставку. В этот раз в связи с тем, что на нас объявлена охота, партия ожидается более, чем приличная, — бодро говорит рассказчик, мужчина лет тридцати в потертом свитере и драных джинсах. — Хватит, чтобы вооружить до зубов маленькую армию.

— Охрана? Это ж ведь не простой объект, она должна быть серьезная… — осведомляется Америго.

— Так и есть. Атаковать можно здесь и здесь, — рассказчик тычет пальцами в обозначения на карте.

— Нужно будет еще позаботиться об оружии и транспорте, — кусая губы, говорит Антонелла. — Нам потребуются грузовики.

— Оружие я подгоню, — говорит тот, что похож на моль.

— Тогда только транспорт, — заключает Америго. — Сколько дней до грандиозной поставки?

— Четыре дня. Этого хватит, чтобы достойно подготовиться, — заверяет его Трейси.

— Отлично, в таком случае с завтрашнего дня начнем, — бодро говорит Америго.

Бросаю взгляд на часы. Скоро рассвет и собрание подходит к концу. Участникам надо затемно добраться до своих убежищ. Вампиры начинают медленно расходиться. Арсен уходит вместе с Антонеллой, даже не удосужившись проститься со мной. Видимо, злится. Мы остаемся с Америго вдвоем. Он подходит и хлопает меня по плечу.

— Хорошую речь толкнул, — улыбаясь, говорит он. — Все прониклись. И я тоже. Умеешь ведь, когда хочешь.

— Пошли отсюда, — незаметно отсоединяя жучок, говорю я. — Это место нагоняет на меня тоску.

Мы идем по ночному городу. Прохожих нет, изредка по пустому шоссе проезжают одинокие машины. Люблю предрассветное время, в нем столько искренности, тишины, покоя. Словно с новым днем приходит надежда на что-то лучшее. Хотя это не больше, чем иллюзия.

Из-за переулка выходят двое. Они идут решительным, быстрым шагом прямо на нас. Один из них подходит ко мне и отталкивает в сторону. Впечатываюсь в стену жилого дома. Парень смотрит мне в глаза. Вспоминаю, что видел его однажды в кабинете Ви. Законник.

— Не дергайся, — шепчет он мне, с силой прижимая к стене. — Я знаю, кто ты, тебе ничего не угрожает.

Второй набрасывается на Америго и, не давая ему опомниться, скручивает его. Что все это значит? Действовать приходится немедленно. Бью со всей силы законника лбом в переносицу, пользуясь его замешательством, освобождаюсь захвата. Но тот не собирается сдаваться и, вскочив на ноги, тут же прет на меня. Краем глаза вижу, как мой брат сопротивляется, пытается отбиться от напавшего, но проигрывает и в силе, и в ловкости. Неудачно подсекает его и сам падает. Его противник тут же набрасывается на него и, схватив за волосы, несколько раз бьет затылком о мостовую.

Чувствую запах крови. С силой отшвыриваю от себя законника. Он вылетает на проезжую часть и падает на спину. Не успевает подняться, когда на дорогу вылетает микроавтобус на огромной скорости. Слышу, как хрустят его кости. Водитель не может справиться с управлением, автобус заносит, он заваливается набок. От скрежета железа об асфальт закладывает уши. Бросаю взгляд на парня. Его тело превратилось в кровавое месиво. Сколько пройдет времени, прежде чем он восстановится и доложит куда следует, что я мешал задержать опасного преступника, находящегося в мировом розыске?

Спешу к брату. Оказываюсь рядом в тот момент, когда законник заносит кол у него над грудной клеткой. Сворачиваю ему шею. Вырываю из руки кол и вгоняю в сердце. Капли крови падают на лицо Америго, тот открывает глаз и с удивлением смотрит на меня, потом на убитого.

— Ты с ума сошел?! — орет он. — Зотикус, ты хоть знаешь, кого убил только что?!

— Не хрен было падать на лопатки и давать противнику преимущество! — поднимаясь на ноги и оттаскивая в сторону труп, что бы Америго мог встать, говорю я.

— Да, конечно, я виноват в том, что ты идиот! — негодует брат, вставая.

Вытаскиваю окровавленную деревяшку из тела своей жертвы. Смотрю на дорогу. У меня нет другого выбора, я должен сделать это. Америго угадывает мои намеренья и перехватывает меня на пути к искалеченному вампиру.

— Хватит с тебя и одного трупа, — отбирая у меня кол, заявляет он. — Защитничек…

Хромая, идет на проезжую часть и добивает законника. Потом идет к микроавтобусу, вытаскивает оттуда перепуганного насмерть водителя, внушает ему бежать отсюда и тот, спотыкаясь и падая через каждые два шага, спешит прочь с места аварии. Понимаю, что он хочет сделать.

Поднимаю убитого, несу его к машине. Он уже начинает чернеть. Перед тем, как запихать его в салон, опускаю на землю, обыскиваю карманы. Документы, телефон, ключи… Обрывок бумаги, на котором почерком Ви написана название улицы, где мы столкнулись. Мысли рассеиваются.

Когда все закончено, Америго достает зажигалку и поджигает тонкую струйку бензина. Вспыхивает пламя. Смотрю на огонь, вслушиваюсь в его мерное потрескивание.

— Ты что тут, медитировать собрался? — раздраженно бросает Америго и толкает меня в плечо. — Хорош светиться, пошли отсюда.

По пути домой размышляю о том, откуда Ви узнал, что мы пойдем именно этим путем? Кто ему донес? Может, Джо? Или же он сам следил за нами? Если так, то почему Вианор не ворвался в помещение, где было собрание, и не повязал всех? Отчего упустил такую благоприятную возможность для своего самолюбия и карьеры? Не понимаю. Бросаю взгляд на Америго. Судя по лицу брата, у него в душе кипят нешуточные страсти. Он то и дело кусает губы и на итальянском шлет проклятья кому только можно. Не хочу его отвлекать.

Мне хочется встретиться с Астрид, убедиться, что она рада моим успехам по внедрению в ряды отверженных. А еще созвониться с Ви и аккуратно выведать у него обстановку. Этой ночью я по-настоящему преступил закон, и если об этом станет известно — мне крышка. Не так страшно быть отверженным в розыске, как убийцей законников. Если попадусь, то меня могут и казнить. А если учесть все обстоятельства, то не просто могут, а сделают это обязательно.

— Я хочу поблагодарить тебя, — оборвав на полуслове череду ругательств, заговаривает со мной Америго. — Ты спас мне жизнь. И я этого не забуду. За мной долг, который я тебе непременно верну. Спасибо, брат.

— Можно подумать, ты бы поступил как-то иначе, — ворчу, ощущая неловкость от этой благодарности. — Меня сейчас тревожит другое — кто слил информацию о тебе законникам?

Америго хмурится, пожимает плечами и погружается в молчание.