Нарисуй меня счастливой. Натурщица

Эпилог

Андрей Глебович возвращался в свой родной город. Три часа лету на самолете из Москвы, и вот он уже едет в такси по знакомым с детства летним улицам.

Город сильно изменился за те двадцать лет, которые он в нем не был. Он уезжал отсюда никем — девятнадцатилетним пацаном, бросившим институт и родителей, чтобы добиться в этой жизни того, чего, как считал, он был достоин.

Ему все удалось: своя галерея, постоянные выставки за границей, квартира в самом центре с мансардой наверху под мастерскую, жена — дочь преуспевающего банкира, деньги которого в свое время очень помогли Андрею... У него было все, о чем обычный человек мог только мечтать.

Когда такси проезжало через привокзальный поселок, Андрей, остановив машину, вышел у старой обшарпанной пятиэтажки.

Когда-то здесь он жил с девушкой... Странно, столько лет прошло, а он до сих пор помнит запах ее тела... Она была у него первой, и он очень боялся тогда, что она это заметит и поймет... Он старался быть мужественным и жестким, это был своеобразный панцирь, в который пряталась его нежность... Он ошалел от ревности и неуверенности в себе, когда узнал, что она была любовницей его отца... Андрей вспомнил, как разгромил напоследок ее квартиру, зайдя попрощаться и не застав ее дома... Он был тогда как в тумане... Уже позже, в поезде, он пил какой-то дрянной портвейн со случайным попутчиком и что-то говорил ему, рассказывал, выплескивал свою боль, а потом, забравшись на верхнюю полку, рыдал пьяными слезами в сырую наволочку...

Андрей усмехнулся тому девятнадцатилетнему идиоту. Интересно, где сейчас Алина? Что с ней стало?

— Поехали, — сказал он шоферу и захлопнул дверь автомобиля.

Они с тех пор не виделись с отцом. Андрей иногда звонил матери, но про отца никогда не спрашивал. Он не признавался себе в этом, но ему до сих пор было больно...

Отец умер неделю назад. Мать позвонила, когда Андрей был с очередной выставкой в Германии, и потому не имел никакой возможности приехать, и отца похоронили без него. Теперь нужно было разбираться с наследством.

— Остановите здесь, — сказал Андрей. Ему неожиданно захотелось пройтись по улицам родного города пешком.

Андрей расплатился с шофером, вышел из машины и огляделся по сторонам.

Было раннее утро, город медленно просыпался, пели птицы, на улицах почти не было людей.

Андрей дошел до здания института, зачем-то подергал закрытую дверь... Потом спустился к реке, сел на скамейку и закурил. Родной город всколыхнул в нем давно забытые эмоции. Он удивился тому, что по прошествии стольких лет все еще помнит то, что в Москве, казалось, давно забыл. Тепло и жадность Алининых губ там, в отцовской мастерской...

Затрезвонил мобильный. Андрей Глебович нажал кнопку и поднес телефон к уху:

— Я слушаю.

Из Москвы звонила жена — беспокоилась, как он доехал. Андрей что-то отвечал ей, но ему казалось, что он разговаривает с кем-то придуманным и нереальным, что единственное настоящее случилось с ним когда-то именно в этом городе, а все остальное — иллюзия, которую он сам себе придумал, сделал, нарисовал... Довольно успешная иллюзия, надо признаться...

Андрей успокоил жену, спрятал телефон в сумку. Интересно, как сложилась бы его жизнь, останься он здесь?.. Господи, что за бред лезет в голову?..

«Глупо! — Андрей щелчком отправил окурок в воду. — Возвращение придумали сентиментальные идиоты... И я разнюнился, как тот мальчишка...»

Андрей Глебович уверенно зашагал в сторону остановки, отбросив ненужные воспоминания.

Навстречу ему по мосту, размахивая снятыми босоножками, босиком шла девушка.

Андрей замедлил шаг, невольно залюбовавшись ее точеной фигуркой в коротком сарафане. Солнце светило ей в спину, и он видел девушку всю, она была словно голая... В голове Андрея моментально мелькнула картина — холст, масло, или нет, бумага, пастель — полупрозрачная фигурка на мосту...

Девушка тем временем почти поравнялась с ним. У нее были удивительные золотистые волосы. Такие волосы Андрей видел только у одной женщины в своей жизни... У Алины.

— Девушка, можно вас на минутку?! — вырвалось у Андрея.

Девушка остановилась и доброжелательно взглянула на него.

— Понимаете, я — художник. Я приехал сюда совсем ненадолго, но вы сейчас совершенно случайно подарили мне прекрасный сюжет для картины. Я хотел бы написать это утро, этот мост и вас на мосту...

— Прямо сейчас? — улыбнулась девушка.

Андрей рассматривал ее лицо. Она, безусловно, не была похожа на Алину. Но кого-то она ему очень сильно напоминала.

— Ну, зачем же сейчас? Мы могли бы встретиться с вами завтра, например. Я просто только что приехал, мне нужно сегодня сделать много дел, а завтра...

— Хорошо, — согласилась девушка, и Андрей поразился легкости ее согласия. — Я с утра в институте, поэтому могу встретиться с вами только во второй половине дня.

— Отлично. — Андрей достал из кармана визитку, дописал на ней телефон матери. — Позвоните мне завтра в обед.

Девушка взяла визитку, бросила на нее быстрый взгляд.

— Я знала одного художника по фамилии Разумов. Глеб Разумов вам не родственник?

Андрей оторопел:

— Я его сын... Вы знали моего отца?

Девушка наклонила голову:

— Очень хорошо... Он старинный друг моей матери...

В голове Андрея забрезжила смутная догадка.

— Вашу мать... Вашу мать зовут... Алина? — еле выговорил он.

— Да. — Девушка с любопытством заглянула ему в лицо. — Вы ее знали?

Андрей справился с собой.

— Да... Когда-то мы были очень близко знакомы...

— Она жива?

— Конечно! — удивилась девушка. — Знаете, я как раз иду сейчас в мастерскую вашего отца... Мне нужно забрать мой портрет, который он написал незадолго до смерти...

— Я, пожалуй, зайду туда с вами, — решил Андрей. — Может быть, встречу кого-нибудь из знакомых...

Они пошли по улице.

— А почему вы не приехали на похороны? — спросила девушка.

— Я был с выставкой в Германии, — пояснил Андрей. — Не смог...

— Странно, мама мне никогда не говорила, что у Глеба Владимировича есть еще один сын...

— Мы с отцом долго не общались, — признался Андрей. — На то были свои причины... А где вы учитесь, если не секрет?

— На худграфе, — сказала девушка. — Четвертый курс.

— Да, извините, я совсем забыл вас спросить, как вас зовут?

— Карина, — улыбнулась девушка и протянула ему теплую ладошку. — Очень приятно.

Дом, в котором находились мастерские, за эти годы почти не изменился, только чуть-чуть осел и словно бы глубже врос в землю.

Карина открыла дверь своим ключом. Андрей покосился, но ничего не сказал.

— Мне тетя Оля ключ дала, — пояснила Карина, и Андрей не сразу понял, что речь идет о его матери. — Она уже совсем старенькая, ей тяжело самой добираться.

На мастерской Игоря висел огромный амбарный замок.

— Игорь отсюда куда-то съехал? — поинтересовался Андрей.

— Вы не знаете? — в свою очередь удивилась Карина и тут же одернула сама себя: — Ах да, вы же сказали, что давно здесь не были... Игорь умер пять лет назад...

— Как? Ему же было всего...

— Он спился, — грустно сказала Карина. — После того как покончила с собой женщина, которую он любил...

— Тамара?

— Да. Вы и ее знали? Мне мама много про нее рассказывала...

Карина открыла дверь в мастерскую Глеба.

Андрей вошел за ней следом и замер на пороге. Ему показалось, что он вернулся в прошлое. На стенах висело много новых картин, но сам дух мастерской остался таким же, каким был много лет назад: этот колченогий стол, за которым было столько выпито, это деревянное кресло, сделанное из корня дерева, эта скрипучая лестница на второй этаж, даже шторы на окнах были те же самые.

— Тетя Оля сказала, что все это нужно отсюда вывозить, — вздохнула Карина. — Чтобы освободить мастерскую...

— За этим я и приехал.

— Дядя Сережа вместе с отцом сейчас готовят персональную выставку Глеба Владимировича... Посмертную... Вы им поможете?

— Да, — кивнул Андрей. — Конечно. Ваш отец... тоже художник?

— Нет, он — музыкант, — сказала Карина. — Здесь все работы. Мы ничего отсюда не брали.

— Хорошо, — снова кивнул Андрей.

— Вы не будете против, если я заберу свой портрет.

Андрей отрицательно помотал головой.

Карина сдернула с холста, стоящего посреди мастерской, серую ткань.

С портрета на Андрея смотрела Карина. Он долго всматривался в последнюю работу своего отца, отчетливо понимая, что это шедевр и ему, Андрею, при всем желании, так никогда не написать... Одновременно с чувством восторга, досады и осознанной зависти присутствовало еще что-то. Андрей изо всех сил пытался понять, что это, пока до него наконец не дошло, что девушка на портрете ему кого-то очень сильно напоминает. Кого-то очень и очень знакомого. Даже разрез глаз и эта привычка опускать вниз уголки губ, когда она улыбается...

Внезапно в его голове вспыхнула картинка: жена водит по его лицу кончиком накрашенного ногтя — Андрей словно наяву услышал ее голос: «Так странно... Когда ты улыбаешься, уголки твоих губ смотрят вниз... Словно улыбка не настоящая... »

Андрея пошатнуло, он бросил беспомощный взгляд в висящее на двери зеркало. Тут же все сомнения испарились как дым.

У него и у этой случайно повстречавшейся ему девушки было одно лицо. Его лицо и волосы Алины.

«Это — моя дочь... Боже мой, это — моя дочь... »

Карина смотрела во все глаза на этого странного человека. Он почему-то показался ей знакомым с самого начала. Она с детства росла среди художников и музыкантов, отец даже научил ее играть на гитаре, и поэтому на предложение позировать она отозвалась сразу. Ее много раз писали, с самого детства она приходила на худграф, как к себе домой, в мастерских она знала каждую щелочку в подоконнике и была знакома практически со всеми художниками города, но о втором сыне Глеба Владимировича ей никто никогда ничего не говорил... А теперь он стоял перед ней, и в его глазах почему-то блестели слезы.

— Вы плачете? — удивилась Карина.

— Да, — сказал Андрей. — Когда-то я оставил в этом городе девушку... Она очень обидела меня, и я уехал, чтобы доказать ей и себе, что я могу, что я сумею, что я сильный, что я лучше, чем... Я смог и сумел... Но сейчас мне показалось, что, кроме нее, ничего в моей жизни не было... Что я не сумел удержать своего счастья, что я сбежал, вместо того чтобы бороться... В юности мы порой совершаем странные, необъяснимые с точки зрения логики поступки... Твой портрет почему-то напомнил мне эту девушку...

— Хотите, я подарю его вам? — неожиданно предложила Карина. — Берите, а то я передумаю. — Она улыбнулась и бросила взгляд на часы. — Мне пора в институт. У нас сегодня просмотр. Приятно было познакомиться. Да, вы сейчас отсюда куда?

— Домой, — сказал Андрей, понимая, что сейчас он действительно вернулся домой. В дом, в котором не был столько лет.

— Тогда передайте ключ тете Оле. — Карина протянула Андрею ключ от мастерской.

Андрей распахнул перед ней дверь. В длинный коридор мастерских хлынул яркий солнечный свет. Карина улыбнулась, зажмурилась и помахала ему на прощание.

Андрей стоял и смотрел, как уходила все дальше и дальше тоненькая фигурка с копной золотистых волос, в которых играло солнце, в прозрачном сарафане, насквозь пронизанном солнечным светом...