(не) Мой Боно

Глава 77

Боно

Год назад

Адская боль в грудной клетке вынудила меня открыть глаза. Жмурюсь от яркого света, который бьет прямо в лицо и пытаюсь отвернуться, но тело прожигает жуткая боль и все мои попытки заканчиваются провалом. Сжимаю челюсть от «райских ощущений», но хриплый стон все равно вырывается из груди, сопровождаясь добавочной порцией боли. В голове всплывают обрывки последних воспоминаний, где мой бронежилет пробивает пуля, следом приходит картинка, в которой мне помогает Волков. Судя по тому, как выкручивает мое тело — я жив. Только хорошо это или нет, предстоит еще узнать.

Перед глазами, подобно пулеметной очереди, резко всплыли моменты, где над Доминикой изгалялись два парня и я снова закрываю глаза. Лучше бы меня убили, чем помнить такое. Моего богатого словарного запаса недостаточно, чтобы описать свои чувства в тот момент. Это больше, чем бессилие и безысходность. По моей вине пострадала любимая и простить себе такое я не могу.

Доминика. В ушах до сих пор стоит ее крик. Как она?

Осознание, что с Люциком что-то случилось, собирает остатки сил в кучу и я резко сажусь, но быстро скручиваюсь от боли. Успеваю только прислониться к стене, благо что кровать стоит впритык.

Судя по обстановке, я не в больнице, а у кого-то в гостях. Помимо моей односпальной кровати, в достаточно просторной комнате есть стол, диван и даже телевизор. Скудная обстановка. Узнать бы, кто меня приютил. Наощупь провожу по груди, ощущая повязку и морщусь от сверлящей боли, под действием которой бросает в пот.

— С возвращением, — в комнату заходит Ильдар и я с облегчением выдыхаю. Значит, у своих. — Как ты себя чувствуешь? Помнишь, как меня зовут? — коллега с интересом разглядывает меня и присаживается на стул напротив.

— Я даже номер твоего удостоверения помню, Ильдар. И своего, — цежу сквозь стиснутые зубы, — сколько я тут валяюсь?

— Достаточно для того чтобы сегодня прийти в себя. Ты помнишь, что произошло? — Ильдар вгоняет мне укол, видя мои кривляния.

— Помню. Только окончание пропустил спектакля. Чем всё закончилось? — боль немного отпускает и мне становится легче дышать, хотя дискомфорт в ребрах не проходит. Ожидаемо.

— Дэн оказался не тем, за кого себя выдавал. Он спелся с Бойко и они решили тебя заманить в ловушку. Тебя спас Волков. Очень, кстати, вовремя и неожиданно. Широкий жест с его стороны.

— Где мой сын и что с Доминикой? — сразу задаю вопрос, который волнует меня больше всего. Те двое меня интересуют в последнюю очередь. буравю коллегу тяжелым взглядом, под которым ему становится не по себе.

— Доминика… — Ильдар задумался на некоторое время, а потом с долей неуверенности протянул, — твою девочку вывезли из города. У нее теперь новая жизнь, документы. Всё у нее будет хорошо.

— С сыном что? — напряженно смотрю на Ильдара, единовременно ожидая и боясь его ответа. У такого, как я, тоже есть слабые места и больше всего не люблю зависеть от других. В случае с сыном, так и случилось. Мне приходится надеяться на помощь посторонних, пока сам даже встать не могу.

— Твоего сына мы так и не нашли, — напарник отводит взгляд в сторону и я киваю головой, обдумывая его слова.

— Точно не нашли или ты мне что-то недоговариваешь? — прищуриваюсь, нервно облизывая пересохшие губы.

— Руслан роет носом землю, но тщетно, — по горечи в голосе понимаю — не лжет.

— Я хочу поговорить с Русланом, — устало выдыхаю, чувствуя, как мой запас сил заканчивается. Судя по всему, дела мои совсем плохи, если через три минуты мне уже срочно нужно лечь и говорить трудно. Поддаваясь своей слабости, откидываюсь на кровать.

— Руслан тоже хочет с тобой поговорить. И он здесь, — Ильдар подошел к двери, кивком головы показывая, что ко мне можно заходить.

В комнату, своей привычно-бесшумной походкой зашел Руслан. Как обычно, весь в черном, в кожаных перчатках без пальцев на руках и безэмоциональной миной на лице. Больше всего меня напрягают такие типы, потому что никогда не знаешь, что у них в голове.

— Как Доминика? — пытаюсь прочитать на лице этого робота хоть какую-то эмоцию или зацепку. Тщетно. Ни один мускул не дрогнул.

— Плохо, но она справится, — отстраненно отвечает Руслан, — она пыталась покончить с собой. Из-за тебя, — последняя фраза звучит с укором.

Закрываю глаза, пытаясь контролировать дыхание. Кажется, у меня начались проблемы с давлением или с чем-то еще, в медицине не особо силен. Но то, что я сейчас не могу адекватно воспринимать информацию — это факт. При упоминании о Доминике пульс начинает зашкаливать и к ушам приливает кровь. Дышать и так сложно, а теперь вдвойне. Ко всему прочему добавился противный гул в голове, от которого хочется отмахнуться, но сил не хватает.

— Хочу ее увидеть, — морщусь, смотря в потолок.

— Нет.

— Почему? — удивленно поворачиваюсь к нему, не понимая, с какого хрена он мне запрещает.

— Потому что для всех тебя убили в тот день. Даже для Волкова. Только я и Ильдар знаем, что ты жив.

— Ясно, — хрипло протягиваю, а сам пытаюсь собрать мысли воедино. Мы планировали «мое убийство». Это должен был сделать Волков и всё было оговорено, но как обычно, пошло не по плану. Нас переиграли. Причем, удар пришелся с той стороны, откуда не ждали.

— Да ни хрена тебе не ясно, Боно! — вспылил Руслан. Наконец-то! Я думал, он так не умеет. — Ты в курсе, что тебя с того света вытащили? Ты вообще понимаешь, что тебе бронежилет пробили и ранение в грудную клетку, это как минимум, инвалидность? — он смотрел на меня удивленными глазами, словно я сморозил глупость и не понимаю, в чем соль. А я недоуменно косился на него, не догоняя — а что он так нервничает-то?

— Я теперь инвалид что ли? — пытаюсь пошевелить конечностями, чтобы опровергнуть свое предположение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В том-то и дело, что ты в рубашке родился, Боно. Но пока ты тут валялся, на твою голову охоту объявили. Жиглов свалил и раструбил во все колокола, кто ты такой. Понимаешь, что это значит?

— Вознаграждение есть? — устало спрашиваю.

— Чего? — не оценил мое чувство юмора Рус.

— Вознаграждение есть за мою голову? Если нет, тогда неинтересно.

— Юморишь всё также? — он аж скривился, но быстро взял себя в руки. — Короче, для всех Роман Боно трагически погиб. Для всех, Рома. И для Доминики тоже. Приближаться тебе к ней, пока не выцепишь Жиглова и остальных, кому захочется тебя грохнуть, нельзя. Ну, если ты хочешь устроить девке новые проблемы, то дерзай. Ты меня понял?

— Понял, — обреченно бурчу себе под нос. Всё случилось так, как и должно было быть. Не подойду, пока не доберусь до Пети. Рисковать любимой я не могу, — какие указания от нашего шефа? Куда мне теперь?

— Восстанавливайся и набирайся сил. Как будешь в форме, для тебя есть новое задание, как раз по твоей части.

— Что еще за задание?

— Ильяс Сафаров, — Рус улыбнулся, — слышал про этого персонажа? Нужно найти. Ты же хорошая ищейка, Рома.

— Его же Волков взорвал?

— Он такой же бессмертный, как и ты, — усмехается майор, убирая руки в карманы.

Ильяс Сафаров — известный в криминальных кругах киллер. Безупречная практика, ни единого задания им не было провалено. Парень-самородок и его считают элитным убийцей. Множество громких дел, к которым невозможно было подкопаться и ни одного человека, кто бы мог описать Ильяса. Множество имен, фамилий и никто не знает, какое верное. Пока Волков не взорвал вместе с толпой людей его отца, у нас не было ни единой зацепки. Среди наших его зовут — Многоликий. И с ним мне предстоит работать. Найти невидимку или иголку в стоге сена легче. Кто бы сомневался, что это дело отдадут мне. Роман Боно — лучшая ищейка отдела.

— Руслан, — решаю поставить его перед фактом, — я хотел написать рапорт об отставке и быть с Доминикой.

— Сначала Многоликий и устранение твоих проблем, а потом можешь подумать о семейном счастье. Я предлагал отказаться, и ты знал, что так будет, но пошел до конца, — отрезал Рус и отвернулся, тихо пробормотав, — тебе нужно залечь на дно. За ней будут наблюдать. Подойдешь, тебя опять начнут прессовать. Она не выдержит второго подобного.

— Руслан, — опять обращаюсь к нему, дожидаясь, пока тот посмотрит на меня, — я всё равно за ней вернусь. Ты понял?

Меня бесит его молчание. Я видел, как майор смотрит на Нику. У него разве только слюна не капает, когда она рядом. Не удивлюсь, если он дрочит на нее перед сном. Сука. От одной мысли, что этот крендель может катать яйца к Люциферу, зубы противно заскрежетали. А ведь у него есть все шансы, учитывая, что я в ее глазах безжалостный убийца, а Руслан — слуга закона.

Правильный. Непоколебимый. Даже чересчур. Тьфу, блин. Самому противно. Сейчас между мной и Никой неприступная стена в виде Волкова, запретившего Люцику ко мне приближаться и моих глобальных проблем, а Руслан будет с ней. Рядом. А я далеко.

— Руслан, — рычу, пытаясь приподняться, но все силы я отдал еще при первой попытке. Веки предательски начали слипаться. Скорее всего, помимо обезболивающего мне еще вкололи успокоительное, — ты меня понял?

— Понял-понял, — устало отвечает, отворачиваясь, — но я ничего ей не скажу. Ты умер. Для всех.

— Так не пойдет, — мотаю головой, — ты ей скажешь, что я жив и вернусь за ней.

— Нет, майор, — хладнокровный взгляд говорит о том, что он не уступит, — я не скажу. И не смей приближаться к ней, пока не решишь свои вопросы. У меня всё.

Договорив, он направился к выходу, но замер у двери. Я знал, о чем он спросит и был готов к этому вопросу. Это очевидно, так же как и его отказ в помощи мне. Ему это невыгодно.

— Ром, — оборачивается. Его лицо приобрело озабоченный вид, будто он взвешивал свой вопрос, — скажи, а Игорь — это твой сын?

— Какой еще Игорь? — закрываю глаза, борясь со сном.

— Пацан, которого у Волкова нашли.

— А ты нашел человека, который угрожал мне?

— Нет, не нашел. Но могу сказать, что это был не Дэн.

— Ясно, — отворачиваю голову к стене, разглядывая расплывающиеся перед глазами обои. Вот и поговорили. Я даже отстоять свою точку зрения не смог.

— Я вопрос задал. Игорь — это твой ребенок? — уже более жестко спросил Рус.

— Я похож на идиота, доверять своего сына Волкову? — усмехаюсь, кривясь от боли в груди.

— То есть, — голос стал ближе. Руслан снова подошел.

— То есть, ты не только не нашел звонившего, но и сына моего потерял. Класс. Наша полиция нас бережет, — огрызаюсь от своей беспомощности и сжимаю руки в кулаки.

— Я найду, Ром. Не обещаю, но мы делаем всё возможное.