Начало пути (СИ)

5

Случилось именно то, что и должно было случиться в такое время суток. Эдвин всё-таки отстал от остальных достаточно на много, чтобы его можно было посчитать одиноким путником. И из ближайшей подворотни вышли трое любителей лёгкой наживы. У них были ножи, а Эдвин был безоружен и едва на ногах держался от усталости и боли. Но звать друзей было уже бесполезно, они успели уйти настолько далеко, что просто его не услышали бы. Да и не хотелось кричать посреди ночной тишины, привлекая внимание городской стражи. Ещё не хватало снова попасть в их руки. Тогда все окажется напрасным. А ведь в таких случаях стражники особо не разбираются кто прав, кто виноват, кто на кого напал. Забирают всех подряд до выяснения.

Эдвин предпочёл бы сейчас отдать грабителям все имеющиеся у него деньги, если бы они были лично его. Но он забрал у колдуна, назад всю отобранную у них при аресте наличность, не забыв прихватить и ценнейший амулет, без которого весь их поход окажется не нужным. Но если говорить о средствах, то они нужны были им для дальнейшего похода и на обратный путь, поэтому отдать их бандитам он не имел права. Правда, большую часть их денег Эдвин передал Нэту, но и оставшаяся при нем не была лишней. Юноше не оставалось ничего иного, как сражаться, хотя он даже отдалённо не представлял себе, как будет это делать. Но он собрал все свои силы, которых практически не осталось, и приготовился к столкновению.

А разбойники особо не торопились, они понимали своё преимущество и спокойно подходили к Эдвину, поигрывая ножами. Эдвин с тоской подумал о том, что если бы у него в руке сейчас был меч, или хотя бы тот кинжальчик, который он отдал Алену, такими спокойными они бы не были. И, кроме того, он был уверен в том, что с мечом в руке он почувствовал бы себя сильнее. Так было всегда, он по натуре своей был воином, бойцом, не желающим сдаваться, борющимся до конца, даже в безвыходной ситуации. Хотя и достойно проигрывать он тоже умел. Но не сейчас, не в этом походе! Грабители с характерной для них наблюдательностью сразу поняли, что перед ними стоит не колдун. Хотя он был одет в колдовскую мантию, но она висела на нём так, как будто явно была с чужого плеча. Да и гильдейского медальона, без которого ни один колдун никуда не ходил, на нём не было. Так что бандиты подходили к Эдвину без всякой опаски.

— Эй, ты давай, гони монеты, если жить хочешь, — хрипло крикнул один из них юноше.

— У меня их нет, — напряжённо, но внешне спокойно ответил Эдвин, готовясь к драке.

— Ага, значит, по-хорошему отдавать не хочешь, придётся проверить, — констатировал главарь и сказал своим, — ребята держите его, а я пока обыщу.

— Осторожнее Сипатый, у него может быть где-то припрятан нож, — предупредил его подельник.

— Ничего у него нет, иначе он бы его уже вытащил, — пренебрежительно отозвался Сипатый и решительно пошёл к своей жертве. Остальные подходили с двух других сторон, собираясь взять юношу в клещи, чтоб ему некуда было бежать. А Эдвин начал отступать, стараясь помешать им в этом. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы не подоспела неожиданная помощь. Издалека послышался звонко стучащий по булыжной мостовой топот бегущего человека и окрик:

— Ах вы, уроды! Втроём на одного! Держитесь сударь, сейчас я вам помогу.

Разбойники невольно приостановились и оглянулись. И вскоре в свете масленого фонаря показался какой-то воин со здоровенным двуручником. Грабители по-началу, посчитав, наверное, что на их стороне все равно есть преимущество в численности, постарались дать отпор непрошенному, одинокому защитнику и стали окружать его, как до этого Эдвина. Они попытались подступиться к нему, но тот не подпустил их к себе, пользуясь большей длиной своего меча, и сходу тяжело ранил одного из них. Оставшиеся воры, привыкшие к тому, что их жертвы обычно не сопротивляются, а если и делают это, то не столь успешно, переглянулись, и поняв, что ситуация радикально изменилась, посчитали нужным ретироваться. И подхватив своего раненного подельника, ни слова не говоря, повернулись и побежали, растворившись в ночи, видимо нырнув в одну из ближайших подворотен. Спаситель Эдвина подошёл к нему и спросил:

— С вами всё в порядке? Не нужна ли помощь?

— Со мной всё хорошо. Грабители не успели причинить мне никакого вреда. Так что вы уже оказали мне неоценимую услугу. Не знаю, как отблагодарить вас за это, господин…, — принц приостановился, давая возможность незнакомцу назвать своё имя, и услышал то, что менее всего ожидал:

— Госпожа, — мягко поправила Эдвина собеседница и представилась, — меня зовут Сандра Элиот.

Эдвин тоже в ответ назвал себя, во все глаза рассматривая стоящую рядом с ним девушку, насколько это позволял делать тусклый свет фонаря, хотя понимал, что это немного не вежливо. А перед ним, несомненно, была молодая женщина. Теперь Эдвин это видел совершенно ясно. Просто его раньше обманули её могучие формы, низкий для женщины, грудной голос и, конечно же, двуручный меч, который даже удержать далеко не каждый мужчина сможет, а уж сражаться им в состоянии только очень сильный воин. А тут женщина! Не мудрено ошибиться, да ещё в темноте, пусть и не полной!

Сандра была очень высока, возвышаясь над довольно рослым для своего возраста и ещё растущим принцем, больше, чем на голову. Но у неё была вполне соразмерная фигура. Грудь не выдающаяся, но и не маленькая и в другом состоянии и обстановке Эдвин бы это сразу заметил. Бёдра не широкие, но и не по-мужски узкие. Правда плечи были несколько шире, чем присуще женщинам, но они были накачены многочисленными и многолетними упражнениями и тренировками. Девушка была одета в мужскую, явно походную одежду и видимые сейчас ноги были стройными и сильными, и вся она была очень крепко сложена и физически развита. Её тело было тренированным и в нём не было ни капли лишнего жира, одни тугие мышцы.

— Эдвин, — обратилась к нему Сандра, — куда вы идёте? Может быть вас проводить?

Юноша стоял, покачиваясь, и ему подумалось, что она, должно быть, решила, что он слишком много выпил и не сможет дойти один туда, куда ему было нужно. Да, ситуация сложилась довольно странная, какая-то перевёрнутая. Вместо того чтобы, как это полагается, ему, мужчине спасать женщину, а потом провожать её, наоборот женщина приходит ему на помощь, а теперь вот ещё и предлагает проводить до места.

— Только, если это вам по дороге, — сказал Эдвин, — мне неудобно излишне обременять вас. Я иду в ремесленный квартал, на улицу кузнецов.

— Это мне не по дороге, но мне кажется, что у вас совсем нет оружия, а ночь не такое время, чтобы гулять безоружным. И потом, вы, похоже, ранены. Вы уверены, что грабители ничего вам не сделали?

— Да, но я, и, правда, плоховато себя чувствую.

— Тогда решено, я особо не тороплюсь, а уходить и оставлять вас одного я не могу. В следующий раз, если на вас опять кто-нибудь нападёт, вам может и не повезти, и никто не придёт к вам на помощь.

— От души благодарю вас, — с чувством произнёс Эдвин.

— Тогда пошли, — решительно сказала девушка, трогаясь с места, и с любопытством спросила, — а почему вы не колдовали, когда на вас напали грабители?

Юноша с удивлением посмотрел на Сандру, не понимая, откуда она узнала, что он маг. На то, что девушка использовала слово колдовать, принятое в империи в отношении колдунов, а не чаровать, он не обратил внимания. Магически не одарённые люди часто путали эти два понятия. Он подумал о том, стоит ли ей, если она такая наблюдательная и сообразительная рассказать, что сейчас он чаровать не в силах. Что он по некоторым причинам магически почти полностью пуст и уж тем более он не смог бы без внешней подпитки устроить магический бой с бандитами, на которых, кстати, он заметил несколько амулетов. Но поразмыслив, принц решил сначала узнать, как она поняла, что он маг, неужели это настолько очевидно?

— Почему вы подумали, что я мог победить их колдовством?

— А разве вы не колдун? — в свою очередь удивлённо спросила девушка, — я сразу поняла это, когда увидела вашу одежду.

Эдвин некоторое время с недоумением молчал, пытаясь понять, причем здесь его одежда и какое она отношение имеет к его магическому дару? Ведь маги в отличие от колдунов, не носят какой-то специальной одежды, разве что архимаги иногда, да и то не все. Но потом сообразил, что Сандра имела ввиду. Что случилось бы, конечно, сразу, будь он в нормальном состоянии. Но сейчас, после всего пережитого, и с таким самочувствием, ничего удивительного в том, что он забыл, у кого позаимствовал свою одежду, не было.

— Нет, я не колдун, это не моя мантия. Просто мне по некоторым причинам пришлось воспользоваться ею, — пояснил Эдвин.

— Не боитесь, что колдун вас накажет? Я слышала, что они мстительные люди и могут рассердиться даже из-за такой ерунды. Я бы поостереглась связываться с ними.

— Непременно рассердится и накажет, вернее, попытается это сделать, — грустно усмехнулся юноша, соглашаясь с Сандрой.

— Но зачем вы это сделали? Зачем вам понадобилась эта тряпка? Так рисковать из-за этого! Залезать в дом колдуна! Неужели вы тоже грабитель?!

— Нет, всё было не совсем так, всё было намного сложнее. Просто мне в тот момент совсем нечего было надеть. Вот и пришлось напялить на себя то, что нашлось.

— Понятно, то есть ничего не понятно, но в этом есть какая-то тайна и загадка. Обожаю раскрывать тайны и, разгадывать загадки, — с видимым удовольствием сказала девушка.

— Ах, Сандра, если бы вы знали какова разгадка этой тайны, вы бы так не радовались. Но об этом никто и никогда не узнает, — ещё более грустно сказал Эдвин и тяжело вздохнул, не желая вспоминать произошедшее в доме колдуна, и не в силах забыть об этом. И тут в конце улицы, на которую они свернули, показалась большая группа людей спешащих в их сторону. Сначала Сандра и Эдвин напряглись, не зная, что это за люди и что можно от них ожидать. Даже для девушки, с ее двуручником, их было многовато. А свернуть куда-либо или спрятаться было в этом месте невозможно. Но потом, когда они сблизились достаточно, чтобы можно было друг друга разглядеть, Эдвин расслабился, узнав своих друзей. Они были явно встревожены. Эдвин сказал Сандре, что можно успокоиться, это его товарищи, и поспешил им на встречу насколько мог.

— Эдвин это ты? Ты куда пропал? Мы уж думали, что с тобой опять что-то случилось, — не дойдя до принца, закричал Нэт, и продолжил, — мы шли, шли, а потом обнаружили, что тебя нет. Пришлось возвращаться и заниматься твоими поисками. Так и не добрались до дома кузнеца.

— Простите, так получилось, — повинился Эдвин.

— Да что произошло-то?

— Ничего, но могло произойти, если бы не помощь вот этой замечательной девушки по имени Сандра. Она меня спасла, а потом предложила проводить, чтобы я не ходил один безоружный.

— Да ничего особенного я не сделала, — смутилась девушка, видя как вся кампания уставилась на неё, — просто подошла и шуганула каких-то уродов, вознамерившихся ограбить вашего друга. А они, как увидели моего малыша, так и дали дёру. Мне почти ничего и делать не пришлось, — и Сандра ласково погладила свой великанский меч. Все тоже с большим уважением посмотрели на оружие воительницы, и с ещё большим уважением снова перевели глаза на неё.

— Примите нашу самую горячую и искреннюю благодарность за нашего друга, — церемонно сказал за всех Нэт и, прижав руку к сердцу, слегка поклонился, чем ещё больше смутил не привыкшую к такому обращению Сандру. Но самое глубокое уважение к девушке испытывал Ален, который был единственным в их отряде воином, вооруженным двуручным мечом.

Но ещё более он любовался ей. Он смотрел на Сандру с неподдельным восхищением и восторгом. Он не очень хорошо видел её лицо, его скрывала темнота, и он не мог сказать симпатичная она или не очень, а может и вовсе некрасивая, по этой же причине он не мог рассмотреть цвет её волос, но и то и другое было совершенно не важно. Главное он видел её стать и пропорции, и этого было довольно. Он впервые встретил женщину под стать себе, и она была женщиной его мечты!

В отличие от многих других мужчин, которым нравились девушки изящные, нежные и слабые, которых надо было оберегать и защищать, ему всегда нравились именно такие — сильные умеющие постоять за себя женщины. Но, он еще никогда не встречал такой, как Сандра. Она с первой же минуты покорила его рыцарственное сердце. И он был глубоко благодарен Эдвину за то, что тот привел ее сюда. А потом девушка повернулась так, что ее лицо попало в полосу света, и он увидел, что она еще и очень хорошенькая, с ямочками на щеках, черноволосая и черноглазая — все как ему нравится! Сандра тоже с немалым уважением смотрела на могучую фигуру своего собрата воина, в котором, хоть он сейчас был без меча, угадывала такого же двуручника, как и она сама, и при этом каким-то женским чутьем понимала, что очень нравиться ему. Это было очень приятно, потому что он ей тоже понравился. Она редко встречала мужчин даже одного с ней роста, а этот человек был выше ее почти на голову. И к тому же, он был какой-то очень ладный и симпатичный.

Мужчина стоял так, что его освещал фонарь, и девушке хорошо было видно его лицо, и она видела, какими глазами он на нее смотрит. Вся остальная кампания не могла не заметить этот несомненный и обоюдный интерес молодых людей друг к другу. И всегда очень чуткий Эдвин в каком бы состоянии не находился и как бы себя ни чувствовал ни за что не мог пропустить это событие, потому что это конечно было событием — такая встреча двух людей. И он как лидер их группы взял на себя ответственность за приглашение к ним незнакомого пока человека, чтоб не разлучать двух возможных будущих влюбленных. И он надеялся, что и все остальные поддержат его решение или, по крайней мере, не будут против этого.

Проницательный Эдвин чувствовал, что Сандра человек хороший и их капанию не испортит. К тому же им может очень пригодиться еще один воин, тем более владеющий двуручным мечом. Другое дело, согласится ли сама Сандра, захочет ли войти в их отряд. У нее ведь могут быть какие-то свои планы и потом, их поход очень опасен. Не говоря уж об охоте, развернутой колдунами, есть еще и просто нежить. А в преддверии перехода через Долину мертвых эта опасность еще более возрастает. Поэтому, надо ей все как следует объяснить, не раскрывая конечно тайны. А так же надо немного узнать о ней. Кто она такая. Но все это можно делать по дороге. Они и так из-за него потеряли непозволительно много времени, которое им потом, может, не удастся восполнить. И Эдвин, обратившись к возможно новому члену отряда, сказал:

— Сандра, расскажите немного о себе, чем вы занимаетесь.

Кампания в это время снова дружно шагала на кузнечную улицу, до которой ещё оставалось идти приличное расстояние.

— Да особенно рассказывать не о чем, — пожала плечами девушка, — я наёмница. Приехала в империю из Керата. У нас там тихо. Может это и хорошо, но работы там не найдёшь. Только купеческие караваны охранять, ну так таких как я, у нас полно. Так вот и сидишь в трактире в ожидании нанимателя и все без толку. В Керате почему-то к женщинам воительницам недоверчиво относятся. Мол, чего они могут! Даже не смотрят на то, что у меня двуручный меч. А может как раз наоборот, думают, что я его для форсу ношу. Вот и пришлось податься в империю. И страна побольше и есть к кому наняться. Здесь постоянно кто-то с кем-то воюет.

Я до недавнего времени в отряде служила, десятником была. Но потом с атаманом нашим разругалась. Он, козел, приставать ко мне решил. Я с ним поначалу хотела по-хорошему это дело разрешить, объяснила, что он мне не нужен. Но он не понял. Еще бы, такой бравый молодец! Ну и слово за слово сцепились друг с другом и подрались. В общем, я ему руку сломала. После этого пришлось из отряда уходить. Атаман наш человек мстительный, он бы мне жизни не дал. Я ведь ко всему прочему ему весь авторитет поломала. Еще бы баба над ним верх взяла, руку ему искалечила. Над ним втихомолку весь отряд начал потешаться. А мне вот было вовсе не до смеха. Только все так славно устроилось, работу нашла, товарищей хороших, и вот на тебе. Все испортилось. Из-за какого-то урода надо уходить и все начинать сначала.

Вот с тех пор я человек снова вольный, иду куда хочу, ищу к кому наняться. Пока не нашла, так вот из города в город и кочую. Хорошо пока деньги есть. Правда и они не вечные. Скоро закончатся, что я тогда делать буду, если к тому времени работы не найду даже не представляю. Не побираться же. Вот и сегодня в трактире задержалась, в надежде, что может кому и понадоблюсь. Может кто и придет наемников набирать, город-то не маленький и купцов, поди, полно. Но не повезло, опять на драку нарвалась. Не терплю, когда при мне слабых обижают. Уж сколько раз нарывалась из-за этого, сколько раз обещала себе, что больше вмешиваться не буду, но не выходит никак. А тут как раз стража набежала, трактирщик, наверное, вызвал. Ну, я, пока они с другими разбирались, подкараулила удобный момент и улизнула. Решила в другой трактир пойти, время то еще не особо позднее, еще можно было кого дождаться, да и комнату на ночь снять не мешало. Ну, я и шла себе, шла, а потом увидела, как трое на одного нападают и все обещания самой себе вмиг забыла. Ну а дальше вы и сами знаете, что было, — закончила свой короткий рассказ Сандра.

— Понятно, ещё раз примите мою благодарность за это — сказал Эдвин и продолжил — Сандра, я решил предложить вам пойти с нами, но прежде, чем вы примете окончательное решение, я должен вам кое-что разъяснить. Мы участвуем в очень опасном походе. Причину, цель и место, куда мы идем, я вам открыть не могу. Это не мой секрет. Могу лишь заверить, что причина очень и очень важная, а едем мы на север империи. Как я уже сказал, опасность идет за нами буквально по пятам. Вот и этой ночью наверняка за нами начнется погоня, которая, возможно закончится боем. Так что подумайте как следует.

— А что тут думать? — пожала плечами Сандра, — наоборот, очень даже хорошо. Давненько я не разминалась. Прямо застоялась. Я уже подумывала плюнуть на купцов и поискать отряд, который где-нибудь с кем-нибудь воюет.

— Значит, вы согласны пойти с нами? — уточнил Эдвин.

— Еще бы! Согласна, — воскликнула девушка.

— Очень хорошо. А сколько вы берёте по найму? — Поинтересовался принц. Девушка посмотрела на Алена, желая увидеть его реакцию, и ей почудилось, что в его глазах мелькнуло легкое разочарование, хотя, что она могла на самом деле увидеть в темноте, она и сама не знала. Но все же, ответила, что с ними она пойдет просто так, ради интереса.

— Почему?

— Ну, я хочу пойти с вами по другой причине, не как наемница, — немного уклончиво ответила Сандра. Но об этой причине все догадывались, а Ален довольно улыбнулся.

— Думаю, одно другому не помешает, — заметил Эдвин, — но об этом мы можем поговорить и позже. Кажется мы, наконец, пришли.

К тому времени, как увеличившаяся кампания подошла к дому кузнеца, в котором все уже давно улеглись спать, было хорошо за полночь. Будить людей не хотелось, но другого выхода у них не было. Они постучали в ворота, никакого отклика не последовало. Они постучали сильнее, потом еще сильнее. На дворе остервенело залаяла собака, и наконец они услышали грубый окрик: «Кого демоны ночью принесли, чтобы мешать честным людям спать?!» Ален, у которого был самый громкий голос, прокричал в ответ:

— Мы пришли за нашими лошадьми и оружием, которое оставляли посеребрить. Откройте, пожалуйста, ворота. Мы очень торопимся.

— Вы что, ополоумели приходить поздно ночью? — Проревел кузнец, но ворота, всё же, открыл.

— Простите, — повинился Эдвин, — мы бы вас ни в коем случае не побеспокоили в такое позднее время, но мы и правда очень, очень спешим, просто уже опаздываем.

— А почему не пришли раньше? Прошло уже три недели, как я все сделал, а вы почему-то не появляетесь. Я уж начал думать, что вам ваши мечи и лошади не нужны.

— Да нет, очень нужны, просто обстоятельства сложились так, что мы никак не могли подойти к вам раньше.

— Интересно, что это за обстоятельства такие, что о своём оружие можно забыть, — пробурчал кузнец, скорее обращаясь к самому себе, чем к своим гостям, — впрочем, меня это не касается.

Они все вместе вошли в лавку кузнеца, в которой он торговал и жил со всем своим семейством. Мастер показал лежащие в ней мечи и кинжалы воинов. Все было сделано на отлично. Все остались довольны. Мужчины разобрали оружие и поскольку за работу кузнецу они заплатили вперед, им оставалось только отдать ему деньги за постой уже давно подкованных лошадей и, выведя их из конюшни, попрощаться с мастером, поблагодарив его и уйти восвояси.

После этого они очень быстро разобрали скакунов, вскочили на них, подсадив Леру и Вила на одного коня, а Сандре отдав другого, и скоро вернулись в гостиницу, в которой оставили все свои вещи и припасы. Зайдя в гостиницу и разбудив ее хозяина, они полностью расплатились за хранение их вещей, которые хозяин снес в чулан, забрали все свои пожитки и погрузили их на лошадей.

Тут возникли две непредвиденных проблемы, вернее три. Лорану, после небольшого путешествия по городу, стало хуже и пришло время подлечить его. Но у Эдвина почти полностью был опустошен магический резервуар, а он заполнялся довольно медленно. Маги полностью истощенные магически чувствовали себя очень плохо. И все же Эдвин решил использовать остаток манны на исцеление графа. И через непродолжительное время Лоран снова стал здоров. Вторая проблема состояла в том, что у Леры и Вила не было теплых вещей, поскольку в тюрьму они попали больше двух месяцев назад, когда было ещё достаточно тепло, а кроме того, они ушли на дело и не обременяли себя стесняющей движение одеждой. Сейчас, до прихода в гостиницу они как-то продержались потому, что другого выхода не было, но долго без теплой одежды они бы не выдержали. Так что пришлось собирать им вещи ото всех, с бору по сосенке, у кого что было. Хорошо, что хоть у молодой воительницы все ее вещи и доспехи были, к счастью, с собой, иначе ей трудно было бы подобрать подходящий гардероб.

Остальным бывшим узникам переодеваться было некогда, хотя за три недели в грязном узилище их одежда основательно испачкалась, а на тряпки бывших воров без слез и смотреть было нельзя. Все только надели на себя еще немного вещей, так как пока они сидели в тюрьме, совсем похолодало, и на этом остановились. Особенно некогда было Эдвину, который не только принимал участие во всех необходимых делах, но и всем руководил. Но он тоже накинул на себя толстую зимнюю куртку, благо, что во время ареста она оставалась гостинице, поскольку в тот несчастливый день было солнечно и довольно тепло. К этому моменту, после выхода из тюрьмы он закоченел просто до одеревенелости, но как всегда не обращал на свое состояние внимания. Он позволил себе только с большим трудом натянуть на опухшие, больные ноги запасные сапоги и все.

Третья задача была посерьезней. Сандра, которая отдала своего коня на постой в городскую общественную конюшню, осталась без любимого скакуна. Забирать его оттуда было и некогда, и со всех точек зрения невозможно. Впрочем, девушка дала самой себе слово, что она непременно вернется в Церен, и если к тому времени ее Верного не продадут хозяева конюшни, она обязательно заберет его, или постарается как-нибудь разыскать. Так или иначе, но у них оставалось вместе с запасными всего четырнадцать коней, а людей было на одного больше. К сожалению, им не удалось осуществить свой план и купить вьючных лошадей. Они, конечно, не верховые, но и они бы сейчас пригодились в этом качестве. Как известно, на безрыбье и рак рыба. Не говоря уж об их прямом назначении. А то ведь теперь придется нагружать самих скакунов и это в преддверии долгой скачки! Они сначала обратились к хозяину гостиницы с просьбой продать одну лошадь, но выяснилось, что у него в основном в конюшне стоят лошади постояльцев, а своих собственных он продать никак не может, они ему самому нужны.

Тогда решено было поступить по-другому. Так как Вил и Лера, никогда не ездили верхом и в предстоящей скачке все равно не смогли бы сделать этого самостоятельно, они должны были сесть вместе с другими всадниками. А Дэлия и до этого всегда ездила на жеребце Ника, поэтому у них высвобождались три лошади, одну из которых могла взять себе Сандра, а еще двух можно было хорошенько навьючить. Впрочем, после некоторого раздумья трактирщик все же решил передать путешественникам двух своих кобыл, но, правда, заломил за них несусветную цену, понимая, что его бывшим постояльцам деваться некуда, и они заплатят столько, сколько он просит, ведь им даже особо торговаться было некогда! А ушлый продавец решил стоять на своем до конца. Так и вышло, как он задумал!

Ребята погрузили на вьючных лошадей максимальное количество воды в бурдюках и мешков с фуражом, а также основательно загрузились продовольствием для самих себя. И вот, наконец, все было готово. Все кто мог, вскочили на, пока еще, свежих, хорошо отдохнувших, рвущихся в путь и бьющих от нетерпения копытами, скакунов. Тем, кто не мог, помогли, и весь отряд помчался к западным воротам города, которые, конечно же, были закрыты по ночному времени.

Они надеялись сбить преследователей с толка, потому что все, кто собирался выезжать из города подъезжали либо к северным воротам, чтобы потом ехать по тракту вдоль гор, либо к восточным, там тоже была дорога, уходящая в сторону юго-востока, либо к южным — ну это понятно-тот путь вел на юг, а после развилки на запад, юго-запад и юго-восток. Но уже давным-давно, никто и никогда не ездил через западные ворота, так как там, на западе от города ничего не было, вернее не было ничего из того, что могло понадобиться нормальным людям.

Дорога, правда, уже изрядно заросшая, там имелась. Она шла вдоль леса с одной стороны и Долиной мертвых с другой, а упиралась она в обширное болото, которое образовалось около двухсот лет назад. Так что теперь даже старожилы Церена не помнили, что в тех местах было раньше. Да и лес, из-за близости Долины мертвых, тоже был какой-то мрачный, заросший и в нем не водилось ни ягод ни грибов, да и звери почти не встречались. В общем, ничего хорошего там не имелось, гиблые места и честным людям там делать было совершенно нечего! А нашим путникам как раз туда и надо было.

Правда, до Долины еще необходимо было добраться. Город располагался поодаль от нее. Он был очень старый, но, все же, намного моложе Долины мертвых, и когда он начал строится, то первые поселенцы нашли свободные земли как можно дальше от этого ужасного места. А между ними никто селиться не захотел. Там было довольно полно никому не принадлежащей земли и поговаривали, что одно время туда стали приезжать и оставаться беглые крепостные крестьяне, но даже если и так, то надолго они там не задержались, потому что из Долины туда постоянно захаживали разнообразные монстры, чтоб подзакусить вкусной человечиной. Так что сейчас никакие крестьяне или другие люди на тех богатых полях и лугах не жили. Но когда начали застраиваться эти места и возник город, была проложена и западная дорога, и ею пользовались, пока ее не перекрыло болото. Хотя она всегда была не спокойна и довольно опасна из-за той же нежити, и как говорится, раз на раз не приходилось. Иногда все проходило хорошо, а иной раз из такой поездки никто не возвращался.

Поэтому позже построили еще одну дорогу от южных ворот, далеко в обход. Она вышла значительно длинней западной, но зато куда как безопасней. Так что многие даже в те времена предпочитали ездить по ней. А с тех пор, как появилось болото, из Церена на запад люди начали ездить только по второй дороге, которую называли новой, хотя ей тоже было много лет, а старую окончательно забросили. Но западные ворота так и остались, и хотя они никогда не отпирались, никто их сносить или застраивать стену в том месте не стал. Ребята выяснили это ещё когда ходили на рынок до ареста, и даже узнали, что они как это ни странно, почему-то еще охраняются. Тогда это было не так уж и важно, хотя их просьба открыть для них эти ворота и желание проехать через них могло бы вызвать не нужное им любопытство и даже подозрения. Но вот теперь при нынешних обстоятельствах это могло стать серьёзной проблемой. Но пока они надеялись, что никому в голову не придет искать их с западной стороны. Конечно, скоро во всем разберутся, хотя бы расспросят стражников у других ворот, но пока этого не случится, у них будет небольшая, но все-таки фора.

К воротам они подъехали тихо, насколько это было возможно делать при таком количестве людей, в надежде, что стражники дремлют на своем посту или, может быть, вовсе спят в караульном помещении, зная, что вся их служба пустая формальность, и на то, что ворота будут закрыты на простой засов. Но, увы, им не повезло, вернее их предположение насчет стражников было правильным — тех у ворот и в самом деле не обнаружилось, но вот на воротах висел огромный, какой-то замысловатый и изрядно заржавевший замок, и открыть его было трудно, хоть и возможно. Эдвин не мог сейчас помочь заклинаниями, и не из-за того, что его магический резервуар был почти полностью опустошен длительным ношением антимагических кандалов. У него были с собой на такой вот случай несколько одноразовых (а многоразовых вообще никто пока делать не умел) амулетов-накопителей магической силы и можно было использовать их. К счастью, во время ареста они оставались в гостинице. Но любое заклинание для открывания замка, например, его взрыв или что-нибудь ещё обязательно вызвал бы шум, а это непременно привлекло бы внимание стражников. А они хотели уйти тихо и не заметно.

Правда существовали способы более тонкого и тихого магического открывания простых механических замков, но Эдвин их пока ещё не освоил. Поэтому полагаться они сейчас могли только на воровской талант Вила. Но, чтоб открыть такой замок, не имея отмычек, и в качестве инструмента используя только кинжал, нужно было некоторое время, а его-то как раз было очень мало. И чем дальше, тем все больше возрастала угроза, что такое скопление людей и лошадей, которые время от времени ржали и били копытами, протестуя против задержки, могло разбудить стражников, и их надежда проскользнуть здесь и вовсе незамеченными, не оправдается.

Все нервничали и больше всех Вил, хотя, казалось бы, он должен был привыкнуть действовать в таких сложных условиях. Но раньше от его действий зависели только он сам и его подельники, которые в это время выполняли свою часть их общей работы. А теперь все ждали, когда он справится с непослушным замком и заставит его, наконец, открыться. Все его новые товарищи, которые спасли их с Лерой от ужасной участи сейчас зависели от него и из-за этого пальцы Вила в начале немного дрожали. А это самое плохое при такой работе, ведь он пальцами должен был почувствовать, «услышать» замок. Но потом он заставил себя собраться и успокоиться, не первый же это «привереда» на его счету! Сколько он их открыл с тех пор, как стал вором, хотя этот был довольно сложным. Но на самом деле, Вил все делал достаточно быстро и они не привлекли внимания стражников своей возней и никого не разбудили. Им просто не опять не повезло. Когда они уже открыли ворота и тихо проезжали через них, из караулки вышел какой-то заспанный караульный, чтобы отлить и оторопел, увидев такое количество, выезжающих из города людей, тогда как обычно здесь и одного человека редко увидишь.

— Что это вы тут делаете? — Опомнился стражник.

— Уже ничего, — ответил за всех Ален, — мы уже уезжаем.

И они, ударив лошадей по бокам, взяли с места в карьер, и помчались как можно быстрее от злополучного города, в котором им изменила удача, понимая, что такое необычное событие свидетелем, коего стал этот стражник не пройдет для него незамеченным и конечно запомнится надолго. И он, конечно, утром поделится этой новостью со своими сослуживцами. А может даже и не утром, а еще ночью, если погоня начнется вскоре или уже началась. Возможно городская стража, поднятая колдуном-дознавателем, как раз сейчас обыскивает город или едет по торным дорогам, и когда нигде не найдет ни беглецов, ни их следов, в недоумении отправится к западным воротам и расспросит их охранников. И тогда-то, один из них и расскажет о ночном визите целого отряда всадников. Поэтому отряд пришпоривал коней, надеясь уйти от погони, успев доехать до Долины мертвых.

И всё-таки они не успели. У них бы, наверное, получилось, не будь их лошади столь перегружены, хотя они взяли всего по-минимуму, то, от чего совсем нельзя было отказаться. Мчаться очень быстро они не могли — отряд итак развивал максимальную скорость на такой дороге, где это только было хоть немного возможно, благо на ясном небе светили обе луны и немного освещали ее. А тропа была сильно испорчена. Ее и дорогой-то уже можно было назвать с большой натяжкой. Она вся была в выбоинах, колдобинах и ухабах. И всадники в ночной темноте, каждое мгновение рисковали переломать лошадям ноги и свернуть себе шеи. Поэтому очень часто им приходилось переходить на шаг.

Хорошо, хоть, что к середине дождевня[5], несмотря на такое название месяца, принятое в Леорнии, дорогу уже подморозило, а не развезло от дождей. И все же то, что ничего из вышеперечисленного не случилось, можно было считать настоящим чудом. А еще среди них был тяжко изувеченный человек, хотя принц как раз никого не задерживал. Но скакал он из последних сил. Любое движение, встряска или тычок вызывало у него острейшую боль. Пока он не сел на коня, он еще мог как-то терпеть, хотя приходилось быстро передвигаться, но тогда адская боль в израненных ногах почти заглушала все остальное. Но сейчас скачка на коне и вовсе стала очередной пыткой.

Когда немного развиднелось, друзья начали бросать на Эдвина тревожные взгляды. Хотя они не знали, что с ним произошло, но догадывались, что ничего хорошего. При свете восходящего солнца они увидели, насколько он бледен. Эдвин ехал, прикусив губу, сосредоточившись только на том, чтобы усидеть в седле и не задерживать отряд, но только природное упорство, мужество и чувство ответственности за своих друзей и порученное ему крайне важное дело помогали ему держаться. Но сила у людей не безгранична. И у самых сильных наступает предел, и даже железная воля перестает помогать. Так произошло и с принцем.

Нет, он не попросил о пощаде, о хотя бы недолгом привале, он ни за что не позволил бы слабости взять над ним верх. Он просто потерял сознание, уже несколько раз пытавшееся от него ускользнуть. Эдвин отключился прямо в седле и, покачнувшись, упал бы на всем скаку и скорее всего, сломал бы себе шею, не подхвати его мчавшийся рядом с ним Керт. После этого все постепенно остановились. За несколько часов такой пусть и не очень быстрой, но сложной и выматывающей скачки все страшно устали, но готовы были после небольшой передышки, устроенной не столько для людей, сколько для их утомленных скакунов, несущих двойной, а то и тройной груз, продолжить путь. Люди ладно, потерпели бы и дальше, а Эдвина можно было бы привязать, но коней следовало поберечь и дать им отдохнуть. Если бы люди продолжали их гнать и дальше, они могли в какой-то момент пасть, а без них дальнейшее их путешествие, особенно в Долине мертвых, куда они так стремились, было невозможно. Так что они остановились на большой поляне, расположенной на опушке леса.

Лагерь разбивать не стали, рассчитывая лишь перевести дыхание и последовать дальше. И они уже собрались было отъезжать, уже встали и пошли к так и не расседланным лошадям, с которых только ненадолго сняли груз, а Эдвин уже успел прийти в себя и даже немного отдохнуть, но погоня настигла их раньше. То ли колдуна слишком быстро освободили, то ли кто-то сообразил сначала проверить западные ворота, то ли ещё по какой причине, но не прошло и часа, как они услышали топот быстро скачущих лошадей. Подсохшая и подмёрзшая за последние две недели из-за хорошей, но холодной погоды дорога стала достаточно твёрдой, чтобы звук, который издают копыта, разносился довольно далеко.

А ещё через непродолжительное время из-за поворота дороги выметнулся большой отряд городской стражи. Какими они являются воителями, пока было неизвестно, но их было много, очень много, раз в девять-десять больше маленькой группки противостоящих им людей. Ратники встали в круг, поставив в его середину Делию, Леру и Вила, который в своей жизни ни разу не держал в руках какое-нибудь оружие, кроме ножа и поэтому против мечников был совершенно беззащитен. Он это понимал и не обижался, хотя ему и было неловко от того, что он, мужчина, отсиживается за спинами других, но в ином случае он стал бы помехой для настоящих воинов, слабым звеном в их цепи.

Но он попросил дать ему кинжал, которым владел виртуозно, и решил для себя, что как только будет появляться такая возможность, он будет колоть и резать врагов. В середину круга хотели поставить и Эдвина, но он наотрез отказался, заявив, что пока его рука способна держать меч, он воин и обузой своим соратникам не будет. К тому же их слишком мало, чтобы лишаться ещё одного мечника. Такая стойка в общем круге, имела как ряд преимуществ, так и недостатков. С одной стороны она сковывала свободу действий. В ней трудно было уклоняться от направленного в воина меча, отходить назад и вообще двигаться так, как это может делать человек, сражающийся в одиночестве. Но, с другой стороны, в ситуации, когда неприятели небольшой группки воинов намного превышали их числом, в круге можно было не опасаться за свою спину, прикрытую товарищем. И появлялась возможность встречать противника сомкнув щиты, отражая ими удары и, атакуя не своего врага, а того что сбоку, пробивая неприкрытое в момент замаха тело. Можно было защищать не только себя, но и своего соратника.

Но пока что, до этого дело не дошло. Эдвин, используя свои амулеты для подпитки силой, поставил надо всеми магический купол от возможного обстрела из арбалетов, собираясь снять его, как только начнётся бой на мечах. В их же отряде было три отлично подготовленных лучника — Геор, Якоб и Керт, и пока стражники не подъехали слишком близко, лучники вели обстрел, вернее отстрел врагов, потому что почти каждая стрела находила свою цель. И хотя они стояли за границей купола, все равно оставались вне досягаемости от стрел противника, поскольку на таком расстоянии, да еще и на скаку в отряде городской стражи стрелять никто не умел. И так же точно никто из них не умел сражаться верхом с мечом в руке, как это иногда делает рыцарская конница. Поэтому они вскоре спешились и быстро побежали к жалкой кучке своих врагов и окружили их. Эдвин успел быстро убрать и вновь поставить купол, спрятав под ним отрядных лучников.

Стражники начали массированный обстрел отряда принца, и не видя купола, не понимали почему ни один из их болтов не находит цели, а напротив все они бессильно падают вокруг их неприятеля. Но вскоре стражники разобрались в этом. Ведь тоже самое происходило и с ними. Многие из них погибли от стрел, но других стрелы как будто облетали стороной. Видимо это была заслуга колдуна, приданного их отряду. Ведь перед погоней за беглецами он роздал некоторым из них, в первую очередь десятникам, какие-то амулеты. Видимо они и отклоняли полет стрел. Такой обстрел невидимого купола мог продолжаться долго и бессмысленно до последних стрелы и болта, тем более, что и тех и других было полно. Так что стражники как-то все одновременно, прекратили это бесполезное занятие, и схватка на мечах началась.

Началось сражение между числом и умением. Довольно быстро выяснилось, что хотя большинство стражников владеют мечом достаточно хорошо, и воины из них неплохие, но они и в подмётки не годятся воинам Леорнии. Но у церенцев была возможность задавить их числом, хотя зачастую они сами мешали друг другу. Но все равно, леорнийцы могли просто устать, отражая атаки такого количества мечников, не говоря уж о ранениях и гибели кого-либо из них. Тогда их круг стал бы ещё меньше. Сражаться в таких условиях трудно, но возможно, что и делали Эдвин и его друзья. Они раз за разом отражали сыплющиеся на них удары и атаковали сами, а принцу вновь пришлось вступить в бой с колдуном.

У юноши ещё оставались несколько пока не использованных амулетов, некоторые из них он взял у Болдуина, но их было мало, а колдун весь был увешан ими. Но зато Эдвин был гораздо более умелым и знающим чародеем и пользовался намного более разнообразным набором сильных заклинаний, чем гильдеец. Так что исход поединка был предрешён. Но перед этим юноша закрыл каждого из своих товарищей магическими щитами, которые хоть и не в силах были уберечь воинов от боевого оружия, но служили надёжным заслоном против магии. Конечно, их тоже можно было пробить, если задаться такой целью, но против случайных попаданий они вполне защищали. Так что Эдвин не боялся нечаянно задеть кого-то из своих, и в этом отношении был спокоен. Также они были защищены от случайных попаданий колдуна. А тот и не подумал также закрыть стражников — он не хотел тратить на это силу своих амулетов. Видимо ему было безразлично, сколько из них будут ранены или убиты во время его схватки с Эдвином. Он надеялся на большое численное превосходство своего отряда.

Наконец принц убил колдуна и после этого так ослаб, что не мог даже стоять. И все же он попробовал взять в руку меч и встать в круг своих соратников. Впрочем, довольно скоро его ранили и друзья потребовали, чтобы он ушёл в середину к девушкам и Вилу. Эдвин даже спорить уже был не в состоянии и просто, молча, повиновался.

Время шло и в души стражников понемногу начал закрадываться страх. Их враги, наверное, были заговорённые. Их было мало, они были изранены, но не просили о пощаде и не сдавались в плен, а продолжали сражаться. А у стражников многие уже были убиты или тяжело ранены и не могли биться дальше. И колдун их тоже был побеждён. И церенцы, которые поначалу были уверены, что они очень легко и быстро справятся с таким маленьким отрядом, начали думать, что победить их невозможно! И это стало внушать им мистический ужас.

В конце концов, ряды стражников настолько поредели, что они не выдержали и, подхватив своих раненых, отступили. Все леорннийцы и Сандра были в той или иной степени ранены. Только Лера и Делия остались невредимыми, а у Вила тоже было небольшое ранение, так что он мог считать, что получил боевое крещение. В этом бою они потеряли еще одного своего товарища по имени Свит. Эдвин, придя в себя и сняв с трупа колдуна оставшиеся у него не израсходованными амулеты-накопители, незамедлительно приступил к лечению своих друзей, а также разблокировки их памяти потому, что держать не столь совершенные, как у мэтра Сибелиуса, блоки слишком долго было опасно. Он так устал, что не только стоять, но даже сидеть не мог самостоятельно. Он полусидел, опираясь на руки девушек, но это не мешало ему делать своё дело. И через некоторое время все, кроме самого целителя, были полностью здоровыми, но сильно уставшими. На то, чтобы избавить своих друзей от усталости не хватило ни собственных сил Эдвина, ни энергии накопленной в амулетах, сейчас полностью разряженных.

И когда юноша закончил с последним раненым, он обозрел поляну, усеянную мёртвыми телами, посмотрел на могилу погибшего Свита, которого к этому времени уже успели похоронить, и с горечью сказал:

— Это я виноват во всём! Погибло столько людей, повинных лишь в том, что выполняли чужой приказ. Погиб наш товарищ! И вы могли погибнуть! А настоящий преступник, негодяй, уцелел и сколько ещё зла причинит людям! Если бы не моё неуместное прекраснодушие, то ничего этого бы не случилось. Если бы я презрел свои принципы, смог нарушить данное ему слово и прирезать безоружного, всё было бы хорошо. Его труп обнаружили бы только сегодня днём, а к этому времени, искать нас было бы уже поздно — ищи ветра в поле! Мы успели бы уйти в Долину мёртвых.

— Не надо так думать Эдди, — с сочувствием, но твёрдо возразил Лоран, — Вот с такого презрения собственных принципов и взглядов и начинается нравственное падение человека! И хорошо, что этого не произошло! Ведь шаг за шагом и до того можно дойти, что и человеком считаться перестанешь. Хуже этого негодяя станешь! А для тебя Эдвин это особенно опасно, ты не просто человек, ты будущий король! Правитель целого государства. Оттого, как ты смотришь на жизнь, и от твоих решений будет зависеть весь наш народ, огромное множество людей! Разумеется, бывает так, что сами принципы не верны. Тогда от них надо отказываться. Ведь королю приходится иногда принимать неприятные и даже тяжелые решения, но если он уверится в собственной непогрешимости, то тогда быть беде. Но к тебе это не относится, так что постарайся не менять свои взгляды на жизнь и людей. А стражников, конечно, жаль. Но они пришли к нам с оружием в руках. Это была их работа, и они её выполняли. Они все были взрослыми людьми и знали, на что шли, когда устраивались на службу в городскую стражу.

— А Свит? Ведь он погиб из-за меня! — С болью воскликнул Эдвин.

— Нет Эдди, нет. Не говори так, это может оскорбить его память. Он был настоящим воином и до конца выполнил свой долг. И мы все никогда его не забудем, как и остальных наших почивших товарищей! — С горячностью ответил граф.

— Наверное, ты прав, Лори, просто ты себе даже не представляешь какой же этот колдун подонок! — Тяжело вздохнул юноша и покачнулся, а в следующий миг темнота накрыла его своим спасительным покрывалом, и он тотчас потерял сознание. И не удивительно — его организм был полностью истощен. Ведь, когда он исцелял своих товарищей, сила, которой для этого потребовалось много, в амулетах вся исчерпалась. Поэтому Эдвину пришлось воспользоваться частью своей собственной жизненной энергии, которой и без того, после всего произошедшего с принцем, было не много. Пополнить свой резервуар он не мог из-за того, что магических потоков здесь совсем не было — все они стянулись в Долину мёртвых. Соратники принца могли бы, конечно подождать еще и сначала въехать в Долину, где маны было более, чем достаточно, и они предложили этот вариант своему другу еще до того, как он начал их лечить, но юноша ответил, что это все равно не выход, так как из-за того, что над Долиной мертвых царствует магический хаос, его попытка вобрать в себя силу сейчас, когда он так слаб, только убьет его. И вот теперь друзья Эдвина должны были решить, что делать дальше, и как ему помочь.

Возвращаться в город, чтобы пригласить к принцу целителя, было нельзя. Там все настороже именно на этот случай. Наверняка на улицы высланы усиленные патрули, знающие их приметы, а на крышах домов, не исключено, дежурят арбалетчики. Слишком уж большую оплеуху получил первый колдун города и его фактический, если не номинальный, глава. А стражников в Церене, конечно, гораздо больше того количества, которое было в присланном по их души отряде. Да и колдунов еще, возможно, несколько. С ними со всеми даже Эдвин один не справится. Так что, вернись они, их обязательно схватят. Но и оставлять принца в таком состоянии тоже было нельзя. Делия, конечно, могла бы его подлечить, но на это требовалось время и полный покой. Но времени в запасе у них не было, а покой у них бы тоже не получилось обеспечить, потому что с этого места надо было убираться как можно быстрей, пока за ними не прислали отряд существенно больший, чем в первый раз.

Сейчас для них, как это ни странно спасение было в Долине мертвых, хотя всякий нормальный человек сказал бы, что туда соваться нельзя, если хочешь остаться живым. Вот за ними туда никто и не сунется. Слишком велик был страх местных перед Долиной. Но и им самим надо идти туда полностью здоровыми. С ними-то опять все в полном порядке, а вот Эдвин как всегда наоборот — опять ранен. Они могли бы, конечно, просто везти его привязанного к лошади, но принц говорил им, что одних посеребренных клинков, чтобы справиться с любой нежитью, которая захочет ими поживиться, может быть недостаточно. Понадобиться еще и магия, ведь есть нежить, которую только магией и возьмешь, и как раз такая на них и может напасть, а их единственный маг в тяжелом состоянии. И обсудив все это, люди немного растерялись, не зная, что им следует сейчас делать. И тут Лера задумчиво сказала:

— Вообще-то я знаю одно средство могущее помочь Эдвину. Меня мама ему научила, и я его хорошо запомнила. Но им можно воспользоваться только в крайнем случае.

— Так сейчас крайний и есть, — напомнил ей Лоран.

— И все равно, это должен решать сам Эдвин — хочет он такое лечение или нет, — упрямо возразила девушка.

— А почему на крайний-то, что с ним не так? — Заинтересовалась Делия.

— А потому, что средство это такого рода, что от него помереть можно еще верней, чем от раны или болезни, но зато, если поможет, то человек после этого будет полностью здоров и полон сил, — ответила Лера.

— Тебя мать научила такому сильному и опасному способу лечения, когда ты была еще совсем ребёнком? — Удивилась ее подруга.

— Да. Мама считала, что жизнь штука сложная и может повернуться к тебе дурной стороной в самый неожиданный момент и к этому надо быть готовым в любом возрасте. И она оказалась права. Некоторые знания, привитые ею мне в детстве, очень пригодились и даже помогали мне выжить, особенно по дороге из моего города в Церен.

— Скажи Лера, а как узнать заранее, поможет твое средство или нет? — спросил Нэт.

— Да никак, пока не попробуем, — вздохнула девушка.

— Ну что же, это решение действительно должен принимать сам Эдвин, хотя выбор у нас невелик, — подвел итог обсуждению Лоран, — Но, по крайней мере, с этой поляны нам необходимо убраться и побыстрей. Поэтому подъедем поближе к долине, остановимся и подождем, пока Эдвин придет в себя. С этим планом согласились все, только Делия уточнила:

— Но поедем медленно. Эдвина сейчас нельзя трясти, у него и так кровотечение еще не остановилось, и он уже потерял довольно много крови, а может потерять еще больше. И сначала я обработаю все его раны и перевяжу. Вы же знаете его, он мне так и не дал этого как следует сделать, пока не исцелил всех вас. Пришлось перевязывать его наспех, поверх его хламиды.

Никто, разумеется, возражать не стал. И девушка, которая уже приготовила все, что было нужно для перевязки, попросила раздеть Эдвина, раненого в бок и грудь. И когда это было сделано, все присвистнули, пораженные. На юноше места живого не было: рваные раны, глубокие ожоги, порезы от кнута, многочисленные гематомы и много чего еще. И в довершении всего раздавленные пальцы на ногах. Ребята поняли, что Эдвина жестоко пытали, и было совершенно не ясно, как он вообще двигался, не говоря уж о том, чтобы сражаться с полной отдачей. Зато, судя по тому, что с ним сделали, было совершенно ясно, что своей цели палачи не достигли и их юный друг им ничего не сказал. Впрочем, зная принца, никто в этом и не сомневался.

— Да как же он такое вытерпел?! — воскликнул Ник.

— Так же, как и все предыдущее. Этот парень совсем себя не жалеет! Вот какой король у нас со временем появиться — сильный, твердый, решительный, смелый, и при этом очень добрый, умеющий думать о других людях. Цены ему не будет! — С гордостью произнёс Лоран.

— Если только он живым домой вернется, — немного остудил его мечты Нэт.