Нарисуй меня счастливой. Натурщица

Глава 20

Андрей окончательно переехал к Алине. Ей было так одиноко и плохо, что она этому даже обрадовалась. Он умел быть нежным и предупредительным, хотя иногда она совсем не понимала резкой смены его настроений, когда из обычного, нормального парня выглядывал какой-то необузданный, бешеный зверь. Отец нашел Андрею подработку, и вечерами они оба пропадали, оформляя какой-то офис. Андрей частенько возвращался слегка навеселе, рассказывал какие-то забавные байки из жизни работяг-мастеров, с которыми им приходилось работать. Алина понемногу начала привыкать к нему и даже немного привязалась. Порой, особенно когда Андрей был в хорошем расположении духа, ей казалось, что так можно прожить всю жизнь, но иногда, что было гораздо чаще, она просто не понимала, что делает рядом с ней этот совершенно чужой ей человек и по какому праву он кричит на нее, требуя выполнения каких-то домашних обязанностей. Но по-прежнему, стоило ему лишь коснуться ее, Алину кидало ему навстречу, в каком бы месте это ни происходило. С Глебом она достаточно часто встречалась на работе, но ни разу больше не позировала в его группах. При встрече Глеб улыбался, справлялся о здоровье, о делах — обычный, ничего не значащий разговор двух старых приятелей — и никогда не задерживался с ней дольше пяти минут.

Алина совсем перестала бывать в мастерских. С Тамарой они иногда встречались на работе, делились своими проблемами да частенько переговаривались по телефону, причем звонила всегда Тамара.

Иногда забегал Вадим Сергеевич, рассказывал про свою новую работу, приносил какие-то продукты, несмотря на протесты Алины. С матерью Алина так и не общалась. Знала от отца, что с той все в порядке, что он подал на развод и что где-нибудь к лету они с Лорой Александровной снова поженятся.

Жизнь вошла в какую-то новую, достаточно упорядоченную колею, когда вдруг в один из вечеров все полетело в тартарары.

Алина только что вернулась с работы и размышляла на кухне, что бы сегодня приготовить на ужин, когда заскрежетал ключ в замке и в квартиру ввалился пьяный Андрей.

Алине достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что он на взводе и ничем хорошим сегодняшний вечер не закончится.

Андрей бросил на кровать дубленку и, как был, в ботинках, прошел на кухню, оставляя на полу грязные мокрые следы.

— Пожрать что-нибудь есть? — Голос его дрожал то ли от выпитого, то ли от необъяснимой злобы.

— Я только что пришла, — как можно спокойнее сказала Алина. — Сейчас что-нибудь приготовлю.

— Ты всех своих любовников голодом морила? — Андрей резко схватил Алину за воротник халатика, притянул к себе, дыхнул ей в лицо водочным перегаром.

Алина увидела его глаза, и ей стало страшно. Андрей был невменяем от бешенства.

— О чем ты?! Мне больно! — попыталась вырваться Алина.

— Сука, — процедил Андрей и еще сильнее сжал ее. Алина вскрикнула. — Стариковская подстилка! Ну и как тебе было в постели с моим папашей?! Нравилось?! Папик у меня всегда был на баб падкий! А ты слаба на передок оказалась!!! Шлюха подзаборная!!!

Внутри Алины все перевернулось. Глаза ее расширились, руки задрожали. Она в одну секунду поняла, что сейчас Андрей способен на все. Нужно вырваться. Любыми правдами и неправдами. Вырваться и бежать. Иначе он убьет ее.

— Андрей! Отпусти меня, и мы поговорим, — попробовала достучаться до его разума Алина.

— Поговорим? — нехорошо усмехнулся Андрей и со всего размаху ударил ее по лицу.

Алина охнула и спрятала лицо в ладонях.

После первого удара Андрей словно обезумел. Он бил ее снова и снова, голова Алины моталась из стороны в сторону, из разбитых губ текла кровь. Она уже не пыталась вырваться, лишь машинально отодвигалась куда-то в сторону, закрывая голову руками, пока не оказалась зажатой в узком квадрате между холодильником и столом. Она стала медленно опускаться на колени, стараясь сжаться в комок. Андрей рывком поднял ее и протащил за собой из кухни в комнату, швырнул на кровать, сорвал с нее халат.

— Тебе нравилось то, что он с тобой делал?! Тебе нравятся старческие стручки?! Тебя не устраивал я?! Ты спала с ним и со мной одновременно! Ты врала мне!!!

— Я никогда не врала тебе! — изо всех сил отбивалась Алина. — Все это было до! До тебя!!! Он бросил меня из-за того, что я переспала с тобой!!! Андрей, мне больно!!!

Андрей завернул ей руку и с ненавистью посмотрел в ее запрокинутое лицо.

— Ты всю жизнь мне исковеркала, сука! Я же любил тебя! А ты... И с кем?! С моим же собственным папашей! Надо мной все смеялись, весь худграф хохотал до колик, все всё знали, а я, как последний идиот, мечтал на тебе жениться!!! Хороша женушка, ничего не скажешь! Что он делал с тобой?! Чем он лучше меня?! — Андрей изо всех сил сжал ее грудь.

— Андрей, мне больно! — вскрикнула Алина.

— Конечно, папаша не делал тебе больно, да?! — Андрей отпустил грудь Алины и принялся расстегивать джинсы.

— Что ты делаешь?! Андрей, не надо!!!

— Сука!!! — крикнул он ей прямо в лицо и, резко раздвинув ее ноги, с силой вошел в нее.

Алина кричала от боли, но каждая ее попытка вырваться прерывалась кулаком Андрея. Он распинал ее на кровати, на пол упала сбитая простыня, под спиной Алины оказалась шершавая обивка. В голове ее что-то вспыхнуло, теперь над ней нависало гнилозубое, небритое лицо водителя, а спина ее ерзала по шершавому чехлу автомобильного сиденья. Лицо водителя расплылось и превратилось в искаженное бешенством лицо Андрея. Он навалился на нее всей тяжестью, дернулся еще несколько раз и затих, тяжело дыша перегаром Алине прямо в ухо. Потом тяжело поднялся, застегнул джинсы, поднял с пола простыню и швырнул ее на Алину.

— Прикройся! Я приду завтра, а пока можешь позвонить моему папаше, пусть он придет, утешит тебя!

Хлопнула входная дверь. Алина натянула на себя простыню, свернулась калачиком, словно желая вернуться обратно в утробу матери, и зарыдала.

Утром Алина долго запудривала припухшее лицо. Кружилась голова, и к горлу подкатывал комок тошноты. Она заставила себя выпить стакан чая, и ее тут же вырвало. На работу, слава богу, идти было не нужно. Алина закрыла дверь на собачку, но все равно вздрагивала от любого шума на лестнице. Выйти из квартиры она боялась. Ей казалось, что весь мир за окном превратился в одну большую небритую рожу того водителя.

Когда зазвонил телефон, Алина со страхом подняла трубку.

Звонила Тамара.

— Что у вас случилось? — сразу спросила она.

— Откуда ты... — растерялась Алина.

— Вчера вечером Андрей явился в мастерскую. Они с Глебом чуть не подрались. Игорь еле их растащил.

— Он узнал, что я с Глебом...

— Да ты что?! — ахнула Тамара. — Откуда?! Кто ему сказал?!

— Я не знаю... — Алина помолчала и выдохнула в трубку. — Томка, я боюсь...

— Чего?

— Он... он вчера избил меня... И обещал прийти сегодня...

— Вот козел! — Тамара смачно выругалась. — Я сейчас приеду, хочешь?

— Да, — с радостью сказала Алина. — А то я здесь уже с ума схожу.

— Закрой дверь на собачку и никому не открывай! — распорядилась Тамара. — Я через полчаса буду!

— Я уже закрыла, — произнесла Алина, но в трубке уже бежали короткие гудки.

Тамара явилась ровно через двадцать минут.

— Автобус ждала минут десять, — с порога возбужденно принялась рассказывать она. — Потом плюнула, поймала тачку. Мужик такой классный попался, всю дорогу анекдоты рассказывал, денег с меня не взял, только телефончик попросил.

— Томка, ты неисправима, — слабо улыбнулась Алина.

Тамара разделась и бесцеремонно повернула Алину к окну.

— Да... Видок у тебя...

— Хорошо, синяков почти нет. — Алина взяла со стола сигареты и закурила. Ее тут же замутило, и она, бросив сигарету в пепельницу, понеслась в туалет.

— Ты что это? — подозрительно оглядела ее Тамара, когда она вернулась обратно на кухню, вытирая мокрым полотенцем побледневшее лицо.

— Тошнит с утра, — призналась Алина. — Есть ничего не могу.

— Подруга, а ты, часом, не того? — прищурилась Тамара.

— Что? — не поняла Алина.

— Ты, часом, не беременна, говорю? — пояснила Тамара.

— Да ты что?! — испугалась Алина, задумалась и подняла на Томку встревоженные глаза. — Только этого не хватало...

— Ну ты даешь... — протянула Тамара. — Хоть примерно знаешь, сколько?

— Недели три, может быть... — неуверенно сказала Алина. — Хотя... слушай, от сотрясения мозга тошнит?

— Тошнит. И слабость во всем теле, — авторитетно заявила Тамара. — Он что, сильно тебя вчера?

— Он по голове бил, — произнесла Алина.

— Тогда, может, и сотрясение. Давай-ка, подруга, завтра с утра иди на рентген. Там тебе все скажут.

— У меня завтра работа...

— Да черт с ней, с работой! Здоровье важнее! — возмутилась Тамара.

— Томка, я правда боюсь... Он вчера был просто невменяем от бешенства...

— А ты отсюда никуда уехать не можешь? К матери, например? — предложила выход Тамара.

— Мы с ней после той статьи в «Мегаполисе» ни разу не виделись, — призналась Алина. — Отец только иногда забегает...

— Он же у тебя хирург! — подскочила Тамара. — Звони ему немедленно! Он тебе рентген в две секунды устроит!

— Я не знаю...

— Зато я знаю! — перебила Тамара. — Или звони, или я сейчас сама его телефон искать буду!

Алина поняла, что Томка действительно не остановится.

Вадима Сергеевича подозвали к телефону почти сразу.

— Папа, это я.

— Алина? — В голосе Вадима Сергеевича сквозила неподдельная тревога: дочь никогда раньше не звонила ему на работу. — Что-то случилось?

— Я упала и сильно ударилась, — соврала Алина. — И сейчас кружится голова, тошнит...

— Похоже на сотрясение. — В Вадиме Сергеевиче сразу включился врач. — Тебя есть кому довести до больницы? Я сейчас насчет рентгена договорюсь.

— Да, у меня Тамара.

— Выходите прямо сейчас, иди осторожно и медленно. Хорошо? Я буду ждать вас у приемного отделения через пятнадцать минут.

— Хорошо. — Алина повесила трубку и повернулась к Тамаре. — Он будет ждать нас через пятнадцать минут.

— Куда ехать-то? — переполошилась Тамара.

— Да не ехать, идти. Больница тут, через два квартала.

Пока Алине делали рентген, Вадим Сергеевич подошел к Тамаре, которую он сразу узнал по той злополучной фотографии.

— Вы Алинина подруга?

— Да, мы вместе работаем, — кивнула Тамара.

— Я не верю в то, что она упала и ударилась. Вы знаете, что случилось на самом деле?

— Я сама толком ничего не знаю, — отвела глаза Тамара. — Вам лучше спросить у самой Алины.

Вадим Сергеевич сжал кулаки: точно этот мальчишка! А ведь сначала производил такое хорошее впечатление! Надо поговорить с Алинкой. Если она сама не может разобраться с этим щенком, он вполне в состоянии ей в этом помочь.

Алина вышла из кабинета.

— Через пять минут будет готово.

— Вы посидите здесь, — сказал Вадим Сергеевич и вошел в ту дверь, из которой только что вышла Алина.

— Он не поверил, что ты упала, — предупредила подругу Тамара. — По-моему, он догадывается, что это Андрей.

Алина села на кушетку и прислонилась виском к холодной стене. Ее снова тошнило. Теперь уже от запаха лекарств.

Вадим Сергеевич появился в коридоре ровно через пять минут.

— Сотрясения мозга у тебя нет, — сказал он дочери. — Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать. Пойдем ко мне в кабинет. Тамара, большое спасибо вам, вы не обижайтесь, но я потом сам доведу Алину до дома.

Тамара вопросительно взглянула на Алину.

— Езжай, — кивнула Алина. — Ты и так на меня столько времени угробила.

— Я вечером позвоню, — сказала Тамара. — До свидания.

Вадим Сергеевич провел дочь в кабинет и плотно закрыл дверь.

— Он что, ударил тебя? — без всяких предисловий начал он.

— Я упала и ударилась, — возразила Алина.

— Ты совсем не умеешь врать, — мягко сказал Вадим Сергеевич. — Зачем ты выгораживаешь этого подонка? Если он посмел поднять руку на женщину, с которой он живет, то иначе как подонком его назвать нельзя! Что у тебя болит? Алинка, да не молчи ты!

Алина подняла голову и увидела в глазах отца искреннюю боль за нее и желание помочь.

— Меня рвет все утро, — призналась она. — Кружится голова, я есть не могу...

— В общем, так, — решительно произнес Вадим Сергеевич. — Сейчас я уже заканчиваю, и мы вместе идем домой. К нам домой. Одну я тебя никуда не отпущу. Возражения не принимаются. Подожди, я сейчас.

Вадим Сергеевич вернулся в кабинет через несколько минут, стремительно переоделся и протянул руку дочери:

— Пойдем.

Алина послушно поднялась.

Они шли по улице, Алина держала отца под руку, и ей вдруг неожиданно вспомнилось, как она мечтала об этом много-много лет назад: они идут по улице — золотоволосая красавица и высокий черноволосый мужчина, и все прохожие смотрят им вслед, удивляясь такой красивой паре...

Вадим Сергеевич словно почувствовал ее мысли и слегка обнял дочь:

— Все будет хорошо... Поверь мне...

И Алина расплакалась.

Ирина Михайловна пила кофе и переживала снова и снова вчерашний телефонный разговор. Как только она узнала, в какую больницу устроился Вадим, она сразу же позвонила знакомому чиновнику. Но прошел уже почти месяц, а Вадим продолжал работать. Ирина потеряла терпение и решила напомнить о себе. Но ее почему-то соединили с замом, и каково же было ее удивление, когда она услышала в ответ, что за Валевского горой стоят и заведующий хирургией, и главврач и что уволить его сейчас нет никакой возможности. Потом ей мягко намекнули, что хороших специалистов в области хирургии не так уж много и если всех их увольнять только по той причине, что они разводятся с женами, — оперировать будет некому.

Когда Ирина повесила трубку, щеки ее пылали. Если бы был жив отец, ни одна собака не осмелилась бы так с ней разговаривать, а уж тем более игнорировать ее желания! Внутри Ирины все кипело от негодования.

Аспирант Миша, которому в знак особого доверия два дня назад были выданы ключи от квартиры, осторожно заглянул в комнату:

— Ирина Михайловна... — Он до сих пор спотыкался и забывал называть ее просто по имени, и Ирину уже начинало это бесить.

— Ирина! — отчетливо выговорила она. — Сколько раз тебе можно это повторять! Ирина! Ира!!! Ирочка!!! Неужели для тебя это так сложно?!!

— Простите, — совсем смутился Миша. — То есть прости... Ирина... Тут тебе письмо из суда пришло...

— Что?! Из какого суда?! — Ирина Михайловна почти вырвала из рук Миши конверт. Нервно разорвала бумагу.

«Прошу расторгнуть брак в связи с несовместимостью характеров», — прочла она в копии искового заявления.

Лицо Ирины исказилось, покрылось красными пятнами бешенства. Смятый конверт вместе с копией заявления и повесткой полетел в угол. Миша удивленно наблюдал за ней.

— Что ты таращишься?!! — закричала Ирина, срывая на ни в чем не повинном парне свою злобу. — Я тебе не раз говорила: без стука ко мне не входить! Закрой дверь с той стороны и не появляйся, пока я тебя не позову!!!

Миша испуганно закрыл за собой дверь.

Ирина бросила испепеляющий взгляд на бумажные комки в углу и разрыдалась злыми, бессильными слезами.

Через пятнадцать минут дверь тихонько приоткрылась, в щель проник только Мишин нос.

— Ира... — еле слышно позвал Миша. — Я тебе кофе сварил...

Ирина Михайловна порывисто соскочила с кровати, бросилась к нему и прижала его голову к своей груди.

— Милый, хороший мой мальчик, ты один меня понимаешь и жалеешь! Прости, прости, хороший мой, что я на тебя накричала! Мой бывший муж такая сволочь, из-за него я обидела моего Мишеньку. Ты же не обижаешься на меня? — Ирина по-детски надула губы. — Скажи, ты прощаешь свою Ирочку? Поцелуй меня, тогда я буду знать, что ты меня простил!

Миша осторожно коснулся ее щеки губами, приобнял за плечи и повел на кухню.