Начало пути (СИ)

15

Дней через восемь отряд проезжал мимо очередного городка, к которому дорога вместе с лесом подходила вплотную. Они ушли поглубже в лес, и там внезапно наткнулись на снежную мантикору, которая сразу же напала на них. Она была крупная, много крупнее обычных мантикор и на кончике ее хвоста торчало большое ядовитое жало. Она была абсолютно белая и сливалась с нетронутым снегом, поэтому люди, выезжая на поляну, приняли ее за холмик. Но лошади инстинктивно почуяли в ней опасное, агрессивное животное, испуганно заржали и встали на дыбы, сбрасывая менее опытных всадников на землю. Более опытным пришлось усмирять своих скакунов. Все произошло очень быстро и неожиданно. И не успели люди среагировать, как мантикора ударами мощных лап разбросала ближайших к ней воинов в разные стороны, прямо с лошадьми. Керт отлетел к дереву, крепко ударился об него головой и затих. А Нэт, тоже ударившийся об дерево, вскоре пришел в себя, но встать не смог из-за сильнейшей боли в спине. Как потом выяснилось, у него был сломан позвоночник. Эдвин не растерялся и крикнул Вилу, Тэо и Эвену, чтобы они собрали лошадей и увели их с поляны, а девушек попросил уйти подальше в лес. Но ушла только Улита с детьми, остальные девушки принялись помогать мужчинам успокаивать перепуганных животных. Несколько из них успело разбежаться, и их потом, если все закончится хорошо, предстояло еще разыскать.

Воинам пришлось принять участие в драке, поскольку мантикора явно вознамерилась подзакусить их ранеными товарищами и не подпускала людей ни к ним, ни к себе. Она раздавала им удары лапами и легко, как котят отбрасывала их и от себя, и от их лежащих друзей, норовя ударить воинов своим смертоносным жалом. Пока людям с большим трудом удавалось увертываться и уклоняться от стремительно летящего в них хвоста, но долго это не могло продолжаться. В какой-то момент удача отвернется от них и хищник нанесет точный удар, от которого не существует спасения. А воинам пока не удалось даже поцарапать ее. Эдвин то брался за меч, то сражался с мантикорой чародейством, но покуда безрезультатно. Она была очень хорошо защищена и на нее магические удары либо вообще не действовали, либо она их отражала, также успешно, как и удары мечами, ведь она была магическим животным. Люди попытались расстрелять ее из луков, но стрелы даже всаженные с близкого расстояния не принесли ей видимого вреда. Видимо, у нее была очень толстая шкура. Наверное, спасение было только в том, чтобы отрубить ей жало, но как это осуществить?

В какой-то момент Эдвин увидел, что на упавшего Ника опускается жало, а Ник даже не пытается увернуться. Наверное, он ударился головой и потерял сознание. В это время на ногах принц остался один. Четверо уже не двигались, и Эдвин не знал, что с ними, очень надеясь, что они живы. Остальные, двое еще не успели встать. Эдвин, не думая о себе, ринулся на помощь другу, ведь если бы мантикора вонзила в него свое жало, он умер бы мгновенно. Добежать он уже не успевал и поэтому прыгнул, помогая себе левитацией. И с налету рубанул по почти опустившемуся хвосту. И в этот момент мантикоре надоело играть, чем, видимо, она занималась, совмещая приятное с полезным, потому что пока не выпускала когти. Она не рассматривала людей как противников в бою, хотя пыталась иногда убить их своим жалом, но это было скорее потому, что она рассматривала их в качестве своей добычи.

Но тут, после удара Эдвина, она, взревев от ярости и боли, со всей силой ударила его по руке лапой с длинными и острыми когтями. Она разодрала на юноше толстую, меховую куртку, одежду под ней и добралась до тела, оставив на нем глубокие и длинные порезы. Хлынула кровь и Эдвин упал. Мантикора тоже истекала кровью. Без жала она жить не могла и должна была скоро умереть. Она уже не рычала яростно и не нападала, а жалобно скулила. И Лоран, пожалев зверюгу, которая прямо на глазах слабела от огромной потери крови, осторожно подошел к ней и перерезал ей горло. А Дэлия и Лера в это время подбежали к Эдвину, из которого хлестала кровь, и стали перевязывать ему очередные раны, чтобы остановить ее. После этого принц, конечно же, собрал все свои силы и помог друзьям, которым эта помощь потребовалась. И через некоторое время все снова были на ногах, в том числе и Нэт. Теперь встал вопрос, что делать с самим Эдвином. В таком состоянии подниматься в горы, до которых оставалось не так уж далеко, он не мог. И за это время зарастить новые раны он не успел бы. Хорошо, если отыщется проводник и покажет им тропу. А вдруг им придется заняться скалолазанием? Хотя с двумя детьми это и так делать будет крайне затруднительно. Значит, надо было заехать в ближайший большой город и найти в нем целителя.

Эдвин, конечно, возражал, говоря, что его прежние раны уже затянулись, а новые не опасны и он успеет залечить их к тому времени, как они подъедут к горам, ведь они сейчас тащатся очень медленно. Но его друзья остались непреклонны. Развернули карту этой части империи, и вопросы отпали сами собой, напрасно Эдвин возражал. Потому что ближайшим большим городом оказалась столица маркизата — Танилия, в которую они итак собирались заезжать. Кстати, для них всех это было самым безопасным местом во всей империи, так как, даже если бы на них вышли колдуны и захотели бы схватить их, то Аманда своей властью от имени маленького маркиза запретила бы это. А если бы они потребовали выдачи леорнийцев, она бы это требование могла проигнорировать. И ей бы за это ничего не было. Ведь она уходила вместе со всеми и сыном в Леорнию. Пока бы гильдейское руководство получило сообщение, пока бы успело взять у императора предписание об аресте всех, кто не повинуется колдунам, пока бы приехало в маркизат или прислало кого-нибудь, отряд давно ушел бы в королевство.

В крайнем случае, Генри потерял бы свои земли, да и то вряд ли. Императорская власть была очень не стабильна. Велики были сепаратистские настроения. Многие аристократы хотели независимости. И глава гильдии, опасаясь давать повод тем, кто усмотрел бы в лишении маркиза его земли опасный прецедент, и использовал его в своих интересах, не пошел бы на это. Гильдейцы очень трепетно относились к своей власти, а в разрозненных землях ее у них поубавилось бы, и осуществлять свои планы, например по захвату ненавистной соседней страны, стало бы гораздо труднее. Так что маркизе и ее сыну ничего не грозило, и отряд мог бы себе позволить отдохнуть в ее городе пару дней. Тем более, что надо было еще найти проводника и разобраться с Патрином. Но сначала надо было разыскать часть, успевших разбежаться по лесу, лошадей. Найти их было не трудно. Лес покрывал нетронутый снег, выпавший за прошедшую ночь, и следы лошадей были хорошо заметны. И тут Эдвин, когда все, кто имел коня уже сидел в седле и собирался отправиться на поиски, сказал:

— Надо поискать детеныша мантикоры.

— Зачем его искать и почему ты думаешь, что у нее был детёныш? — удивился Лоран.

— Снежные мантикоры, как правило, не нападают на людей, а предпочитают уходить от них. И наброситься на нас она могла только из-за имевшегося у нее детеныша.

— И зачем он тебе понадобился? — Спросил Ник.

— Снежные мантикоры очень редки, это вымирающие животные. Детеныш у них рождается всего один, да и то раз в несколько лет, зимой или осенью. И на этих редких зверей часто охотятся из-за их прекрасного меха. И хотя они отлично защищены, убить их как видите можно, особенно если охотников много. А я не хочу, чтобы исчезли такие красивые существа. Да, они опасны, и все же в природе чего-то без них будет не хватать. Я возьму его с собой. Если он еще маленький, у него еще нет жала и с ним будет вполне безопасно. А один он погибнет от голода.

— А ты не хочешь освежевать его мать и взять ее шкуру? — Поинтересовался Керт.

— Почему я? Мы все с ней сражались. — Возразил Эдвин.

— Но сразил ее ты, так что это твой трофей. Но я понимаю, что тебе сейчас будет трудно заниматься этим, поэтому возьму это на себя и надеюсь мне кто-нибудь поможет.

Вызвались еще двое, а остальные, в том числе и Эдвин, поехали на поиски. Было решено искать сначала лошадей. Их нашли быстро и привели обратно на поляну. Бывшие безлошадные вскочили на них, а они нервно всхрапывали при виде мертвой и освежеванной мантикоры. Ее шкуру теперь оставалось только, как следует, вычистить, удалив все лишнее, и сделать все остальное, что необходимо, чтобы она стала мягкой, и ею можно было пользоваться. Этим решили заняться на вечерней стоянке, благо до нее уже было недалеко, а пока приступили к поискам детеныша. Они не затянулись. Вскоре люди нашли логово мантикоры, похожее на берлогу медведя, только немного крупнее, и стали решать, как достать детеныша. Сложность состояла в том, что неизвестно было, каков возраст малыша. И если детеныш родился осенью, то у него уже могло вырасти жало. Поэтому безопасней было выкурить его из логова.

Люди засунули в отверстие ветки, которые Эдвин зажег так, чтобы было много дыма, хотя обычно он делал наоборот. Они стали ждать, когда появится малыш. Много времени это не заняло. Сначала ничего не происходило. А потом, не успели они подумать, что в логове никого нет, как из него выскочил совсем ещё маленький детеныш, размером немного меньше взрослой домашней кошки. Ему было всего-то недели две-три отроду. Он отчаянно чихал и отфыркивался и смешно тер лапкой мордочку. Жала у него еще не было. Девушки умилившись, спрыгнули с лошадей и подбежали к малышу. Они немного поспорили, кто первой повезет детеныша, и спор выиграла Дэлия. А Лера немного ревниво сказала:

— Вообще-то это идея Эдвина, вот пусть он и везет.

— Вот когда он залечит раны, тогда и отдадим ему. Пусть это для него будет стимулом. — Отговорилась ее подруга, — и не переживай, я скоро его тебе передам, еще устать успеешь. Всем придется его везти.

И Лера успокоилась. Впрочем, она особо и не переживала. Можно было ехать дальше, но тут все вспомнили о проблеме с питанием детеныша. Он был еще так мал, что не мог есть ничего, кроме молока. Но Улита сказала, что молока у нее много и остается после кормления сына, так что она сможет сцеживать для детеныша лишнее. На том и порешили. После того, как все закончилось, вся кампания села в седла и поехала в Танилию. У столицы маркизата они появились через четыре дня. Аманде очень хотелось сделать для Патрина неприятный сюрприз своим появлением, и она не хотела, чтобы ее кто-нибудь узнал, и после этого по городу распространилась весть о ее возвращении и дошла до дворца. Поэтому она натянула на голову низкий капюшон, и члены отряда, как простые путники, заплатили на городских воротах въездную пошлину и устремились к замку маркиза Даронского. Подъехав к дворцовым вратам по опущенному через узкий ров подвесному мосту, они не заметили ни возле них, ни на стене никакой охраны. Аманда нахмурилась: при ней такого не было. Патрин явно распустил замковую стражу. Мужчины спешились и начали дубасить в ворота, пока на стене не показался стражник и не закричал:

— Кто такие, чего надо?

— Нам нужен лорд Патрин.

— Зачем?

— Это мы ему скажем. Но сообщите ему, что у нас есть для него одна очень важная новость. И поторопитесь, пожалуйста.

Стражник кивнул и ушел, и после некоторого времени ожидания на стене появился человек лет сорока, который показался бы симпатичным, если бы не неприятное выражение лица, которое казалось навечно застыло на его лице.

— Кто вы такие, и что у вас для меня за новость? — сухо спросил он.

Вперед выехала Аманда и откинула с головы капюшон:

— Ну, здравствуй, Патрин!

Патрин посмотрел на Аманду, смертельно побледнел и проблеял:

— Ты…ы…ы?!! но, но, но ты же…! — он прикусил язык, чтоб не сболтнуть лишнего, но его реакция была весьма красноречива.

— Вижу, ты узнал меня! — Насмешливо произнесла Аманда — Что же ты хотел сказать? Думал, что уже никогда не увидишь меня? Что я гнию в Долине мертвых, куда ты меня заманил, или вовсе стала умертвием? Что я никогда не вернусь в Танилию и не побеспокою тебя? Небось, уже и опеку над Генри оформил! Кстати, поздравляю тебя с выздоровлением от тяжелой болезни без всякого редкого лекарства!

— Что же ты собираешься делать? Судить меня? Так у тебя нет никаких доказательств, что я тебя заманил в Долину мертвых! — Успев несколько прийти в себя от потрясения, спросил лорд Патрин.

— Надо бы, но у нас нет на это времени, — ответил, выходя вперед Лоран. — Мы поступим проще. Я вызываю вас на поединок.

— По какому праву?

— С каких это пор дворянину надобно какое-то право, чтобы вызвать другого благородного человека на дуэль? Впрочем, все верно, вы, хоть и дворянин, но не благородный человек! — Насмешливо сказал граф. — Я, граф Лоран Дюран вызываю вас, лорд Патрин Ротан, на поединок, по праву жениха этой благородной леди — маркизы Даронской, за то, что вы покушались на ее жизнь и чуть не убили ее! И только счастливые стечения обстоятельств уберегли эту прекрасную женщину!

— Это неправда! — Взвизгнул Патрин.

— Это правда, и вам это известно лучше, чем кому-либо еще. Разве, что еще тому бесчетному колдуну, чьи услуги вы оплатили. И учите лорд Патрин, если вы откажетесь от дуэли, то я заклеймлю вас как труса, и ни один приличный человек не примет вас в своем доме!

Судя по насмешливым выражениям лиц стражников, высыпавших на стены, чтоб посмотреть бесплатное представление, особой любовью и уважением лорд Патрин у них не пользовался. И тут к еще большей досаде Патрина, который вовсе не спешил хвататься за меч, еще надеясь уладить дело миром, послышался несколько нетрезвый голос его приятеля, барона, взбиравшегося на стену.

— Что я слышу Патрин! Какой-то наглец смеет объявлять вас трусом. Значит, дело идет к дуэли. Докажите же этому заносчивому господину, что вы никакой не трус а я буду у вас секундантом.

И Парину ничего не оставалось, как принять вызов. Поединок должен был состояться на рассвете следующего дня, а пока вся кампания отправилась на поиски хорошего трактира, чтоб поселиться в нем на остаток этого дня и на ночь. Конечно, можно было сразу въехать в замок маркизы, но никому не хотелось этого делать, пока там хозяином живет лорд Патрин. Даже Аманда решила потерпеть до встречи с дорогим и любимым сыном, по которому она страшно соскучилась. Да и по дуэльным правилам поединщики не должны были до дуэли видеть друг друга. А этого трудно было бы избежать, живя в одном доме, пусть даже и таком большом, как замок маркизов Даронских. Впрочем, в исходе этой дуэли никто не сомневался, и все были уверены в том, что уже завтра они переедут во дворец. Еще перед ними встал вопрос о том, что же делать с колдуном-целителем, пошедшим на сделку с Патрином.

Тут мнения разделились. Кто-то посчитал, что связываться с колдунами опасно, ведь они до сих пор от них прятались. Так зачем самим лезть на рожон? Но другие, наоборот, доказывали, что надо примерно его наказать, чтоб впредь неповадно было обманывать честных людей. Победила в споре вторая группа, но теперь надо было решить, как его наказать. Он не был боевым колдуном, так что его невозможно было вызвать на поединок, а если он даже и разбирался в боевой магии, то все равно нельзя было убивать целителя — слишком уж это была редкая и дефицитная профессия. А то, что в таком поединке победил бы Эдвин, также никто не сомневался. В суд его тоже не потащишь — доказательств-то у них действительно никаких нету. Стали думать.

— А я знаю, что нужно сделать! — неожиданно для всех сказала Улита, которая по большей части отмалчивалась в таких возникающих дискуссиях. Она постепенно, но очень уж медленно привыкала ко всем. Но это и понятно — вся ее предыдущая жизнь с детства отучала ее доверять людям. Но к этому времени это уже прошло. И, еще она незаметно для самой себя полюбила Эвена, откликаясь на его горячее чувство, которое она постоянно ощущала. Правда объяснения между ними еще не было, но и оно уже было не за горами. — Я слышала, что колдуны очень жадны и скупы. Пусть он вылечит Эдвина просто так, даром — это и будет для него хорошим наказанием.

Все переглянулись и засмеялись — а они-то думали, а решение лежало на поверхности, и было очень простым!

— Верно, девочка! Умница! Так и поступим, — сказал, покрасневшей от смущения и похвалы девушке, Лоран.

Наконец, кампания отыскала хорошую гостиницу, и с трудом въехала в нее — слишком уж их было много, и для них еле-еле подобрали свободные комнаты. Впрочем, хозяин был этому только рад и жалел лишь о том, что эти люди завтра съедут. И он с готовностью согласился послать своего сына за определенным колдуном, который жил довольно далеко от гостиницы. А ребята и девушки расселись за столы и заказали себе обед. Через некоторое время Керт обратил внимание на девушку, которая сидела одна за соседним столом. Она была красива и грустна, вернее чем-то недовольна. Керт и сам не знал, что его зацепило в ней. Мало ли он видел красивых девушек! Вон, в их кампании, что ни девушка, то красавица! Но в этой было что-то созвучное его душе, хотя они не перемолвились друг с другом ни словом. Девушка даже не смотрела на него, погруженная в свои мысли. А Керт время от времени взглядывал на нее и подолгу задерживал на ней глаза, надеясь поймать ответный взгляд. Конечно, он понимал, что нельзя так долго и пристально смотреть на человека, но не мог отвести от нее взора, любуясь ее чеканным профилем.

Была в этой девушке какая-то суровость, даже жесткость, которая есть у воинов, но это ему в ней даже нравилось. Она совсем не походила на его жеманную и ветреную жену, постоянно думающую только о своей внешности, о нарядах и других мужчинах, и этим тоже привлекала его к себе. Когда Керт в очередной раз взглянул на нее, она повернула голову и одарила его ответным взглядом. И он увидел на ее правой щеке тонкий шрам. Кажется, его догадка была верна. Она являлась воином, если, конечно, девушка не получила этот шрам как-нибудь еще. Но вся она была очень собранная и подтянутая, как будто нацеленная на что-то, вся как сжатая пружина, и он был уверен, что не ошибся. И как же, как же она, все же, была хороша собой. И волосы у нее были удивительного, необычного цвета — пепельно-серые, а глаза голубые, и все вместе это очень шло ей. Керт приветливо улыбнулся незнакомке, но она нахмурилась в ответ и отвернулась. Но потом сама посмотрела на него. В его взгляде не было сальности, напротив, он был очень чистым. В глазах мужчины читалось только восхищение. Он ничего не хотел от девушки или, по крайней мере, тщательно свое желание скрывал, просто любуясь ею. И она, неожиданно для него, улыбнулась ему. Тогда он подошел к ней, не обращая внимания на удивленные взгляды друзей, и попросил разрешения присесть за ее стол. Она, молча, кивнула. Он сел и представился, спросив, как ее зовут. Она сказала, что ее зовут Анелика, но друзья обычно зовут её Ликой и она привыкла именно к этому имени.

— Какое красивое и необычное у вас имя! — сказал Керт, — как и вы сами. Но мне кажется, что вы чем-то озабочены. Может быть, поделитесь, чем? Если, конечно, это не секрет. А вдруг я смогу помочь.

— Да нет, никакой это не секрет. Просто я не знаю, как выбраться отсюда. — Ответила Анелика.

— Откуда, из гостиницы или из города? — Пошутил Керт.

— Из империи, — не приняла его шутку девушка. — Я хочу попасть в Леорнию.

— А у меня с друзьями сходная проблема. Мы тоже едем в Леорнию, но нам нужен проводник, который переведет нас на ту сторону гор. — Поделился Керт, — мы сами не знаем, где имеется перевал.

— О! А я как раз знаю один перевал, но одна не хочу туда ехать, это очень опасно. А ехать в обход по западной караванной дороге слишком далеко и долго. Этим я и была озабочена — где найти надежных компаньонов для этого перехода. Ведь с кем попало не поедешь. Это может быть еще опаснее — объяснила Лика.

— Наша кампания очень хорошая. Мои друзья замечательные люди, и среди нас есть несколько девушек. Если вы познакомитесь с моими друзьями, то они вам сразу понравятся. Тогда мы сможем помочь друг другу. — Предложил Керт.

— А почему бы и нет? — Приняла его предложение Лика, — может быть прямо сейчас?

— А почему бы и нет? — Улыбнувшись, в тон ей ответил воин.

Они встали и подошли к столу, за которым сидела вся кампания, сдвинув все столы в один большой. Мужчины встали, приветствуя девушку, а Керт сказал:

— Ребята, кажется, я нашел решение нашей проблемы. Познакомьтесь, это Анелика, а для друзей просто Лика. И она знает, как нам перейти на ту сторону. К тому же она знакома с мечом, а еще один меч нам не помешает.

Все оживились, пододвинулись, давая Лике место за столом, и по очереди представились девушке. А потом попросили ее рассказать о себе — кто она такая и почему путешествует одна, пообещав ей ответные рассказы.

— Я наемница, — сказала Лика, — наемничаю уже три года, а начала в девятнадцать лет. В моем отряде у меня все было хорошо, пока у нас не появился новый командир. Сперва все вроде было неплохо, но потом он начал брать заказы, которые меня не устраивали, потому что были с душком. Я некоторое время терпела, но когда он предал нанимателя, купившись на более выгодное предложение от врага нашего первоначального заказчика, терпеть более не смогла! И ушла из отряда. Мне моя честь и репутация дороже, а всех денег все равно не заработаешь. Так я и оказалась одна. Но я вообще-то леорнийка и мне захотелось попасть снова на родину. Может быть, удастся устроиться на службу к какому-то аристократу. Хотя сама я мечтаю о гвардии. Но сейчас главное — попасть в Леорнию. Но я до сих пор не могла найти достойную команду, может быть, сейчас мне повезет.

После рассказа девушки, который всех удовлетворил, все ее собеседники тоже вкратце поведали о том, кто они такие. Лоран, Нэт и остальные воины-леорнийцы сказали, что они соответственно капитан, лейтенант и солдаты гвардии, на что девушка немного завистливо вздохнула. А Эдвин, улыбнувшись ей, сказал:

— А я тот самый аристократ, на службу к которому вы можете поступить. А заодно, командир этого отряда.

Лика в немом изумлении посмотрела на юношу, который никак не укладывался в ее представление об аристократах. Их она видела не слишком часто, но и не так уж редко, и увиденного ей хватило, чтобы понять какие они все — изнеженные, манерные, спесивые и высокомерные, считающие всех, кто ниже их по положению, грязью под ногами. Встречались и властолюбивые подонки и сладострастные негодяи. Да они слова в простоте сказать не могли! И постоянно, везде ходили с надушенными платочками, и подносили их к своему аристократическому носу, всякий раз, как они разговаривали с простолюдинами. А уж представить их в одной кампании с простыми людьми, сидящими с ними за одним столом и вовсе невозможно! А этот юноша, хоть и был очень красив и еще очень молод, но, тем не менее, в нем чувствовался какой-то железный стержень.

Он, несомненно, был воином — твердым, уверенным в себе, и в тоже время простым, без малейшего высокомерия и надменности, и уж точно он не был сластолюбивым! Ну что ж, значит, ей встретился весьма необычный аристократ, который ей очень понравился. Да и все эти люди Лике пришлись по душе, и она предложила дальше путешествовать вместе. Все дружно согласились с этим. А Керт просто сиял от радости и выглядел совершенно влюбленным. Хотя после многочисленных измен жены и ее побега с богатым купцом, после того, как она бросила их единственного ребенка, обожаемую им маленькую дочь, которая осталась сейчас с его матерью, он думал, что больше и не взглянет ни на одну женщину и, вообще с ними связываться не будет! Он их и избегал, только и имел иногда дело с девицами определенного сорта, когда в этом возникала необходимость и все. А уж влюбляться ни-ни, ни в коем случае, и вот, поди ж ты! Влюбился с первого взгляда, как зелёный мальчишка! Вот и давай по этой части самому себе слово! Что толку, сердцу, как известно, не прикажешь. А пока Керт был занят своими мыслями и чувствами, Сандра с Ликой пристально смотрели друг на друга, пытаясь понять, кто чего стоит, оценивая одна другую с профессиональной точки зрения. Обе были воительницами, обе наемницами, и на первый взгляд понравились друг другу. Но, конечно, настоящей проверкой будет бой, если он состоится. Что ж, оставалось подождать до него.

К концу обеда приехал целитель, и Лоран спросил Аманду, тот ли это колдун, который вступил в сговор с Патрином. Она ответила утвердительно. И к удивлению Лики капитан, велел Эдвину (аристократу и командиру) подниматься в комнату для лечения, и юноша послушно встал и пошел. Впрочем, поднялись все, и большая часть разошлась по своим покоям, отдохнуть, некоторые отправились погулять и посмотреть город, а несколько человек поднялись вместе с Эдвином и целителем в их с Кертом и Эвеном комнату. Эдвин обнажил располосованную руку и Лика, которая пошла из любопытства с этой группой, чувствуя, что должно произойти что-то интересное, только охнула от удивления. Ходить с такой раной так, как будто и боли никакой нет! Он, в самом деле, настоящий воин! Да и далеко не каждый воин так может!

— Господин целитель, как видите, перед вами раненый, и вы должны вылечить его. Но за то, что вы совершили очень дурной поступок, мы вам не заплатим. — Сказал ему граф.

— То есть, как это не заплатите?! Я буду исцелять эту рану, тратить дорогие амулеты и ничего за это не получу?! Я, между прочим, дорого беру за свои услуги! — Возмутился целитель.

— Мы это знаем, но вы все верно поняли. — Спокойно ответил Лоран.

— В таком случае, я отказываюсь исцелять этого молодого человека! — Встал в гордую позу колдун.

Лоран вытащил меч из ножен и, угрожающе нацелив его на целителя, сказал:

— Ничего не получится! Придется вам потрудиться!

— Что это значит?! Вы что же зарубите меня, если я откажусь?! — опешил целитель.

— Конечно, и без всякой жалости. Такие как вы, продающие свою профессиональную честь, не заслуживают снисхождения! — Твердо ответил капитан.

— Это произвол!!! Я буду жаловаться главе маркизата! Уж он вам покажет!!! — громко закричал колдун.

— Ну, пожалуйтесь, попробуйте, а мы посмотрим, как у вас это получится. — Насмешливо сказала Аманда, подходя поближе к колдуну и стягивая с головы капюшон, — что же вы онемели? Вот он, глава маркизата, перед вами. Жалуйтесь.

— Это вы…ы?!! — Побледнел от неожиданности целитель, увидев ту, которую меньше всего рассчитывал увидеть.

Аманда поняла его правильно:

— Что, не ожидали меня увидеть живой?! Вместе с лордом Патрином думали, что я сгинула в Долине мертвых?

— Да нет, ваша светлость! Как вы можете так думать! — Воскликнул ее собеседник.

— Могу и думаю! Я, между прочим, побывала в том городе, в котором, якобы, живет целитель, делающий чудо лекарство и на той улице тоже. И ни о каком целителе там никто никогда не слышал! Что скажете? Как же вы без этого лекарства вылечили моего сына? Ведь он здоров? — немного угрожающе спросила маркиза.

— Здорооов! — Протянул целитель.

— Ну, вот видите! И лорд Патрин тоже здоров! В общем, так! Вас за заговор с лордом Патрином с целью убить правителя здешних земель, надо бы отдать под суд и упечь в тюрьму или вообще на каторгу. И не рассчитывайте на помощь гильдии. Что, мол, она своих в беде не бросает. Старшина в таких делах из-за одного колдунишки ссориться с аристократами не будет. Так что радуйтесь, что я решила пощадить вас и отнестись к вашему проступку, вернее преступлению снисходительно. И всего лишь наложила на вас штраф в размере оплаты сегодняшних услуг плюс еще в два раз больше. И то, только из уважения к вашей редкой профессии. — Сказала Аманда.

— Вам все ясно? — спросил Лоран, удивленно взглянув на Аманду — с чего ей вдруг взбрело в голову повысить стоимость штрафа, вроде так не договаривались. А впрочем, и правильно! Таких негодяев наказывать надо покрепче, чтоб лучше запомнили, а деньги отряду не помешают. Их, все же, не бесконечно много.

— Ясно, — мрачно буркнул представитель лекарской профессии, с тоской думая о своих кровных, с которыми придется расстаться. И то сказать, дешево отделался! Чтоб он еще раз пошел на такие махинации!! Да никогда в жизни! Думал приработать немного, а в результате только потерял!

— И смотрите, залечите руку как следует. Я присмотрю, и если что…., — Лоран выразительно повертел мечом и убрал его обратно в ножны.

Целитель вскинулся — это был вызов его профессионализму и принялся за дело. Через некоторое время рука снова была как новенькая и о ранениях напоминали только тонкие шрамы. Кстати, сам Эдвин исцелял друзей полностью. После его действий оставалась только гладкая кожа. И его друзья были этому рады. А вот для самого принца таких целителей не нашлось, и все его тело исполосовали в различных направлениях шрамы разной толщины. После помощи пациенту, колдуну пришлось залезть в свой толстый кошелек и, скрепя сердцем, достать оттуда довольно много золотых монет, которые взял на хранение Эдвин. Он собирался отдать их обратно Аманде, если они еще не будут потрачены в дороге. Потом целителя отпустили.

Ну, а на рассвете следующего дня все отправились к месту дуэли Лорана и Патрина. Никто не хотел пропустить ее. Разве, что Улита осталась в гостинице с обоими детьми и детенышем. Того, что лорд Парин убежит, никто не опасался, потому что деваться ему было некуда. У него не было своих денег, на которые он мог бы жить. Про его дуэль знал барон, его секундант, и, откажись Патрин от дуэли, тот растрезвонил бы об этом повсюду. И от лорда Патрина отвернулись бы все дворяне, как от труса, а другие люди ему самому были не нужны. А главное, смысла для него в этом не было. Он был отличным мечником и вполне мог отбиться, а потом снова придумать, как отделаться от маркизы, только на этот раз, уже наверняка. По условиям поединка дуэлянты должны были драться до смерти одного из них. Так что все друзья Лорана, хотя, конечно, верили в его успех, но все же, сильно волновались. Особенно Аманда, которая в глубине души, не показывая этого любимому, уже жалела о том, что допустила до того, чтобы эта дуэль состоялась. И она хотела, чтобы Патрин струсил и не приехал. Но Патрин появился.

Он был очень хорошим фехтовальщиком, но разве можно было его сравнить с настоящим воином, прошедшим гвардейскую школу и ставшим одним из лучших мечников, за плечами которого было несколько сражений? Впрочем, сравнивать, конечно, было можно, ведь противник Лорана, видимо, являлся записным дуэлянтом и успел поучаствовать в нескольких, успешных для него поединках. А это тоже давало неплохой опыт. К тому же графу было немного сложнее действовать, ведь его неприятель оказался левшой. Дуэль началась и сначала соперники немного покружили вокруг, изучая друг друга, а затем капитан бросился в атаку. Патрин закрылся. Лоран провел серию приемов, вынуждая своего противника все время обороняться. Причем лорду с каждым разом делать это было все труднее и труднее, потому что Лоран ранил его и Патрин постепенно слабел от потери крови. И если он хотел выиграть поединок, а вместе с ним и жизнь, то должен был переходить от обороны к нападению. Чего Лоран и добивался. Он хотел, чтобы Патрин раскрылся, и тогда можно было бы добраться до него во время контратаки.

Лоран был почти на голову выше Патрина и решил воспользоваться этим обстоятельством. Впрочем, рана Патрина была пустяковая, и он был еще полон сил, так что некоторое время борьба графа и лорда шла почти на равных, и ни один из них не мог взять перевес. Но, наконец, все же лучшая выучка Лорана дала о себе знать, и он подловил соперника на ошибке, воткнув свой меч ему в горло. И лорд Патрин покачнулся и свалился замертво. Все было кончено. Все бросились к Лорану, поздравляя его, и от души радуясь его победе. Аманда крепко прижалась к любимому, еще не веря, что все закончилось, ее жених жив, а ненавистный враг мертв. Но теперь можно было переехать в замок маркизы и отдохнуть в нем в прекрасных условиях хотя бы один этот день, и отпраздновать победу графа. Аманда пригласила всех к себе и вся кампания вернулась обратно в гостиницу, чтобы забрать свои вещи. А Аманда, поручив доставку своих вещей Лорану, сразу же поехала в замок и, оказавшись на месте, бросилась в детскую, спеша, наконец-то, увидеть сына, по которому страшно соскучилась. Когда она вбежала в комнату, Генри сидел на ковре и играл. Услышав, как открылась дверь, он повернул голову и несколько мгновений смотрел на мать, а потом с криком «мама» кинулся на шею к матери. А она едва сдерживала слезы, обнимая своего драгоценного ребенка.

В этот день все отдохнули на славу и отпраздновали победу Лорана. Оставалось только решить организационные вопросы. Нужно было найти кого-то, на кого можно было оставить маркизат, и такой человек нашелся. На следующее утро все собрались очень быстро, пополнили свои припасы и снова тронулись в путь. Дальше они ехали без происшествий до самых гор. Лика, новый член команды, оказалась отличным товарищем и приятной собеседницей. Все очень быстро прониклись к ней добрыми чувствами. И она была очень рада, что попала в такую замечательную кампанию. И все с большим и большим интересом поглядывала на Керта, который нисколько и не скрывал своей влюбленности.

А между Эвеном и Улитой, наконец, произошло объяснение в любви. Эвен, сказав ей о своих чувствах, заверил девушку в том, что ему не только не мешает ее ребёнок, а, напротив, он успел его полюбить и очень рад, тому, что он есть. И вообще, сказал он, я считаю Бена своим сыном. И Улита поверила этому, потому что видела, как Эвену нравится возиться с малышом, и он делает это с видимым удовольствием, иногда отстаивая у девушек такую возможность. А сама Улита все больше раскрывалась и училась доверять людям. Все чаще и чаще ее друзья слышали раньше тихий, а теперь уже задорный смех. И конечно этому во многом помогла нашедшая ее настоящая, взаимная любовь. И Ляна, наконец, полностью успокоилась и оказалась веселым, шаловливым ребенком. Но никто на нее не сердился, потому что все успели ее полюбить и, конечно, в первую очередь, ее родители. А ей теперь казалось, что они были у нее всегда, хотя и родного отца с сестрой она еще не забыла, но эти воспоминания уже не причиняли ей прежнюю боль. А очаровательный маленький маркиз полюбился всем с первых же мгновений. Он оказался спокойным, совершенно не капризным ребенком. Они с Ляной сразу же подружились и взрослые с удовольствием наблюдали за их играми на стоянках, и сами, частенько, принимая в них участие. И они мечтали о своих, таких же малышах. Лоран, полюбив Аманду, уже заранее полюбил и ее сына, и мальчику он тоже очень понравился, так что они быстро нашли общий язык.

И еще было одно существо, которое всех умиляло. Этим созданием был маленький детеныш мантикоры, который переходил из рук в руки. И если среди друзей и возникали небольшие споры, то только из-за того, чья теперь очередь везти его, этого хотелось каждому. В общем, в отряде процветала идиллия, даже влюбленные не ссорились, как это иногда бывает.

Вот в таком настроении они и подъехали к горам. Отряд нашел место, где начиналась тропа на перевал. Лика сказала, что лошадей можно не оставлять, что тропа очень удобная с обеих сторон горы и сам подъем на перевал очень пологий, поэтому ехать придется довольно долго. Подножие гор было лесистым. И лес поднимался по склону. Он был густым, заросшим кустарником и, несмотря на то, что листьев на деревьях, разумеется, не было, лес просматривался очень плохо.

Достаточно широкая тропа пробегала среди деревьев. Иногда среди них попадались поляны с большими и маленькими валунами. Отряд выступил, как всегда, на рассвете. Через несколько часов дороги люди решили дать лошадям отдых и это, как оказалось впоследствии, было их ошибкой. В этом месте горы был довольно большой выступ, на котором располагалась поляна с неизменными валунами. И она образовывала довольно удобную площадку. Но не успели путники толком устроиться на привал, как послышался неблизкий еще треск ломаемых веток. Все решили, что это должно быть идет какое-то, живущее в этих горах крупное животное, но оно было еще далеко и на это не обратили особого внимания. К тому же, поначалу, не было понятно, куда оно направляется, поэтому уходить с поляны не спешили. И даже сняли с лошадей груз и расседлали их, давая им отдохнуть получше. Сами друзья решили пока перекусить, тем более, что среди них были маленькие дети, которым следовало поесть.

Но потом стало ясно, что это животное идет как раз в их сторону, поскольку треск приближался. Лошади, которых, как всегда, на всякий случай, магически стреножили, начали нервно ржать. И люди поняли, что отдых отменяется. Ни у кого не было ни малейшего желания встречаться с этим существом, кем бы оно ни было. Они начали спешно собираться, седлать скакунов, но немного не успели. Лошади дико заржали, и на поляну вышли настоящие великаны — горные тролли. Их было четверо и это было странно, потому что, как известно, тролли одиночки, они не выносят общества друг друга и встречаются только тогда, когда у них начинается брачный сезон и им надо найти самок и померяться друг с другом силой.

Горных троллей, в отличие от озерных, скорее можно было причислить к почти не разумным полуживотным. Выглядели они очень грозно. Ростом примерно в восемь-девять шагов с серо-зеленой бугристой шкурой, с мощными торсами и конечностями, заросшими жесткой и редкой шерстью, с короткими, толстыми шеями и абсолютно лысыми, очень твердыми головами с длинными остроконечными ушами, большими ртами и маленькими глазками. Эти тролли, наверное, были поразумнее прочих, потому что у всех, у них имелись тяжелые дубинки, которыми оказались стволы молодых деревьев. Обычно горные тролли кидали в своих врагов большие камни, и наличие дубинок у этой четверки тоже было их отличительной особенностью. Убить такого тролля очень сложно. Он обладает чудовищной силой. Во рту у него имеются внушительные клыки, а на руках твердые и острые когти. Шкура у него очень толстая и мечи ему почти не страшны. Ну а разумом он превосходит сопоставимых по силе зверей. Правда, у него тоже есть слабое место — его горло.

Увидев людей, тролли взревели и, схватив ближайшую лошадь, разорвали ее пополам. Потом каждый из них ударил себя в грудь, и еще раз взревев, они пошли на людей. Эдвин крикнул друзьям, куда надо целиться и велел им разбиться на две группы, чтобы в каждой было по лучнику. Пока остальные воины будут отвлекать троллей, лучники постараются пронзить им горла. А еще двоих Эдвин взял на себя. Девушки, вместе с детьми, отбежали в сторону, а мужчины и Сандра с Ликой вступили в бой. Тролли ревели и, вертясь во все стороны, размахивали своими огромными крепкими дубинами, старались достать ими людей. Воинам, в том числе и лучникам, постоянно приходилось уворачиваться, приседать или отбегать, и конечно, в таких условиях довольно трудно было попасть в не очень крупную мишень. Эдвин собирался сразить остальных троллей чарами. Но поначалу это не приносило заметного результата. Юноше удавалось только отпугивать этих тварей, и от себя самого, и от своих соратников, к которым он их не подпускал.

Но потом принц поднял в воздух один из больших валунов. Отогнав одного из троллей огненными шарами, он обрушил валун на второго, прямо ему на голову. Удар был такой силы, что тролль, покачнувшись, пал замертво. Оставшийся тролль обескуражено посмотрел на собрата и, видимо, что-то поняв, обиженно взревел. Эдвин поднял еще один большой камень и собирался уронить его на голову и этого великана. Но тут он увидел, как тролль, с которым сражалась одна из групп воинов, начал опускать свою длинную, здоровенную дубину прямо на голову, только что нечаянно сбитого с ног Аленом, падающего Лорана. И его друг явно не успевал вывернуться из-под нее. И тогда Эдвин с криком «берегись» кинул валун в этого тролля и тот грохнулся на землю. Но, в это же самое время, тот самый великан, которого принц оставил без внимания, пошел на него самого. Он находился очень близко от юноши, и когда камень Эдвина свалил второго из четверки троллей, ударил его своей дубиной.

На этом жизнь Эдвина могла бы и прерваться, если бы тролль попал ему по голове. Но принц успел убрать голову из-под удара, и дубина опустилась ему на плечо, полностью раздробив его кости от шеи до руки включительно. Эдвин вскрикнул от боли, но сжав зубы, нашел в себе силы, поднять еще один валун и опустить его на своего обидчика. А потом рухнул на землю и потерял сознание. К этому времени все было закончено. Три тролля лежали мертвыми с раздробленными головами, а еще одному сумели всадить несколько стрел в горло.

В этом сражении никто кроме Эдвина не пострадал. И все собрались возле него, не зная как ему помочь. Делия была в этом случае бессильна. Лера тоже ничего не могла сделать, потому что тот заговор, которым она когда-то лечила Эдвина, нельзя было применять к одному и тому же человеку дважды, это бы убило его. Нужен был целитель. И они должны были решить, вернуться ли им обратно или везти его в горы. С одной стороны ехать дальше было невозможно. Он был очень плох, бледен, тяжело дышал. Его плечо посинело и опухло. Но с другой стороны, они уже отъехали от Танилии на порядочное расстояние, а искать целителя где-то еще-только время терять. И, к тому же, отряд уже почти добрался до перевала, и потому решено было ехать дальше, а уже на леорнийской стороне найти целителя.

Эдвин, незадолго до того, как они начали подниматься по тропе, рассказал всем о том, что он связывался с метром Сибелиусом и попросил его, чтоб тот выслал им навстречу отряд гвардейцев. И мэтр обещал, что постарается выполнить его просьбу. Так что, если это состоится, то в Леорнии они уже будут передвигаться в полной безопасности. Но сейчас им оставалось только туго перетянуть плечо юноши, дождаться, когда развеются без подпитки чары, наложенные принцем на лошадей, чтобы они не разбежались, посадить Эдвина на коня Алена и отправиться в путь. На это потребовалось довольно много времени, но вот они достигли перевала, перешли на другую сторону и стали спускаться. Но вскоре начало смеркаться, а спускаться с горы в темноте было рискованно. И хотя всем хотелось поскорее отъехать от этих гор подальше, но надо было поискать какое-нибудь место для ночлега. Они нашли его довольно быстро.

Тропа как раз проходила мимо пещеры, достаточно вместительной, чтобы туда можно было зайти вместе с лошадьми. Ребята и девушки разбили лагерь, поели и, выставив часового, легли спать.

Перед самым рассветом, совершенно неожиданно пещеру заполнили звуки. Ник, который дежурил в этот час и сидел возле входа, резко обернулся и остолбенел: из-за задней стены пещеры выбежали серокожие карлики, которые, несомненно, были кобольдами. Это было невозможно. Люди, памятуя о том, что эти горы обитаемы, внимательно осмотрели и выстукали все стены. И лишь убедившись в том, что никаких проемов, трещин или еще чего-нибудь в этом роде здесь нет, остановились здесь. Стены казались монолитными, и вот на тебе!

Ник закричал, будя друзей. Воины мгновенно проснулись и вскочили. Увидев, что происходит, они выхватили мечи и начался бой. Кобольдов было много. На место убитых вставали живые, в еще большем количестве. Они, несмотря на свой низкий рост, оказались отличными бойцами и были очень злобными. Невысокие карлики вполне дотягивались до жизненно важных мест у людей, и это не становилось для них препятствием. Так что этот бой был тяжелым. Эдвин своим друзьям помочь не мог, он все еще был без сознания. Воины бились и неизвестно, сколько бы продолжался бой, если бы кобольдам не удалось схватить Улиту с ребенком. Они, угрожая ее жизни и жизни малыша, потребовали, чтобы люди сложили свое оружие. Видя, что хозяева этих гор настроены решительно, воины прекратили сопротивление.

У них тут же отобрали мечи и кинжалы. Их связали, так же, как и женщин с детьми и забрали все их вещи. Взяли даже седла, хотя не понятно было, зачем они кобольдам в недрах гор. Лошадей тоже повели вглубь горы, а потом настал черед людей. Их, подталкивая, заставили идти в отверстие в стене. Эдвина коротышки несли на руках. Людям на первых порах идти было относительно удобно. Проход был высоким, и даже рослым мужчинам не приходилось пригибаться. Но потом он начал заметно снижаться и через некоторое время все, в том числе и женщины должны были идти согнувшись. А несчастный Ален и вовсе неизвестно, как шел! Странно было, как здесь могли провести лошадей, впрочем, их, наверное, повели другими ходами.

Людей вели довольно долго, поворачивая в разных направлениях. В первое время все старались запомнить маршрут, но потом запутались и бросили это неблагодарное занятие. К тому же сохранить в памяти все боковые пути и ответвления от них вообще было не реально. Наконец, развязав им руки, их впихнули в какое-то тесное помещение и оставили одних, повесив замок на решетку, перегораживающую вход. Друзья от всего случившегося приуныли. Зачем они понадобились кобольдам, что те собираются с ними делать, и что теперь делать им самим, было не понятно. Через некоторое время им принесли еду, всунув миски в узкую щель под решеткой, и Лоран задал их тюремщикам волновавшие всех вопросы:

— Зачем мы вам понадобились? Что теперь с нами будет?

— Как что? — Удивились кобольды тому, что люди не знают таких очевидных вещей. — Продадим оркам в рабство, а ваших лошадей пустим на мясо.

Друзья переглянулись — да попали они в переплет! Одно только было отрадно — их оставили всех вместе, решив не разделять. Тут тихо застонал Эдвин. Он пришел в себя, и огляделся, не понимая того, где он находится. Плечо, по которому пришлась дубина тролля, страшно болело. Принц скрипнул зубами, подавляя стон, и спросил товарищей:

— Где мы, в пещере?

Все очень обрадовались, что их командир очнулся. Теперь у них появилась надежда. Им стало казаться, что все непременно будет хорошо. Эдвин обязательно что-нибудь придумает. Они обступили юношу, и Лоран за всех ответил:

— Можно сказать и так, — и, вздохнув, поведал ему обо всем, что с ними случилось, а под конец спросил, — возможно, тебе приходит в голову какая-нибудь идея, например, замок открыть?

— Я, конечно, могу попробовать открыть замок, только, боюсь, это будет очень шумно. В таком состоянии более тонкие и сложные действия у меня вряд ли получатся, я их толком-то и не освоил, всего один раз-то и применял, помните, там в хранилище. Но там совсем другой замок был. А для этого надо новое заклинание изобретать. Не думаю, что у меня сейчас это получится. Разве что Вил попробует?

— Нет, у меня тоже ничего не выйдет. У меня никакого, даже самого завалящего инструмента нет. А одними пальцами замок не откроешь. — С сожалением вздохнул Вил. — Я уже думал об этом. Даже поспрашивал всех, не осталось ли у кого-нибудь хоть какой-то железки, но ни у кого ничего нет. Кобольды всех тщательно обыскали.

— Тогда остается только шумный способ. Так что готовьтесь к тому, что сюда набегут кобольды. Вообще-то, мне кажется, что смысла в этом нет. Я не знаю, сколько их в этом проходе, может быть и мало, но звук разнесется далеко и, в любом случае, надзиратели успеют позвать на помощь. А у нас даже оружия нет. Так мы только добьемся, что нас переведут в другое, более надежное место, если такое есть. Или просто охраны будет больше. А еще, возможно, разделят. И потом, я опасаюсь, что мои действия в таком тесном помещении будут опасны для нас самих. Надо придумать что-нибудь другое. Только дайте мне немного времени.

Друзья заверили принца в том, что он может думать, сколько пожелает, что они его не торопят, и Эдвин именно этим и занялся. Некоторое время спустя он сказал:

— Есть один способ выбраться отсюда. Он вполне тихий, но опасный. Вернее не столько опасный, сколько очень сложный. Даже для опытного мага, уже его освоившего. А в моем исполнении это может быть не просто опасно, это может погубить нас. Я знаю его лишь в теории, правда, знаю очень хорошо, но, ни разу на практике не пробовал. А сейчас, когда я ранен, тем более не уверен в том, что у меня достанет на это сил и умения. Но, по крайней мере, это заклинание мне не нужно будет изобретать заново.

— А что за способ-то? — поинтересовался Ник.

— Мы можем попробовать пройти сквозь стену, — пояснил Эдвин.

Все на несколько мгновений онемели.

— Как это сквозь стену? — спросил Вил.

— Ну, я открою проход в стене, если у меня получится, конечно, и мы пройдём. — Пояснил Эдвин.

— Вот это да! А как это будет выглядеть? Стена раздвинется, что ли? — забросала Эдвина вопросами Лера.

— Не совсем так. Просто часть стены станет мягкой, как кисель или желе. Но это опасно тем, что если я не удержу чары, то кто-нибудь из вас может остаться в этом проходе замурованным и мгновенно погибнет. Так что, если мы решим выйти отсюда таким способом, то я сначала попробую выйти сам. — Объяснил принц.

Все немного помолчали, обдумывая его предложение. Выбор у них был, но выбор очень сложный. Оба способа выбраться из заточения сулил, мягко говоря, большие неприятности, в случае неудачи.

— А не проще ли пройти сквозь решетку? Тут и надо, всего-то, прутья раздвинуть. — Спросил Керт.

— Может, и проще было бы, если б такая возможность существовала. Вообще-то с железом маги работают, но вот способа проходить через него или раздвигать прутья решетки я не знаю, хотя может он и есть. — Сказал Эдвин.

Все вздохнули. Друзья юноши были твердо убеждены в том, что если их принц чего-то не знает или хотя бы не слышал о чем-то, то значит этого и вовсе не существует. Вся горемычная кампания принялась обдумывать, какой все же, способ предпочесть и большинством голосов остановились на втором. Поэтому несчастный, тяжело раненый принц, собрав все свои силы, мысленно повторил теорию и, поднявшись с помощью Алена с пола, подошел к стене. Все с напряженным вниманием смотрели на него — получится или нет? От этого очень многое зависело. Во всяком случае, в рабство никто не хотел. Эдвин постоял немного, а потом шагнул вперед и пропал. Все только охнули. Но ждали они не долго. Вскоре юный чародей появился. Он, насколько это можно было увидеть в свете чадящих факелов, стал еще бледнее, тяжело дышал, тихо стонал сквозь зубы от боли, и его лоб был покрыт бисеринками пота. Ему этот эксперимент дался очень нелегко. Но он явно был доволен.

— У меня получилось и я готов. Если вы не передумали, то давайте начнем. — Предложил Эдвин.

Он как всегда был настроен решительно. Даже тогда, когда ему было очень трудно. И они начали. Если бы их потом кто-нибудь попросил описать, на что это было похоже, то они, наверное, затруднились бы с ответом. Но может кто-то из них предложил бы интересующемуся проткнуть пальцем густое желе. Сначала он почувствовал бы некоторое упругое сопротивление, а потом желе бы стало продавливаться. Вот такие ощущения они все и испытывали, только не пальцем, а всем телом. Они старались проскакивать сквозь это препятствие как можно быстрее, догадываясь как же тяжело сейчас Эдвину, который должен был идти последним. Да и застрять навсегда в этом желе никому не хотелось. И честно говоря, было просто очень страшно! Но все благополучно обошлось. Принц выдержал и все вышли. Он сам стал замыкающим, и когда он появился в проходе, то упал.

Это чародейство выпило все его силы. Им всем очень повезло в том, что их стражники не знали, что среди пленников имеется маг. И посчитав, что решетки с замком вполне достаточно, для того, чтобы люди не убежали, куда-то ушли, возможно, на дележ добычи. Теперь всей команде надо было, как можно быстрей, решить, куда идти дальше. Надзиратели могли вернуться в любой момент и поднять шум, созывая на подмогу своих соплеменников. Все еще в камере сошлись на том, что им надо вернуть себе оружие и мешки, особенно те, в которых лежали амулеты и, главное, артефакт. И по возможности вернуть лошадей, но это как получится. Их конечно жалко, но свобода дороже. Но как узнать, где все их имущество находится? Может, его уже растащили кобольды? Но тут как раз, когда Ален поднял почти повисшего на нем Эдвина, появился охранник, вывернув из какого-то близко расположенного к камерам, незамеченного людьми, бокового хода. Увидев людей в коридоре, он застыл в удивлении. Нэт, стоявший к нему ближе всех, подскочил к кобольду и схватил его, не давая ему прийти в себя и заверещать. Он закрыл ему рот и спросил:

— Жить хочешь?

Надзиратель усиленно закивал. Нэт продолжил допрос:

— Кричать не будешь? Учти, если подашь голос своим, первым, кто умрет, будешь ты. Я сверну тебе шею. Понятно?

Стражник снова кивнул.

— Очень хорошо, — улыбнулся Нэт и осторожно убрал руку, готовый в случае чего, снова зажать карлику рот. Но кобольд оказался очень понятливый и не произнес ни слова.

— Ты знаешь, где находится наше оружие и другие вещи, и где наши лошади? — Задал главный вопрос Нэт.

Стражник, страшась говорить, снова только кивнул.

— Тогда веди нас, но помни о том, что с тобой будет, если позовешь своих или обманешь. И веди так, чтобы нам никто по дороге не встретился.

И Нэт придерживая пленника, пошел вперед, за ним пошли все остальные. Эдвина поддерживал Ален. Юноша старался идти сам, но у него это плохо получалось. Так что Ален почти нес его. Иногда им, все же, встречались кобольды. Приходилось их посильнее бить по голове, чтоб они могли не скоро прийти в себя, и оставлять в самых узких боковых проходах. Впрочем, слишком часто вырубать карликов нужды не было, они попадались достаточно редко. Проводник отряда честно старался вести людей там, где мало кто ходил. Наконец, он привел всех в какое-то помещение, очевидно бывшее складом и сказал:

— Здесь находятся все ваши вещи.

— А оружие тоже здесь? — Спросил Лоран.

— Нет, оружие уже разобрали король и старейшины, — ответил кобольд.

— Я попробую перенести его, правда, наверное, не все. Мне может не хватить сил. — Тихо сказал Эдвин, — только мне надо знать, хотя бы примерно, где оно может находиться.

— Жилье короля и старейшин расположено там, — указал направление стражник.

— Хорошо. Но, к сожалению это будет не мгновенный перенос. Маги этого не умеют. Когда-то это было им доступно, но те знания давно утрачены. Я постараюсь сделать это поскорей, но все равно кто-нибудь может увидеть несущееся оружие, и догадаться, куда оно летит. И тогда сюда может много кобольдов набежать. Вы должны быть готовы к этому. — Предупредил Эдвин.

— А схватить его на лету или проследить его путь карлики смогут? — Спросил Геор.

— Нет. Если бы я левитировал его, то смогли бы. Но я использую другой, более быстрый способ. Он называется телекинез. — Ответил принц.

— Ну, тогда все в порядке. И вообще, нам главное оружие в руки получить, а там уж пускай прибегают. Прежней ошибки мы не допустим и не позволим им опять кого-нибудь из наших захватить. — Успокоил Эдвина Керт.

Эдвин, молча, кивнул, прикрыл глаза и представил себе свой меч и мечи своих друзей, благо зрительная память у него была хорошая. После этого он произнес нужное заклинание и скоро шесть мечей влетели в открытую дверь. На большее ему не хватило сил. Его друзья к этому времени отыскали все свои мешки и проверили, ни пропали ли амулеты, а главное артефакт. Но, как ни странно, они никого из кобольдов не заинтересовали, и все магические вещицы были на месте. А может, все дело было в том, что карлики еще не осматривали мешки пленников. Или может быть, первыми это должны были сделать король и старейшины, а они по каким-то причинам с этим тянули. Также возможно то, что кобольды как-то поняли, что это волшебные предметы, а они боялись чародейства и колдовства. Впрочем, какая разница? Гадать можно было долго, но людям это было уже не интересно.

— А где наши лошади? — спросил стражника Нэт.

— Они в другом месте, — ответил карлик.

— Веди нас к ним, — распорядился Нэт.

— Они находятся в кормовом отсеке, там продовольственные склады, и моих соплеменников там сейчас побольше, чем здесь. И возможно, часть лошадей уже зарезали. — Предупредил людей проводник, страшась за свою жизнь.

Все переглянулись. Посовещавшись немного, друзья решили, что лошадьми придется пожертвовать. Но этим общим решением осталась очень недовольна Сандра, и без того лишившаяся своего верного двуручника (хотя зачем коротышкам-кобольдам понадобился здоровенный двуручный меч было непонятно, может быть на переплавку.). Она заявила, что не отдаст своего Верного, с которым через многое вместе прошла, на съедение и никуда не уйдет отсюда без него. И если никто больше не хочет идти спасать коней, хотя бы тех, что пока еще живы, то она пойдет одна и будет убивать карликов голыми руками.

— Тогда и я пойду с Сенди, — вздохнув, сказал всем Ален, жених воинственной невесты, хотя он тоже лишился своего меча, с которым прошел через многие схватки, и которого ему было очень жаль.

Пришлось всем согласиться идти в кормовой отсек. Не отпускать же, в самом деле, друзей туда вдвоем. Но тут Эдвин попросил всех подождать немного и, поднапрягшись, вызвал остальные мечи и кинжалы. Их быстро расхватали и отряд, подхватив мешки с седлами, хотя нести и то и другое было тяжело, не задерживаясь более, отправился вызволять лошадей. Они некоторое время поплутали по проходам, ведомые своим проводником и, наконец, оказались на месте. Кобольдов здесь действительно оказалось довольно много, но в основном это были женщины, которые увидев людей, онемели от неожиданности, и застыли. Чем люди и воспользовались. Они предупредили карликов о том, что если те начнут кричать и звать на помощь, то воины будут вынуждены убить их. Кобольды все поняли правильно, поэтому обе стороны быстро пришли к согласию.

Карлики подали людям веревки, которыми их же и связали, а потом засунули во рты кляпы. Одного кобольда оставили пока на свободе, чтобы он отвел их к лошадям. Что тот и сделал. К сожалению живых коней осталось мало, всего восемь, но скакун Сандры был к ее облегчению, среди них. Теперь отряду оставалось только выйти из этого подгорного королевства на свет божий, чем они и занялись. Идти им всем было достаточно легко, так как их проводник вел отряд такой дорогой, по которой могли пройти даже лошади. И она оказалась значительно короче той, по которой они шли в первый раз.

По дороге раза три пришлось подраться с воинами кобольдов. Но их успешно одолели и, наконец, они подошли к стене, которую кобольд открыл, на что-то нажав. Отряд вышел на тропу, ниже той пещеры, где его захватили хозяева здешних мест. Люди были уверены в том, что карлик, помня о том, что с ним будет в случае обмана, вывел их на нужную им сторону. Поэтому они отпустили его с миром, дав ему на прощанье пару золотых, чем его изрядно удивили и обрадовали. Но, все же, все решили, на всякий случай проверить там они, где надо или нет.