Название игры - Любовь

Глава 13

— Ты приехала. Это Ава попросила?

Рейф не сводил с нее глаз и крепко держал ее за руки.

— Нет. Кому я только не звонила! Я не могла выдержать неизвестность. Когда же, наконец, удалось связаться с твоей сестрой, я уже была невменяемая от страха.

— Она тебя не просила?

Мэгги улыбнулась.

— Мне кажется, я бы обыскала всю Францию, если бы Ава не сказала, где ты.

Наконец он отпустил ее и обвел взглядом просторную, залитую солнцем комнату.

— Оскар привез меня сюда. Это его вилла. Но Воана он не звал.

— Я возненавидела его, когда узнала. — Мэгги поглядела на свои руки. — Никогда в жизни никого так не ненавидела.

Рейф пошевелился.

— Не надо, Мэгги. В машине мог быть кто-нибудь другой.

— Но…

Рейф подался вперед и коснулся мизинцем ее губ.

— Никаких но, — ласково попросил он. — С этим покончено. Я сделал выбор, ведь мог же и мимо проехать, радуясь, что это случилось не со мной…

Мэгги задумалась.

— У меня тоже так было, и ведь ни разу не пришло в голову, что я могла бы проехать мимо.

— Ты о поездке сюда?

Мэгги решила, что настала пора выложить правду.

— Нет. Это случилось много лет назад. Я была еще подростком, когда без памяти влюбилась в пилота из команды «Оскар-Джейд», который любил другую девушку.

Рейф удивился.

— Вот уж не знал…

— Ты бы и не узнал, если бы не приехал к папе.

— Но… Ты знала о Джейд? Знала, что я убил ее?

Она кивнула.

— Я читала о несчастном случае и о том, что она умерла.

— Убил ее я. — Белый как мел Рейф откинулся на подушки. — Убил свою невесту и еще одну девушку. И сломал жизнь Тамсин. — Он перевел взгляд на Мэгги. — Ты знаешь, что Тамсин тоже была ранена?

Мэгги кивнула.

— Как она сейчас?

— Плохо. У нее кошмары. Время от времени она сходит с катушек. — Он помолчал. — Я отвечаю за нее. Мэгги, не хочу ничего от тебя скрывать. Давай начистоту. В настоящее время я вряд ли могу с кем-нибудь соединить свою жизнь.

У Мэгги упало сердце. Неужели он попросит ее уехать обратно в Англию? Неужели таким образом пытается ей объяснить, что влюблен в Тамсин?

— Хочешь, чтобы я уехала?

Он вновь взял ее за руку.

— Не уезжай. Я просто хотел, чтобы ты знала, как сейчас обстоят дела.

— Сейчас? — с надеждой переспросила она.

— Мэгги… — Он подыскивал слова. — Это не то, что ты думаешь… О, черт! Я сам все порчу… Я хочу сказать… Когда я увидел тебя в доме твоего отца…

Он замолчал, и Мэгги вспомнила грязный комбинезон, грубые ботинки, тюрбан…

— Послушай, Мэгги… Пожалуйста… — Он отпустил ее руку. — При чем тут твой комбинезон? Думаешь, я совсем дурак? Да нет. Все дело в том, что я почти решил жениться на Тамсин.

Мэгги сжала пальцы в кулаки, но ничего не сказала, хотя внутри у нее все кричало от боли.

— Я не люблю ее… Не люблю, как любил Джейд. Но я отвечаю за нее, и она мне нравится. Мне казалось, что со временем это может стать любовью.

— Но?..

— Но я встретил тебя, и все изменилось.

— Неужели любовь с первого взгляда?

— Не любовь. Меня потянуло к тебе. Потянуло так, как никогда не тянуло к Тамсин. Мэгги, я буду с тобой абсолютно честен. Я желал тебя… Желал держать тебя в своих объятиях. Ведь ты женщина, а я больше года один…

Мэгги отошла к окну. Она стояла спиной к Рейфу, пытаясь навести порядок в своих мыслях. Зачем ей все это выслушивать? Зачем он напоминает ей, что ни одна женщина не сможет занять место Джейд Херрик в его сердце?

— Мэгги!..

Она сама сотворила из него идола, а теперь узнала, что он обыкновенный человек, который очень страдает и никак не может наладить свою жизнь.

— Я обидел тебя?

Обидел? Если быть объективной, то, конечно же, нет. Хотя на самом деле она ждала совсем другого.

— В любом случае я благодарен тебе за то, что ты приехала…

— Мне не нужна твоя благодарность, — сказала Мэгги и повернулась к нему лицом.

— Да… Ты права. Я не должен был это говорить. Но я, правда, рад тебя видеть, Мэгги.

Не так уж и рад. И правильно. Тогда она решила исправить положение.

— Со мной тебе скучать не придется, — проговорила Мэгги, заставляя себя улыбнуться. — Я умею играть в карты…

— О, черт! Кажется, я совсем все испортил.

Рейф сел на край кровати, подхватил костыли и попытался встать, что ему в конце концов удалось.

— Тебе можно вставать? — с тревогой спросила Мэгги.

— Можно. И у меня, кажется, стало получаться. Только вот ходить пока тяжело.

— Ладно. Все в порядке. Мы оба знаем, что друг от друга ждать. Я не стану просить у тебя цветов, а через две недели меня тут уже не будет. Если же мы не поладим, я уеду раньше. Идет?

Сейчас он был совсем не таким, каким Мэгги запомнила его. У него на лбу выступил пот, и она поняла, что Рейф изо всех сил старается превозмочь боль.

— Знаешь, как говорит Оскар? Он говорит, что в игре главное победа. И цель оправдывает средства.

— Может быть, он прав?

— Возможно… — Рейф попытался выпрямиться и заглянуть ей в глаза. — Только любовь — не игра. Не приз. Она просто случается.

— Не знаю. Ничего не знаю. В этой игре я новичок.

— Не убегай, Мэгги, — помолчав, попросил он. — Не буду кривить душой. Я все еще чувствую то же, что в доме твоего отца и на берегу… Помнишь?

Она кивнула.

— Я хотел тебя тогда. Хочу и теперь. Я уже говорил. Ничто не может сравниться с тем ощущением, какое бывает, когда прижимаешь к себе живое тело и оно становится частью тебя. В эти мгновения жизнь прекрасна. Мэгги, ты понимаешь?

— Нет, — с сожалением ответила она. — Не понимаю. Чтобы соединиться с другим существом, я должна любить его. Единственное, что отличает нас от животных, — это ведь любовь, правда?

— Основной инстинкт животных — предотвратить свое вымирание. Согласен, у людей по-другому, хотя главный инстинкт тот же.

— Значит, мы другие?

— Другие, и поэтому будем играть в карты.

В глазах Рейфа вспыхнул насмешливый огонек.

Мэгги была рада и этому. Ей стало спокойно. Слава Богу, он не собирается отсылать ее обратно.

— Я все же хочу тебя, — сказал он.

— Звучит так, словно ты хочешь добавить «но», — заметила она с улыбкой.

— Ты права. Хотя я не собирался ничего говорить.

— Говори. Надо быть честным до конца.

Он долго смотрел на нее, прежде чем произнес тихо и, как ей показалось, виновато:

— Но… я не люблю тебя, Мэгги.

Две недели пролетели незаметно, и с каждым днем состояние Рейфа заметно улучшалось. Он уже довольно свободно передвигался по дому и даже делал кое-какие упражнения в гимнастическом зале вместе с Воаном. Иногда к ним присоединялась и Мэгги, понимая, что для новой работы на спасательной станции ей потребуется много сил.

Воана дисквалифицировали на два этапа, и его это очень огорчило, хотя он понимал, что наказание справедливое и он его заслужил.

Мэгги быстро сообразила, что, пока Воан живет на вилле, Оскар сюда не явится, да и Рейф кое-что рассказал ей о бурных взаимоотношениях двух Херриков.

Однако Воан редко оставлял Мэгги и Рейфа одних, и ей приходилось только гадать, делал он это по собственному разумению или по настоянию Рейфа. Когда они гуляли по саду или сидели на веранде, разговаривали или играли в карты, — что иногда продолжалось по несколько часов кряду, — он непременно находился с ними.

Солнце было жарким в последний день пребывания Мэгги на вилле. Она сидела на балконе, с которого открывался вид на горы, и Воан шутил, вспоминая своего отца.

— Держу пари, папа счастлив, что я дисквалифицирован на два месяца. Теперь он может свободно расхаживать, где хочет, не боясь наткнуться на меня, так что не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Но твой отец же не против того, что ты живешь тут, — заметила Мэгги.

Рейф рассмеялся.

— Оскар мыслит шире. Он не забыл, что эти соревнования не последние.

Воан вздохнул и поерзал в кресле.

— Не напоминайте мне о Монреале. Я так хотел туда поехать! Ну ладно, отстранили бы от одного этапа. А то от двух! Против одного я бы не возражал. Глупо было ехать в туннель, зная о протечке. Не представляю, что на меня нашло. — Он еще раз вздохнул. — Не буду повторять, как я жалею… Каждый раз, как вижу твою ногу, сразу вспоминаю, что я натворил…

— Сделай одолжение, не повторяй одно и то же. — Рейф повернулся к Мэгги, которая за отдельным столиком разливала в стаканы холодный лимонад. — Ну, хоть ты скажи ему: пусть перестанет.

Мэгги подошла и села рядом.

— Рейф прав. Что сделано, то сделано, и ты поплатился призом в Барселоне и канадским этапом.

Воан залпом выпил свой сок и вскочил.

— Я должен ездить, а не сидеть тут.

— Правильно, — согласилась с ним Мэгги. — И у тебя еще будет не одна возможность.

— К этапу в Силверстоуне я уже буду дома. По крайней мере, собираюсь пригласить Мэгги поболеть за тебя.

— Там нет туннелей, — фыркнул Воан.

— Пожалуйста, без штучек. Обещаешь? Делай дело и все. Никакого геройства.

Воан скривился.

— Надо же мне показать отцу, каким отличным пилотом я могу быть, если захочу!

Рейф откинул назад голову посмотрел в небо.

— Оскар знает твои слабые стороны. Ничего ты никому не докажешь, только можешь еще раз споткнуться.

— Отец мне не доверяет, — с неожиданной серьезностью проговорил Воан.

— Он тебе не враг.

Воан набрал полную грудь воздуха, потом резко выпустил его.

— Ты права, Мэгги. Надо работать. Пойду-ка я в зал.

Она улыбнулась.

— Слишком жарко сейчас. Я попозже.

— Тогда я тоже не пойду. Я решил, что погуляю сегодня в Монте-Карло. Хочешь со мной?

— Нет, — со смехом ответила она. — Я рано лягу. Завтра улетать. Забыл?

— Поэтому и собираюсь гульнуть. Пора вам поболтать наедине. Видите, какой я тактичный? Оставляю вас вдвоем.

— А если бы я сказала «да», то расстроила бы твои планы, правильно? — рассмеялась Мэгги.

— Ты бы не сказала. Я знаю. Поэтому и спросил.

Рейф вздохнул.

— Вы еще не наговорились?

— Ладно. Ухожу. Пора побегать. Может быть, я сумасшедший, но мне очень хочется вон на ту вершину…

И он убежал. Через минуту его голос послышался с украшенного геранью патио. Он пел популярную песенку пятидесятых годов: «На вершину старого вулкана».

— Хорошо бы они с Оскаром помирились.

— За эти дни я так много слышала об Оскаре, что хотела бы встретиться с ним.

— Встретишься, Мэгги. Обещаю. Скорее всего, на гонках в Силверстоуне. Сейчас он занят. С машинами полно хлопот, да и надо подобрать пилота на мое место.

— Знаешь, ведь я почти ничего не знала о «Формуле» до того, как приехала сюда, а потом послушала тебя, Воана и, кажется, знаю теперь все.

Она рассмеялась.

— Наверное, тебе было скучно слушать, как мы говорим о машинах, о колесах, о моторах?

— Нет, — покачав головой, ответила Мэгги. — Я же привыкла к этому. Ты забыл? Правда, старые машины не совсем то, что «Формула-1».

— Твой отец не такой, как Оскар!

— Нет. По крайней мере, мне так кажется. Лучше с ним не ссориться, правильно?

— В данный момент он делает все, чтобы Филипп Анджелис разорвал контракт с Бассетти и играет с огнем.

— Он его получит?

— Если заплатит, — скривился Рейф. — Но все равно этот год для него неудачный. — И он пожал плечами. — Впереди еще восемь этапов, и он думает, что имеет смысл рискнуть.

— Ты будешь скучать по всему этому, если бросишь гонки? — спросила Мэгги.

Рейф подался вперед и поудобнее устроил больную ногу, прежде чем ответить.

— Не больше, чем по гипсу, когда его с меня снимут, — сухо проговорил он, глядя Мэгги в глаза.

— Шутишь, — не поверила она. — Будешь скучать.

Рейф долго молчал, переведя взгляд на деревушку на противоположном склоне. В ней было домов сто — белых, розовых, желтых, все под черепичными крышами. Потом он вновь повернулся к Мэгги.

— Вот это называется жизнью. Это реально. А гонки — не реальность. Быть пилотом — значит играть роль. Участвовать в шоу.

— Рисковать жизнью, — еле слышно добавила Мэгги.

— Я никогда не думаю об опасности.

— Да если бы думал, то давно бы сошел с ума.

— Что с тобой? Может быть, полазаешь с Воаном?

— Не думаю, что смогу долго выдержать его пение.

— Он тебе нравится? Вы как будто неплохо ладите?

— Да, — кивнула Мэгги. — С ним весело.

— Не то что со мной.

И Рейф посмотрел на больную ногу.

— Мне была нужна передышка, и я ее получила. У меня как будто появились два братика.

— Но ведь ничего не изменилось?

Ничего не изменилось, и Мэгги отлично это понимала. Две недели в обществе малознакомых людей. Рейф прав. Но она не жалела, что приехала. По крайней мере, она не волновалась за него, не воображала Бог знает чего… Он живой, не парализованный, голова в порядке.

— А должно было?

Теперь она тоже не сводила глаз с деревни напротив.

— Хорошо, что ты приехала.

— Погуляем?

— С удовольствием. Только давай не ограничиваться садом. Пойдем подальше.

— Там камни. Дорога неровная… Может быть, не стоит рисковать?

— Надо когда-то сделать первый шаг, — с раздражением проговорил он. — Не оставаться же мне инвалидом на всю жизнь. Я собираюсь вновь стать мужчиной.

— Ты и так мужчина, — улыбнулась она.

— А мне кажется, будто младенец в пеленках. — Он поднялся, хотя это далось ему нелегко. — Я хочу быть нормальным человеком… Как Воан… Захотел и побежал.

— Ладно. Пошли.

И она с улыбкой протянула ему руку.

— Поглядим на Воана… Надеюсь, в эту жару ему пришлось потрудиться. С удовольствием посмотрю, как он мучается.

— Ты говоришь, как Оскар Херрик.

— Черт! Я провел с ним столько времени в последние годы, что не мог не перенять хоть что-нибудь.

Они вошли с балкона в дом, и, куда бы ни хотели направиться, везде перед ними были лестницы. Мэгги стоило большого труда не показывать беспокойства, особенно когда Рейфу пришлось пересекать натертый пол в просторной комнате.

Но когда они вышли из дома, стало еще хуже. Опять ступени, но на сей раз неровные, каменные. За калиткой дорога стала лучше.

Рейф взглянул на часы.

— Уже пять.

— Возвращаемся?

Мэгги посмотрела на него и увидела капли пота у него на лбу. Слишком он себя перегружает. Наверное, устал, хотя они прошли всего сотни две ярдов.

Однако выглядел он неплохо. Швы с пореза над глазом уже сняли. Оскар прислал врача из Монте-Карло. Синяки почти незаметны. Мэгги подумала о том, что, похоже, чем чаще она на него смотрит, тем сильнее влюбляется.

Он остановился и оперся на костыли, а потом кивком показал ей на голое дерево впереди.

— Видишь дерево?

— Да.

— Хочу сегодня дойти до него.

— Ладно.

— И каждый день буду уходить немного дальше.

Радуясь, что он не позволяет себе сдаваться, она не могла отвести от него глаз.

— Тебе надо почаще надевать желтое.

— Да?

— Ты похожа на желтую розу из тех, что цветут у нас на балконе.

Сверху послышался крик. Кто-то звал их.

— Э-э-э-й! Я ту-у-ут!

Склон горы рядом с ними круто уходил вверх, и на нем почти не было растительности, кроме редких пучков травы и нескольких колючих кустов. И он был похож на хорошо укатанную лыжную трассу, до такой степени его обтесали падавшие сверху камешки.

Мэгги прикрыла глаза ладонью, потому что узнала голос.

— Воан! — Она повернулась к Рейфу. — Ради Бога, зачем он туда забрался?

— Пошел верхней дорогой. Там развилка. Одна дорога ведет в Сан-Мартин, а другая — в никуда. Горная тропинка. Ты только посмотри на этого дурака… Там же узко, а он еще раскачивается. — Взяв костыли в одну руку, Рейф приложил другую руку к губам, чтобы Воан услышал его. — Слезай! Воан! Слезай! Обвалится!.. — Он повернулся к Мэгги. — Известняк. Все может быть…

— Отсюда прекрасный вид! — крикнул в ответ Воан.

— Иди вниз, дурак!..

Рейф выглядел испуганным.

Мэгги затаила дыхание, когда Воан, подражая канатоходцам, раскинул руки и пошел по узкой стене.

— О, нет. Неужели он не понимает?

— От него до нас сто футов, — почти не разжимая губ, прошептал Рейф. — Не сегодня, так завтра он доиграется… Честное слово.

Так и случилось.

Не прошло и минуты, как Мэгги услыхала изумленный крик и увидела покатившийся вниз камень, тучу камней, увлекших за собой Воана.

Рейф оттолкнул ее, но вся эта страшная груда остановилась в углублении всего футах в десяти от них.

Они посмотрели наверх.

Мэгги прижала ладонь к губам.

— Дурак! Я его предупреждал!

— Помогите… Снимите меня… Какого черта?..

Когда камень рухнул, Воан покатился вниз, но его падение было недолгим, так как он повис на одном из ближайших выступов, зацепившись за него рубашкой. Болтая в воздухе руками и ногами, он очень походил на пойманную в паучью сеть муху, которая изо все сил старается вырваться на волю.

— Если он не утихомирится, то на него рухнет вся громада сверху, — прошептал Рейф.

— Нет. Я ему помогу.

— Что? — не поверил своим ушам Рейф, а Мэгги уже бежала вверх по тропинке. — Вернись!

Она на мгновение обернулась.

— Уйди с дороги, если он все-таки упадет.

Она остановилась в нескольких футах под Воаном и только тогда крикнула ему:

— Не двигайся! Я иду. Самому тебе не справиться.

Совершенно растерянный из-за своей беспомощности, Воан поглядел вниз и простонал:

— Мэгги… Мэгги, вернись. Пойди в дом и позови кого-нибудь… Все равно кого.

Мэгги начала подъем, уверенно находя надежные углубления для ног и ни на секунду не опуская голову вниз. Она с благодарностью вспоминала тренировки в родных горах, никогда не подводивших ее, и уверила себя, что французские горы не страшнее английских.

Внизу кричал Рейф, требуя, чтобы она немедленно спустилась, а наверху Воан умолял ее пойти за подмогой.

Не отвечая на их крики и мольбы, которые лишь мешали ей сосредоточиться, Мэгги продолжала подъем. У нее не было времени объяснять, что она отлично справлялась с такими высотами в Англии, да и спасательная команда, насколько ей было известно, располагалась довольно далеко. Воан, как она уже поняла, все это просчитал. По крайней мере, он замолчал и стал внимательно следить за ее движениями, стараясь, чтобы по его вине ни один камешек не скатился в ее сторону.

Рейфу была омерзительна его беспомощность. Сердце у него колотилось как бешеное, но он не мог отвести глаз от фигурки, с кошачьей ловкостью карабкавшейся все выше и выше, и заставлял себя не думать о грозившей ей опасности. Почти беззвучно он на все лады ругал Воана. Этот человек — ходячее несчастье. Неужели и ребенком он доставлял столько же хлопот? Не может быть. Иначе он не дожил бы до двадцати четырех лет.

В первый раз Рейфу пришло в голову, что он понимает, почему у Оскара не хватает терпения на сына. После сегодняшнего дня он тоже наверняка не сможет спокойно смотреть на него.

Мэгги подобралась уже совсем близко к Воану, и Рейф, тяжело опершись на свои костыли, затаил дыхание. Нога у него болела, как никогда. Во рту пересохло. Все тело покрылось холодным потом, несмотря на солнцепек. Он не понимал, что с ним происходит. Никогда еще Рейф не испытывал ничего подобного, и все же — он был в этом уверен — чувство, охватившее его, было ему знакомо.

Страх! Это и есть страх.

Если она упадет… Если он потеряет ее… О чем это он? Разве можно потерять то, что тебе не принадлежит?..

Страх. Рейф вспомнил. Один раз он уже испытал его. Год назад все было как теперь — злость, беспомощность. Проклятая трасса!..

Воспоминание было тяжелым. Зеленый шарф, летящий на ветру… Словно танцуя, он стремительно приближался, пока не закрыл шлем…

Джейд! Он сбил ее, и мертвое тело покатилось по твердому покрытию…

— Н-е-е-е-т, — прошептал он. — Нет. Больше я не выдержу. Не выдержу…

Две недели он старательно держал свои чувства в узде, и это было не особенно трудно, так как Воан почти не оставлял их одних. Рейфа это устраивало. В свое время он поклялся, что никогда и никого не будет любить так, как он любил Джейд Херрик. Любовь разрушает. Любовь причиняет боль. А ему не хотелось еще раз испытывать подобные мучения. Один раз он сыграл — и хватит!

Если бы Мэгги не поцеловала его тогда на тихом английском берегу! А она поцеловала… Но еще прежде, едва Мэгги вошла в дом, он понял, что в этой девушке есть что-то особенное. Она поразила его своей естественностью и изяществом, хотя была в мужском комбинезоне, тяжелых ботинках и с грязными руками.

Как же хороша она была тогда!

— Мэгги… — прошептал он, глядя, как она дюйм за дюймом приближается к Воану. — Мэгги… Ох, Мэгги… Пожалуйста, осторожней.

Он услышал смех, увидел, как пытается расправить рубашку, чтобы легче было стащить Воана с каменного крюка, как тянет ее…

— Видишь эти кустики? Держись за них, — услыхал он ее голос.

Херрик тоже смеялся и даже шутил.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь буду подчиняться приказам женщины…

Что-то черное мелькнуло перед глазами Рейфа.

— Мэгги! — крикнул он. — Мэгги! Осторожнее!

Поздно!

Воан закричал, когда трава подалась под его руками, и он заскользил вниз. Мэгги попыталась его удержать. Она крепко его схватила, но ей пришлось спешить, и она упустила свой пучок травы.

Они оба покатились вниз. Это было страшное зрелище. Неудержимое падение с довольно крутого склона то разъединяло их, то вновь сводило вместе, они то медленно катились по склону, то стремительно кувыркались, не в силах сопротивляться неизбежному.

Воан орал что было мочи, зато Мэгги не проронила ни звука.

Если бы он мог помочь ей!..

Больная нога горела огнем, когда он дотащился до того места, куда они скорее всего должны были затормозить. Однако его расчеты оказались неверными.

Воан Херрик лежал на спине. Он тяжело дышал, ловя воздух пересохшим ртом. Мэгги упала прямо на него — лицом вниз.

Морщась от боли и злясь на нее из-за ее дурацкого упрямства, Рейф, сам не зная как, доковылял до них.

Они лежали рядом и громко смеялись, а горное эхо усиливало их смех.

Смеются!.. Какого черта?!

— Не вижу ничего забавного! — крикнул он, глядя на них сверху вниз.

Воан стал отряхивать себя, потом повернулся к Мэгги и принялся счищать грязь с ее белых шортов.

Ноги у нее были в ссадинах и кровоподтеках.

Рейф не сводил с них глаз.

Воан поднялся сам и помог Мэгги встать, резко дернув ее за руку и приняв в свои объятия. Видно, он счел это отличной шуткой. Они опять принялись смеяться, точно два расшалившихся ребенка.

Рейф был в ярости.

Она же могла разбиться насмерть!

Он сказал ей об этом. Он наорал на нее так, как ни на кого еще не орал.

Удивившись, Мэгги повернулась к нему.

— Со мной все в порядке, — проговорила она, убирая волосы с лица. Радость погасла в ее глазах. — Правда, Рейф.

Она сделала шаг в его сторону.

А он был как вулкан, который вот-вот взорвется, и боялся пробыть с ними лишнюю минуту, чтобы не наговорить лишнего, о чем потом ему пришлось бы горько сожалеть.

Рейф еще раз многозначительно взглянул на нее. На них обоих. А они отлично смотрелись вместе. Пара. С ним она никогда так не смеялась…

И он поковылял, как мог, вверх, домой, торопя себя и злясь, что не может двигаться быстрее.

Отойдя далеко, где они не могли его услышать, Рейф выругался.

— Проклятая нога! Проклятый Воан Херрик! Проклятье! Будь всё проклято!..

Пусть уезжает, подумал он. Плевать я хотел на нее. У них все равно нет будущего. Надо ей сказать. Сегодня вечером он скажет все. Как только они останутся одни… Пусть это будет ей подарок напоследок.

Любовь существует для дураков. Любовь разрушает. Любовь причиняет боль. Ей нельзя доверять. Никакой больше любви. Хватит!