(не) Мой Боно

Глава 34

— Ром, у тебя всё хорошо? — мы заходим в квартиру, и я не даю пройти дальше коридора, потому что волнуюсь за его состояние. Боно серее тучи, он не разговаривал по дороге домой. Весь его запал и активность испарились словно по щелчку пальцев после пляжа. Мы не стали возвращаться на дачу и сразу поехали домой. И сейчас он выглядит как выжатый лимон, и мне хочется помочь.

— Все хорошо, Люцик. Давай просто брякнемся спать, я жутко вымотался.

— Ладно, — пожимаю плечами и собираюсь пройти в комнату, но Боно разворачивает меня к себе.

— Я тебя никому не отдам, Ника, — он цепляет двумя пальцами мой подбородок, гипнотизируя глазами, — ты только моя. Если ты согласна, ответь. Если нет, мы прямо сейчас расходимся и больше я к тебе не подойду.

Дыхание прерывается от его ладони, которая проникает под топ, замирая на животе вместе со своим хозяином, который ждет моего ответа. Смотрю в его серую бездну и думаю.

Моё сердце разрывается, понимая, что я предаю свою любовь. Мне больно смотреть Роме в глаза, разум сходит с ума от прикосновений, которые я ощущаю на своем теле в последний раз, и от этого они кажутся еще более острыми и сладкими.

Прости, Ром. Но я не могу поступить иначе. Так должно быть: я заварила эту кашу и должна докопаться до истины. Отступать слишком поздно.

— Я хочу, чтобы было так, — отвечаю с горечью, но искренне.

А ему достаточно этих слов, чтобы вдавить меня в стену, прижимая своим стальным телом, не давая пошевелиться. Я люблю его запал, с которым он покрывает мои скулы поцелуями, захватывая подбородок, переносясь на шею. Меня заводит его грубость, когда он резко срывает с меня топ, удерживая одной рукой в запястьях над головой, а второй сминает грудь, после чего набрасывается на нее с поцелуями. С губ срываются стоны от дерзких ласок, уносящих в пучину экстаза, где я бываю только с Боно. Я схожу с ума от его пылкости, которая передается мне и разливается по всему телу, скапливаясь в узел в низу живота.

Боно непредсказуем. Никогда не знаешь, чего от него ждать в следующий момент, но для себя он планирует всё на несколько шагов вперед. И сейчас, захватывая в плен поцелуев и ласк, избавляя от одежды, он подхватывает меня на руки, чтобы перенести в комнату. Рваные поцелуи хаотично блуждают по телу, распаляя нас еще больше. Мы нетерпеливо срываем одежду, наполняя помещение стонами возбуждения и желанием обладать друг другом полностью.

Поддаюсь Роме, когда тот толкает меня на кровать и нависает сверху, фиксируя в запястьях над головой. Он знает, как заставить мое тело дрожать и выгибаться струной: обводя языком чувствительный сосок и втягивая в рот. Его рука ныряет между ног, а пальцы скользят по влажной промежности, пока я кусаю губы, готовая зарыдать от нетерпения. Я хочу его.

Промежность пульсирует и жаждет, чтобы в ней оказались не чуткие пальцы, а каменный член, которым он трется о мое бедро. В порыве страсти пытаюсь укусить Боно, но терплю фиаско. Рома голоден по мне и сегодня не намерен уступать. Он любит испытывать терпение долгими прелюдиями и сейчас оставляет метки на разных частях тела, после которых обязательно появятся синяки с засосами.

Нежный шепот завораживает, отключая сознание. Я готова на всё, чтобы он не останавливался и продолжал дарить сладкие поцелуи, набрасывался, подобно голодному зверю, на моё податливое тело, запуская в нем искры удовольствия. Он как никогда ненасытен, словно эта ночь для нас последняя.

Устроившись наконец между моих ног, он снова захватывает тонкие запястья в плен, внимательно разглядывая меня: раскрасневшуюся, с искусанными губами и похотливо елозящую по простыне. Усмехается, наблюдая за моими самостоятельными попытками насадиться на его член, и одним толчком заполняет меня, растягивая под себя.

Он выбивает из груди всхлип, когда резко входит в меня, наполняя полностью. Я обвиваю его ногами, прижимаюсь еще сильнее, оставляя полосы от ногтей и, кусая, шепчу на ухо:

— Я люблю тебя, — сегодня наша последняя ночь и я могу ему признаться. В последний раз.

— И я тебя люблю, Ника, больше жизни люблю, — шепчет он мне в ответ, и на долю секунды мне кажется, что в этом шепоте есть горечь. Словно Рома тоже прощается, как и я.

Утром, выходя из душа, я замираю в дверях комнаты, наблюдая за тем, как Боно ковыряется в моем телефоне. Сердце пропускает удар от испуга: там есть фотографии, которые я отправляла полковнику. Фото спрятаны в скрытой папке, но страх, что находка обнаружена, начинает заполнять организм.

— Что ты делаешь? — настороженно спрашиваю, нервно сглатывая.

Боно поворачивается в мою сторону и показывает мне экран смартфона.

— А ты как думаешь? — он хитро прищуривается, пока я на негнущихся ногах подхожу к нему и выхватываю телефон.

На экране вижу новый контакт с подписью «Чёрт».

— Что это? — непонимающе смотрю на Рому.

— Мой номер. Считаю, что он должен у тебя быть. Ты просто не спрашиваешь, я решил проявить инициативу. Запоминай цифры, чтобы они у тебя в памяти отложились. Ты поняла?

— Поняла, — выдыхаю с облегчением и убираю телефон в клатч, — а как ты узнал пароль?

— Это элементарно, Люцик. День нашего знакомства, — Боно падает спиной на диван и складывает руки на животе, — ты слишком предсказуема, дорогая.

— Ты помнишь дату нашего знакомства?

— Грех не помнить, когда тебя в упор расстреляли любовными патронами, — разводит руками и показывает, чтобы ложилась рядом, — ложись, мы с тобой сейчас серьезно поговорим. О нас.

Он дожидается, пока я лягу, и убирает руки за голову. Разглядывая люстру на потолке, Боно начинает разговор, даже не смотря в мою сторону.

— Я хочу еще раз обсудить наше будущее, в частности, рассказать, что тебя ждет дальше.

Он садится и продолжает, смотря мне в глаза:

— В «Спектру» ты больше не вернешься. Сегодня вечером тебя заберет один человек с квартиры, где ты проживаешь с девочками, и спрячет в безопасном месте. Там ты будешь находиться до момента, пока я не разгребусь со своими делами в этом городе и не приеду за тобой.

— Ты же говорил, что Хмурый вырежет мою семью.

— Я оплатил долги твоего отца, — эта новость меня обескураживает, лишая дара речи, — больше делать в этом свинарнике тебе нечего. Ты свободный человек, Ник.

— Если я свободный человек, зачем меня нужно прятать?

— Потому что ты со мной. И пока я не решу некоторые дела, тебе угрожает опасность. Это намного серьезнее, чем плясать в стриптиз-клубе, отрабатывая долги.

— Ты про Волкова, да?

— И про него тоже.

— Он серьезно такой отмороженный, как про него говорят?

— Ты слишком забиваешь себе голову тем, чем не нужно, — его отвлекает телефонный звонок, после которого Рома становится серьезным и встает с дивана, — вставай, мне пора ехать, а за тобой приехало такси.

— Ты не отвезешь меня? — удивляюсь.

— Я не смогу, опаздываю.

Боно

Мы идем до такси молча, о чем-то размышляя, я не лезу в хоровод мыслей Ники, потому что голова забита своими. Не могу избавиться от чувства, что сегодня что-то пойдет не так, и это не дает мне сосредоточиться. А я должен быть собран, потому что сделка должна произойти, от нее зависит многое. И мой срок пребывания в этом городе — тоже.

Я уже решил, что завязываю со своими делами тут и сваливаю с Никой. Пора остановиться и подумать о семье.

Вижу белый седан, который приехал за девушкой, и открываю заднюю дверцу, чтобы посадить внутрь Люцика. Перед тем как захлопнуть дверь, не удерживаюсь и заглядываю в салон, хватая девушку пальцами за подбородок, чтобы увидеть еще раз её глаза.

— Ты ничего мне не хочешь сказать?