Нескромное предложение

Глава 8

Мисс Тереза Эллиот хмуро уставилась в бокал с шампанским, подняла голову и, заметив, что хозяин более не уделяет ей достойного, по ее мнению, внимания, процедила:

— В самом деле, Чарлз, должны же вы иметь хоть какое-то представление о том, где сейчас его сиятельство? Вы, кажется, утверждали, что лично объяснили ему, как добраться до Морленда. Но где же он? Я хочу его видеть!

— Я подробнейшим образом растолковал, где находится мое поместье. Не понимаю, что его задержало.

— По-моему, ваше недоумение не суть важно сейчас. Неужели вы ничуть не тревожитесь? Злосчастный буран превратил округу в белую пустыню. Что, если Филип лежит где-то, беспомощный, умирающий? Да сделайте же хоть что-нибудь!

Чарлз взглянул в хорошенькое личико гостьи и с тоской подумал, что, где бы ни был в эту минуту Филип, тот в более выгодном положении, чем он здесь. Мисс Эллиот обворожила его в Лондоне, но в Морленде едва не свела с ума! Достойная всяких похвал способность скрывать от окружающих дурные стороны своего характера в столице, похоже, не распространяется на провинцию. А может, дело в том, что Филипа здесь нет и поэтому Тереза не заботится так тщательно о своих манерах.

— Ведете себя так, словно вам все равно, если бедняжка Филип погибнет. А это вполне вероятно в такую богопротивную погоду!

Она почти швырнула бокал на столик. Любимый хрусталь мамы! Остается надеяться, что он не пострадал.

— Разве не вы сообщили, что камердинер Филипа уже здесь? Почему, спрашивается, он преспокойно развалился у огня, когда его хозяин, возможно, замерзает в снегу? Как вы могли не допросить его, не добиться связных ответов?!

Последняя фраза переполнила чашу терпения хозяина. С него довольно! Чарлз обладал безупречными манерами, был великолепно воспитан и, имея трех сестер, прекрасно умел утешить страдающих девиц и всегда считался с их тонкой чувствительностью, но это уж слишком.

— Мне начинает казаться, Тереза, — произнес он сладчайшим голосом, который любой из его друзей счел бы опасным признаком, — что шампанское несколько притупило ваши мыслительные способности. Я, естественно, поговорил с Дамблером. Он чрезвычайно взволнован, но, к сожалению, ничего не знает о местопребывании Филипа. Заметьте, он не пил и поэтому способен вполне связно изложить все, что произошло.

К сожалению, Тереза, не обладавшая особым чувством юмора, осталась глуха к иронии и, отмахнувшись прелестной ручкой, не знавшей в жизни ни минуты труда, презрительно фыркнула:

— Слуга, очевидно, лжет! Мерзкий лентяй! Считает, что, если хозяина нет, можно преспокойно бездельничать! Ни за что не поверю, что виконт послал его вперед, лишь потому что пожелал обследовать окрестности. В одиночестве! Чушь и вздор! Что тут можно увидеть зимой? Это не Лондон и даже не Бат! Вы просто обязаны во всем разобраться, Чарлз! Поговорите с ним еще раз, да построже, допросите как следует и поймете, что я права.

Остается либо немедленно покинуть эту комнату, либо придушить ее, третьего не дано!

Чарлз сделал знак лакею наполнить бокал мисс Эллиот. Хорошая мысль! Он напоит эту змею до умопомрачения, может, тогда удастся заставить ее замолчать, а утром она головы не поднимет от страшного похмелья. Уверения Дамблера в том, что виконт отпустил его с целью проехаться немного по дорогам Йоркшира, вовсе не показались ему странными. Он знал Филипа еще со времен совместной учебы в Итоне. Тот неизменно и всегда шел своей дорогой. Так что Чарлз исключал возможность гибели друга. Филип беспомощно лежит в снегу, ожидая смерти? Не такой он человек, чтобы заблудиться, хотя бы и в незнакомом месте. Скорее всего его вынудили задержаться чрезвычайные обстоятельства.

Между тем пальчики Терезы настойчиво теребили рукав изумительного сюртука, сшитого парижским портным Готье, который придумал этот фасон специально для Чарлза.

— К сожалению, Чарлз, вы, как любой мужчина, терпеть не можете прислушиваться к женским пророчествам. Но помяните мое слово, это добром не кончится. Умоляю, пообещайте послать на поиски Филипа не позднее утра.

Чарлз осторожно высвободил руку. Черт, ее острые коготки оставили след в мягком бархате! Его камердинера удар хватит!

Разглаживая дорогую материю, он успокаивающе заметил:

— Тереза, пока буран продолжается, выходить из дома небезопасно. Любой человек немедленно заблудится и потеряет дорогу, едва оказавшись за воротами. Я не желаю, чтобы на моей совести лежала смерть невинных людей. Нужно подождать, пока метель уляжется, и если Филип не появится, мы попробуем его отыскать.

При этом он глядел на ее прелестную белоснежную шейку, с непристойным сладострастием воображая, как его пальцы впиваются в гладкую кожу. Но тут же поняв все неприличие подобных фантазий, Чарлз вздохнул и пропел особым вкрадчивым тоном, всегда неотразимо действовавшим на мать. Та неизменно расплывалась в улыбке и называла его своим дорогим малышом.

— Поверьте, сейчас мы ничего не сумеем поделать. Чем вы хотели бы заняться? Поиграть в карты? Или предпочтете потанцевать?

Тереза сделала несколько глотков превосходного шампанского, купленного еще его покойным отцом, и едва заметно улыбнулась. По правде говоря, она была уверена, что Филип в настоящий момент с комфортом расположился в какой-нибудь гостинице или соседнем имении, потягивает теплый эль и флиртует с самой хорошенькой девушкой, которая только нашлась поблизости. Всем было известно, что после своего возвращения в Англию Филип, страдавший от раны в плече, полученной в сражении под Сьюдад-Родриго, всячески избегал малейших неудобств.

Чарлз поморщился, когда она размашистым жестом плюхнула на стол второй бокал. Что ему делать? Объяснить, что хрусталь требует бережного обращения? Нет. Он попробует иной способ.

— Не забывайте, Тереза, Филип был солдатом, и, если буря застигла его врасплох, у него хватит здравого смысла не продолжать путь. Уверен, что он нашел надежное убежище. И будь это возможно, столь хорошо воспитанный человек, как он, наверняка нашел бы способ известить о своем местопребывании. К моему прискорбию, пурга весьма неблагоприятно влияет на хорошие манеры.

И тут его осенило. Да как же он упустил из виду…

— Знаете, — с торжеством заключил он, — уверен, что, где бы ни находился Филип, он тоскует о вас.

Гениальный ход! Наконец-то он попал в самую точку! Тереза явно приободрилась. Господи, только бы не забыть, отходя ко сну, попросить в вечерней молитве прощения у отсутствующего виконта!

— Вы действительно так считаете, Чарлз? Что Филип сейчас скучает без меня и…

К счастью, в этот момент появился Эдгар Пламмер под руку с сестрой Чарлза Маргарет. Пламмер был стар, как Мафусаил, но в сообразительности ему было трудно отказать. Он сразу понял, в каком отчаянном положении находится хозяин, и поспешил на выручку.

— Позвольте дряхлой развалине заверить, что прекраснее вас нет на свете, мисс Эллиот, — проворковал он, склоняясь над рукой Терезы. — Умоляю, сыграйте для нас на фортепьяно. Будьте благосклонны к вашему верному поклоннику!

Тереза кокетливо отказывалась три раза, что в обществе считалось обязательным для девицы, желающей выказать похвальную скромность, но потом позволила мистеру Пламме-ру подвести ее к инструменту.

— О Господи, Чарли, мы попались! Она явно собирается завести очередную, невыносимо нудную французскую балладу! Хочешь пари? Клянусь, она во всеуслышание посвятит ее бедняге Филипу!

— Не так громко, Маргарет, она услышит! — простонал Чарлз, усаживая сестру на изящный диванчик с красной парчовой обивкой, сделанный прославленным мастером в начале прошлого века. — Наконец-то леди соизволила хоть чем-то заняться! Эдгар — мой спаситель: напомни мне купить ему рождественский подарок. Нет, я подарю ему свой любимый футляр для часов. Да-да, именно. Футляры для часов — лучший подарок!

— Она опять пристает к тебе с Филипом?

— Это ее пунктик. По-моему, она нацелилась на Филипа и мечтает связать его священными узами брака. Правда, у меня хватило здравого смысла не намекнуть, что виконт, вероятнее всего, коротает тоскливые часы в объятиях какой-нибудь йоркширской красотки.

— Но где он, Чарли? — озабоченно вздохнула Маргарет. — На постоялом дворе? Мне казалось, он куда более разборчив. Польститься на служанку в пивной? Фи, как низко!

Чарлз расплылся в улыбке. А он еще боялся шокировать сестрицу! Вот уже почти год как она замужем за сэром Хью Дрейкмором и из застенчивой провинциальной гусыни превратилась в светскую искушенную даму. Правда, ему такие перемены пришлись по душе, тем более что Хью остался прежним — спокойным, замкнутым и весьма рассудительным. Очевидно, в их семейной жизни не все так просто.

— Ты, пожалуй, права. Филип действительно обладает неплохим вкусом и, вероятно, гостит сейчас у моих ближайших соседей, наслаждаясь обществом хорошенькой хозяйки или ее дочери.

— Но, Чарли, Филип не стал бы соблазнять замужнюю женщину.

— Откуда тебе знать?

— Он сам мне сказал.

— Маргарет, ты, разумеется, шутишь, и…

— Нисколько. Я спросила его как-то, года два назад, когда воображала, что влюблена в него. Но он оказался таким милым и порядочным! Прекрасно понял, что я испытываю, и постарался не ранить мои чувства. Говорили, что он спит с миссис Стоктон, женой посла, но это оказалось неправдой. Филип как мог вежливо отверг ее притязания, а она в отместку распространила сплетню, что он ее совратил. Филип ужасно рассердился, Чарли, и сказал, что отныне для него все замужние леди вне игры.

Маргарет влюбилась в Филипа! А Чарли даже не подозревал.

— Знаешь, ты права, я действительно не припомню, чтобы у Филипа были замужние любовницы. Кстати, ты… э-э… больше не испытываешь к нему ничего подобного, верно, Маргарет?

— Разумеется, нет, особенно после того, как встретила Хью. Всего одна неделя с ним — и остальных мужчин для меня просто не существует.

— Слава Богу.

— Но, Чарлз, я часто гадала, отчего Филип не женится. Мне совершенно точно известно, что многие молодые леди с радостью бы приняли его предложение.

— Это старая история. Ты слышала о графине Баффорд?

Маргарет кокетливо склонила головку набок, так что каштановые букли скользнули по плечу.

— Разумеется. Она безраздельно царит в свете. Мама терпеть ее не может, но говорит, что у нее слишком влиятельные связи и поэтому ей опасно переходить дорогу. В ее присутствии лучше держаться настороже и не подпускать к себе слишком близко. Мне она всегда казалась такой невинной и милой, настоящим ангелом, но мама лишь посмеялась и просила не доверять ей. Зато лорд Баффорд обожает жену. Но какое отношение она имеет к Филипу?

— Шесть лет назад, впервые появившись в обществе, она получила прозвище Снежной королевы, хотя была так прекрасна и богата, что успех оказался оглушительным. Ту весну Филип Мерсеро, молодой гусарский капитан, проводил в Лондоне, поскольку его отец только что умер и он выдерживал положенный год траура. Тогда Филип был еще неопытен и совсем не знал женщин, подобных Элейн, и к тому же страшно горевал по отцу.

— Господи Боже, неужели ты хочешь сказать, что он влюбился в эту хищницу?

Чарлз философски пожал плечами:

— Я не совсем уверен, что подобное чувство можно назвать любовью, но точно знаю: он ее хотел. Любовь ли это? Кто знает? Филипу было тогда всего двадцать, совсем мальчишка. А мальчишки обычно не могут устоять перед похотью, или, если хочешь, сладострастием. Ах, взгляни, Эдгар умоляет мисс Эллиот продолжить концерт. Скрести пальцы на удачу! Вдруг нам всем повезет!

Мисс Эллиот разразилась очередным жалобным песнопением, французской балладой прошлого столетия, выводя затейливые фиоритуры.

— Хорошо еще, что голос у нее не слишком пронзительный, — облегченно заметил Чарлз.

— Ну же, Чарли, не тяни, поведай, что было дальше!