(не) Мой Боно

Глава 60

Год спустя

— Руслан, как ты не понимаешь! — от возмущения я была готова рычать и топать ногами. — Мне нужно, чтобы вот эта маленькая коробка, лежала на большой, а рядом с ней положить вот эту, — я в очередной раз показала на коробку, которая лежала на полу и поджала губы.

— Какая разница, я не понимаю, — мужчина закатил глаза и, наконец, положил всё так, как я прошу и закинул на шкаф третью коробочку, — это принципиально?

— Да. Потому что те легкие, а эта тяжелая. Если тебя не будет рядом, я смогу маленькую достать, стащив большую…

— Тогда тебе придется два стула друг на друга поставить, — засмеялся Рус и спрыгнул на пол, — ты же не достанешь!

— Стремянку куплю. Лучший вариант для карликов. Спасибо за помощь, — выдыхаю, радуясь, что в комнате стало свободнее. В квартире, где я живу, очень высокие потолки и у меня никак не получалось забросить мешающие коробки на шкаф. Целый месяц ждала Руслана, пока тот вернется с командировки и поможет. Но, как оказалось, у нас с ним разные понятия о порядке. Ему проще просто закинуть мешающие вещи наверх, а мне нужно, чтобы всё было по фен-шую. Из-за этого чуть не поругались.

— Давай, ты лучше будешь просить меня, если что-то будет нужно. Хорошо? — Рус отряхнул руки и подмигнул мне, — собирайся, за Игорем пора. Сейчас пробки начнутся, долго добираться будем.

— Я и так тебя достала уже со своими просьбами. То у меня душевая засорилась, то свет не включается, теперь коробки забросить не могу, — виновато улыбаюсь, на что мужчина молча проходит в коридор, начиная обуваться. Он не комментирует мое последнее предложение, а я знаю почему — не достала. Ему нравится мне помогать и заботиться, хоть я и чувствую себя неловко.

Кажется, у нас отношения. Кажется. Прозрачные, только зарождающиеся. Пугливые, как солнечный зайчик, но проливающие свет к надежде на нормальную жизнь. Все эти месяцы Руслан был рядом со мной, помогая восстановиться после ада, который мне пришлось пережить. Терпел мои истерики, поддерживал, когда опускались руки и не отпускал. Как бы не просила, не бросал. Постепенно мы сближались, но всё равно между нами еще был барьер в виде моего прошлого. Точнее, моей любви к Боно.

Я училась жить заново. Пыталась строить жизнь, каждую минуту помня, что фундамент её заложен на костях. Осознание больно било меня и порой загрызало, из-за чего я задыхалась от слез. Сложно дышать, наслаждаться видами культурной столицы зная, что по твоей вине другие покоятся в земле. Мне давалась с трудом новая жизнь. Если бы не Игорь, возможно, я давно наложила на себя руки. Но мой сын был стимулом жить, чтобы дать ему самое лучшее. Отдать всю себя и обеспечить нормальную жизнь. С первой минуты нас потянуло друг другу, и мы не могли разлучиться. Это мой сын. Единственный ребенок, самый родной человечек, которого я очень сильно люблю.

Назар Волков сделал нам новые документы, как обещал, испарившись из нашей жизни, и это радовало. Мне не хотелось больше иметь ничего общего с людьми из криминального мира. Было достаточно Боно, который так и не смог оттуда уйти.

Новая жизнь, город, имя, я. Не знаю, сколько потребуется еще дней чтобы залатать все раны, но я решила — буду жить. Ради сына. И Руслан мне очень помогал. Он — уютная каюта, в которой знаю, никто меня не тронет. Он защитит, если будет необходимость.

— Мам, я налисовал лучший лисунок в глуппе, — я поймала своего сорванца в раздевалке детского садика, куда меня привез Рус. Рычать мы так пока и не научились. Боковым зрением вижу Анжелику Викторовну, воспитательницу, которая спешит ко мне. Снова Игорь что-то натворил.

— Доминика Сергеевна! — поджала губы женщина, поравнявшись со мной. — Игорь опять подрался! Это уже ни в какие ворота не лезет! Он через день бьет детей.

— Я поговорю с сыном. Объясню, что так поступать не стоит, — виновато говорю, сурово смотря на Игоря.

— Я не виноват. Они сами виноваты. Я заступился за Дашу! — возмутился ребенок.

— А в понедельник за Свету! Игорь, нельзя решать все конфликты кулаками! — возмущается Анжелика Викторовна.

— А если иначе не получается? Как быть? — прищурился мальчик, выводя воспитателя из себя окончательно.

— Вам нужно заняться воспитанием своего ребенка. Я за всеми не успеваю следить. Только ваш такой неугомонный. Мальчику явно не хватает мужского влияния. Поговорите с его отцом уже в конце концов!

— Мой папа на секлетном задании. Он ловит плеступников, — Игорь опять перебил женщину.

Анжелика Викторовна осеклась и, злобно на меня посмотрев, пошла прочь. Она не одобряла легенды, которые часто рассказывали детям про отцов, которые бросили свою семью. Мы с ней неоднократно говорили на эту тему, женщина советовала перестать врать сыну и рассказать правду. Но мне нечего было рассказывать. Мой сын сам придумал себе историю, в которую охотно верил. Мне не хотелось раньше времени рассказывать о том, что его отец погиб.

Поэтому я проигнорировала недовольство Анжелики Викторовны, поцеловала Игоря в щеку и стала помогать ему переодеваться, чтобы скорее покинуть это место. Не хватало в очередной раз сцепиться с мамочками побитых детей. Они и так меня на дух не переносили, отпуская в спину язвительные фразочки и осуждения. Их раздражало, что Игорь постоянно говорит про своего папу-полицейского. По мнению родительниц, я родила от какого-то наркомана, который сел, умер от передоза или просто нас бросил. Слушать снова подобные гадости не хотелось, поэтому мы торопливо вышли из садика.

На улице царствовало лето. Наступил август. Несмотря на месяц, в Питере шел дождь и солнцем не пахло. Я слышала от том, что этот город умеет удивлять и он это сделал сразу. Начнем с того, что в первые две недели я узнала все виды дождей и ветра и научилась в них разбираться. Говорят, всего существует одиннадцать видов и сейчас шел дождь-шпион. Это когда дождь там, где вы находитесь. Там, где вас нет, нет и дождя. Всю зиму тоже шел традиционный зимний дождик, и снега мы не заметили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Дядя Луслан! — Игорь бросился к мужчине, который ждал нас возле ворот. Я скромно улыбнулась и тоже поспешила с ним.

— Заждался? — подойдя, поправила Игорю кепку и убрала руки в карманы кожаной куртки. Руслан подхватил моего сына на руки, подбрасывая, вызывая у ребенка бурю эмоций. Они хорошо ладили, и Игорь радовался, когда его новый друг заезжал в гости. Руслан часто бывал в командировках, но когда он был в Питере, мы виделись.

— Сразу домой? — спросил Руслан, поправляя красную шапку моего сына.

— Конечно, — соглашаюсь. Мой маршрут в этом городе ограниченный. Дальше работы, садика и дома я редко выбираюсь.

Мужчина проводил нас к своему авто, открывая мне дверь, а сам поместил Игоря на заднее сиденье в автокресло. Я знаю, что он приобрел кресло специально для нас. Все эти месяцы Руслан выступал в качестве моего ангела-хранителя, который пытался заботиться обо мне и сыне. Он это делал ненавязчиво, боясь меня спугнуть, осторожно становясь еще ближе и роднее. Терпеливо дожидаясь, когда я буду готова к новому этапу.

И сейчас, припарковавшись напротив нашего дома, он не напрашивается на чай, зная, что могу отказать. Я постоянно придумываю отмазки, потому что стыдно всякий раз, когда вижу, как он старается, пока убиваюсь по Роме. Я живу своим прошлым, хороня будущее. Забавная картинка, с которой ничего не могу поделать. У меня всё еще болит.

— Я поехал? — Руслан доброжелательно улыбается, вытаскивая Игоря из авто и ставя на асфальт.

— Я приготовила борщ. Ты забыл, что помог мне с коробками? — скромно улыбаюсь. — Поднимешься?

— Я бы не отказался, — он искренне радуется, и мы вместе идем домой. Я снимаю эту квартиру. Точнее, мне ее оплачивает танцевальная студия, в которой я работаю администратором. В этом мне тоже помог Волков. С его помощью я нашла хорошее место с достойной зарплатой и предоставляемым проживанием. Компания предложила мне современную двушку, обустроенную всем необходимым.

— Когда в командировку? — поставив перед мужчиной тарелку с аппетитно пахнущим борщом, принимаюсь за хлеб. Нарезаю куски по диагонали, чтобы было как в столовой. Так научила меня мама.

— Как раз позвонили, пока ты за Игорем ходила. На следующей неделе, — подмигивает мне, — будешь скучать?

— Возможно, — неопределенно пожимаю плечами и пододвигаю сметану, — Игорь, ешь нормально, уже весь нос в сметане, как у кошака.

— Я и есть кот, — продолжает проказничать сын, намеренно пачкая себе нос и пытаясь его облизать. Потерпев неудачу, он не расстроился, и начал умываться, изображая кошку.

— Это что за новые фокусы, боец? — нахмурил брови Руслан. — Тебе что мама сказала? Ешь и не кривляйся, или я у тебя отберу этот вкусный борщ, а ты останешься голодным.

— Я буду длаться, — невозмутимо заявил мальчишка, вызывая во мне улыбку, а у Руслана удивление.

— Со мной? — мужчина отложил ложку.

— Да. Не с мамой же. Женщин нужно защищать.

— Согласен. Женщин нужно защищать, а таких, как твоя мама, особенно, — на полном серьезе согласился Рус, посмотрев мельком на меня, — но если ты готов драться из-за борща, тогда и съесть его нужно? Зачем провоцировать меня на преступление?

— Ты меня плосто боишься, я тебя ласкусил, — заявил мальчишка, но баловаться перестал, активно работая ложкой.

— В кого он такой у тебя? — вопрос был скорее риторический, но я уточнила.

— Какой?

— Разговорчивый. Он иногда меня смущает.

— В папу я такой. Мой папа меня научил, — сын оставил половину тарелки борща, — мама, спасибо, я наелся. Можно я пойду смотлеть мультики?

— Хорошо, — встаю, виновато смотря на Руслана и ухожу в комнату, чтобы включить сыну ноутбук. Он и сам это сделает, но после фразы мужчины «про скучать» мне стало неловко и решила сбежать. Включив «Скуби Ду», любимый мультик Игоря, возвращаюсь обратно и сталкиваюсь с Русланом в коридоре.

— Я пойду, у меня еще дела есть, — он понял причину моего поведения и поспешил удалиться, — спасибо за борщ, очень вкусно. Ты чудо.

— Извини, пожалуйста, — опускаю взгляд в пол, — я не прогоняю тебя, просто…

— Все хорошо, мне правда нужно сгонять в одно место, — мужчина пытается меня ободряюще приобнять, но резко останавливается. Боится пересолить. Лишний раз он старается меня не трогать, потому что помнит, как первое время я билась в истерике после того случая на промзоне. Мне еще долго казалось, что все мужчины хотят меня изнасиловать или избить. Благодаря хорошему психотерапевту это недоразумение в моем поведении прошло, но Руслан всё равно иногда побаивается моей реакции, — прости, Ник. Я не хотел тебя обидеть. Просто я… — он оперся рукой на дверной косяк пытаясь подобрать слова, а потом махнул рукой, открывая входную дверь.

— Тебе не нужно больше приезжать. Я не хочу видеть, как ты страдаешь. Это всё пустое, найди себе нормальную девушку, — шепчу ему в спину, глотая слезы.

— Я буду приезжать, пока ты не скажешь что не хочешь меня видеть, — он присел передо мной на корточки и осторожно взял за руку, — и мне не нужна другая девушка. Мне нравишься ты и у меня есть запас сил чтобы ждать. Я до безумия хочу увидеть, как ты снова улыбаешься.

Здесь, в чужом городе, у меня никого не было кроме сына и Руслана. И памяти о Боно, который каждую ночь приходил ко мне с кровавой раной в груди и хрипел шепотом о том, что он вернул. Первое время я анализировала этот сон и пыталась найти ответы на большое количество вопросов. Некоторые до сих пор остались неразгаданными.

Боно был призрачной преградой, которая стояла между мной и Русланом. Моей фантомной болью, что не позволяла мне отпустить прошлое и попробовать стать счастливой. Всякий, раз, когда я делала шаг навстречу, в памяти всплывал мой Рома, которого я так и не смогла забыть. А надо.

— Возможно, когда-нибудь твое желание исполнится., — пытаюсь вытащить свою ладонь и он отпускает.

— Поехали на выходные за город? — мужчина не теряет надежды.

— За город? — удивляюсь. За эти месяцы я никуда не выезжала.

— Да. Сделаем шашлык, Игорь с Бэтменом погоняется. Свежий воздух, свобода. И ты расслабишься после работы.

— Мне нужно подумать, — говорю, чтобы он только скорее ушел.

— Хорошо, — принимает мой ответ, добавляя, — забыл сказать: тебе идет новая стрижка, — он не стал прощаться и быстро покинул квартиру, а я прислонилась к стене и осела на пол.

Как женщина, которая выходит из отношений и начинает со смены гардероба и прически, я также изменила свой облик. В шкафу не было ни одного откровенного наряда. Только строгие блузки и водолазки, не привлекающие внимания, никаких коротких юбок и откровенного декольте. Волосы я отрезала до асимметричного каре.

Боно бы сказал, что я стала монашкой…

Боно… Мой Рома, мое проклятье, которое я не могу удалить из памяти, в ней навечно остались его поцелуи, признания и ласки. Он всегда со мной. Мой ледяной дождь, ласкающий лицо, когда становится особенно грустно.