Научи меня дышать

Глава 25

Богдан

— С Мирой все нормально? — спрашиваю я Макса, пододвигая к официанте к несколько кружек кофе.

— Да. Она повезла родителей в аэропорт, — он не отрываясь от экрана телефона, стучит по нему пальцами.

Или же она просто избегает меня. После нашего поцелуя несколько дней, она так и не появлялась дома. Я же как полный идиот постоянно смотрю на вход в клуб в надежде увидеть ее и прояснить некоторые моменты.

Например, что она почувствовала? Не параноик ли я? Она ведь ответила на поцелуй и судя по ее реакции мне придется потрудиться, чтобы заслужить ее доверие. Хотя я сам еще не понимаю как нам быть? Майк названивает с самого утра с требованием вернуться пораньше и решить насущные вопросы касательно выставки. Я же могу думать только о том, где пропадает эта сумасшедшая девчонка!

Как мне надоело, что когда мы с ней начинаем разговаривать, Мира забирается в свой панцирь и не хочет открыться. Подойти бы к ней, сгрести в охапку и впиться в нежные губы поцелуем, чтобы она не могла ничего возразить. Теперь она не сможет отрицать, что ее тянет ко мне. Только не после вчерашнего поцелуя. Если бы это ничего не значило, она бы не убежала к Полине. Может убеждать в этом себя, но со мной подобный фокус не пройдет. То как Мира отвечала мне, как нежно касалась — это невозможно придумать и списать на глупый порыв. В тот момент, когда ее губы коснулись моих, я почувствовал, как мое сердце начало стучать. Словно забытый старый двигатель, который не работал на протяжении многих лет, вдруг получил каплю масла и скрипя, его шестеренки пришли в движение.

— Что происходит между тобой и Мирой? — спрашивает Макс, сцепляя пальцы в замок и пронзая меня серьезным взглядом.

— А что должно быть?

Поворачиваюсь и закрываю чайник крышкой. Ставлю его на поднос, а рядом несколько кружек. Официантка, мило улыбнувшись, уходит в зал.

— Вот об этом я и говорю, — он кивает в сторону девушки. — Ты флиртуешь с официантками, они только и шепчутся о тебе, а сам целуешь мою сестру. Богдан, я не позволю тебе играть с чувствами Миры, — его губы плотно сжимаются.

— Мне кажется это не твое дело, — отрезаю я.

Друг испепеляет меня взглядом, но я не уступаю ему. Да, возможно, у меня есть определенная репутация, но точно не Максу учить меня, что делать. И в конце концов мы взрослые люди и разберемся сами. Осталось только понять, что на самом деле между нами происходит.

— Все, что касается Миры — исключительно мое дело. Я не хочу собирать ее по осколкам, когда ты уедешь.

— Как заботливо с твоей стороны, заранее поставить крест на том, чего нет, — мой голос пропитан ядом.

Макс устало качает головой.

— Если Мира для тебя всего лишь временное развлечение, то лучше отступи пока не разрушил ее.

— Да с чего ты взял, что все будет именно так? — вскипаю я.

На наш громкий спор оборачиваются посетители и сотрудники.

— Потому что Мира останется здесь, а ты уедешь. Думаешь я не понимаю, что для тебя вся жизнь сплошная игра? Богдан, она моя сестра! Ты же видел, что с ней было той ночью… — его голос обрывается, не закончив фразу, а по лицу пробегает тень недосказанных слов. — Ты не привык к такому.

— К обязательствам? Ты прав. Я не привык брать ответственность и не говорю, что сейчас понимаю, что делаю. Но одно я знаю точно — рядом с ней все кажется другим.

Он ехидно усмехается.

— Неужели? Ты всю жизнь ее терпеть не мог.

— Может именно поэтому мне хочется обрести то, что я давно потерял, — срывается с языка раньше, чем я успеваю понять, что сказал.

Он изгибает бровь и вопросительно смотрит на меня. Макс знает лишь, что мы с Таней расстались и я не рассказывал ему о том, что мы потеряли в тот день.

Макс закусывает губу и с задумчивым взглядом проводит рукой по подбородку.

— Я причинил Полине боль необдуманным поступком. Она все еще не простила меня, и я из кожи вон вылезу, но докажу, что достоин ее. Если ты не готов к тому, чтобы отбросить все и быть с Мирой несмотря на трудности, то забудь о ней. Ты мой лучший друг, но Мира — моя семья. Она все, что у меня есть.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю.

Я очень хорошо знаю Макса и уверен, что теперь он будет словно коршун наблюдать за мной. Поступил бы я также, если бы возле моей сестры появился парень, у которого самые серьезные отношения были разве что с доставщиком пиццы? Определенно. И все же мне хочется думать, что я не настолько безнадежен, как кажется со стороны.

Максимум через месяц мне надо возвращаться в НьюЙорк. У меня есть обязательства перед журналами, а также перед Майком.

Думал ли я об этом, когда целовал Миру? Нет! Я знаю, что не могу все бросить в Нью-Йорке и вернуться сюда. Кто в здравом уме променяет большое сочное яблоко на сорт помельче? Но я также не хочу отказываться от того, что почувствовал в тот вечер. Мира не из тех девушек с которыми хочется поразвлечься и бросить. Несмотря на свой стервозный и вспыльчивый характер, она заставляет меня задумываться о том, что я упускаю. Рядом с ней каждый мой нерв обостряется до предела и мне начинает казаться, что я чувствую все с удвоенной силой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍После того, как Мира сбежала, разум во всю сигнализировал, чтобы я собирал вещи, покупал билет на ближайший самолет и возвращался домой к привычному безэмоциональному образу жизни. Но есть и другая часть меня, которой хочется узнать, что будет дальше, если я позволю себе чувствовать.

Повернув голову, замечаю Миру. Она спускается по ступенькам в зал и с задумчивым видом, закусывает губу. Когда мы встречаемся взглядами, она останавливается посреди танцпола и пару мгновений смотрит на меня. Как я по ней скучал. Никогда не признавал подобных чувств и уж точно не думал, что способен на подобное. Руки так и чешутся, чтобы обнять ее и прижать к себе. Когда я делаю шаг, она едва уловимо качает головой, а затем скрывается в кухне.

Проследив за мной взглядом, Макс усмехается:

— Вы же вечно выясняете отношения, — он постукивает пальцами по бутылке.

— Мне кажется она со всеми это делает, — ворчу я.

В особенности с теми, кто неожиданно появляется в ее жизни.

— Тебе напомнить, как ты называл ее последние десять лет? Чокнутая, тронутая и сумасшедшая.

— Я и сейчас так думаю. Но это не меняет того, что она… — «особенная», хочется мне сказать. — другая.