Наследница крови

Глава 8

Телефонная линия и близко не находилась рядом с Марта-стрит.

Я прикинула, что с вероятностью пятьдесят на пятьдесят Стелла отправит меня в погоню за призраками. Очевидно, она либо не доверяла мне, либо решила отомстить за то, что я ее кинула. Достаточно справедливо, очко в ее пользу. Я уважала ее за осторожность и за то, что она пыталась поквитаться. На ее месте я бы сделала то же самое.

Улей находился в глубине ущелья — эдакой трещины в земле примерно в три мили длиной и в четверть глубиной, именуемой расщелиной. Улей притягивал к себе железо, собирая его с помоек и заброшенного завода «Форд Мотор». Местность вокруг него лежала в руинах, и карабкаться вверх-вниз с поврежденной ногой и отбитым плечом по развалинам было еще тем удовольствием.

В магический прилив я бы просто призвала Тургана и отправила его исследовать расщелину. Орел бы заметил кабель за считанные секунды. Но без магии, смотреть через глаза Тургана было не вариант. Он был разумной птицей, но все же просто птицей. Попросить его найти кабель самому, было все равно, что спросить у Лесси, не застрял ли Тимми в колодце[4]. Слова вроде «кабель» ничего не значили для орла.

Вместо этого я больше часа пробиралась сквозь обломки и заброшенные здания, прежде чем наконец нашла ее — единственную телефонную линию, ныряющую в Улей от столба, который возвышался на вершине разрушенного трехэтажного здания. Крыша здания исчезла, оставив внутреннюю часть открытой, а высокий деревянный столб был прикреплен к остаткам верхнего этажа бетонной насыпью. Взбираться на упомянутый столб с поврежденным бедром оказалось примерно так же весело, как прижимать к себе дикую кошку, но после того, как я пару раз соскользнула вниз и выругалась на полудюжине языков, я, наконец, перерезала линию, спустилась и села на край осыпающегося верхнего этажа, свесив ноги над пропастью.

Передо мной раскинулся Улей, уходящий глубоко вниз и достигающий здесь всего нескольких сотен футов в ширину. Со дна тянулся лес изогнутых металлических шипов, поднимающихся вверх по склонам. Всюду высились груды отбросов из металлолома между остовов брошенных машин, медленно поглощаемых пропастью. Между остриями пик и горами хлама клубился туман, своими длинными щупальцами стараясь дотянуться до заброшенных зданий на другом краю. Где-то вдалеке над Ульем промелькнула птица. Отсюда она походила на аиста, но ее вид был обманчив. Улей дал жизнь стимфалийским птицам с железными перьями, режущими похлеще бритвы.

Болела нога. Другие части тела болели тоже, но нога требовала отдельного внимания, как только я доберусь домой. Таблетки Ника лишь немного уменьшили боль, но не смогли ее заглушить. Посидеть на месте, казалось, непозволительной роскошью.

Я позволила себе небрежность. Мне следовало предугадать бросок Джаспера сверху, но я этого не сделала, сосредоточившись на спасении мальчишки. Теперь я за это расплачивалась.

Передо мной мелькнуло лицо Дугласа. Оно того стоило.

Будь я подростком, то я бы просто пристрелила Джаспера. В то время использовать обрез или винтовку не составляло для меня труда. Я была хорошим стрелком. Конечно, не таким хорошим, как Андреа Медрано, но достаточно метким. Я могла попасть в цель из лука с лошади на скаку. Теперь же огнестрельное оружие было для меня недоступно.

Все живые существа генерировали магию. Некоторые сохраняли ее, как например, оборотни, что позволяло им трансформироваться во время технологической волны. Другие же, вроде меня, ее излучали. За многие годы я научилась превращать это излучение в покров, скрывающий мою силу во время магии, но без нее я была миниатюрным магическим генератором. Вырабатываемое мной излучение вызывало короткое замыкание в технике в непосредственной близости от меня. Огнестрельное оружие было бесполезно, а автомобили превращались в азартную игру. Иногда мне удавалось на них проехаться, а иногда они не заводились.

Бабушка предупреждала меня, что с принятием магического наследия, меня ждут последствия. Кейт столкнулась с той же проблемой, и тогда я над ней подтрунивала. Ее магия вызывала короткое замыкание в телефонах и осечку в пистолетах. Пытаясь воспользоваться телефоном, она со злостью бросала трубку, а затем я ее поднимала, и все прекрасно работало. Теперь же со мной все было еще хуже. Она хотя бы могла стрелять из пистолета. Кейт могла не попасть в воду, стреляя из лодки посреди озера, но пистолет хотя бы стрелял. Когда же я нажимала на спусковой крючок, то получала лишь сухой щелчок.

Тем не менее, обмен знаний в области технологий на знания в области магии в то время был легким выбором. Я хотела знать, откуда я родом, и на что способна моя родословная. Я не жалела об этом, но мне пришлось расплачиваться. И все же это был более разумный выбор. В конце концов, магия победит.

Я тихо сидела и наслаждалась покоем. Обитатели Улья, похоже, не спешили чинить свою телефонную линию. Они и поломку-то, вероятно, заметят только спустя несколько часов, когда кто-нибудь из них поднимет трубку и не услышит гудка.

Мне нужна была связь дома. Телефоны работали со мной в половине случаев, и пятьдесят процентов было лучше, чем ничего.

Я провела в городе уже больше суток и пока не продвинулась ни на шаг. Я расправилась с мелким ма'авиром, что не ахти какая победа, и выяснила, что убийство пастора Хейвуда было связано с каким-то неизвестным магическим артефактом. Убила короля Улья. Ничего из этого никак не приближало меня к победе над Молохом.

Такое чувство, будто у меня над головой зависли огромные роковые часы, отсчитывающие каждую секунду.

Я откинулась назад. Нет, нельзя так думать. Если я продолжу в том же духе, то впаду в отчаяние и стану расхлябанной. Мне нужно время на передышку, каким бы ценным оно ни было.

Резкий высокий крик прокатился по Улью. Стимфалийская птица. Когда-то мы с Дереком приходили сюда за ее перьями один-два раза в год. Из них получались отличные ножи, никогда не требовавшие заточки. Мы брали с собой перекус и проводили здесь целый день, прочесывая Улей на наличие выпавших перьев, а затем обедали в каких-нибудь развалинах вроде этих.

Когда мы познакомились, мне было тринадцать, а ему восемнадцать. На тот момент, за мою короткую жизнь у меня был всего один бойфренд, скользкий мелкий пройдоха по имени Ред, желавший украсть мою магию. Я же считала его потрясающим, пока он не продал меня морским демонам. Затем на сцену вышел Дерек, подобно ослепительному солнцу, и печальная предательская лужа в виде Реда испарилась в небытие.

Закрыв глаза, я могла представить, как Дерек сидит рядом со мной с закрытыми глазами, свесив с края длинные ноги и подставив покрытое шрамами лицо солнцу.

На меня нахлынуло жутковатое чувство. Волоски у меня на затылке встали дыбом.

Кто-то наблюдал за мной с другой стороны расщелины. Я окинула взглядом развалины.

Ничего.

Кто бы это ни был, он хорошо спрятался. Но он там был.

Я чувствовала тяжесть чужого взгляда, словно за мной следил крупный хищник, готовый сделать бросок. Каждая клеточка моего тела была начеку. Я уже чувствовала нечто похожее, когда только въехала в город. Что-то во тьме наблюдало, как я пересекала мост, что-то пугающее и жуткое, и вот оно снова здесь. Шло за мной следом? Но для чего?

Я подняла руку, улыбнулась и помахала.

Да-да. Я знаю, что ты здесь. Выходи поиграть.

Ничего. Руины хранили молчание.

Он все еще был здесь, наблюдая за мной. Все мои инстинкты кричали об угрозе — угрозе, с которой я бы не хотела встретиться с покалеченной ногой. Мои примитивные животные инстинкты требовали, чтобы я сидела как можно тише, в надежде, что наблюдавшее за мной создание обо мне забудет. Сумасшедшая же человеческая часть меня хотела рассмеяться ему в лицо, пока страх не смоет нахлынувшая волна адреналина.

Заставив себя тяжело вздохнуть, я встала и пошла прочь, стараясь не хромать. Я вернусь в Улей позже, и, надеюсь, магия будет в зените. Если мой молчаливый наблюдатель решит познакомиться поближе, его будет ждать «веселый» сюрприз.

* * *

В ОДНО МНГНОВЕНИЕ магия затопила мир. Боль в моем бедре вспыхнула жаром и растаяла в сносное покалывание. Я поерзала на бетонном обломке и прищурилась на заходящее солнце. Добравшись домой, я приняла одно из травяных зелий моей тетки Элары, и теперь волна активировала его магию. Если мне удастся не слишком напрягать ногу, то уже завтра я смогу вернуться в строй.

После Улья я отправилась на перекресток Иисуса и переговорила с представителями всех трех церквей. За последние полгода никто из них не нанимал пастора Хейвуда и никого ему не рекомендовал. Очередной тупик.

Затем я посетила управление жилищного хозяйства, показала там свой значок и пару стодолларовых купюр, и попросила их протянуть телефонную линию мне в дом. Деньги дали им стимул, а значок послужил удобным предлогом, чтобы бросить все остальные дела и обслужить меня вне очереди как сотрудника правоохранительных органов. В итоге, несмотря на конец рабочего дня, мне выделили личного специалиста. Сказать, что он не был в восторге от моего дома и его расположения, было бы преуменьшением, поэтому мне пришлось остановиться между ним и Юникорн-лейн, чтобы официально «оградить его от этого проклятого места».

Мастер направился ко мне широким шагом. Он был низкорослым и коренастым, не толстым, а скорее плотным, с копной темных вьющихся волос и оливковой кожей, и говорил с мягким акцентом. Он мог быть марокканцем, но я не была уверена, а спрашивать не стала.

— Что ж, я все подключил, но заработает связь или нет, мы узнаем только когда, схлынет магия.

Вот так всегда. Когда мне нужна магия, чтобы навалять переростку из Улья, ее нигде нет. Но когда мне понадобился телефон — вот она, тут как тут.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Я вас провожу.

Он посмотрел на Юникорн-лейн. Примерно в трех кварталах отсюда из бывшего небоскреба бил небольшой водопад. Голубоватая жидкость, мерцающая завитками лаванды, перелилась через вершину развалин и медленно скользила по ее склону ручьем шириной в три фута. Она выглядела вязкой.

— Не откажусь, — ответил техник. — Пойду, соберу инструменты. Если завтра не заработает, дайте знать.

Мастер вернулся со своим чемоданчиком, и мы двинулись вниз по Персиковому кольцу на юг, навстречу цивилизации. Моя нога снова начала ныть. Как только доберусь домой, зачарую ее на регенерацию.

Персиковое кольцо переходило в 15-ю улицу. Когда-то это был трехсторонний перекресток, теперь же превратившийся в небольшую кольцевую развязку с западным концом 15-й улицы, отрезанным обломками рухнувших кондоминиумов. Единственным выходом оставался другой конец 15-й, на юго-востоке.

На кольцевом перекрестке развернулась небольшая торговля на два киоска: прилавок с пирогами под управлением улыбчивого блондина, и автобус со всякой всячиной и темнокожей пожилой продавщицей. Автобус продавал кое-какие медикаменты и предметы первой необходимости: соль, туалетные принадлежности, перевязочный материал и так далее. Пирожковая продавала отменные пироги. Я сняла пробу этим утром по дороге в церковь Святого Луки. Перекресток сейчас был пуст, за исключением одинокого нищего, сидящего на потрепанном одеяле у горы обломков.

Мастер помахал мне рукой и направился к своему фургончику, припаркованному у лотка с пирогами. Бездомный смотрел на меня. Худющий, старый, с испещренной морщинами, кожей цвета темного каштана, он сидел, обняв колени. Тонкие сальные волосы свисали длинными прядями на его лицо. Рядом с босыми грязными ногами стояли потрепанные древние ботинки. Он сидел в той напряженной позе, какая бывает у людей, которым каждое движение причиняет боль.

Он выглядел таким одиноким.

Подул ветер, принеся с собой запах застарелой мочи и давным-давно немытого человеческого тела.

Я подошла к автобусу. Пожилая женщина уже убирала товар с раскладки и сделала вид, что меня здесь нет. Я не сдвинулась с места. Наконец, она соизволила на меня посмотреть. Вытащив сорок баксов, я положила их на прилавок.

— Мужские носки и аспирин.

Она посмотрела на нищего, затем на меня, вздохнула, положила две пары носков на складной прилавок и добавила маленький пузырек аспирина на двадцать таблеток.

— Спасибо. — Я проковыляла к прилавку с пирогами, купила один с грибами — меньше шансов встретить крысиное мясо, и отнесла его вместе с остальными покупками к бездомному.

Он отпрянул от меня, отползая назад. Оставив вещи и двадцать баксов на краю одеяла, я пошла прочь.

После прогулки меньше мили до дома, моя нога была готова вот-вот отвалиться. Я прошла в дом, заперла за собой дверь и направилась в убежище. Дойдя до двери, я остановилась.

Кто-то был внутри.

Я никого не слышала, никого не видела, но я точно знала, что кто-то проник в мой дом.

Войдя внутрь, я закрыла за собой дверь и опустила тяжелый засов, запирая незваного гостя вместе с собой.

Тишина. В русле ручья журчала вода. Растения, стремясь к свету, раскинули свои листья.

Я хрустнула костяшками пальцев.

Темная фигура бросилась на меня слева, летя по воздуху, будто у нее были крылья. Я отступила в сторону, схватив незваного гостя за руку, и перевернула его в воздухе, используя свой вес, чтобы сбить его с ног. Его спина ударилась об известняк. Он перевернулся, закинув ноги на плечи, подпрыгнул, словно был сделан из резины, и присел в десяти футах от меня с широкой ухмылкой на лице.

Черт бы тебя побрал, Конлан.

— Тебе стоит поработать над своей атакой.

В его серых глазах плясали лукавые искорки.

— А тебе стоит подправить слух. Прежде, чем войти в дом, я целую минуту простоял в пяти футах от тебя, а ты даже не обернулась.

Выходит, он прокрался сюда еще до прилива магии. Тогда понятно, как он обошел мои преграды.

— Напомни, что я тебе говорила насчет моего прикрытия?

Брат пожал плечами.

— Разве нас кто-то здесь увидит? Никого нет. — Он сделал вид, что разглядывает растения. — Ты же не прячешь шпионов в этих милых кустиках?

Проблема с Конланом заключалась в том, что у него была непоколебимая уверенность его отца и рот его матери. Он также был внуком Роланда. Он говорил полными предложениями, когда ему было восемнадцать месяцев, и щелкал, как орешки, сложные заклинания, когда ему было пять. Математика была детской забавой, инженерное дело — забавным развлечением, химия — хобби, и он не воспринимал ничего из этого всерьез.

Его глаза загорелись.

— У тебя есть еда?

А еще он был девятилетним львом-оборотнем.

— Возможно.

Я направилась к холодильнику, заполненному Тамирой Миллер по моим указаниям. Посмотрим. Что бы такое приготовить сытное и на скорую руку?

— Ветчина, курятина, оленина?

— Да!

— Обычно, я требую одно объятие за порцию, но для тебя, так и быть, это будет бесплатно.

Не в моих правилах было заставлять детей обниматься. Если он захочет меня обнять, то будет знать, что я не против.

Конлан наигранно вздохнул, подошёл ко мне и обнял. Он сделал это очень осторожно, используя лишь толику своей силы, зная, что обнимает человека. Я наконец-то увидела своего брата во плоти спустя долгих восемь лет.

— Ну, привет, — шепнула я.

Он ухмыльнулся и высвободился.

Я вытащила кусок копченой ветчины, лесные грибы, четыре ломтика бекона, чеддер и моцареллу, достала разделочную доску с ножом и развела огонь в печи. Конлан устроился на стуле за кухонным столом.

— Неужели ты не рада меня видеть?

— Конечно же, я тебе рада. Но теперь здесь повсюду твой запах, а Асканио знает, где я живу.

Конлан сморщил лицо, показав мне клычок.

Я поставила на огонь сковороду, отправила на нее бекон, и принялась нарезать ветчину кубиками.

Конлан развернулся на своем стуле, наклонился в сторону, пока не оказался почти в горизонтальном положении, сорвав металлическую сферу с ближайшего пьедестала. Она была размером с баскетбольный мяч, шар из тонкого металлического кружева и шестеренок. Я разместила шесть таких вокруг святилища.

Конлан подкинул ее над головой, посылая сквозь нее искру магии. Сфера развернулась в чудовищного металлического паука над его головой, с бритвенными жвалами, металлическими когтями, готовыми к убийству. На долю секунды он завис над ним, выглядя готовым проглотить его голову, затем крошечная капля магии, питающая его, иссякла, и он упал, скатываясь обратно в шар. Конлан поймал его другой рукой. Контроль, необходимый для достижения этого, заставил бы мудрецов в Новом Шинаре закружиться от радости. Конлан покрутил сферу в пальцах и подбросил ее снова.

Сфера, паук, сфера, паук, сфера…

Покончив с ветчиной, я перевернула бекон и перешла к нарезанию грибов.

— Что у вас за терки с Асканио?

— Мне он не нравится.

Я нарезала сыр тонкими ломтиками.

— Он что-то сделал?

Конлан пожал плечами.

— Это не важно.

— Допустим. Что тогда важно?

Я сняла бекон, слила большую часть жира в банку и закинула на сковородку грибы и ветчину.

— Я хочу помочь.

— Помочь с чем?

— Помочь с тем секретом, о котором ты говорила с дедушкой в мое отсутствие. Секретом, который держит тебя здесь и не дает вернуться домой.

— А. Ты об этом секрете.

Я достала шесть яиц, разбила их на сковородку и принялась перемешивать лопаткой. Конлан, как и папа, терпеть не мог глазунью. Он как-то жаловался на нее, когда мы обсуждали школьные обеды. И как его отец и большинство перевертышей, он не выносил остроты в еде. Если бы я готовила для себя, то добавила бы халапеньо.

Я посолила болтунью и потянулась за сыром.

Разделочная доска исчезла. Конлан сидел на столе, держа доску с аккуратной стопкой сырных ломтиков вне моей досягаемости.

— Давай сюда.

— Ты избегаешь ответа.

— Отдай мне сыр, и мы поговорим.

Он вернул мне сыр. Я смахнула его на яйца, чуток перемешала и сняла сковороду с огня под пристальным взглядом Конлана. Выудив вилку из ящика, я достала большую тарелку, выложила на нее яичницу с расплавленным сыром и подвинула к нему.

Брат снял пробу.

— На вкус как мамина.

Ну, еще бы.

— Как думаешь, кто научил меня готовить?

— Помнишь, когда мне было семь, у меня были проблемы с друидской компашкой в школе?

— А это еще к чему? — Друиды обладали магией, влияющей непосредственно на животных. Ему было семь, а издевавшиеся над ним ребята были вдвое старше. Конлан отказался рассказывать об этом Кейт или Кэррану, а если бы он прибегнул к насилию, то был бы исключен.

— Помнишь, что ты мне тогда сказала? Ты сказала: «Ты должен рассказывать мне о таких вещах. Я ведь твоя сестра». А на следующий день, когда у нас был обеденный перерыв, во дворе меня ждал Роман в своей черно-серебряной мантии. С собой у него была его птичья голова, которая визжала при виде людей, но когда я подошел, она начала мурлыкать. Он сгреб меня в объятья и сообщил, что принес мне пирожки, которые его мама испекла специально для меня. Мы пообедали и поболтали о семье и о том, что дарят людям на Коляду и Рождество. После этого у меня никогда не было проблем.

Роман был черным волхвом, языческим славянским жрецом. Он служил Чернобогу — богу разложения, войны и тьмы. Все нео-язычники с младых ногтей знали о других нео-язычниках, и Роман официально числился в их списке с пометкой «обходить по большому кругу». Его мать, Евдокия, была одной из ведьм-пифий. Я обучалась у нее в юности, где и подружилась с Сиенной. Попросить Романа о небольшом одолжении было в порядке вещей. Прислужнику Бога всеобщего зла нравилось помогать людям. Это была его минута славы, и он постарался использовать ее по максимуму. Когда я была подростком, Кейт поступила со мной похожим образом.

— Так к чему ты ведешь?

Он оторвался от еды и поднял голову. На тарелке не осталось и половины.

— Ты должна делиться со мной подобными вещами. Я ведь твой брат.

Как мило.

Но ему было всего девять. Ма'авиры были чертовски опасны.

Конлан подался вперед, не сводя с меня немигающего взгляда.

— Я не ребенок.

Прямо телепат какой-то.

— Ты не ребенок, но часто себя так ведешь. Ты не любишь учиться, не стараешься, и со скрипом выдавливаешь самый минимум, лишь бы не рассердить деда…

Конлан поднял руку и сквозь ее плоть прорезались когти. Рука вытянулась, покрывшись угольно-черным мехом, а пальцы удлинились в монстроподобные крючья. Он полоснул себя по предплечью. Тонкие нити крови растянулись из царапин, обвились вокруг его руки и превратились в перчатку.

А кое-кто всё-таки практиковался.

— Покажи мне ее подвижность.

Он пошевелил пальцами, сгибая их к ладони и соединяя мизинец с большим пальцем. Закованные в кровавую броню когти прорезали воздух. У меня по коже пробежали мурашки.

Создание кровавого оружия и брони было одним из двух важнейших навыков рода Шинар. Другим делом было иметь дело с «шаром», непреодолимым желанием владеть землями и защищать их от всех угроз, было другим. Кровавое оружие и броня делали тебя практически неуязвимым, но у брони были свои пределы, а кровавое оружие рушилось спустя несколько часов использования, когда магия выдыхалась. Тем не менее, кровавый клинок мог резать прочную сталь, будто масло.

Этот навык был бы мне недоступен, если бы не Кейт.

Много лет назад, меня укусил оборотень, и мое тело восстало против меня. Мне грозил люпизм, поэтому врач Стаи, доктор Дулиттл, погрузил меня в сон, чтобы выиграть время и позволить Кейт с Кэрраном смириться с неизбежным. Я должна была умереть. В последней отчаянной попытке спасти меня, Кейт при помощи магии вытянула кровь из моего тела и промыла ее своей, очищая меня от вируса Lyc-V.

Теперь во мне текла ее кровь, что давало мне силы ее рода. Даже после изменившей меня навсегда трансформации, я сохранила силу магии крови. После того, как мы с Эррой пробудили ее народ, Эрра нарекла меня своей официальной наследницей. У некоторых советников возникли сомнения, гожусь ли я для этого. Я пришла на собрание Совета, плеснула себе под ноги галлон вампирской крови, порезала руку и облачила себя в кровавую броню. Больше никто не хотел оспаривать мое право на правление.

Конлан покрутил запястьем — перчатка обтягивала его, словно вторая кожа. Конструкция была идеальной. Всего год назад, он едва мог покрыть свои когти. Для такого результата требовались месяцы упорной работы. Я еще удивлялась, почему он проводил столько времени с дедом. Когда бы я ни приходила, он все время был там.

— Я сам подогнал ее, — сказал брат. — Я хочу быть в деле.

Он смотрел на меня с той упрямой решимостью, которую я часто видела на лице Кейт. Конлан для себя уже все решил: он любой ценой выяснит, что здесь происходит. Мой выбор сокращался до двух вариантов: рассказать ему все самой и в нужной мере, или же позволить ему узнать все самому и распрощаться с возможностью держать его в узде.

— Я доверяю тебе кое-что очень важное.

— Я знаю.

— Одно неосторожное слово, и мы столкнемся с катастрофой, которую никто не сможет предотвратить.

— Я понимаю.

— Что тебе известно?

— Если ты придешь домой, мама умрет.

А.

— Дедушка?

Брат кивнул.

— Он рассказал мне восемь месяцев назад. Я никому не говорил. Я понимаю всю серьезность ситуации. Позволь мне помочь.

— Родители ни в коем случае не должны ничего узнать.

— Понимаю.

— Ты должен изучить все, что можно, о Молохе.

— Кто он?

— Враг. Древний бог, переродившийся как аватар. Пифия предсказала, что в будущем он убьет твою мать. Мы пытались изменить это будущее, но пока не преуспели. Если она узнает о пророчестве, то умрет.

Он застыл, а в его серых глазах промелькнул страх. Я отреагировала точно так же, когда впервые осознала значение пророчества.

— Вырванный глаз принадлежал Молоху?

— Да.

— Поэтому ты выглядишь иначе?

— Да.

Я сняла с полки безымянную книгу и положила на стол перед ним. Он открыл ее и принялся разглядывать страницы, заполненные моим почерком и иллюстрациями магических знаков.

— Здесь все, что мне известно о Молохе на данный момент. Эта книга не должна покидать этот дом. Прочитай ее тут и выучи на память. Справившись, ты должен отправиться к дедушке и узнать как можно больше подробностей о Молохе. В прошлом Молох пытался вторгнуться в Шинар. Дедушка может рассказать тебе больше. Ты должен выяснить, чего нам опасаться, и мне нужно, чтобы ты оберегал маму. Если ты увидишь любой намек на Молоха или его дерьмоголовых жрецов, ты должен тут же мне об этом сказать. Делай что угодно, чтобы не позволить Кейт с ними встретиться.

Далекий крик орла эхом прозвенел в моей голове. Турган.

Я позволила взгляду орла развернуться в моем сознании. Дом Ника появился в фокусе, как видение, сотканное из сети светящихся нитей. Турган повернул голову. Большая волчья фигура приближалась к нам, мчась на полной скорости по темной улице.

Что еще за…?

У входной двери Ника остановился волк. Он был огромным — крупнее любого дикого волка, что я видела. Оборотень. Их звериные формы были крупнее, чем у их животных двойников.

Волк уселся на задние лапы и осторожно поскребся в дверь. Мгновение спустя она распахнулась. Тело волка взметнулось вверх вихрем из костей и плоти, и на пороге Ника предстала обнаженная женщина с длинными светлыми волосами до пояса.

Эмм…

Дамочка повисла у Ника на шее. Орел мельком увидел ее лицо, и я чуть не свалилась со стула. Что?

Он подхватил ее, занес внутрь и захлопнул дверь ногой.

У Николаса Фельдмана, рыцаря-защитника атлантского капитула Ордена, образчика рыцарской добродетели, был бурный роман с Десандрой Крал, альфой клана волков.

Я поспешила слезть со стула. Мне нужно это видеть.

— Куда ты? — спросил Конлан.

— Мне нужно идти.

— Я пойду с тобой.

— В следующий раз. Но ты все равно можешь кое-что для меня сделать. Для начала, прочитай эту книгу. Затем прогуляйся до бульвара Шрайкера на краю Улья. Там в одной из развалин торчит деревянный столб с телефонным проводом, который я этим утром перерезала. Если его починили, перережь снова. Не попадись никому на глаза.

Братишка улыбнулся.

— Будет сделано.

Я продиктовала ему номер телефона.

— Нигде его не записывай. Позвонишь мне завтра, как магия отступит, и расскажешь, как все прошло.

Я была уже в дверях, когда он меня окликнул:

— Джули…

— Да?

— Ты винишь маму в случившемся?

Я остановилась и развернулась. Когда Кейт омыла мою кровь своей, она создала между нами магическую связь, позволившую ей подавлять мою волю. Следующие несколько лет, я была магически привязана к Кейт. Я чувствовала ее все время. Я не могла указать ее точное местонахождение, но я знала, в каком направлении ее искать даже на приличном расстоянии. Я чувствовала, если она ранена, а если она давала мне прямой приказ, я была обязана подчиниться.

Такой приказ она отдала мне лишь однажды и из наилучших побуждений. Потрясение от подавления моей воли преследовало меня годами. Это было глубочайшее оскорбление, какое мне только приходилось пережить.

Связь между нами прервалась со смертью Кейт. Она умерла на считанные секунды, но этого хватило меня освободить. Свобода была агонией. Оборванная связь оставила зияющую рану в моей душе, и мне понадобилось долгое время, чтобы исцелиться. Мой дядя Хью пережил подобное — однажды, он тоже был связан с дедом. Если бы не он, я бы страдала еще больше.

Я бы лучше умерла, чем пережила это снова. И это были не слова на ветер. Если кто-нибудь еще раз попытается связать меня, я перережу себе горло.

Конлан ждал ответа.

— Я не виню ее. Она пыталась спасти мне жизнь. Конлан, я очень сильно люблю Кейт. Она, Кэрран, ты и бабушка — вами я дорожу больше всего. Вы моя семья. В этом огромном мире со всеми его знаниями, богатствами и удовольствиями, важны лишь любимые люди. Прочитай книгу и позвони мне завтра.

Я ушла.

* * *

ПОЛНАЯ ЛУНА сияла в ночном небе, будто монета из белого золота, мелькающая за завесой рваных облаков. Я сидела на спине Тюльпан, в тени раскидистого кизила на краю бывшего Уэст-эндского парка. Десятки лет назад, деревья в парке пустились в буйный рост благодаря подпитке магией. Они росли не по дням, а по часам, разрастаясь корнями и сплетаясь ветвями, пока парк не превратился в густой лес.

Напротив меня, на другой стороне Люсиль-авеню, высился крепкий двухэтажный дом. Построенный на манер крепости, с толстыми каменными стенами и зарешеченными сталью с серебром окнами, он стоял на обособленном участке, в пятистах ярдах от ближайших соседей. Нику нравилось жить в уединении.

Вблизи дома свои ветви раскинул могучий дуб. Технически, он представлял уязвимость в безопасности, ведь кто-то мог спрятаться в его ветвях (например, как это делал сейчас Турган), но Нику явно было плевать. Все, что могло взобраться на этот дуб, вполне могло забраться и на дом, однако дерево давало зданию тень. Во время, когда кондиционирование воздуха было невероятной роскошью, тенистое местечко было на вес золота.

Мне понадобилось тридцать минут, чтобы добраться сюда по пустынным улицам, и все это время я не подключалась к Тургану. Подслушивать за Ником и Десандрой в момент близости было последним, что бы мне хотелось делать.

Ночной ветерок подул мне в лицо, освежая после жаркого дня. Город вокруг опустел. Все, у кого была хоть крупица здравого смысла, предпочитали ночью сидеть по домам, за толстыми стенами и крепкими дверями.

Почему Десандра? Я бы в жизни не представила этих двух вместе. Ник походил на скалу во время шторма — спокойный, уравновешенный и нерушимый, никогда не теряющий своего самообладания. Сама холодность. Десандра же была огненным вихрем — забавной, непредсказуемой и очень часто дико неуместной. От ее шуточек краснели даже буды.

Ещё она была смертельно опасной.

Много лет назад Кейт и Кэрран с несколькими тяжеловесами из Стаи отправились в Средиземноморье добыть панацею, травяное снадобье, устранявшее проявление люпизма. Они вернулись с Кристофером, нынешним супругом Барабаса, и Десандрой вместе с ее новорожденными сыновьями-двойняшками. Она совершила свое первое убийство на территории Штатов спустя два дня после присоединения к Стае, а через год она уже сумела стать альфой волков.

Неужели она его использовала? Я не могла представить, для чего. Ладно, могла, но не хотела.

Если я стану ждать еще дольше, то они могут уснуть. Закрыв глаза, я постаралась прислушаться ушами Тургана.

— …убийство Хейвуда, — сказал Ник.

О, супер-супер-супер. Говорите. Говорите побольше.

— Хорошие люди долго не протягивают, а вот засранцы живут вечно, — пробормотала Десандра.

Я погрузилась в сияющую паутину зрения Тургана и увидела их через окно. Они лежали в постели, голова Десандры покоилась на предплечье Ника, а ее золотистые волосы рассыпались по подушке спутанной волной.

— Где был Десимир вечером в прошлый четверг? — спросил Ник.

— Там, где и обычно — дома.

— Ты уверена?

Десандра повернулась и подперла голову рукой, чтобы посмотреть на него.

— Ты считаешь, что мой сын убил Хейвуда? — с легким упреком в голосе спросила она.

— Убийца проник через потолочное окно, разорвал тело в клочья когтями, а затем ушел тем же путем.

Десандра вздохнула.

— У него переходный возраст, — заметил Ник.

Да. С ним и Миладином мне приходится стучаться, прежде чем открыть какую-либо дверь в доме. Каждый носок — это возможная мина. Я заставляю их стирать самих.

Было ли с Десимиром что-то не так? У Десандры была странная беременность, оба ее сына родились в одно время, но от разных отцов. Миладин был волком, а Десимир — рысью. Я нянчила их обоих дюжину раз, когда они были карапузами. Они были нормальными малышами-перевертышами, с магией идентичного изумрудно-зеленого цвета. С чего Ник решил, что Десимир мог сорваться? Все страннее и страннее.

— Ты видишься с ним каждые выходные, — сказала Десандра. — Почему бы тебе не спросить у него?

— Потому что я не хочу, чтобы он думал, будто я его подозреваю.

— Но ведь ты подозреваешь.

— Это не так. Но его могут заподозрить другие, и если этот день настанет, я хочу иметь наготове все факты. Если мне придется защищать его, я должен буду честно сказать, где он находился в момент убийства. Если ты говоришь мне, что он был дома, я тебе верю. Просто ты должна быть уверена, что мы сможем это доказать.

Десандра снова вздохнула.

— Оно было съедено? Тело Хейвуда?

— Нет, но у него вырвали сердце.

— Вот тебе и ответ. Мы оба знаем, кем является мой сын. Он это тоже знает. Мы хорошо его воспитали, он умный мальчик. У него нет никакой тяги к силе или превращению в монстра. Четверг он как обычно провел дома, читая старые комиксы и слушая музыку. Помимо меня и Миладина это сможет подтвердить еще дюжина человек.

— Хорошо.

Десимир не имел к этому никакого отношения. Неважно, во что он превращался, его основной магией была магия оборотня. Lyc-V оставил магический след длиной в милю, и он окрашивал всю остальную магию, которой мог обладать человек. Много лет назад, перед моим отъездом, Кэрран питался божественными зверями, чтобы получить больше силы и спасти Кейт. Он был на волосок от истинной божественности, и его магия все еще была зеленой. Существо, убившее пастора Хейвуда, было золотым серебром.

— Я понимаю, что матери не могут всего знать, но я не представляю, чтобы он это сделал. Он тринадцатилетний мальчик. Ты можешь представить, как он прыгает через окно в крыше, разрывает на части совершенно незнакомого священника и вырывает его сердце?

— Нет, — ответил Ник. — Даже если бы он превратился, есть цели намного легче. Он мог бы охотиться на бездомных в Уоррене, и никто бы не знал об этом годами.

Десандра провела кончиками пальцев по его подбородку.

— Тогда почему ты спрашиваешь?

— Ферара вынюхивает вокруг этого дела.

Десандра всплеснула руками и откинулась на подушку.

— Ну, ещё бы.

— Думаешь, он знает о Десимире?

— Если знает, то ему рассказали или Андреа или Рафаэль. Кейт никогда бы не рассказала. Как и Дулиттл или медведи.

Она была права. Помимо Кэррана, я была наиболее приближенным к Кейт человеком, и я понятия не имела, о чем они говорили. Ясно, что это было делом Стаи, и что об это знала как минимум дюжина человек, но почему-то все они сумели сохранить это в секрете. Меня съедало любопытство.

— Джим знает? — спросил Ник.

— Думаю, да. — Низкий рык завибрировал в горле Десандры. — В то время он был начальником службы безопасности. Кэрран мог ему рассказать.

— Значит, все идет от верхушки или же от буд.

— У нас с Джимом никогда не было проблем. Были, конечно, свои разногласия, но он не мелочный человек. Если бы он что-то заподозрил, то поручил бы это крысам.

Клан крыс заправлял безопасностью Стаи.

— Ты же знаешь Джима, — продолжила Десандра. — Он придерживается правил, имея на все бумажку. Нет, это исходит от буд.

— Асканио может действовать сам по себе. Он амбициозен, — предположил Ник.

Десандра скривилась.

— Преуменьшение года.

— Если бы Десимир оказался причастным, и Асканио нашел этому доказательство, он бы прибегнул к шантажу или же известил Джима и попытался тебя сместить?

Золотой отблеск прокатился по радужкам Десандры. Ее рука сжала подушку, словно когтями.

— Я не знаю, что за игру он затеял, но я это выясню.

По моей спине пробежали мурашки. Нет, она ничуть не растеряла былую хватку. Ни капельки. Асканио не был идиотом. Зачем ему переходить ей дорогу?

Ник наклонился в сторону, вытащил откуда-то клочок бумаги и протянул его Десандре.

— Понюхай это.

Она усмехнулась.

— О, малыш, какой ты изобретательный.

Ник закатил глаза.

Десандра выхватила бумажку из его пальцев и принюхалась.

— Зачем я это нюхаю?

— Ко мне в офис заявилась женщина, а это бланк, который она заполняла. У нее значок, приказывающий мне содействовать ей всеми силами.

— Ммм, заманчиво. Как мне заполучить такой?

— Ты должна оказать неоценимую услугу Ордену.

Десандра ухмыльнулась и снова понюхала листок.

— О, это я уже делала. Много-много раз.

Ник улыбнулся. Ну и ну.

— Ты уже слышала этот запах раньше?

Десандра покачала головой.

— Нет. Я бы запомнила. А что?

Ник нахмурился.

— В ней есть что-то знакомое. Не могу понять, что именно, но…

— Держи свои лапы и все остальное подальше от нее. — Глаза Десандры снова вспыхнули. Она поиграла с бумагой. — Она хорошенькая?

— Симпатичная — это не то слово.

Голос Десандры приобрел враждебные нотки.

— Какое слово тогда «то»?

— Царственная. — Ник скривился и протянул руку. — Верни бумажку.

— Нет. — Десандра убрала руку с листком подальше и снова его понюхала. — Мне нравится этот запах.

Моя магия давала мне особую связь с лошадьми, хищными птицами и волками. Им нравился мой запах.

— Да брось. — Ник потянулся за бумажкой.

— Обойдешься. Оставлю себе. — Десандра помахала листком и резко замерла, уставившись прямо на меня своими мерцающими глазами. — Милый, твой арбалет далеко?

— У кровати. А что?

— На дереве сидит орел.

— И?

— Я выросла в Карпатах. Там много орлов, и по ночам они обычно спят.

Попалась. Я отправила мысленный толчок Тургану. Лети!

Орел взлетел. Я подбросила в воздух пригоршню волчьего аконита, развернула Тюльпан и пустила ее легким галопом. Она, как призрак, летела по ночным улицам. Ветер трепал мои волосы. Даже если бы Десандра погналась за мной, ей было бы трудно догнать, и волчий аконит сбил бы ее со следа на пару часов.

Впереди Люсиль-авеню заканчивалась тупиком на бульваре Абернати. Мы повернули направо и направились на северо-запад.

Жуткий вой пронесся в ночном воздухе. Волосы у меня на затылке встали дыбом — инстинктивная реакция, заложенная в генах еще с тех времен, когда люди были едой и боялись быть сожранными.

Он донесся слева. Если бы Десандра погналась за мной и завыла, это раздалось бы справа или позади нас. Неужто ее охраняли волки? Она могла бы привести с собой свору. Неужели я попала в ловушку?

Я послал свою магию в импульсе. Она, ища, развернулась, столкнулась с телами, и я почувствовала волков, быстро бегущих через разрушенные дома справа от меня. Раз, два…

Вторая группа слева, летящая через непролазный лес, бывший некогда кладбищем Уэствью. Еще трое, все намного крупнее любого дикого волка.

Дерьмо.

Снова вой — зловещая песнь, обещающая острые клыки и быструю смерть. Ей ответил другой голос. Стая замыкала кольцо.

Тюльпан заржала, скорее от возмущения, чем от страха, и пустилась галопом. Мы с грохотом пронеслись по пустынной улице мимо остовов заброшенных домов. Волки снова завыли. Лед скатился у меня по спине. Это не было притворной погоней. За мной охотились.

Справа появилось новое существо, быстро двигающееся на грани моей магии. Оно ударило по моим чувствам, как нож, излучая силу. Только не Десандра. Кто-то еще. Кто-то дикий, кто-то большой… Двигается слишком быстро.

Тюльпан встревожено заржала.

Мы свернули за поворот. Впереди что-то преградило дорогу. Луна выглянула из-за облаков. Перевернутый полуприцеп, окруженный кучей разбитых машин.

Волки выскочили из леса позади меня.

Слева лес, полуприцеп впереди. Поворот направо, в сторону Восточной I-20, был моим единственным вариантом. Я повернул Тюльпан на МЛК-драйв.

Эстакада передо мной была обрушена, перекрывая дорогу горой обломков.

Тупик. Они загнали меня в угол.

Я отпустила поводья, чтобы Тюльпан могла остановиться самостоятельно. Она сделала широкую дугу по обломкам, замедляясь, и я повернула ее к дороге и кладбищу на другой стороне, спиной к эстакаде. Я закончила убегать.

Воя больше не было, и воцарилась тишина. Единственным звуком было тяжелое дыхание Тюльпан.

Тени сгустились из мрака между деревьями на другой стороне. Медленно, лапа за лапой, волки вышли на открытое место. Трое из леса, двое справа, идя с Абернати. Два серых евразийца, один белый арктический, а два других серых, посыпанных древесной корой. Каждый из них весил более двухсот фунтов. Пять пар светящихся глаз уставились на меня.

Тюльпан показала зубы.

Ставки были не в мою пользу. При наличии магии я смогла бы их одолеть, но тогда бы позже по мою душу пришла бы уже Стая.

С крыши кирпичного здания слева спрыгнула огромная тень и приземлилась перед стаей. В моей голове раздался тревожный магический звон.

Серый монстр, крупнее любого известного мне волка-оборотня, поднял голову. Он был почти таким же огромным, как Кэрран, а Кэрран был ни много, ни мало пещерным львом.

Взгляд золотистых глаз пригвоздил меня к месту. Внезапно, стало трудно дышать. Мое тело парализовало, будто я была добычей. Взгляд альфы.

Он бросал мне вызов.

Я ответила тем же. Выдерживать его взгляд было все равно, что пытаться поднять машину.

Луна вышла из-за облаков, заливая перекресток бледным светом. Луч скользнул по меху гигантского волка, заставляя его светиться. Его шерсть была не серой, а серебряной. Неестественно серебряной.

Я моргнула, возвращая свое магическое зрение. Призрачная мятно-зеленая рябь пробежала по его шубе. Черт.

Волк шагнул вперед, купаясь в лунном свете.

У меня похолодели руки, а во рту появился гадкий металлический привкус. Я сморгнула магические цвета и потянулась за луком, прикрепленным к седлу Тюльпан.

Шаг.

Еще один.

Я подняла лук. Все вокруг стало кристально четким. Мое дыхание было глубоким и ровным. Мир сократился до трех вещей: волка, моего лука и расстояния между нами.

Третий шаг.

Я достала стрелу из колчана.

Его черные губы растянулись, демонстрируя мне чащу клыков.

Продолжай скалиться. Посмотрим, как ты будешь выглядеть с торчащей из пасти стрелой.

Серебристый мех лопнул. В мгновение ока, кости растаяли, словно воск, перестраиваясь, а мускулы растянулись, облепляя новый скелет, и вот уже человеческая кожа покрывала совершенно другую форму. На меня смотрел мужчина с золотистыми глазами, высокий, широкоплечий и мускулистый. Лунный свет заиграл на его лице, высвечивая паутинку тонких шрамов.

Дерек.

Мое сердце остановилось. Не буквально (иначе бы я умерла), но ощущение было именно таким.

Его глаза были холодными, как лед. Он смотрел на меня так, словно это была его земля, а я посмела ступить на нее без спроса.

Дерек открыл рот.

Мне нужно бежать, сейчас же! Пока я не услышала его голос.

Я мысленно крикнула Тюльпан. Пошла!

Магическая команда подстегнула кобылу, и она встала на дыбы, застучав копытами по воздуху. Призрачный силуэт рога замерцал у нее на лбу. Тюльпан бросилась к завалу и прыгнула, приземлившись на бетонные обломки, будто газель, а потом перемахнула через обвалившуюся эстакаду. На мгновение мы взлетели в воздух, а затем на бешеной скорости умчались по дороге в ночь.