Не подавай виду

Глава 16

Лена прошла на кухню и рассмотрела уютную мебель из светлого лакированного дерева: шкафчики, стол, старомодные табуреты, плетеные шторы на окнах. На подоконнике стояла массивная ваза с еловыми ветками, рядом с ней примостился древний краснолицый Дед Мороз в ватной шубе.

— Ты весь интерьер своими руками сделал? — спросила она.

— На кухне да, понемногу. У меня тут мастерская в лоджии, я иногда беру частные заказы или бесплатно делаю что-нибудь для своих. Ты присаживайся, тебе надо что-нибудь поесть, а там поговорим.

Молодая женщина только кивнула и присела на обитый плюшем диванчик, наблюдая, как Илья исследовал запасы с неторопливостью, которая всегда пугала ее какой-то странной животной грацией.

— Обычно когда Ян уезжает, я и не ем дома, проще в кафе сходить, — говорил он между делом. — Ну ничего, сейчас найду, чем нам поужинать.

После раздумий он насыпал макароны в кипяток, открыл банку консервированного тунца и, нашинковав овощи, стал поджаривать их вместе с рыбой на сковороде. Лена невольно разомлела и улыбнулась, хотя у нее еще не укладывалось в голове, что бывший муж словно не замечал пронесшихся мимо лет. Она поблагодарила за ужин и Илья сказал:

— Так что у тебя произошло? Давай рассказывай по порядку, вечер впереди долгий.

— Тогда можно я начну чуть-чуть издалека? После развода я на время поселилась у папы, он меня даже в московский институт перевел. Но я вскоре вылетела, учеба совсем не держалась в голове, а потом и с ним разругалась. Оказалось, что туризм и эмиграция совсем не одно и то же — странно, да? Детали можно опустить, по крайней мере папа мне дал денег на первое время, чтобы хоть маленькую квартиру снять. Так я впервые очутилась одна, в чужом громадном городе, и не знала что делать. Но у меня еще оставалось немного денег на руках,и я от злости рванула на поиски приключений — неделю болталась по дорогим барам, днем спала, питалась одним кофе и энергетиками... Однажды мне один парень предложил повеселиться у него на квартире, и я согласилась, тупо из любопытства.

— И что же?

— Да ничего не вышло, мягко говоря. Мне так гадко стало, едва он начал меня трогать, что стошнило прямо ему на диван. Ну, парень решил, что я перебрала, матюгнулся и отправил куда подальше. Спасибо хоть такси вызвал. Но вот представь себе, Илья, именно после этого мерзкого случая меня и встряхнуло, я поняла, что пора с этим кончать, если я еще хочу когда-нибудь увидеть своего ребенка. Закончила курсы, устроилась в салон красоты — сама придумывала и рисовала вычурные картинки на ногтях. А заодно, чтобы отвлечься, убиралась у нескольких пенсионерок и носила им продукты за символическую цену. Да-да, когда-то я над тобой издевалась — «обслуживающий персонал», а теперь сама такой стала. И вот к одной из них сын приехал, после долгой командировки, — уже далеко не юный, вдовец, без детей, и стал за мной ухаживать. Расписаться не предлагал, но мне и так было с ним неплохо, он мужик умный, заботливый, да и обеспеченный. Это мне нравилось, а в постели... ну, не противно, и то сойдет. В этом смысле я, наверное, совершенная однолюбка.

Тут Илья только молча усмехнулся, и Лена продолжила:

— В общем, несколько лет мы с ним прожили в так называемом «гражданском браке» и все было более-менее нормально. Но потом он начал говорить о «продолжении рода», а я по-прежнему не хотела детей, но и снова уходить в никуда было как-то не очень. И мы попытались, только ничего не вышло... Год прошел, второй, третий, и наконец пришлось идти к врачу, а там мне сказали, что все проблемы в голове — мол, пока я их не решу, остальное лечить бессмысленно, потому что болезни нет.

— Значит, это не из-за резус-конфликта?

— Да проще бы так, я бы хоть знала... После этого мой сожитель настоял, чтобы я попыталась сделать искусственное оплодотворение, но мне только стало хуже. Я его попыталась убедить, что можно жить и так, но он зациклился на ребенке, да еще деньгами стал попрекать, которые потратил на эти процедуры. Ну, тогда я от него и ушла, благо делить нам ничего не пришлось.

— И куда ты потом подалась?

— Сначала просто жила одна, то в Москве, то в Питере, а потом вспомнила, что девчонки, у которых я в интернет-магазине работала, говорили что-то про нетрадиционные методы оздоровления. Вообще я в такое не очень верю, но зачем-то написала им. Оказалось, что они успели обзавестись практикой, вроде как лечили сексуальные расстройства и фобии!

— Чем, заряженной водой?

— А ты не смейся! Они между прочим неплохо на этом зарабатывали. С бесплодием пока не имели дела, но обещали что-нибудь для меня придумать.

— А взамен что?

— Я рекламировала их услуги во всяких присутственных местах: раздавала визитки и брошюры, вела канал в интернете, придумывала всякие промоакции. Но ничего такого, только лицом! Поработала я у них с полгода, жила в большом загородном доме, на всем готовом, — а потом... Потом мы очень сильно поссорились.

Лена так резко умолкла, что Илья слегка растерялся и лишь после паузы спросил:

— И это вся неприятность? Или у тебя остались с ними какие-то незавершенные дела?

— Я узнала, что они делают плохие вещи, — коротко ответила Лена.

— А поподробнее можно?

Тут Лена вдруг странно посмотрела на него и сказала:

— Илья, а раньше ты знал без слов, помнишь? Вот ты предупредил меня насчет Вадима, ну, парня с моего курса на той вечеринке, а его через пару лет взяли за торговлю наркотой. Я поэтому и пришла именно к тебе.

Немного помолчав, Илья невозмутимо улыбнулся и сказал:

— Ты преувеличиваешь: я не знаю, а только чувствую, и то не всегда. Конечно, с тех пор, как мы расстались, кое-что изменилось, но не настолько, чтобы я не глядя расследовал криминальные дела.

— Нет, Илья, ты не только чувствуешь, у тебя гораздо более страшная сила, — возразила Лена. — Это ведь из-за тебя я больше не смогла родить?

— Сильное заявление.

— Ну, я же не утверждаю, что ты это специально сделал. Тогда ты, наверное, еще не умел с этим справляться, а теперь сможешь.

— О, так ты пришла, чтобы я снял свое заклятие? — усмехнулся Илья.

— Да с чего бы это? — лукаво произнесла Лена, поднялась с табурета и подошла к нему. — Мне это не нужно, даже наоборот, и я вовсе на тебя не в обиде. Теперь мы с тобой уж точно навсегда связаны.

Илья тоже встал и пристально посмотрел бывшей жене в глаза, придерживая ее за подбородок.

— А зачем мне это надо, Лена? Тебе — понятно, деваться некуда, но почему ты решила, что я в этом заинтересован? Я-то еще могу личную жизнь устроить!

— А как ты жил все это время?

— Ну надо же, наконец тебя заинтересовало, как я жил! — произнес Илья. — А много ли вариантов с маленьким ребенком? Нет, знаешь, я не стану бить на жалость, но мы прошли через все — острый грипп, ветрянка, отравления, отек гортани от пчелиного укуса. В два года — аппендицит, операция, прямо под такой же Новый год, который я проспал в больничном коридоре, на раскладушке. Мест не было, а Ян после наркоза весь день плакал. Самому было впору заплакать, но мы как-то все пережили, и у меня ни секунды в мыслях не было оказаться где-нибудь подальше от своего сына.

Тут Илья повернулся к окну, провел ладонью по холодному стеклу и вдруг вспомнил зеленые вспышки северного сияния, разбрызганные по небосводу будто капли акварели на мокрой бумаге.

— Илья... — тихо произнесла Лена и прижалась к нему сзади. — Ты пахнешь все так же, смолой, шишками, сухой травой. Я столько лет вспоминала эти запахи... Прости меня, пожалуйста! Я знаю, что ты никогда и ничего не делаешь по доброте или слабости, и только поэтому решилась прийти.

От знакомой теплоты ее тела Илье стало не по себе. Он невольно нащупал тонкую руку Лены и их пальцы переплелись.

— Рассчитываешь таким образом купить мою помощь? — спросил он шепотом.

— Нет, я просто тебя хочу, — ответила женщина. — И хочу тебе помочь, как ты не понимаешь? Сколько лет ты все держишь в себе? Или всю жизнь? Ударь меня, тебе хоть немного станет легче!

— Ты действительно ненормальная, Лена, — устало сказал Илья и обернулся.

«В самом деле, почему бы и не сбросить напряжение? — подумал он. — С паршивой овцы хоть шерсти клок, выпровожу ее через пять минут. В конце концов у нее есть свой дом, нечего ей тут приживаться».

Он наклонил Лену так, что ей пришлось опереться о спинку диванчика, сдернул с нее всю одежду ниже пояса и с силой хлестнул по ягодицам. У нее вырвался стон, на коже остался розовый след, но женщина покорно выгнулась, и Илья еле удержался, чтобы не пожалеть ее. Мужская страстность взяла верх, он хлестнул еще несколько раз и Лена невольно попыталась увернуться.

— А ну не дергайся, — произнес он, сделал несколько дразнящих обманных движений и вдруг резко подтянул Лену к себе, вонзившись на всю глубину так, что она вскрикнула. Его бедра смачно ударились о ее тело, резкие движения причиняли боль и он чуть замедлил ритм, отдавшись во власть удовольствия.

— Ах, — вздохнула Лена, прикусывая губы. Пока Илья трудился над ней, она кое-как стащила с себя теплый свитер, а затем и лифчик, и попыталась уцепиться рукой за его шею. Илья откинул вперед ее рассыпавшиеся волосы и поцеловал в плечо, в спину, в затылок.

— А от тебя всегда пахнет мускусом, — заметил он. — Это такая штука, которую кошки любят даже больше валерьянки.

Тут Лена, совсем распалившись, вывернулась, поцеловала его в губы и принялась стаскивать с него рубашку через голову. Илья смутно помнил, как дал себя раздеть, как подхватил ее на руки и растворился в теплом объятии, а остальное пронеслось быстро и болезненно, как проникающее ранение. Он не заботился о ее ощущениях и откликах, не давал опомниться, не замечал собственной боли, только брал, брал и вдруг остановился. Силы еще не иссякли, но Илья поднялся, молча взглянул на Лену и улыбнулся, на миг показав крупные белые зубы.

Потом он поспешно оделся и вышел в коридор, позвонить сыну перед сном, а Лена все еще лежала, приходя в себя, ощущая странный соленый вкус на губах. В полумраке комнаты она ясно видела, как его глаза на миг потемнели, налились густой синевой, и точно такими они уже были однажды, в подземном переходе, когда Лена попыталась взять его за руку. Но сейчас ей почему-то не было страшно, будто он сам вовлек ее в некую шальную игру, провел по острому краю и наградил за доверие.

Когда она наконец задремала, Илья осторожно укрыл ее теплым одеялом, а потом ушел спать в комнату Яна. Ничто, кроме румянца на его щеках, уже не напоминало о недавнем происшествии.

Утром Илья проснулся рано и увидел, что сквозь щель под дверью пробивался яркий свет. Он удивился, поскольку Лена всегда любила понежиться в постели, и зашел на кухню, где она сидела у стола и читала толстый старый журнал. Подняв голову, она улыбнулась.

— Привет, Илья! А ты, оказывается, сохранил картину, которую я тебе купила! Я-то думала, ты ее давно порезал и выкинул.

— Ну ты что? Где я и где подобные выходки! И потом, она оказалась очень ценной.

— Да ладно? Неужели это потерянное творение какого-нибудь великого мастера?

— Насчет мастера не знаю, но тайна у этой картины есть. Под верхним слоем красок обнаружился еще один — там двор-колодец, здание с побитой облицовкой и на асфальте опрокинутое ведро, из которого вылилась вода. Подписи автора нет, но в углу остался год написания — 1942...

— Блокадный этюд? — сообразила Лена.

— Думаю, что да, кто-то эту воду не донес, а остального мы уже не узнаем. Я понемногу все это рассмотрел, а потом отдал картину на экспертизу. Кое-кто даже предлагал ее продать, но я отказался, мне она нравится и такой.

Лена немного помолчала и спросила:

— А ты всегда все видишь насквозь? Это же, наверное, трудно?

— Нет, обычно я вижу так же, как все люди, но иногда что-то настораживает. Тогда я уже всматриваюсь, ну как при близорукости, только не глазами, а чем-то изнутри, — пояснил Илья и предпочел перевести тему. — А чего ты не спишь? Бессонница от нервов разыгралась?

— Наоборот, сейчас мне стало спокойно, у тебя здесь так здорово! Давай я тебе завтрак приготовлю, а то неловко за вчерашнее.

— Ты про ужин или про что-то еще?

— Нет, за «еще» не неловко, — заявила Лена. — Кстати, о предохранении ты даже на этот раз не забыл! Не доверяешь?

— Просто привычка, — спокойно ответил Илья. — Но у меня встречное предложение: давай сначала выкупаемся, освежим голову, а потом будешь хозяйничать.

— Ты серьезно? — растерялась Лена.

— А тебе все еще есть чего стесняться? — улыбнулся Илья. — Пойдем, вода хорошее лекарство для нервов, как и секс. Ну что ты так смотришь, будто я что-то невиданное сказал?

— Ты что, простил меня в том смысле, о котором говорил? И теперь просто помогаешь по-дружески?

— Лен, ну перестань усложнять, — тихо сказал он. — Я не люблю озвучивать то, что и так понятно, и ты могла это запомнить.

Лена умолкла и нерешительно последовала за ним в ванную, где он быстро набрал воды и разделся. В нагретом воздухе мирно пахло углем, какими-то травами и медом, и на миг Лена вообразила, что оказалась в сказочной купальне с бассейном, узорными фресками и душистыми благовониями. Она сняла халат и Илья поманил ее.

— Садись вот так, спиной ко мне, и прикрой глаза.

Она послушалась и он стал аккуратно растирать ее шею и плечи. Время от времени Илья целовал ее то в висок, то в щеку, мягко дышал в затылок. Постепенно его руки скользнули ниже, сжали грудь и напряжение стало разливаться теплой волной по ее телу. Лена невольно застонала и свела ноги, но Илья успел обхватить низ ее живота.

— Ну что ты делаешь, — бессильно шепнула она и дернулась, так, что вода чуть брызнула через край. Но блаженство обволокло рассудок так же плотно и сладко, как жаркий воздух, в котором они оба словно таяли, изливая всю накопившуюся муть. Все, что делал Илья, вдруг показалось Лене естественным, красивым и исцеляющим, она забыла о разводе, о долгих скитаниях, о недавно пережитом кошмаре, который снова толкнул ее к бывшему супругу. Вместо этого было лишь удовольствие, щекочущее перышком шею, грудь и живот, отдающееся иголками в мышцах и суставах, тающее во рту как сахарная вата.

Ее тело уже совсем покорилось его воле — она немного расставила ноги, он нащупал заветное углубление и запустил в него пальцы. Лену пробила дрожь, она безвольно откинулась назад, прижимаясь к нему мокрой спиной, и стала двигаться в заданном им ритме. Наконец спазмы достигли пика, дыхание сбилось от болезненного тепла, пронзившего все тело. Лена вздрогнула и прикрыла лицо. Она всхлипывала, ее покрасневшие плечи дрожали, по лицу меж пальцев текла горячая влага и Лена сама не знала, вода это или слезы.

— Давно с тобой такого не было, рыженькая? — лукаво спросил Илья, целуя ее в плечо. — Надеюсь, теперь тебя отпустит. Поласкай меня тоже, это ненадолго, я и так уже сильно возбужден.

Лена охотно послушалась, и Илья действительно совсем скоро изошел, но еще слаще и обильнее, чем ночью. Быстро переведя дыхание, он погладил ее по волосам и бодро сказал:

— Теперь давай смывать с себя все лишнее и пойдем возвращать сожженные калории.

Уже чистыми и одетыми они вернулись на кухню и Лена спросила:

— Ну что приготовить?

— Да выбирай что хочешь, у нас тут каша, варенье, булочки тоже есть. А кофе я сам сварю: финны его делают лучше, чем русские, и не спорь!

Лена улыбнулась и весело ткнула его в бок. Когда она поставила тарелки на стол, Илья показал ей деревянную заколку в виде брусничной ветки, с лакированными ягодами и такими же глянцевыми темно-зелеными листьями.

— Прими и от меня подарок, — промолвил Илья с улыбкой.

— Неужели ты ее за ночь вырезал?

— Конечно, нет, вырезал уже давно, но она долго ждала. Нравится хоть?

— Спасибо, она чудесная, — вздохнула Лена. — Погляди, наконец-то показалось солнце и пошел снег, а я уж думала, мы так его и не увидим до Нового года! Не ты ли наколдовал?

— Пока нет, но я рад, что тебе стало легче. Так ведь?

Лена немного помолчала и промолвила:

— Илюша, может быть, ты мне наконец расскажешь? Я-то тебе вчера все как на духу выложила.

— А что рассказать? Жизнь как жизнь: работа, дом, ребенок, отпуск. Ну, женщины, естественно, тоже были, но это обсуждать ни к чему. Во всяком случае я ничем не связан и боли никому не причинял.

— Это понятно, но я о другом, — сказала Лена и пристально на него взглянула.

— Ладно, — произнес Илья. — Но предупреждаю: это давняя и скучная финская история, не настолько дикая, чтобы ты решила вызвать психиатрическую неотложку, но и не из разряда «с кем не бывает».

— Я уже заинтригована, — заверила Лена.

Илья медленно отпил кофе и сказал:

— Однажды кто-то из стариков в деревне, где росли мои родители, сказал мне, будто у нас в каждом поколении рождались ведьмы. Про старину сведения уже совсем расплывчатые, зато о прабабке мне поведали много жуткого — ее уже в тридцать лет называли «старуха Кайса». Уж как этой старухе удалось окольцевать моего прадеда Рейно, не берусь судить, но жили они хорошо, дружно. При его жизни она гадала и отчитывала от сглаза, и в то время к ней еще неплохо относились. Но потом началась «зачистка» финнов, и прадеда расстреляли. На него донесли несколько соседей, как на злостного антисоветчика, — тогда, увы, это часто случалось, все боялись сдохнуть первыми. Только вот все, кто донес, после этого погибли меньше чем за год, и погибли очень странно — вроде как самоубились, но какими-то слишком нелепыми способами. Один умер в лесу от переохлаждения, причем глотка у него была забита снегом, будто кто-то его долго и упорно заталкивал. Другой отравился грибами, хотя именно эти грибы никто не спутал бы со съедобными. Третий сам перегрыз вены на руках...

— Ф-фу, гадость, — поморщилась Лена.

— Ну, я за что купил, за то и продаю, Лен, меня же там не было. Их жены обвинили ее, даже обещали сжечь ведьму вместе с домом и дочерьми, как в старину, но тронулись умом и вскоре сгинули. Уцелели только дети. А Кайса на все отвечала, что у нее везде есть друзья, в лесу, на болоте, в сауне. И впредь ее просто обходили стороной, а к старости она стала затворницей, поселилась в какой-то лесной хибаре и протянула почти до девяноста, в одиночестве, разве что со своими загадочными друзьями. Тогда про нее ходили уже совсем жуткие слухи. Но с Рейно она успела нажить двух дочерей — с виду обе нормальные девчонки, особенно старшая, Айну. Веселая, кроткая, работящая, нипочем и не скажешь, чья она дочь. Но в пятнадцать лет эта умница Айну погибла, удавилась петлей из ремня.

— Точно сама?

— Абсолютно, хотя никакого послания, правда, не оставила. Соседи говорили, что она не пожелала стать такой, как ее мать. Тем временем ее сестра Роха выросла, вышла замуж и родила четверых детей, однако двое умерли еще в младенчестве. Внезапная детская смерть и сейчас не редкость, а тогда в деревнях случалось сплошь и рядом. В живых остались старшая Лииса и самая младшая — Майя. За обеими никто никогда не замечал ничего странного, тетка давно уехала за границу, сейчас тихо живет в маленьком нарядном городке и никогда не была замужем. А у Майи родился только я, и с тех пор старики решили, что с ведьмами в роду покончено...

Илья умолк и Лена некоторое время раздумывала, не зная, как переварить все услышанное. Наконец она робко спросила:

— То есть, ведьмой может стать не только женщина?

— Конечно, — невозмутимо ответил Илья. — В любой антропоморфной нечисти есть и мужчины, и женщины, иначе бы просто скучно жилось. Просто методы, которыми орудуют ведьмы, считаются исконно женскими: манипуляция, прельщение, отвод глаз, игра на нервах и эмоциях, — но если подумать, кто это сказал? Люди, которые в своем быту разобраться не могут, а пытаются судить о законах мироздания. Еще ведьмы ненавидят детей и только и занимаются тем, что превращают их в животных, потому что так написал один сказочник. И что, это тоже принять на веру? Между прочим, про Кайсу говорили, что она никогда не трогала детей, они не боялись играть вблизи ее избушки и она даже выводила из леса тех, кто заблудился. А у молодежи была своего рода забава: в Рождество пройти мимо ее окошка — на кого она поглядит, тому в будущем году скучать не придется.

— И когда ты все это узнал? Родители рассказали?

— Все сведения собрал пять лет назад, хотя подозревал что-то уже давно. Тот старик, когда я приехал в родительскую деревню с Яном, сказал мне: мол, слава богу, что снова родился мальчик, а была бы дочь — проклятие могло перейти к ней. А родители многое и сами не знали, точнее считали, что Кайса была просто деревенской знахаркой с жуткой судьбой — убили мужа, оклеветали, а потом и довели этими сплетнями до самоубийства ее дочь. И кто тут настоящие чудовища? Папа с мамой давно уехали из деревни и не желали копать глубоко. Но мама всегда жалела ее и даже настояла, чтобы мы сохранили связанные ею рукавицы. Да что сказать, и я считал бы точно так же, если бы не все, на чем ты меня подловила...

— И ты так спокойно обо всем этом рассуждаешь?

— А как надо? Лена, мне в любом случае нравится быть самим собой, а остальное... Я же сказал, Кайса жила долго, так разве это плохой прогноз?

— Долго-то долго, но по-твоему она была счастлива? И хотела именно так жить?

— Ну знаешь, хотеть не вредно. Может, прежде она и мечтала вязать салфетки и варить мужу глег, да только не дали! А другого счастья ей было не надо.

— Может, ты и прав, — задумчиво сказала Лена.

Илья немного помолчал и уже чуть веселее добавил:

— Ладно, ты доедай и собирайся, у нас еще есть дела.

— Ты уже меня прогоняешь?

— Пока нет, — загадочно улыбнулся Илья. — Сегодня наше Рождество, даже у ведьм, поэтому я добрый. Поедем дышать свежим воздухом, обедать и пить глинтвейн, а вот завтра, Леночка, тебе придется вернуться к матери, там надежнее. И давай договоримся, что делами я займусь сам и ты не будешь лезть под руку.

— Надо же, ты снова меня так назвал, — отозвалась она.

Илья ничего не ответил и только коснулся ее плеча. Они больше не обсуждали то, что между ними случилось и куда их это заведет теперь. Но он чувствовал в Лене не то чтобы власть над собой — до этого она, конечно, не доросла, — а какую-то удивительную готовность принять его таким, как есть, пусть она и облекала это в самые пошлые выражения из постельной плоскости. А еще ему очень хотелось немного отдохнуть и порадоваться первому снегу, запахам национальных блюд на ярмарках, детским голосам.

Они поехали на Елагин остров и долго бродили по заснеженным тропинкам, любовались белыми деревьями, по которым прыгали проворные белки. Навстречу им шли семьи и влюбленные пары, родители везли своих карапузов на санках, а молодежь то и дело целовалась и фотографировалась на фоне замерзших прудов и мостиков. Илья заметил, что Лена разрумянилась, в глазах снова появился блеск и она то и дело удивленно улыбалась, будто этот сладостный зимний покой был еще таинственнее, чем то, что он сегодня ей рассказал.

Когда они уже сидели в кафе, Илья спросил:

— А как ты вообще начала доверять этим девицам из интернет-магазина?

— Да я сама не заметила, как они стали меня обвивать, будто какие-то ползучие лианы. Сначала я просто на них работала, все шло хорошо, но потом начались странные разговоры, расспросы, намеки... Мне было одиноко, хотелось кому-то душу излить, а кому? Матери не до меня, у знакомых своя насыщенная жизнь, а тебе нравилось быть папой и ты все видел в каком-то розовом цвете. Ну и понемногу они мне внушили, что хватит, мол, быть жертвой патриархата, мир прекрасен и удивителен, а мужчинами надо только пользоваться! Но я не хотела с тобой расставаться, поэтому и решила тогда: если ты согласишься отдать Яна родителям, то я разорву с этими девушками все связи и буду тебе нормальной женой, а если нет... то видно будет.

— Но ты все-таки от них ушла?

— На тот момент — да, хотелось начать с чистого листа. Но знаешь, Илья, вот я тебе честно скажу: я не жалею, что больше не вышла замуж и не родила, я только по вам скучаю. Так скучаю, что порой выть охота... Ты все-таки позволишь мне посмотреть на Яна, хотя бы издалека?

— Позволю, если ты будешь хорошо себя вести, но общаться вы начнете только когда он сам этого захочет. Мы с ним давно так решили.

— А с тобой мы еще увидимся до Нового года?

— Лена, ну как у тебя все просто, — вздохнул Илья. — Исчезаешь, потом выскакиваешь как из-под земли и рассчитываешь, что все сразу пойдет по новой, как в молодости? Пойми меня правильно: встречаться только ради секса я не хочу, а для остального дай мне время.

— Я понимаю, Илья, спасибо, что вообще стал со мной разговаривать, — сказала она, опустив глаза. — Можно только еще один вопрос? Ян, он тоже... будет таким?

— Понятия не имею, — искренне ответил Илья. — Пока я ничего особенного не заметил, но могу точно сказать, что буду любить его по-всякому, как и он меня. В крайнем случае вдвоем нам будет проще.