Нескромное предложение

Глава 27

Ровно в половине пятого виконт Деренкур постучал в дверь гостиничного номера, который снимала леди Сабрина Эверсли. Слава Богу, она не нуждается. Филип первым делом справился, догадалась ли Сабрина закрепить за собой наследство матери.

Неуклюжая толстая женщина неопределенного возраста впустила виконта, с нескрываемым любопытством рассматривая его. Такая бесцеремонность возмутила Филипа.

— Я виконт Деренкур. Доложите обо мне своей госпоже, — надменно велел он, справедливо полагая, что Сабрина вынесла немало неприятностей от этой злосчастной особы. Он с первого взгляда почувствовал искреннее отвращение к ней. Она наверняка грубит Сабрине. — Доложите и можете уходить.

Хиклс с разочарованным видом удалилась в крошечную гостиную.

— Леди Сабрина, к вам виконт Деренкур, — объявила она.

Сабрина поднялась навстречу гостю. Филип был потрясен ее видом. Она смертельно бледна и измучена и так смотрит на него, будто ждет осуждения. Боится, что и он заодно с теми, кто издевался над ней?

— Милорд, я рада, что вы нашли время приехать, — пробормотала девушка с таким смирением, что виконт готов был схватить ее в объятия и просить никогда больше ни о чем не тревожиться, пока он жив. Но Филип сдержался. У нее какое-то деловое предложение. Он будет играть по ее правилам. Поэтому он не сдвинулся с места.

— Хиклс, — приказала Сабрина горничной, — вы свободны. Оденьтесь потеплее, на улице холодно.

Филип снял пальто и перчатки, и когда Сабрина взяла их у него, неожиданно нахмурился.

— Постойте, что у вас с рукой? Дайте я посмотрю.

— Ничего особенного, — отмахнулась она, пряча руку за спину. — Еще раз благодарю за то, что пришли, милорд. Не хотите ли сесть?

— Нет, сначала покажите руку. И кто вам ее бинтовал? Слепой калека?

— Я сама. Трудно орудовать одной рукой. Я порезалась об осколки зеркала. Случайно разбила. Уже совсем не болит.

Но он высился перед ней, как скала. Наконец Сабрина, устало вздохнув, подчинилась. Филип размотал повязку и осмотрел рану.

— Не слишком страшно, — решил он, — но нужно промыть порез бренди. У вас есть что-то в этом роде?

Сабрина кивнула и подошла к буфету. Бренди, должно быть, самого низшего сорта, но это не важно.

Он подвел Сабрину к окну, распахнул створки и заставил ее высунуть ладонь наружу. И только потом плеснул на нее жгучей жидкости. Девушка даже не дернулась и не застонала. Хорошо еще, что в этот момент под окном не было прохожих.

— А теперь как следует перевяжем. Очень болит?

Рана горела, но Сабрина покачала головой. Он аккуратно забинтовал руку.

— Ну вот, как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, благодарю вас.

— Не хотите рассказать, как вы ухитрились расколотить зеркало?

— Нет. Простая неловкость, ничего больше. Пожалуйста, милорд!

Филип смирился, молча сел и, сложив ладони домиком, улыбнулся Сабрине.

— Хотите чаю?

— Не стоит. Сейчас меня больше всего интересует предмет нашей беседы.

— Тогда к делу.

Она села напротив Филипа, спокойная, сдержанная, полностью владеющая собой. Ведет себя безупречно. Если он выкажет свое беспокойство, Сабрина посчитает, что ее жалеют, а этого она не допустит.

Прошло несколько минут. Сабрина не произнесла ни слова, только смотрела на него.

— Я получил вашу записку, Сабрина. Вы сообщили, что желаете обсудить со мной важное дело, — прервал затянувшееся молчание Филип.

— Совершенно верно, — выдавила она, упрямо уставясь в какую-то точку за его левым плечом. — Вам, разумеется, уже известно, почему я здесь.

— О да, — беспечно обронил он. — Я вернулся в Лондон в прошлую субботу. Должен сказать, вы произвели фурор.

Истории, которых я наслушался, так невероятны, что ни вы, ни я больше не можем считаться простыми смертными. Мои мужские доблести, оказывается, таковы, что любой джентльмен, должно быть, скрипит зубами и зеленеет от зависти. Сабрина не находила слов.

— Вы приехали в субботу?! И, зная, что произошло, ничего не предприняли? Сегодня среда! Среда!

— И что из этого? Кстати, вы так и не объяснили, в чем дело.

Сабрина поднялась и гордо распрямила плечи.

— Вы правы, милорд…

— Филип.

— Да, Филип. Так вот, вы были правы во всем. Я уничтожена, втоптана в грязь стараниями некоей мисс Терезы Эллиот, которая, насколько я поняла, охотится за вами. Я пыталась объяснить ей, что никоим образом не претендую на вас, но она даже не пожелала слушать меня. Все произошло так, как вы и говорили, милорд. Оказалось достаточно одного змеиного языка, чтобы изменить всю мою жизнь! К сожалению, моя тетя не склонна оправдывать меня и предпочла поверить чужим людям. Она потребовала, чтобы я возвратилась в Монмут-Эбби. По вполне понятным причинам я не могла так поступить, поэтому пришлось покинуть ее дом.

— Не стану тратить зря время, напоминая, что я обо всем вас предупреждал.

— Спасибо. Я ценю вашу сдержанность. Филип учтиво улыбнулся:

— Весьма польщен. Ну а теперь о деле. Так что же вы хотели мне сообщить?

— Я много размышляла в эти дни. Никогда еще мне не приходилось испытывать такого полного одиночества. Ни друзей, ни близких. Мне крайне тяжело. Невыносимо. Больше я так не могу.

Филип прекрасно представлял, каково сейчас девушке. Значит, теперь даже замужество предпочтительнее всеобщего остракизма. Сама эта мысль не слишком ранила тщеславие Филипа, ибо он понимал, чего стоило это решение Сабрине.

— Итак, вы несчастны и томитесь в изгнании. Вам это не нравится. Так чего же вы хотите от меня, Сабрина?

— Собираюсь сделать вам предложение. Прошу, женитесь на мне, Филип. Это честная сделка. Если согласитесь, получаете оставшиеся девять тысяч пятьсот фунтов и мое приданое. Не знаю, насколько оно велико, но, уж наверное, не маленькое. К несчастью, леди Берсфорд успела растратить пятьсот фунтов моего наследства на туалеты для себя и меня.

— Да вы богачка, Сабрина! Такая же, как та легендарная наследница, что дала название Динвитти-Мэнор. Весьма соблазнительное предложение. Трудно устоять. Давайте уточним: если я женюсь на вас, вы отдаете мне все свои деньги?

Она ненавидела звук этого бесстрастного голоса. Виконт так безразлично цедил слова, будто пересчитывал мешки с мукой или овец. А ведь речь шла об их совместной жизни, о ее будущем, о возможности спасения!

— Да, — кивнула девушка, стараясь не выдать горечи и раздражения, переполнявших ее. — А кроме этого… — Она закашлялась, пытаясь выиграть время. Главное — произнести до конца заранее приготовленную тираду и покончить поскорее со всем этим… — Я также предлагаю вам полную свободу. Вы молоды, хотя не понимаю, почему человек старше меня на восемь лет считается чересчур юным для уз брака, а на меня смотрят едва ли не как на старую деву. В любом случае вы еще не перепробовали всех любвеобильных лондонских дам. Можете продолжать в том же духе, сколько пожелаете. Тетя предупредила меня, что вы не собираетесь жениться, пока женщины бросаются вам на шею. Поэтому я и готова закрыть глаза на ваши похождения.

— Понятно. Вы не собираетесь никоим образом вмешиваться в мою личную жизнь.

— Совершенно верно.

Филип наконец не выдержал и рассмеялся.

— Но я и без того свободен как ветер, Сабрина. Брак — отнюдь не цепи для мужчины, если он, конечно, не глупец. Нет, нужен какой-то более привлекательный довод, кроме вашего золота, разумеется.

Сабрина отвела глаза, чтобы Филип не заметил, как глубоко ранили ее бездумные жестокие слова.

— Вы получите и меня, — едва слышно выдавила она, — если захотите. Я молода, невежественна и вовсе не сведуща в делах… делах… то есть в подметки не гожусь тем леди, с которыми вы встречались. Но больше у меня ничего нет, кроме кобылы, да и та охромела.

— Что ж, все-таки собственность, хоть и не слишком ценная.

Она подняла голову, и Филип заметил опасный блеск глаз. Превосходно!

— Я тоже что-то собой представляю.

— Ну да, наверное. Итак, моя роль во всех ваших хитрых планах и махинациях — спасти вас от бесчестья и дать свое имя.

— В-верно…

Как безжалостно он обнажил все ее мысли! И какими жалкими они предстали перед ней! Что он ответит? Сердце Сабрины разрывалось от гнева и обиды. Но оказаться во власти и на попечении Тревора было еще хуже.

Филип встал и протянул руку. Она сделала то же самое, и они обменялись торжественным рукопожатием.

— Я принимаю ваше предложение, Сабрина. Девушка не смогла сдержать вздоха облегчения. На щеках ее проступил нежный румянец.

Он посмотрел в это страстное, живое, нетерпеливое лицо и не удержался от укола:

— Правда, если память мне не изменяет, вы сказали как-то, что не выйдете замуж без любви.

Ей хотелось наброситься на него с кулаками. Теперь она целиком зависит от Филипа, он это понимает и, пользуясь ее беспомощностью, не упускает возможности поиздеваться.

— Память вам не изменяет, — прошипела она, — но все в моей жизни перевернулось вверх дном. Честно говоря, сейчас вы даже не нравитесь мне, но что поделать. — И тут ее прорвало. Она сама не ожидала такой бури эмоций. — Подумать только! Вас по-прежнему обожают, вами восхищаются, повсюду приглашают, а я — всеми презираемая, отвергнутая особа легкого поведения! Это несправедливо!

— Согласен. Я никогда не понимал этого, но так заведено, и ничего тут не поделаешь. Я говорил вам когда-то, что, к несчастью, в отличие от вас хорошо знаю эти джунгли, где водятся опасные хищники. Играйте по их правилам и только тогда сможете выжить. Вы уже попросили меня жениться на вас, иначе говоря, следуете правилу номер один. Видите, вы уже учитесь.

Он развалился в кресле и, блаженно вытянув длинные ноги, закинул руки за голову.

— Да, я выучу все ваши чертовы правила. Ну а теперь, когда мы обо всем договорились, хотите еще чая?

Филип неожиданно выпрямился.

— Скажите, Сабрина, вы действительно всерьез предложили мне себя, свои деньги и лошадь?

Сабрина напряглась и растерянно посмотрела на него. В ответ виконт одарил ее очаровательной улыбкой.

— Пришлось предложить, — уточнила девушка. — Но это не слишком выгодная для вас сделка. Я некрасива. Чересчур тощая и совершенно невежественная. Не питай вы ко мне отвращения, наверняка посмеялись бы над такой невестой.

— Понятно. А насчет моей свободы…

— Даю слово на нее не посягать.

— Но никто и не может отнять ее у меня. Я о другом. Намереваетесь ли иметь любовников вы?! Сабрина побелела как полотно.

— О нет, это омерзительно! После Тревора… ни за что и никогда!

— Но вы отдаете мне себя. И переживете ли, если я осмелюсь предъявить супружеские права? Сабрина опустила глаза.

— Не знаю. И понятия не имею, что включают в себя эти самые супружеские права. Судя по печальному опыту с Тревором, мне вряд ли захочется испытать это полностью.

— А если я скажу, что все не так уж плохо? С настоящим мужчиной вы сумеете познать радости любви.

— Вряд ли, во всяком случае, пока. Но я исполню свой долг. И если захотите меня, не стану сопротивляться. Я сдержу слово и не откажусь от нашей сделки.

— Великолепно, — иронически буркнул Филип, представляя Сабрину, лежащую в постели неподвижно, подобно статуе, и себя, раскрасневшегося и пыхтящего над ней. Какой кошмар! Но, с другой стороны, понять Сабрину можно. Бедная девочка боится мужчин после всего случившегося.

Он приблизился к ней и положил руку ей на плечо. Сабрина оцепенела. Филип не удивился, но внутри что-то чуть напряглось.

— Сабрина, — начал он голосом, нежным, как лепестки роз, — простите, что напугал вас. Это нечестно с моей стороны. Со мной вы в безопасности, даю слово. Я никогда не заставлю насильно делать то, что вам неприятно. И поверьте, я счастлив, что удостоен такой чести. Попытаюсь стать вам хорошим мужем. — Он чуть помолчал и коснулся ее щеки. — Мы прекрасно поладим, вот увидите. Ну а теперь за дело. У нас впереди столько хлопот.

Сабрина нахмурилась.

— Надеюсь, этот поступок не навлечет на вас позора?

— Нет. Большинство посчитает, что мое благородство не имеет пределов. Я позабочусь о том, чтобы никто больше не обидел вас.

— Мои деньги послужат возмещением за ту жертву, которую вам придется принести?

— Более чем достаточным. Однако, если я когда-нибудь разорюсь и стану нищим, придется удушить вас и найти другую, с кошельком потолще.

Он по-прежнему добр и великодушен. Сабрина облегченно вздохнула и даже нашла в себе силы раздвинуть губы в улыбке.

— Не хочу, чтобы вы остались нищим. Придется с толком тратить каждый фартинг.

Он притянул ее к себе и коснулся губами ее лба.

— Я научу вас печь хлеб по своему рецепту.

— О, на этом мы немало сэкономим, — прошептала она и положила голову ему на грудь. И кажется, больше не боялась. — Я попробую стать вам хорошей женой, Филип. Клянусь.

Он тихо засмеялся и крепко обнял невесту.

— Примерная жена. Как это невыносимо!