(не) Мой Боно

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 36

Ника

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Я не призналась. Не сказала ему, что у нас нет совместного будущего и того, что на сделке их ждет облава. На душе гадко после всей правды, которая обрушилась на меня, и от того, что я самолично разрушила наши отношения. Боно никогда не простит меня за то, что я сдала его. За то, что выполнила свою работу.

У нас с ним разные пути. Он преступник, а я сотрудник полиции. И мы оба любим друг друга, но быть вместе не сможем априори. После того что я сделаю, Рома не сможет меня простить.

Я сижу на своей кровати в квартире, прокручивая в голове нашу беседу, и представляю, что сейчас происходит с Боно. Его арестовывают. Скоро мне позвонит полковник с известием об успешно проделанной операции и скажет, что всё закончилось. Я смогу вернуться домой и продолжу жить. Только нужна ли мне такая жизнь, в которой я наконец разобралась, что до безумия люблю Боно и самолично посадила его за решетку? Я собственными руками уничтожила наши отношения. Как я буду дальше жить с этим грузом?

Полковник не звонит. Нервно проверяю телефон на наличие пропущенных — тишина. Почему же так долго? Может, Рома сумел сбежать и у нас есть шанс?

Истерично смеюсь от осознания, что только что мысленно согласилась сбежать с преступником, забыв про всё, что говорила ранее. А если не мысленно? Если и правда сейчас сюда зайдет Боно и предложит бежать? Соглашусь ли я?

Это очевидно — соглашусь. Слабачка! Ты ничтожна в своей любви перед ним.

Истеричный смех снова наполняет комнату, ему на смену приходят слезы. Будь ты проклят, Боно! Я тебя до смерти люблю и становлюсь такой же, как ты!

— Не расскажешь о причине своего смеха? — позади меня раздается хриплый голос.

Услышав знакомый бас, я испуганно поворачиваю голову и начинаю отползать в угол кровати. Передо мной стоит Хмурый, с интересом рассматривая мое заплаканное лицо.

Девочки говорили, что сам Биг Босс никогда не приезжает на квартиру. Зачем он пожаловал? Тело парализует страх от мысли, что он знает, кто я, и сейчас пришел именно по мою душу. Не верю, что он просто так мимо проезжал и решил проверить, в каком состоянии мы содержим его квартиру.

Он знает. В курсе, что это я заложила Боно и сорвала его сделку. И сейчас пришел меня убивать.

— Я вопрос задал, ты оглохла? — Хмурый складывает руки на груди и продолжает пугать меня своим насупленным взглядом.

— Я просто скучаю по папе, — быстро отвечаю первое, что приходит в голову, и прижимаю к груди колени, обнимая себя за плечи. Всё, Ника. Доигралась в агента 007. Закончилась твоя карьера, не успев начаться. Сейчас он размозжит твою голову по стене или сначала пустит по кругу, а потом выпустит в тебя обойму. Или как обычно такие люди поступают с такими, как я?

— По папе? — протягивает Хмурый. — Это по тому, который тебя мне продал? Как товар? Не поверю.

— Родителей не выбирают, — огрызаюсь, разглядывая яркие зеленые глаза, которые ощупывают мое маленькое тельце. Хочется стать еще меньше, испариться под таким нагнетанием, но я почему-то продолжаю исподлобья пялиться на него.

— Согласен. Родителей не выбирают. И это так обидно, когда человек, который усыновил тебя в три года, показал, что это всё фальшивка, — кивает головой мужчина.

Он всё знает. Ему донесли, кто я, и теперь Хмурый испытывает мое терпение. Показывает, что в курсе всей моей жизни. Это конец. Я нервно начинаю рвать ногтями кожу на пальцах, ожидая своей участи.

— Скажи мне, девочка. Как девичья фамилия твоей матери?

— А то вы не знаете? — огрызаюсь. К чему весь этот спектакль? Он по-любому знает даже с каким весом я родилась.

— Хочу услышать это из твоих уст.

— Шалиева. Ева Владимировна Шалиева.

Хмурый как-то странно косится на меня, даже кажется, что, услышав имя моей матери, он бледнеет. Зеленые глаза внимательно ощупывают меня, словно впервые видят.

— Собирайся, — наконец отмирает Хмурый, — ты поедешь со мной.

— К-куда? — мне становится еще страшнее. Точно, он знает, что я работаю в полиции, и повезет меня убивать.

— Тут вопросы задаю я. Вставай. Вижу, ты уже одета. Мы уходим, — мужчина открывает дверь, показывая мне на выход.

На негнущихся ногах я встаю с кровати, беря свой телефон, и тянусь за клатчем, который тоже валяется на кровати, но Хмурый меня останавливает.

— Личные вещи оставь здесь. Они тебе не понадобятся. Телефон отдашь мне.

Я протягиваю ему телефон и с ужасом вспоминаю про фото, которые хранятся в скрытой папке. Снимки, которые я делала по требования Валерия Дмитриевича. Если их найдут, мне крышка. А их найдут. Достаточно проверить карту памяти на наличие папочек с точкой перед названием.

— Выходи, — приказывает Хмурый. На входе я замечаю двух качков, которые безразлично смотрят на меня. Биг Босс не перемещается без охраны.

Я медленно приближаюсь к черному тонированному внедорожнику. Меня ведут как на расстрел. Никто не прикасается ко мне руками, а я не пытаюсь бежать. Глупо рыпаться, если рядом два подготовленных бойца, которые в пару бросков настигнут свою цель, пригвоздив ее голову к асфальту.

— Осмотрите ее, — приказывает Хмурый перед тем, как посадить меня в авто.

Один из парней натренированными движениями обшаривает меня. Не знаю, что они собираются найти, но хотя бы в штаны не лезут. Надо отдать должное, парень действует профессионально и не старается меня облапать.

— Садись, девочка, — снова слышу хриплый приказ и, молясь про себя, лезу на заднее сиденье.

Меня привозят к двухэтажному особняку, который располагается в элитном коттеджном поселке. Я сразу догадываюсь, что Хмурый везет меня к себе домой, и начинаю нервничать еще больше. По дороге тщетно пытаюсь предугадать, что у него в голове, но ни одной мысли, кроме убийства и пыток, не появляется. А Хмурый со мной не разговаривает. Он ушел в себя, в своем стиле, с привычно хмурым выражением лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Высокие железные ворота открываются автоматически, и, когда я выхожу из машины, перед глазами предстает просторный двор, к которому приложил руку талантливый ландшафтный дизайнер. Тут всё проработано до мелочей: от альпийской горки до цветочных клумб. Никогда бы не подумала, что во дворе криминального авторитета будут цвести такие красивые оранжевые розы. Это снова напоминает о моей маме.

Территория тщательно охраняется. Помимо четырех охров, которые встречают нас, в глаза сразу бросаются камеры. Видеонаблюдение установлено по всему периметру владений Хмурого, которые я успеваю увидеть. Уверена, что в доме у него тоже ведется съемка.

В просторной гостиной нас встречает домработница. Это приветливая женщина лет сорока с короткой стрижкой. Она добродушно приветствует меня и с выжиданием смотрит на своего хозяина.

— Приготовь нам обед, Ира, — говорит Хмурый. Именно говорит, а не приказывает. В его голосе слышны расслабленные нотки, словно он вернулся домой после изнурительной работы и обращается к жене с просьбой.

— Как скажете, Иван Сергеевич, — домработница удаляется, а я затравленно смотрю на человека, который зачем-то привез меня к себе домой.

— Не бойся меня, Ника. Ты мой гость, а не рабыня. Ты любишь рыбу? — доброжелательно протягивает Хмурый, вызывая у меня еще больший шок. Гость? Он случайно головой не ударился, пока мы ехали?

— Гость? — поднимаю брови и удивленно на него кошусь. — То есть я могу сейчас уйти, если захочу?

— Нет, не можешь. Мои гости не уходят по собственному желанию. Только с моего разрешения, — отрезает мужчина, — иди, мой руки. Первая дверь направо, а потом я жду тебя на кухне. Я очень сильно проголодался.

Прохожу в ванную и вижу в зеркале испуганную девушку с огромными зелеными глазами на пол-лица. Ситуация вызывает во мне панику. В голове с каждой минутой появляется всё больше вопросов, на которые я не могу найти ответ. Понимаю, нужно немного подождать и всё станет ясно, но чувство неизвестности захватывает в свои сети, не давая нормально мыслить и реагировать.

Умывшись холодной водой, я вытираю лицо белым полотенцем с приятным запахом кондиционера и иду искать кухню. Дом Хмурого идеален. Я бы хотела в таком жить: просторный, светлый. Не такой, как его владелец: не хмурый. Прихожая и коридор, по которому я интуитивно двигаюсь в сторону кухни, выложены белым мрамором. Дорого, красиво, со вкусом.

Я прохожу на кухню, которая выглядит очень уютно, по-домашнему. Помещение тоже оформлено в классическом стиле с преобладанием белого. Мраморный пол, бело-коричневый гарнитур, обилие современной техники и круглый стол в тон гарнитуру, за которым уже сидит Хмурый и ждет меня. Ира уже накрыла стол, я вижу красную рыбу с рисом. Желудок предательски урчит, сообщая, что ему плевать на мое мнение, он нуждается в этой пище богов, за которую я всегда была готова душу продать. Рыба — моя слабость.

— Присаживайся, Ника, — дружелюбно говорит Хмурый, показывая мне на белый кожаный стул напротив себя, — не заставляй Иру повторно разогревать обед. Ты и так слишком долго мыла руки.

Покорно подхожу к столу, отмечая, что эта кухня не предназначается для приема большого количества людей. Видимо, для этого выделена отдельная комната. Но мы обедаем тут, как родственники.

— Доминика, вам кофе или чай? — обращается ко мне Ира. Даже домработница знает мое полное имя. Она знала, когда мы приедем. Обед только что из духовки. По рыбе это сразу заметно.

— Чай, если можно. С молоком, — отвечаю и чувствую, как уши начинают краснеть. Хмурый с интересом разглядывает меня. Да, дяденька. Я хочу есть. Нет, я хочу жрать. И если это мой последний раз, то я хочу насладиться своим любимым зеленым чаем с молоком. Имею право.

Ирина ставит на стол две одинаковые кружки, в которых зеленый чай с молоком. Уже я с интересом кошусь на Хмурого, который с наслаждением начинает пить горячий напиток. Мне кажется, или у нас вкусовые предпочтения совпадают?

Рыба выше всяких похвал. Нежная, сочная, запеченная с лимоном. Всё как я люблю. Ирина — мастер своего дела, и я не замечаю, как проглатываю свою порцию, наблюдая за Хмурым, который неторопливо смакует каждый кусочек. В его густой бороде затерялись хлебные крошки, что вызывает у меня смешок. Отец всегда говорил, что бородатые люди могут прожить без еды на неделю дольше. А всё потому, что у них в бороде всегда можно найти чем полакомиться.

— Что ты на меня так смотришь? — он замечает мою тупую улыбку.

— У вас крошки в бороде, — отвечаю, продолжая мысленно поедать его порцию еды.

— Что есть, то есть, — соглашается мужчина, — собираю запасы. Ты так на мою рыбу смотришь, не наелась?

— Нет, конечно, — без задней мысли брякаю, — мне положили, как ребенку. Таким невозможно наесться.

— Нам приготовили только две порции, — протягивает задумчиво Хмурый, осекаясь от моих действий.

Я нагло увожу его тарелку к себе, перекладывая часть рыбы. Чувство страха, которое меня питало последние полчаса, сменяется наглостью. Он всё равно меня грохнет, какая разница, за что? За то, что я слямзила у него обед, или за то, что по моей вине его людей посадили и он потерял кучу бабла.

— А ты смелая девочка, — он смотрит в свою тарелку, которую я ему вернула, и, черт возьми, я вижу, как он улыбается. Хмурый умеет улыбаться! Жаль, рассказать об этом я уже никому не смогу.

— Давайте ближе к делу, — допивая чай, отвечаю, — спасибо, что накормили меня перед смертью. Что со мной будет дальше?

— А за что я должен тебя убивать, Доминика? — он прищуривает глаза, облокачиваясь на стол. Такого вопроса я не ожидаю.