— Ты что с собой сделал?!
— Что это?!
Вопросы прозвучали одновременно, когда Шахаб вечером спустился в комнату пленницы.
— Зачем?! Как можно было отрезать эту роскошную серебряную гриву?! — Предельно возмущённая Халлела налетела на шайтара и потянулась к его голове, словно не верила глазам и хотела пощупать, но тот уверенно перехватил тонкие запястья и отодвинул женщину в сторону.
— Плевать на волосы, что это такое? — Он развернул Повилику к комнате лицом.
— Это связанные эльфы без сознания, — огрызнулась она. — Ты что, эльфов никогда не видел? Плевать на эльфов! Я отказываюсь обсуждать всякую ерунду, пока мы не поговорили о важном. Что ты сделал со своей головой, дикарь?!
Желание придушить ненормальную пленницу в последние несколько дней посещало Шахаба редко, но сейчас Холера словно решила отыграться за все прошедшие дни. Он глубоко вздохнул, силясь успокоиться, на мгновение прикрыл глаза.
Эта женщина умела быть настойчивой и невыносимой, а он хорошо знал пределы своего самоконтроля, так что сейчас проще было дать ей то, чего хочет. В противном случае скандал затянется, закончится предсказуемым итогом на первой попавшейся поверхности или вообще без неё, и это будет приятно, но — слишком долго.
Шахаб выпустил руки эльфийки, позволил ощупать стриженый затылок и более длинные волосы на макушке и как мог ровно пояснил, игнорируя неуверенные попытки вырвать — или вытянуть до желаемой длины? — те пряди, за которые она смогла уцепиться:
— Я привёл причёску в соответствие со статусом. Шайтарские мужчины не носят длинные волосы.
— Но хотя бы косички! Твой брат носит!
Халлела уставилась на него снизу вверх с такой неподдельной детской обидой, что Шахаб едва сдержал смешок. Всё-таки с головой эта женщина дружит не всегда…
Ладно, редко, только когда занимается магией.
— Мой брат — главнокомандующий армии Кулаб-тана, я — младший маг на стройке. А теперь объясни, что это такое!
— А кем ты должен быть, чтобы можно было носить длинные волосы? — спросила она недоверчиво, проигнорировав вопрос. — Ты сильный маг, можно…
— Вот же… Холера! — ругнулся Шахаб, сдвинул опять перегородившую путь женщину и подошёл к сложенным в уголке телам.
Эльфы были связаны друг с другом по рукам и ногам, причём с выдумкой и творческим подходом, так, что шайтар даже не сразу понял, к чему примотана какая конечность, и мысленно порадовался за них, что пока ещё не успели очнуться. Рты были заткнуты какой-то ветошью, до кучи еще и завязаны глаза.
Шахаб опустился на корточки рядом с неподвижной композицией. У одного из эльфов видимых повреждений не наблюдалось, у второго был разбит затылок — на светлых волосах отчётливо виднелась кровь. Оба действительно находились без сознания, не прикидывались.
Кто такие эти двое, особых вопросов не вызывало, достаточно взглянуть на одежду. За время войны Шахаб насмотрелся на подобные зеленовато-серые костюмы: мягкие свободные штаны, удобная рубашка сложного кроя по фигуре с капюшоном и маской, которая прятала лицо, высокие ботинки на шнуровке. Под рубашкой имелась сложная система креплений для всего необходимого — зелья, артефакты, оружие, инструменты.
Спецназ разведки. Профи, попортившие изрядно крови.
Вопрос в другом: что с ними сделала Холера? И почему?!
— Они хотели тебя убить? — Шахаб поднял на женщину тревожный взгляд.
— Они пытались меня похитить, — возразила она небрежно, продолжая разглядывать его причёску. Подошла, пользуясь тем, что оглушённый таким признанием шайтар не успел встать, обхватила его голову ладонями, покрутила из стороны в сторону. — Нет, ну как ты мог?!
— Погоди, — он тряхнул головой, выворачиваясь из цепких пальцев, и поднялся. — Я правильно понял? Ты вырубила и связала сородичей, которые пытались забрать тебя домой?!
— Они пытались увести меня силой, а куда — я не спрашивала, — отмахнулась Халлела. — Мать-Природа! Ладно, давай ты их куда-нибудь уже уберёшь, и мы сможем перейти к более важным вещам, — решила она и отступила, выразительно спрятав руки за спину.
Шахаб проводил взглядом Повилику, еще раз посмотрел на лежащий без сознания спецназ — и вышел с широкой ухмылкой на лице.
Холера. Разрушительная и беспощадная.
Эльфов стало жаль. Это он к ней более-менее привык и притерпелся, уже даже почти не звереет, а парни-то пришли спасать похищенного учёного, слабую женщину. Ну а та их встретила со всей душой…
Наверное, перед тем, как вызывать помощь, стоило проверить путы и обыскать пленников, но возвращаться за этим Шахаб не стал. Сбежать им не даст Повилика, иначе не усердствовала бы так с узлами, а спасать арсенал от неё уже поздно, что хотела — сняла и перепрятала.
Телекристалла в доме не было: раньше никому в голову не приходило оснащать недешёвой игрушкой пустующий дом, а сейчас у Шахаба еще не дошли до этого руки. Да и просить денег не хотелось, пусть и у родственников, а нынешняя работа не позволяла совершать подобные покупки спонтанно. Зато он прекрасно знал, где искать приставленного братом охранника, к нему и вышел, тем более проблема по его части.
Узнав, что пропустил диверсантов и чуть не потерял ценный охраняемый объект, боец впал в уныние, предчувствуя заслуженную выволочку от командира, но в словах Шахаба не усомнился и поднял тревогу.
Не прошло и четверти часа, когда в тихом старом доме собралась почти толпа: четверо шайтаров, помимо пары постоянных обитателей, — это казалось чересчур. Все попытались столпиться в ставшей эпицентром событий комнате на нижнем этаже, но помещались они там плохо, и, что бы это осознать, проникнуться и проявить скромность, хватило строгого рыка хозяина.
В итоге, не считая спецназовцев, в комнате осталось трое. Демонстративно надутая и раздражённая Халлела забилась в угол и уткнулась в книжку, недовольно зыркая на пришельца, который распутывал добычу и восторженно матерился. А Шахаб на всякий случай сел на край постели между ними двумя: то ли Холеру ловить, когда она полезет заступаться за своё творчество, то ли дать понять шайтару, что к этой женщине лучше не приближаться.
С узлами через некоторое время было покончено, их сменили нормальные наручники. Боец принялся сноровисто и с явным знанием дела потрошить карманы и потайные отделения одежды, выкладывая арсенал на стол, когда на пороге появился Шад. Окинул взглядом комнату, хмыкнул.
— Брат, на два слова.
Шахаб недовольно поморщился, но спорить не стал: здравый смысл подсказывал, что вряд ли оставленная без присмотра Холера за обещанные два слова успеет устроить что-то из ряда вон выходящее. Повилика бросила на него любопытный взгляд и если бы могла — навострила уши, но двигать ими эльфы не умели, а через мгновение женщина одёрнула себя и вновь с неприступным видом уткнулась в книгу. Шад, наблюдавший всю эту картину, не сдержал смешка.
— Я не успел выяснить, кто это такие, — с ходу предупредил Шахаб, когда они зашли в дальнюю комнату и прикрыли за собой дверь. — Решил позвать твоих и оставить им это развлечение.
— Их правда вырубила Халлела? — уточнил Шад, дождался скупого кивка. — Детали выясним. Но я не об этом хотел спросить. Что у вас с эльфийкой происходит? И происходило?
— Не понимаю, о чём ты, — насупился младший.
— Серьёзно? — криво усмехнулся Шад. — Ты притащил эту женщину и посадил на цепь, а она дом сторожит. Ничего необычного.
Шахаб тоже усмехнулся: с этой стороны он на ситуацию не смотрел.
— Холера любого сторожевого пса переплюнет.
— А если я её заберу? — старший выразительно приподнял бровь и скрестил руки на груди.
— На каком основании? — нахмурился Шахаб.
— У меня нет убедительных оснований оставлять её в родительском доме, — возразил Шад. — А перевезти в подготовленное для содержания пленных место — мой долг.
— Попробуй ей предложить, — криво усмехнулся младший.
— Спрашивать? — Шад насмешливо вскинул брови. — Врага и преступника? Это решается приказом.
— Ты этого не сделаешь. — Шахаб, глядя исподлобья, стиснул кулаки, подался вперёд.
Несколько мгновений братья мерились взглядами в дрожащей от напряжения тишине, а потом Шад вздохнул, уронил руки, потёр ладонью лоб.
— Предки. А я им не верил…
— Кому? — растерялся младший, для которого такой поворот разговора оказался полной неожиданностью: он-то готовился ругаться и отстаивать своё желание сохранить всё как есть. Вопреки логике и здравому смыслу, не хотелось даже допускать мысли о том, что Халлелу сейчас куда-то перевезут, и уж тем более о том, что Шад имеет на это полное право.
— Ярае и Мутабару. И давно это у вас? — криво усмехнулся старший. — Нет, не отвечай, не хочу знать! — Он вскинул ладони. — Обдумай заранее, как будешь объяснять это матери.
— Что объяснять? — всё-таки уточнил Шахаб, хотя об ответе сложно было не догадаться.
Шад мгновение помолчал, пытаясь подобрать слова, но потом плюнул на иносказания — это Ярая дипломат, ей положено, а он терпеть не мог словесную шелуху, — и сказал как думал:
— Что ты трахаешь сидящую на цепи сумасшедшую эльфийку, вас обоих всё устраивает и что-то менять в ближайшем будущем ты не намерен.
— Я не… — начал Шахаб, но под насмешливым взглядом старшего брата осёкся и продолжил совсем не тем, чем собирался: — Я не собираюсь ей ничего объяснять. Это моя жизнь и моё дело.
Он и сам прекрасно понимал, насколько жалко и неубедительно это прозвучало. Отдать должное, брат в ответ ограничился только ехидной ухмылкой и многозначительным «ну-ну», а после как ни в чём не бывало предложил вернуться в комнату и заняться делом.
К счастью, за время их отсутствия никакого скандала не случилось: Повилика продолжала игнорировать шайтара, а тот сосредоточенно копался в вытряхнутых из её сородичей артефактах, кажется вовсе забыв о свидетельнице.
— Есть что-то интересное? — спросил Шад с ходу.
— Ты даже не представляешь насколько! — ответил тот. — Маскировка, связь, открывашка для нашей защиты от порталов… Сокровище, а не эльфы!
— Всё вытряхнул?
— В идеале бы с них одежду снять и волосы осмотреть внимательнее, но не здесь же.
— И правда. — Шад бросил насмешливый взгляд на Халлелу. — Пакуйте этих красавцев, Когтю передадим вместе со всеми потрохами. Дадут Предки — разговорят.
В такой исход он почти не верил: бойцы явно профессионалы, такие любой допрос выдержат. Но это не повод не попытаться.
Так до сих пор и не удалось установить, зачем Повилика понадобилась сородичам. По дипломатической части ничего не нашлось, разведка установила только, что приказ пришёл откуда-то с самого верха, из-за океана. При этом остальные захваченные в лаборатории работники никого настолько сильно не интересовали, об их судьбе беспокоились на общих основаниях. Вслух озвучивалась версия ценности Халлелы Безродной как учёного, но в это не верили ни свои, ни союзники, ни, кажется, сами эльфы.
С благословения Великой Матери к делу через контакты Внешнего Свода подключили и Орду, и Каганат, но и там не сумели выдвинуть никаких дельных предположений. Самым примечательным в Повилике была её отрезанность от корней при большой магической силе, но прежде её так высоко никто не ценил. Да, изгоняли женщин ушастые заметно реже, чем мужчин, а с таким потенциалом и вовсе — первую, но прецеденты были, и они ничего не объясняли. Отрезанные влачили достаточно жалкое существование, обычно на человеческих землях, жили в среднем не намного дольше тех же шайтаров и умирали в одинокой безвестности.
До сих пор оставалась надежда на то, что сама Повилика вспомнила, но скрыла, однако после её демарша со спасателями эта надежда заметно померкла. Халлела вполне ясно дала понять, что не желает воссоединяться с сородичами, и, если бы у неё возникло предположение, какой из её научных интересов оказался столь интересен эльфам, непременно сказала бы. А предполагать, что это какой-то хитрый план втереться в доверие… Звучало откровенно безумно.
Ещё через четверть часа в доме опять воцарились мир и покой. Шад, уходивший последним, явно хотел сказать что-то кроме обещания держать в курсе ситуации и завтра вернуться со следователем, чтобы допросить эльфийку, но сдержался. Сегодня отвечать на вопросы та отказалась наотрез, игнорируя даже Шахаба, но идею завтрашнего разговора вроде бы восприняла милостиво, так что он решил поверить и дать женщине возможность перевести дух.
Со стратегией Шад угадал, Повилика быстро остыла и сопротивлялась не потому, что не хотела отвечать, а потому, что не желала оканчивать вечер в компании посторонних. Знала она этих сыщиков, у них быстро не бывает, вымотают нервы, сожрут прорву времени, а даже если в итоге выйдет толк, её это всё равно не коснётся. А у неё планы!
Продолжать ругать шайтара за отстриженные волосы уже не хотелось — поздно, глупо и неинтересно, а вот приятного хотелось. С тех пор, как Шахаб снял бойкот, прошло несколько дней, и наметившийся распорядок ей нравился.
Утром шайтар приносил завтрак и оставлял, потому что в такую рань она обычно еще спала. Реагировала на его появление, но не поленилась встать только первый раз, и то — зря: ни на что приятное его отвлечь не вышло, утренний Шахаб был слишком серьёзен и отвратительно пунктуален, как будто он мир спасает, а не камни на стройке ворочает.
Потом много бумаг, расчётов и размышлений. Работу Халлела любила, и работалось здесь прекрасно. Ей принесли многие записи, вывезенные шайтарами из лаборатории, и предоставили счётный кристалл — простенький, но рабочий, и от всего этого великолепия не приходилось отвлекаться на бюрократию и нелепых разумных с их бестолковыми просьбами и претензиями.
Обед ей приносили разный и разные охранники, но все они быстро приучились приходить тихо: заставая каждый раз эльфийку за расчётами и до сих пор не поймав ни на чём больше, невольно прониклись уважением. Халлела бы разнообразила досуг развлекательной литературой, но в её распоряжении оказалась только какая-то замшелая скукота, даже та, которая считалась приключениями. Она терпеть не могла суровую умную литературу прошлых веков, считая это чем-то вроде аллергии: через полчаса чтения нападала страшная зевота. Наверное, последствия хорошего образования, которое долгие годы вколачивало в неё всю эту бессмысленную, нудную и однообразную чушь. А теперь читать подобное самой, добровольно, да еще пытаться получать удовольствие?! Нет уж, лучше математика и магические опыты.
А вечером неизменно приходил Шахаб, и Повилика искренне радовалась этим визитам. Не только из-за секса, хотя из-за него тоже: шайтар оказался изумительным любовником, неутомимым, напористым и — осторожным. Да, громадный и очень мощный мужчина, бывало, не рассчитывал силу, но очень старался подобного избежать. Халлеле нравилось, когда он злился, и провоцировала она его зачастую намеренно, дразня и выводя из себя, отдельно еще и потому, что было приятно сознавать: он не причинит вреда, даже имея такую возможность.
«Не бояться» Повилике давалось просто, жизнь отучила, и страха этот мужчина не вызывал с самого начала, даже тогда, когда от него шарахалась остальная лаборатория. Но не бояться боли и смерти — совсем не то же самое, что точно знать, что их не будет.
Доверие. Странное слово и странное состояние. Новое. Но сейчас Халлела была к нему удивительно близка — впервые в жизни. Шахаб оказался не только большим и красивым, но ещё — простым, прямолинейным и честным. Удивительное сочетание качеств. Она бы сама, может, смогла притвориться и устроить такую тонкую, изощрённую месть, втеревшись в доверие и ударив в спину через время, но — в прежние годы, сразу после наказания, обозлённая на весь мир. Сейчас тратить столько душевных и физических сил на подобные извращения казалось глупым и нерациональным.
Так что — да, возможности остаться с Шахабом наедине, пусть он и постригся, Халлела ждала с нетерпением. Но вернулся он, выпроводив гостей, хмурым, задумчивым и явно не настроенным на шалости. Глянул на сидящую всё в том же углу эльфийку, ничего не сказал и не подошёл. Повилика, заинтригованная, наблюдала из-под ресниц: кто она такая, чтобы мешать мужчине ковыряться в себе и мучиться!
Шайтар подошёл к рабочему столу, опёрся на стул с высокой спинкой. Задумчиво посмотрел на пару подушек на сиденье, очень похожих на диванные из общей комнаты. Он не помнил, когда притащил их сюда и зачем, но пленнице они пришлись кстати: мебель была рассчитана на Шахаба, эльфийка же казалась рослой только в сравнении с сородичами, а тут плохо дотягивалась.
Взгляд скользнул по залежам бумаг, по книгам… запнулся, вернулся обратно. Мужчина подобрал пособие по расовой магии, которое сам же читал не далее как вчера вечером перед сном.
— Откуда здесь эта книга? — спросил задумчиво, обернувшись к пленнице.
— Попросила охранника, он принёс, — независимо пожала плечами Халлела и с очень сосредоточенным видом уткнулась в собственную книжку.
— И если я спрошу, он подтвердит. — Шахаб с тонким томиком в руке приблизился к постели, сел на край.
— Ну если вспомнит. — Эльфийка передёрнула плечами и попыталась дрыгнуть ногой, которую поймал шайтар. — Пусти! — Она изо всех сил упёрлась второй стопой в его рёбра, но толку? Здоровяк как будто и не заметил усилий, легко удерживая лодыжку и разглядывая каменный браслет.
Тот выглядел цельным и совсем неповреждённым, вот только…
— И давно ты наловчилось его снимать? — мрачно уставился на неё Шахаб, выпустив ногу.
— Не понимаю, о чём ты, — упёрлась Повилика, тут же подобрала пятки под себя и прикрыла колени краешком одеяла. — Если бы я могла…
— Не держи меня за идиота, — скривился он. — Повязку так под браслет не накрутишь. Зачем?..
Некоторое время Халлела пыталась изображать непонимание, но взгляд тёмно-серых глаз продолжал упрямо давить, не смягчаясь и не сомневаясь, и она сдалась, без труда поняв, что именно интересует собеседника.
— Ну тебе так спокойнее, а мне не мешает, — призналась, поглядывая на мужчину с интересом и ожиданием: как отреагирует? — Почему бы не сделать хорошему шайтару приятное, правда?
Он даже ругаться не стал. С глубоким вздохом согнулся, опираясь локтями о колени, прикрыл ладонями стриженый затылок и замер.
Повилика некоторое время сидела, ожидая продолжения, но ничего не менялось. Ожидание уступило досаде, досада — беспокойству. Если бы он рычал и матерился — это она бы поняла, он всегда так делал. А тут…
— Эй. Ну хочешь, я помогу понадёжнее браслет сделать? — участливо предложила она, подвинулась ближе на коленках, небрежным привычным жестом поправив цепочку, чтобы не мешалась. — Шахаб? — Халлела аккуратно ткнула его пальцем в плечо — словно в камень, подвинулась ещё, потрепала ладонью. — Ну не расстраивайся. Хочешь, я сбегу, а ты меня ловить будешь?
— Зачем? — невнятно буркнул он.
— Ну… Не знаю. Охотничьи инстинкты, если добыча не сбегает — не так интересно, — предположила она. — Я буду не очень сильно убегать, честное слово!
Глыба плеча под ладонью затряслась вместе со всем шайтаром. Он уронил руки и выпрямился, почти беззвучно смеясь. Халлела перевела дух — не плакал же, а то она такого надумать успела!
Шахаб, отсмеявшись, сгрёб женщину одной рукой, подтянул к себе на колени. Накрыл ладонью каменный браслет — тот беззвучно распался на две половинки — и небрежно бросил на пол. Грохнул камень, цепочка тихо обиженно звякнула, но до неё никому не было дела: шайтар поудобнее устраивал добычу на коленях, а та растерянно притихла, не до конца понимая, что и почему происходит. Ясно, что новый браслет делать её тюремщик не собирался, но всё же хотелось деталей и ясности.
— И давно ты наловчилась пользоваться моей магией через связь? — спокойно спросил Шахаб, аккуратно прижав женщину к себе и придавив её макушку тяжёлым подбородком.
— Несколько дней пришлось повозиться, — созналась Повилика, пытаясь понять, нравится ей новое положение в пространстве или нет. Остро ощущался контраст размеров, и на коленях её сейчас держали скорее как кошку, чем как женщину, даже как будто пытались свернуть клубком. Прежним любовникам подобное даже в голову не приходило, а тут…
Наконец решив, что это скорее хорошо, чем неприятно, Халлела расслабилась, привалившись к широкой груди, и прикрыла глаза.
— Не могу понять, ты это серьёзно или издеваешься? — глубоко вздохнул Шахаб, медленно погладил её по спине.
— Я это — что? — не поняла эльфийка.
— Делаешь. Почему ты не сбежала?!
— То есть тебе всё-таки хочется поиграть в охотника и добычу? — хихикнула она.
— Холера… — проворчал он, но как-то устало беззлобно, без огонька, даже почти ласково. — Ты можешь ответить на вопрос?
— Ты глупости какие-то спрашиваешь. Я дура, что ли, сбегать из прекрасного уютного вольера в непонятную неизвестность? Любимая работа на месте, никто не дёргает, кормят регулярно и вкусно, ванна рядом, горячий мужик скучать не даёт… Да я даже если напрягусь — не вспомню, когда у меня всё было так хорошо. А браслет… Ну браслет, подумаешь! Тоже весело. Знаешь, как эти двое ругались, пока его снять пытались? Блокиратор-то щёлкнули как орешек, профи, а тут сложно, чтобы еще ногу не отхватить. Да и цепочка оказалась будь здоров, уж не знаю, откуда ты её взял. Так что на пользу, никто не украдёт!
— Блокиратор. Да, — вспомнил Шахаб и, поймав вторую лодыжку, снял браслет. Тот замыкался уникальным ключом-чарами и, по задумке, не мог быть снят самим магом не только из-за блокировки магии, но и благодаря сложности ключа. — С ним-то ты как справлялась?
— Есть способы, — уклончиво ответила она. — Один знакомый маг давно объяснил принцип.
— Вы вместе отбывали наказание? — понимающе хмыкнул шайтар, который успел узнать у брата подробности биографии Повилики — те, которые удалось установить. Халлела в ответ невнятно угукнула, не шевелясь, и он спросил то, чего в деле не было: — За что ты убила мужа?
— Надоел потому что. Говорил много глупостей, — проворчала она. — Смотри, как бы не стать следующим!
— Захочешь — расскажешь, — рассеянно подытожил Шахаб, проигнорировав угрозу. — Эти двое что-то сказали?
— Ничего определённого, — всё-таки согласилась на разговор Повилика. — Грозились спасти, потом занялись браслетом. Я одного книжкой шарахнула, удачно подставил голову, второго магией.
— И у него не было защиты? — недоверчиво уточнил шайтар.
— Ну почему, какая-то была, но я тоже профессионал, у меня тоже есть свои маленькие секреты. Одинокая женщина должна уметь за себя постоять, а неодинокая — тем более! — назидательно сообщила она.
Шахаб только тяжело вздохнул в ответ. Спорить с ней, что-то объяснять, доказывать… Бесполезно. Она же не от глупости и непонимания всё это говорит и делает, а по вдохновению и с огромным удовольствием.
Ещё некоторое время он посидел, баюкая эльфийку на коленях и разглядывая кудрявую рыжую макушку. Халлела затихла и не демонстрировала недовольства — то ли пригрелась, то ли задремала, его одинаково устраивали оба варианта, потому что не мешали думать.
Он не мог и не хотел отпускать эту женщину, а она, как оказалось, совсем не хотела уходить. Неважно, почему и насколько это нормально, но… По большей части их обоих устраивало нынешнее положение вещей, так какая разница? Им. А вот остальному миру…
Шад опять ткнул брата носом в главную проблему, которую тот до сих пор старательно игнорировал. Мать. Даже если бы не её нынешнее — а значит, и его, — положение, связь сына с эльфийкой привела бы Шаисту в ярость. Она могла быть терпима к эльфам до тех пор, пока это приносит выгоду, потакать же безумству сына… Даже если начать убеждать её, что это временно и Шахаб не планирует провести с Халлелой остаток жизни, — а сам он об этом пока не думал, — это не спасёт. Учитывая долг и обязанности Великой Матери, ждать спокойной реакции не приходилось тем более.
Дети правительницы — лицо Кулаб-тана, такая связь — пощёчина по этому лицу. Смачная, с оттяжкой. Конечно, наибольшая ответственность здесь на Шарифе, она сильная шаманка, как мать, и наверняка именно она станет наследницей, значит, должна продолжить род с достойным шайтаром. Но едва ли это спасёт Шахаба.
Вот только мысли о возможной реакции матери вызывали отнюдь не смирение и готовность принять высшую волю.
Понимая, что начинает злиться на пустом месте, когда и сам ещё не определился, чего хочет, шайтар поудобнее перехватил Халлелу и рывком поднялся.
— Ой. Ты что делаешь? — возмутилась она, задёргалась. — Поставь меня. Нет, ты что?! Я отказываюсь отсюда уходить! — Повилика забилась энергичнее, когда мужчина шагнул к выходу.
Настроение как-то вдруг выправилось, Шахаб легко закинул взвизгнувшую эльфийку на плечо и заявил:
— А я не спрашивал.
— Ты!.. — ахнула она, задохнувшись от возмущения. — Да я!..
— Что-то не так? — насмешливо уточнил он, уже поднимаясь по лестнице. Дёргаться в этой тесноте Халлела благоразумно прекратила, ещё не хватало успешно вывернуться и пересчитать головой ступеньки.
— На стройке мешки с песком таскай! — рассерженно прошипела она, на всякий случай вцепившись в одежду шайтара, чтобы не упасть: на упирающемся в живот плече, да с видом на крутую лестницу, было неуютно.
— Мешки проще, — хмыкнул мужчина, к счастью направляясь не к следующей лестнице. — Они молчат, не брыкаются, полегче будут…
С этими словами он вошёл в спальню, встал на край постели коленом и аккуратно уронил ношу на кровать, навалился сверху. Халлела насторожённо притихла, любопытно блестя золотисто-карими глазами: явно происходило что-то важное, а раз выставлять её на улицу никто не спешит — можно не дёргаться. Тем более устроился шайтар удобно, вроде и придавил, а вроде и аккуратно, опираясь на локоть, а вторая ладонь по-хозяйски, очень естественно разместилась на груди, рассеянно поглаживая через ткань и настраивая на приятное.
Шахаб немного помолчал, разглядывая женское лицо. Красивое. Совсем не похожее на знакомых ему эльфов, но — красивое. Необычное. Густая россыпь веснушек, большие глаза, высокие скулы, вздёрнутый нос. Точёные губы со слегка приподнятыми в вечной насмешке уголками.
К губам он и склонился, приласкал — медленно прошёлся языком, раздвигая, наслаждаясь нежностью, податливостью, тем, как охотно и сладко на его поцелуй ответили. Увлекая, заманивая, заигрывая… Порывистая и стремительная, Халлела не любила такой неспешности. В каждом её поцелуе ощущалась непонятная жадность, словно он был последним, словно она боялась не успеть. Может, и правда — боялась?
На этот раз поддаваться на провокацию Шахаб не стал. Вся ночь впереди, куда торопиться? Ему очень хотелось отвлечься, забыться, выбросить из головы сумбурные бестолковые мысли, и спешка в этом деле совсем не кстати.
Халлела огладила его плечи, тонкие пальцы встопорщили стриженый затылок, крепко вцепились в более длинные пряди выше. Шахаб оставил её рот, губы мягко коснулись скулы, опущенного века, изящного носа. Язык мазнул по нежной коже, словно пробуя золотисто-рыжие крапинки на вкус и пытаясь слизнуть. Ресницы от последнего прикосновения удивлённо дрогнули и распахнулись, когда мужчина немного отстранился.
— Откуда у тебя веснушки? — спросил он задумчиво.
— Серьёзно? Сейчас тебя волнуют веснушки?! — возмутилась Повилика и за волосы попыталась притянуть его ближе. Не вышло: кажется, ему было не больно, а пересилить эту махину — задача не для эльфийки. И самой не приподняться, тяжёлая рука опять сдвинулась на шею, а большой палец погладил подбородок, словно извиняясь за эту меру.
— Почему? Не только сейчас, — усмехнулся он, лёгким нажатием повернул её голову набок, коснулся губами шеи под самым ухом, медленно двинулся ниже, вдоль торопливо бьющейся жилки. — Они меня в целом волнуют.
— Свести? — мрачно вздохнула Халлела, блаженно опустив веки.
— Только попробуй, — проворчал Шахаб, добравшийся до ключиц.
Повилика тут же вновь распахнула глаза и попыталась повернуть голову, чтобы заглянуть Шахабу в лицо и поискать там признаки насмешки.
— Так они тебе что, нравятся? Плебейские веснушки?!
— Что за чушь? Конечно, нравятся, — так удивился он, что оставил в покое её горло и приподнялся. — У шайтаров их не бывает, у эльфов, я думал, тоже.
— У нормальных не бывает, у отрезанных — еще и не такое, — пояснила она недоверчиво. — У меня поначалу тоже не было, они через несколько лет вылезли. И всё остальное поменялось.
— Хорошо, — задумчиво согласился он.
— Мне не нравится твоя ухмылка, — предупредила Халлела.
— Сейчас объясню.
Однако разговор на этом прекратился. Шахаб рывком задрал подол сцара — насколько вышло, до талии. Припал губами к животу, обвёл языком лунку пупка, осторожно прихватил зубами кожу и тут же зализал. Двинулся вверх, неспешно собирая ткань выше и выше…
И, надо сказать, объяснить у него получилось — поцеловав каждую веснушку, приласкав каждую несовершенную черту, каждую обвивающую тело золотую ленту. И обычно настойчивая, напористая и несдержанная Халлела была непривычно смирной и покорной — от удивления, от неожиданности, из любопытства. Не тянула и не подгоняла, не шипела горячим гейзером, цеплялась за его плечи и покрывало, кусала губы и — молчала, лишь иногда выдыхая что-то бессвязное, сумбурное, умоляющее.
Поначалу, наблюдая изменения, происходившие с её телом после отрезания от корней, Повилика страдала. Растерянная, смятенная, растоптанная жестоким приговором и решением рода — для неё это почти стало последней каплей.
Помогли упрямство и «назло». Вели долгие годы. Потом Халлела пережила и переболела, научилась видеть плюсы, отстаивать независимость и точно знала, что сейчас она — гораздо сильнее и лучше, чем та дрожащая испуганная девчонка, которую под конвоем вели в родовую рощу — последний раз.
Сейчас она не страдала из-за того, через что прошла раньше, прекрасно обходилась без чужих признаний и ни от кого ничего не ждала. Но отношение Шахаба всё равно сбивало.
Хорошо, что очень быстро стало не до размышлений, всё её существо сосредоточилось в ощущениях. В горящих от поцелуев, искусанных в попытках сдержать стоны губах. В груди, напряжённой от желания, от контраста жёсткой кожи мужских ладоней и нежных губ, влажного языка, играющего с набухшими сосками, — и осторожно прихватывающих зубов. Внизу живота, где скручивалось в узел возбуждение настолько острое, что она непроизвольно сдвигала ноги, подавалась вверх, беззвучно умоляя прекратить пытку и позволить уже наконец достичь пика.
Когда мужчина без усилия развёл её стиснутые ноги ладонями, но вместо того, чтобы прекратить мучения, откровенно издеваясь, коснулся губами внутренней стороны бедра — и двинулся дальше вниз, к коленям, Повилика не выдержала.
— Шахаб, хватит! — простонала она, выгнувшись.
— Уже? Так быстро? — с хриплым смешком спросил он.
— Шахаб, ты…
— Свяжу, — пригрозил он и мягко надавил попытавшейся подняться женщине на грудную клетку. — Моя очередь, ты забыла?
— Ну пожалуйста!.. — предприняла она последнюю попытку.
— Не бойся, тебе понравится! — с явным удовольствием передразнил он, усмехнулся в ответ на вырвавшееся у неё ругательство и куснул за бедро.
Не обманул. Издевательская неторопливость, поначалу мучительная, стоило с ней смириться, начала восхищать — его завидной выдержкой, упрямством, настойчивостью… и наслаждением, конечно. Осязание обострилось почти до болезненности, всё тело будто горело — и приглушить этот жар могли только его губы.
Когда Шахаб, уделив внимание каждому пальцу и каждому сантиметру кожи, кроме того места, которое жаждало ласки больше всего, наконец смилостивился, Халлеле хватило десятка мгновений, нескольких восхитительно порочных и уверенных прикосновений языка мужчины к страждущей плоти, чтобы наслаждение молнией пробило до самой макушки, выгнуло тело дугой и вырвалось стоном.
Под отчаянно зажмуренными веками рассыпались звёзды, и несколько секунд она была уверена, что больше не способна ни чувствовать, ни думать, ни вообще — быть, пока Шахаб очень просто не доказал обратное. Он аккуратно поднял её безвольные, совершенно ослабевшие ноги, положил себе на плечо. Любопытство заставило Халлелу приоткрыть глаза — и поймать шальной, горящий взгляд почти чёрных от желания глаз. Широкие твёрдые ладони огладили её талию, легли на бёдра, уверенно приподняли…
Повилика изумлённо ахнула, ощутив плавное и неспешное вторжение под непривычным углом, — от удивления, что она не просто может чувствовать, а, кажется, ещё острее, чем несколько мгновений назад. Внутренние мышцы сжались, пытаясь удержать ощущение наполненности, когда Шахаб подался назад, — и Халлела закусила губу, поймав довольную усмешку мужчины.
Новое движение — медленное, до упора, и из груди вырывается жалкий всхлип, потому что предвкушения и ощущений уже столько, что, кажется, нет никаких шансов вынести всё это разом. Собственная неподвижность, впившиеся в покрывало ногти, тяжёлые ладони на бёдрах, горячая и твёрдая плоть, скользящая внутри, взгляд…
Взгляд, кажется, был острее всего. Доставал до самой глубины души, видел насквозь, подчинял, заставлял чувствовать себя податливой, послушной — и самой вожделенной. Всё тело — оголённый нерв, желания — открытая книга, и это… Мать-Природа, помоги, это было потрясающе!
Коготь, давно уже правильно оценивший серьёзность и важность ситуации, — плевать на личный интерес Великой Матери, наглость и упорство эльфов настораживали и без неё, — выделил для потрошения эльфов лучших своих спецов, но те с самого начала подтвердили опасения Шада, что шансов мало. Эльфы молчали мёртво. С ними обещали еще несколько дней поработать, но никто не питал иллюзий.
Эхо не любил лезть в чужие дела, в которых к тому же понимал серединка на половинку, но сейчас держаться в стороне не мог из-за брата. Однако и помочь ничем не мог, разве что быстро и с гарантией прибить ушастым уши к полу. Без единого гвоздя. Оставалось держать руку на пульсе и ждать новостей. Это отвлекало от более важных дел и тем раздражало.
Заметная разница в возрасте не позволила им с братом сдружиться в детстве, а потом смерть отца вынудила… нет, конечно, не заменить его, но в какой-то степени взять младшего под опеку. Шарифе было проще, она всегда хвостиком ходила за матерью и во всём стала её продолжением, а Шахаб, при несомненной любви Шаисты ко всем детям, оставался слегка неприкаянным. Потом братьев раскидала война, и видеться доводилось редко: когда дар младшего созрел и развернулся в достаточной степени, чтобы пустить в дело, старший уже выбился в высшее командование, и хотя как мог приглядывал за Шахабом, но едва ли больше, чем за остальными бойцами. Да и что за ним приглядывать, в самом деле, взрослый мужик!
По-хорошему, и в нынешнюю ситуацию лезть не стоило. Удовлетвориться ответом Мутабара, что жизни и здоровью младшего ничего не угрожает, и ладно. Но не получалось.
Домой он вернулся поздно, тихо прошёл в кабинет — если так можно было назвать почти пустую комнату, в которой имелся только стол с телекристаллом, стул да пара сиротливо приткнутых к стенам шкафов. Дом они с женой, оба занятые служебными делами, обустраивали без спешки, с чувством. За пару месяцев здесь стараниями Яраи обжились кухня-столовая, сад на крыше и спальня. Рабочих каждый раз приглашали под конкретную комнату: так выходило гораздо дороже, но спокойнее.
Спать не хотелось, мешало дурное настроение. Отличный рецепт от него Шад знал, но будить жену было жаль, так что он взялся за изучение отчётов, которые прихватил сюда, чтобы просмотреть после ужина, но отвлёкся на донесение охраны, приставленной к брату.
— Ты что, так и сидишь с самого ужина? — удивлённый голос Яраи вырвал его из казённых формулировок и цифр, всегда навевавших угрюмую тоску, но сейчас неожиданно попавших в настроение.
— А ты почему не спишь? — нахмурился он, с удивлением обнаружив орчанку в вечернем наряде привалившейся плечом к дверному косяку.
— Наверное, потому, что только вошла? — со смешком предположила она, не спеша приблизилась. — Ты где вообще витаешь и чем слушал? Я же предупреждала, что после семейного иду на рабочий ужин.
Шад молча отодвинулся вместе со стулом, протянул руку. Другого намёка не понадобилось, жена устроилась у него на коленях. Уютное тепло, привычный лёгкий запах духов, само её присутствие… Стало легче и спокойнее уже от одного только этого.
— Что-то случилось? — проницательно спросила Ярая.
— Эльфийку пытались выкрасть. Она отказалась, — пробурчал Шад. Говорить не хотелось, но одновременно — хотелось высказаться, и он выбрал второе.
— То есть как?
Ситуацию удалось объяснить в несколько фраз даже без показаний Халлелы, по результатам осмотра пострадавших спецназовцев. Ярая в ответ от души расхохоталась.
— Мне с каждым днём всё больше нравится эта ушастая! — призналась, отсмеявшись.
— Рад, что повеселил, — проронил он угрюмо.
— Думаешь, всё-таки выкрадут? — предположила она.
— Лучше бы да, — еще мрачнее признался Шад.
— Да что с тобой такое?! — растерялась Ярая и немного отстранилась, чтобы приглядеться к шайтару.
— Ты была права на их счёт. И я не знаю, что делать.
— Порадоваться за брата, что он не скучает? — усмехнулась орчанка, совсем не проникшись эпическими страданиями мужа. — Не сердись, но я правда не понимаю, в чём трагедия. У них явно всё взаимно. Ну нравятся парню опытные женщины, в чём проблема?
— Опытные? — нахмурился Шад.
— Халлела же раза в три его старше, разве нет? Сколько ей, сотня с чем-то? Очень удачно, что она отрезанная от корней, как раз могут прожить до старости душа в душу и умереть в один день… ну так, если судить по средней продолжительности жизни, — прикинула она.
— Ты издеваешься? — сообразил шайтар.
— Немного, — легко призналась Ярая. — Драмы я не понимаю всерьёз. Ну да, отношения у них слегка нездоровые, но… Слушай, они достаточно взрослые, чтобы разобраться самостоятельно и отвечать за свои поступки, и оба не производят впечатления инфантильных маминых бунтарей. Попытки причинить кому-то добро обычно плохо кончаются, согласись. Ты бы порадовался, если бы Шаиста начала спасать тебя от тлетворного орочьего влияния? — уточнила она со смешком, поцеловала мужа в висок, в белёсый шрам на щеке.
— Орки — союзники и сородичи. А она эльфийка! — продолжил упираться он.
— И что? Судя по тому, что я успела узнать, у неё очень длинный и разнообразный счёт к сородичам, которых имеет полное право ненавидеть. Не меньше, чем у тебя. Кроме того, она полезное приобретение для Кулаб-тана. У вас беда с научными кадрами, а тут на халяву отхватили вон какой завидный экземпляр! Она же вполне настроена остаться тут навсегда, а вы нос воротите.
— Ты права. — Шад глубоко вздохнул, откинулся головой на высокую спинку стула, прикрыл глаза. — Во всём права. Он взрослый мужик, она хоть и ненормальная, но вполне адекватна. Я просто не могу отделаться от чувства вины и мысли, что я за него отвечаю.
— Да ладно тебе, это тоже нормально. — Ярая опять поцеловала его скулу, уголок губ. — Он твой младший брат, ты его опекаешь… тренируешься по-своему, тоже полезно!
— Тренируюсь? — уточнил он.
— Дочь родится — будешь отрабатывать. Или сын. Но мне почему-то кажется, что дочь.
Шад тут же открыл глаза, уставился на неё с вопросом.
— Ты хочешь сказать?..
— Ну я думала поделиться новостью в какой-то более располагающей и приятной обстановке, но ладно уж, тебе сейчас нужнее, — усмехнулась она, поцеловала мужа, от растерянности временно лишившегося дара речи, и сообщила: — Идём спать, ничего хорошего ты тут в ночи не высидишь.