Несомненно ты

ГЛАВА 4

Доктор Эббот заезжает за мной ровно в 11:00. Ну, по крайней мере, в это время он стучит в дверь. Но его «Лексус» SUV цвета серебристый металлик, уже припаркован возле моего дома в 10:45. Я замечаю его из окна, когда чищу зубы на втором этаже.

— Доброе утро, Сидни.

— Доктор Эббот.

— Пожалуйста, мы идём на бранч, зови меня Дэйн, — и он начинает спускаться с крыльца.

Дэйн красивый парень. Его выцветшие джинсы хорошо сидят на подтянутом теле, не то что на некоторых парнях, у которых вообще задница отсутствует. Тёмно-синяя рубашка с короткими рукавами, которая обычно немного расстёгнута, сегодня скрывает очертания его торса. Но я знаю, что он в хорошей форме, потому что видела его в одежде для бега. Он открывает мне дверь, а его улыбка напоминает мне очаровательную и застенчивую улыбку школьника с ровными белыми зубами.

— Спасибо, — я проскальзываю на удобное кожаное сидение и пристегиваюсь, пока он садится в машину. — Это новая машина?

— Нет, ей уже пять лет, — он заводит двигатель.

«Лексус» кажется абсолютно новым. Всё, начиная от кожаных сидений и ковриков и заканчивая приборной панелью и хромированными деталями, выглядит безупречно. До меня доходит, что, возможно, я имею дело с доктором Перфекционистом и теперь начинаю нервничать. Проверила ли я подошву своих сандалий, прежде чем села в машину? Моя юбка в цветочек не достаёт до колен. А что, если лосьон, которым я натёрла ноги, останется на его сиденье?

— Надеюсь, у тебя нет глютеновой болезни[5]? — произносит Дэйн, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

Тебе нравятся панкейки? Есть что-то, что ты не ешь? У тебя есть на что-либо аллергия? Но «надеюсь, у тебя нет глютеновой болезни»? Дэйн странный парень, но его причудливость мне кажется забавной, я лучше выберу её, чем скуку и показуху.

Я не могу сдержать смех.

— Нет, у меня нет глютеновой болезни. А что? Мы едем в АЙХОП[6]?

Бросив на меня быстрый взгляд, он улыбается.

— Нет… но ох… мы можем туда поехать. То есть, если ты хо…

— Дэйн? Куда бы ты меня не повёз, это будет отлично.

Его прямая спина начинает понемногу расслабляться.

— Я отвезу тебя в кафе в городе. Там невероятная еда.

Через пятнадцать минут мы уже на месте. Стоянка переполнена, поэтому нам приходится парковаться на обочине в нескольких зданиях от кафе.

Дэйн сразу же бежит открывать мне дверь.

— Спасибо.

Я перекидываю сумочку через плечо и расправляю рукава своей бледно-желтой блузки. Пока мы идем к кафе, Дэйн возится с ключами. Он кладет их в карман, а затем потирает руки. Он удивляет меня, когда берет мою руку в свою, не глядя на меня. Его нервозность можно пощупать руками. Я подавляю улыбку. Это напоминает мне времена старшей школы, и это чертовски мило. Моё подсознание ставит под сомнение этот интимный жест, но это слишком невинно, чтобы сейчас об этом беспокоиться.

Перед кафе толпа. Одни стоят маленькими группками, другие сидят на скамейках, расставленных вдоль клумб, которые ведут к входу кафе.

— Не беспокойся, я заказал столик, — заверяет Дэйн.

Мы пробираемся через толпу людей.

— Сидни?

Я поворачиваю голову сначала влево, а затем направо. Хватка Дэйна на моей руке усиливается, так как возле входа очень тесно из-за толпы.

— Сидни?

Дэйн тоже слышит моё имя, потому что останавливается и оглядывается. Я ещё раз оборачиваюсь и замечаю Лотнера, стоящего рядом с супружеской парой. Я делаю несколько шагов назад, потянув за собой Дэйна.

— Привет, эм… что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, нервно улыбаясь.

Взгляд Лотнера сосредотачивается на моей руке, которую сжимает Дэйн.

— Лотнер?

Его глаза встречаются с моими.

— У меня бранч с родителями, — он указывает на пару, стоящую рядом с ним. — Мама, папа, это Сидни Монтгомери. Мы неожиданно познакомились несколько дней назад. Она занимается хаусситтингом в Пало-Альто в этом месяце. Сидни, это мои родители, Джеймс и Ребекка.

Тёплая приветливая улыбка появляется на моих губах. Не знаю, почему, но я рада познакомиться с родителями Лотнера.

— Приятно познакомиться. Это доктор Эббот, мой… друг. Он ветеринар Сворли, а Сворли — это собака, за которой я тоже приглядываю.

Да уж, это совсем не неловкая ситуация!

Дэйн отпускает мою руку, чтобы поприветствовать их.

— Лотнер, — однословно здоровается он и тоже пожимает ему руку.

Дэйн улыбается, но его взгляд остается напряженным. Он выглядит растерянным.

Джеймс и Ребекка улыбаются и дружелюбно здороваются с нами. Я очарована родителями Лотнера. Ему досталось телосложение отца, голова которого почти лысая, а оставшиеся волосы седые. У его отца карие глаза, поэтому, возможно, его волосы раньше были тёмного цвета. Ребекка очень миниатюрная женщина. Её короткие светлые волосы похожи на волосы Лотнера. Глаза голубые, но не такие блестящие и манящие, как у её сына.

— Ну, нам лучше зайти внутрь, пока они не отдали наш столик кому-нибудь другому, — Дэйн берет меня за руку и легонько тянет.

— Было очень приятно с вами познакомиться. Приятного бранча, — я поднимаю руку и дружелюбно машу им.

— Вам тоже, — отвечают в унисон Джеймс и Ребекка.

Сделав несколько шагов в сторону входа, я оглядываюсь и смотрю на Лотнера. По его лицу невозможно прочитать, о чем он думает. Я улыбаюсь, но его губы превращаются в тонкую линию.

Кафе забито. Мы садимся за небольшой столик около окна, выходящего на улицу. Официантка дает нам меню и спрашивает, не хотим ли мы начать с напитков. Дэйн заказывает апельсиновый сок и кофе без кофеина, а я холодный чай без сахара с лимоном.

— Как ты познакомилась с Лотнером? — его тон спокойный и небрежный, пока он смотрит в меню.

На секунду задумываясь, я решаю держаться приукрашенной версии.

— Он оказался на пороге дома Элизабет и Тревора по ошибке. Мы просто немного пообщались, а потом он ушёл. Затем одно привело к другому, и это закончилось тем, что мы поехали кататься на сёрфах на следующий день.

Он отрывает взгляд от меню.

— Правда? А ты знаешь, кто он такой?

— Эм… что ты имеешь в виду? Я знаю, что он только что закончил медицинский и сейчас готовится к поступлению в аспирантуру.

Дэйн кивает, снова глядя в меню.

— Тебе нравится футбол?

— Я немного занималась им в колледже, но не была одержима этим. А что?

Его глаза снова показываются из-за меню.

— Лотнер Салливан был нападающим в Стэнфорде.

Я пожимаю плечами.

— В этом есть смысл. Он выглядит как нападающий.

Я контролирую свои эмоции снаружи, но внутри меня всё переворачивается. Почему Лотнер не сказал мне об этом? Я рассказала ему обо всём, чем занималась в школе и колледже.

Дэйн откладывает меню и вертит в руках салфетку.

— Интересно.

— Почему это? — хмурюсь я. Дэйн ведет себя странно, даже для Дэйна.

— Просто странно, что Лотнер не упоминал о своих футбольных годах в колледже.

— Возможно. Но, в конце концов, он же не играл в национальной футбольной лиге.

Глаза Дэйна расширяются.

— Он мог бы. В десятом классе он был кандидатом на получение Хейсман Трофи, как самый лучший игрок и ему предсказывали победу в первом же раунде.

Да ладно!

— Что? Серьёзно?

Я начинаю понимать удивление Дэйна насчёт того, что я так мало знаю о парне, который здесь являлся или возможно всё ещё является знаменитостью.

— Но он не победил?

— Он не захотел. Ходили слухи, что это из-за травмы колена, которая появилась в десятом классе. Доктор сказал ему, что он сможет играть после реабилитации, но в интервью он сказал, что хочет связать свою карьеру с медициной. В своё время об этом довольно много говорили. Ты просто не можешь отказаться от возможности быть выбранным в национальную лигу.

— Вы готовы заказывать? — прерывает нас официантка, поставив наши напитки на стол.

— Да, — кивает Дэйн и предлагает мне первой сделать заказ.

— Я буду итальянский омлет с овощами и тост с Нутеллой.

Дэйн показывает на свой выбор в меню.

— А я буду бурито с колбасками и фруктами и черничную лепёшку.

— Хорошо, я скоро вам принесу ваш заказ, — улыбается официантка и забирает меню.

Дэйн добавляет сливки и сахар в свой кофе.

— Если у тебя нет никаких планов на сегодня, вы со Сворли могли бы встретиться с нами в парке для выгула собак.

— С нами?

— Соль и Перец, мои белый и чёрный джек-рассел-терьеры.

— Уверена, что Сворли это понравилось бы, но у меня уже есть планы на сегодня, — я выдавливаю лимон в чай.

Но после сдержанного поведения Лотнера при встрече с Дэйном, я не уверена, что у меня всё ещё есть планы на сегодня.

— Ничего, значит, как-нибудь в другой раз.

— Конечно, — соглашаюсь я.

Бранч проходит хорошо. Я понимаю, почему перед кафе стоит огромная толпа людей. Легко общаться с Дэйном. Он очень внимательный, и я ловлю себя на мысли, что в компании с ним я расслабляюсь. Но то открытие, которое я сделала сегодня о Лотнере, не позволяет мне полностью сконцентрироваться на Дэйне, но кажется, он не замечает этого.

Он оплачивает счёт, и мы решаем не затягивать нашу встречу, так как снаружи находится много людей, ожидающих столик. Когда мы выходим, я замечаю Лотнера и его родителей, сидящих в противоположном конце кафе. Лотнер беседует со своим отцом, но его мама замечает, что мы уходим. Она улыбается и вежливо кивает. Я делаю то же самое, и в этот момент Лотнер смотрит в нашу сторону. Он заставляет себя немного улыбнуться, а потом снова опускает глаза в свою тарелку.

Обратно мы едем в тишине, как будто у нас закончились темы для разговоров. Я всё ещё надеюсь, что Дэйн включит радио, чтобы облегчить эту неловкую тишину, но он этого не делает. Когда он останавливается у обочины, я вздыхаю с облегчением, что он остался сидеть в машине.

— Спасибо за бранч. Это была действительно хорошая поездка.

— Рад, что тебе понравилось. Эм… должны ли мы обменяться номерами, в случае, если ты всё же захочешь когда-нибудь встретиться в парке для выгула собак?

Я прикусываю губу.

— Ммм… хорошо. Сворли это должно понравиться. На самом деле, у меня есть твой номер ещё с момента посещения клиники.

Он кивает, и я вижу разочарование на его лице, когда он опускает глаза, а его улыбка меркнет. Уверена, он хочет, чтобы мне тоже понравилась эта затея, и если бы один парень из бассейна не появился на моём пороге, я бы проявляла больше энтузиазма во время встречи с Дэйном.

— Эй, моя сестра приезжает ко мне в гости на следующей неделе. Скорее всего, всё это закончится вечеринкой у бассейна. Может быть, ты хочешь присоединиться?

И снова мой рот работает быстрее мозга. Почему Дэйн заставляет меня чувствовать себя такой виноватой перед ним? И почему я продолжаю влюбляться в этот вид обиженного парня?

— Звучит замечательно. Так что… я жду твоего звонка?

Я киваю и открываю дверь.

— Пока, Сидни.

Закрываю дверь машины и машу ему.

Глупая, глупая, глу… пая Сидни!

Я не тешу себя надеждами, что Лотнер сегодня приедет ко мне. Мой план в непредвиденных обстоятельствах прост — бассейн. К двум часам дня температура поднимается до двадцати семи градусов, но в воздухе стоит плотная стена смога. Мы со Сворли занимаем наши обычные места на шезлонгах у бассейна. Flo Rider исполняет мне серенады из колонок, а возле меня стоит бокал «Маргариты с клубникой», по бокам которого стекают капельки воды. Жизнь хо-ро-ша!

Сворли пугает меня, быстро спрыгнув со своего места. Он бежит к веранде, где по ступенькам уже спускается Лотнер. Он наклоняется и несколько раз хлопает собаку по боку. Довольный признательностью Лотнера, Сворли скачет обратно на место и снова ложится возле меня.

Я убираю очки на лоб и поднимаю спинку шезлонга.

— Привет, — говорю я сдержанно, пытаясь понять его настроение.

— Привет, — он садится на моё кресло, повернувшись лицом ко мне.

Я подтягиваю ноги к себе.

— Не была до конца уверена, что ты придёшь, — сообщаю я и делаю глоток «Маргариты».

— Почему я не должен был приходить? — он накрывает своей рукой мою и прилипает губами к моему бокалу.

— Ммм… вкусно, — облизывает он верхнюю губу.

Я опускаю солнечные очки обратно на глаза.

— Сегодня утром ты показался мне слишком тихим, возможно, ты даже ревновал.

— Почему я должен ревновать тебя? — он проводит пальцем от колена до щиколотки, оставляя за собой дорожку мурашек. — Ты не моя.

Я не могу сдержать смех.

— Боже, Лотнер, на дворе 2010 год, очень даже уверена, что женщин больше не рассматривают в качестве личной собственности.

Его полные губы превращаются в улыбку, и я таю от взгляда этих голубых ирисов. Почему я так помешана на его глазах?

— У тебя самые великолепные глаза, которые я когда-либо видела.

Он опускает взгляд, как будто я смутила его. Я наклоняю голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он позволяет мне это сделать.

— Это так. Я серьёзно, они… сногсшибательные. Не думаю, что это первый раз, когда ты слышишь об этом.

Переместившись, я теперь стою на коленях так, чтобы наши глаза находились на одном уровне. Он позволяет мне упасть в его голубую бездну. Я прикасаюсь к его щеке и провожу большим пальцем по линии его густых бровей. Он оборачивает руку вокруг моей руки и прижимается губами к внутренней стороне моего запястья. Лотнер крупный и сильный мужчина, но его сила увеличивается благодаря его мягкому успокаивающему взгляду и сдержанности его нежных прикосновений.

— К твоему сведению, больше всего комплиментов от женщин я получаю о другой своей части тела, — тысячи ноток сексуального подтекста звучат в его голосе. Он неотразим в плане флирта.

Настало время сменить тему разговора. Я тяну его за шорты.

— Ты пришёл не одетый для бассейна.

— Это не останавливало меня прежде, — он поигрывает бровями.

Я скрещиваю руки на груди и прищуриваюсь.

— Не сегодня, здоровяк.

— Оу, так ты поняла, какая часть моего тела получает больше всего комплиментов?

— Охх, ты неисправим, — фыркаю я, толкая его в крепкую грудь.

Он тихонько смеётся и лезет в карманы. Вытащив кошелёк, телефон и ключи, он кладет их под шезлонг. Это сцена слишком знакомая. Осознание того, что он сейчас будет делать, словно громом поражает меня.

— Нет! Только посмей это сделать, — предупреждаю я его.

Его игривая улыбка становится ещё шире, когда он тянется и стягивает с себя футболку. А затем он расстёгивает шорты…

Я сразу же закрываю глаза руками.

— Хватит раздеваться передо мной!

— Это ещё одна вещь, которую мне прежде не говорила ни одна девушка.

Должна признаться, два моих пальца оставляют хорошую щёлочку, чтобы я могла видеть его. Его шорты падают на пол, и он остается стоять в одних только черных боксерах. Он наклоняется и обнимает меня за талию, поднимая с шезлонга.

— Стой!

И вот мы летим. Хлюп! И вот мы уже в воде.

Я выплываю на поверхность и плыву к мелкой части бассейна. Но Лотнер хватает меня быстрее, чем я успеваю это сделать.

— Отпусти меня! — умоляю я его, мои глаза плотно закрыты.

— Сидни, открой глаза, — смеется он. Опять. Надо мной.

Я открываю их, но смотрю куда угодно, только не на него.

— Почему бы тебе не посмотреть на меня? Я не голый, да и в любом случае ты уже видела…

— Я не смотрела!

— О, ты смотрела.

— Нет, а сейчас на тебе только боксеры и я могу увидеть твой… ну, или очертание твоего….

— Пениса? Члена? Хрена? Ствола? Бойца? Молота? Гиганта? Нефритового жезла?

— Хватит! — я встречаюсь с ним глазами.

Ему нравится это. В его глазах пляшут смешинки, а его улыбка уверенная и да… дерзкая. Любая попытка сбежать из его хватки будет провальной. Я знаю, что мне придётся сделать. Это немного рискованно, но у меня не осталось выбора. С непоколебимой решимостью и крепким захватом, я хватаю его «багаж», и должна признать, не малый такой «багаж».

Его глаза чуть не вываливаются из орбит. Он так резко вдыхает, что, кажется, почти проглатывает язык.

— Хорошо, большой мальчик. Ты показал, на что способен, а теперь расскажи своему «нефритовому жезлу», что он немного заплыл за буйки.

Лотнера ослабляет хватку, и я выбираюсь из бассейна прежде, чем его тело и голова снова начинают действовать в одном направлении.

Виляя бёдрами чересчур сильно, я бреду обратно к своему шезлонгу, даже не оглядываясь назад. Всё моё тело трясется от приятного возбуждения, потому что я никогда не делала ничего подобного прежде. Я чувствую себя уверенной, сильной, дерзкой, я чувствую головокружение и… я завелась.

Сворли убежал в дом, а на моём полотенце осталась его шерсть.

Спасибо большое за это. Я отряхиваю его и наклоняю голову, чтобы просушить волосы.

— О, мой бог! — подскакиваю я и оборачиваюсь. Зачем я повернулась? Не знаю. Я просто мимолётно увидела перевёрнутую картинку того, что творится у меня за спиной. Я не должна была оборачиваться. Но вот она я, пялюсь на голого Лотнера, а его… мужская штуковина… Боже мой! Не уверена, что было более странным в этой ситуации: Лотнер, который чувствует себя абсолютно спокойно и уверенно, раздеваясь передо мной или то, что я не могу оторвать глаз от… этого.

Он выжимает свои боксеры так неторопливо, как будто это кусок замши, которым он вытирает свою машину.

— Чт… что… — у меня пересыхает во рту, совершенно пересыхает.

— А, это? Ну, Сид, ты не можешь ходить в малюсеньких бикини буквально в сантиметрах от меня, да ещё и хватать моё хозяйство, при этом, не ожидая, что у меня появится сильный стояк.

Он вешает свои трусы на спинку стула и надевает шорты. Мои глаза, которые больше никогда не станут прежнего размера, проходятся по его телу и останавливаются на лице.

— Чем займёмся сейчас? — спрашивает он, застёгивая шорты.

Все слова покидают меня. Я беру бокал «Маргариты» и одним большим глотком опустошаю его до последней капли.

— Чёрт! — кривлюсь я и прижимаю пальцы к вискам. — У меня мозг заморозился!

Неожиданно, руки захватывают моё лицо, а горячие губы сливаются с моими. Теплота его языка нагревает мой рот, а «замороженный» мозг оттаивает. Он отрывается от моих губ и трётся своим носом о мой.

— Лучше?

Лотнер совершенно сумасшедший и непредсказуемый. Это слишком сложно выдержать, но в то же самое время мне всё равно его мало.

— Что это было? Разморозка мозга с помощью искусственного дыхания?

— Сработало, не так ли? — он подмигивает мне, берет свою футболку и надевает её обратно. — Что думаешь насчёт радиоуправляемых самолётов?

Я оборачиваю полотенце вокруг своего тела.

— А подробней?

Он кладет обратно в карман свои ключи, телефон и бумажник.

— Мой друг, Кейден, собирается со своим младшим братом поразвлечься с радиоуправляемыми самолётами недалеко отсюда, и он приглашает нас присоединиться к ним.

Он снова это делает — переключается с дерзкого на милого. Но правда состоит в том, что Лотнер всегда милый. Даже его дерзкая сторона больше шутливая, чем вызывающая.

— В таком случае, думаю, тебе стоит переодеться. Если хочешь, могу забросить вещи в сушилку? — киваю я в сторону его мокрых боксеров.

— Нет, всё в порядке, — усмехается он.

— Ну, конечно же, — бормочу я и поворачиваюсь, чтобы вернуться в дом.

— Что это было?

— Ничего.

Я надеваю чёрные капри и сиреневую борцовку. Ожидая, что окна в машине снова будут опущены, я завязываю волосы в высокий хвост и лезу в свою сумку с обувью, которую до сих пор не распаковала, вытаскиваю оттуда сандалии от «Кин».

Лотнер ждет меня возле крыльца, сидя в деревянном кресле-качалке. Я закрываю на замок входную дверь, а он встает и одаривает меня медленной, оценивающей и благодарной улыбкой.

— Такая чертовски сексуальная, — покачивает он головой.

Я чувствую, как румянец тёплой волной растекается по моим щекам и шее. Он берет меня за руку и ведет к своему «ФоРаннеру». Открыв пассажирскую дверь, он смотрит на небо.

— Надеюсь, дождя не будет. Тучи собираются.

Он забирается в машину и пристегивается.

— Мне взять зонт? — спрашиваю я.

— У меня есть один, всё в порядке.

Пока мы едем к лётному полю, Лотнер кладет свою правую руку на сидение за моей головой и гладит мою шею кончиками пальцев. Окна открыты, а Джеффри Гейнс исполняет мою любимую песню Питера Гэбриэла «In your eyes». Я закрываю глаза и погружаюсь в слова песни, которые позволили мне потеряться в голубых ирисах. «Свет. Жар… Я побеждён».

Когда мы приезжаем, на парковке стоят десятки машин. На поле я вижу только двоих детей, одна девочка, поэтому будет легко найти Кейдена с его братом.

Когда мы подходим, мальчик лет десяти, отдает дистанционный пульт парню, который стоит рядом с ним и бежит к нам.

— Салли, — кричит он.

— Привет, Брейден, — Лотнер распахивает объятья и ловит в них Брейдена.

Салли?

Лотнер мне не сказал, но я заметила, что у мальчика синдром Дауна. У него характерное «плоское лицо», немного раскосые глаза и высунутый язык. Небольшое расстройство речи, но не такое сильное, чтобы возникали проблемы при общении.

Парень с пультом направляется к нам, держа в руке самолёт.

— Салли, мужик, — они начинают выполнять необычную серию рукопожатий. — А это, должно быть, Секси Сидни?

Я выгибаю бровь и кошусь на Лотнера, который стоит, стиснув зубы, а его улыбка стала не такой приветливой как раньше.

— Я никогда не называл её Секси Сидни, — качает головой Лотнер.

— Правда. Но он точно говорил, что ты самое сексуальное, что он когда-либо видел в своей жизни. Я придумал выражение «Секси Сидни», и посмотри на себя, я был прав. И я Кейден, кстати, — он протягивает руку, и я крепко её пожимаю.

Самое сексуальное, что он когда-либо видел в своей жизни? Чёрт! У меня проблемы.

— Приятно познакомиться. Ты первый друг «Салли», с которым я познакомилась, — я снова смотрю на Лотнера.

— Салли — это моё прозвище.

— Да, потому что его любимый мультик — «Корпорация монстров», — с энтузиазмом добавляет Брейден.

Я наклоняю голову, а глаза расширяются от удивления.

— Правда?

Лотнер шутливо взъерошивает волосы мальчику.

— Если Брейден так говорит, значит, так оно и есть. Брейден, это мой друг Сидни.

— Секси Сидни, — отвечает Брейден так, как будто это моё полное имя.

Я закатываю глаза и шутливо прищуриваюсь в сторону Кейдена.

— Приятно с тобой познакомиться, Брейден.

— Брей, небо выглядит не очень обнадёживающе. Так что, если ты хочешь похвастаться своими навыками пилота перед Салли и Сидни, то тебе лучше начать уже сейчас.

Брейден довольно хорошо управляет своим самолётом. Мы с Лотнером сидим на траве и наблюдаем за тем, как Кейден следит за полётом.

— Его мелкая моторика рук развита поразительно. Он справляется даже лучше, чем некоторые взрослые на этой поляне, — комментирую я.

— Их мама работает врачом-трудотерапевтом, поэтому он более развит, чем большинство других детей его возраста с синдромом Дауна. Брейден замечательный ребёнок. Он мальчик на побегушках в своей школьной команде по футболу, и однажды он мечтает стать нападающим.

— И почему бы ему не стать им? Ходят слухи, что его друг является легендой колледжа.

Лотнер ковыряется в траве между нами.

— Кто-то, должно быть, хорошо потрудился и занялся исследованием моей биографии.

— Не в этот раз. Но доктор Эббот уж точно знает кое-что о тебе.

— Да, а ещё я уверен, что он провёл с тобой беседу о том, каким же «разочарованием» для фанатов стало то, что я выбрал медицинский, а не национальную футбольную лигу.

— И почему же ты не выбрал её?

— Думал, что брошу это, пока буду на высоте. Но в десятом классе я понял, что просто душа не лежит к футболу. Я остался на второй год в школе, — он смотрит на меня. — Потому что на подготовительных курсах при медицинском колледже было много сложных предметов, а не потому, что я провалил все экзамены, — он легко толкает меня локтем в бок.

Я толкаю его в ответ, вспоминая свой комментарий о возрасте.

— Деньги и слава не стоят риска раннего артрита суставов или возможного повреждения мозга. Не пойми меня неправильно, мне нравится играть, но на этом всё и заканчивается… просто эта игра не для меня.

Мой взгляд опускается на его голую ногу, и я замечаю исчезающий шрам, тянущийся вдоль колена на правой ноге. Я наклоняюсь и веду по нему пальцем. Он напрягается, следя за моим пальцем.

— А это?

— Разрыв ПКС[7], — и он не уточняет, что это значит.

— Из-за этого ты перестал играть?

Его глаза всё ещё следят за моим пальцем, двигающимся по его шраму.

— В том числе.

Я наклоняюсь и прижимаю губы к шраму, а он резко втягивает воздух. Выпрямившись, я вижу, что он серьёзно смотрит на меня, нахмурив брови. Я беру его руку и дотрагиваюсь ею до своей головы немного выше лба. Отпускаю его руку, а он продолжает ощупывать повреждённую кожу подушечками пальцев.

— Футбольная травма? — спрашивает он.

Я качаю головой и усмехаюсь.

— Первый раз на доске для сёрфинга.

Блеск в глазах Лотнера возвращается, он улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.

— Брейден наигрался, так что мы уезжаем, — говорит Кейден, подходя к нам. — Да и к тому же небо выглядит так, как будто дождь может пойти в любую минуту.

Небо становится всё темнее. Мы с Лотнером поднимаемся, и он ещё раз обнимает Брейдена.

— Ты хорошо сегодня справился со всем, приятель. До скорого, — он кладёт руку на плечо Кейдена и крепко его сжимает. — Не забудь, что на следующих выходных у Сидни дома вечеринка.

Я смотрю на Лотнера, потому что на самом деле мы почти не обсуждали мою «вечеринку», хотя я уже пригласила Дэйна на эту предполагаемую вечеринку, когда приедет моя сестра.

— С нетерпением жду этого. Было приятно с тобой познакомиться, Секси Сидни, — он усмехается, и они уходят.

Я поворачиваюсь и скрещиваю руки.

— Итак, «Салли», почему у меня такое чувство, что ты и твой дружок провели изрядное количество времени, обсуждая меня самым неприличным образом?

Лотнер, передразнивая меня, тоже скрещивает руки на груди.

— И почему же ты так думаешь?

Раскат грома отвлекает нас от нашей стычки, и спустя секунду на нас потоком льет дождь.

— Ох, чёрт, — пищу я.

Лотнер хватает меня за руку, и мы с сумасшедшей скоростью бежим к его машине. Он засовывает другую руку в карман, но так и не вытаскивает ключи. Я промокаю до нитки, и в этот момент мне вообще становится непонятно, к чему такая спешка.

— Мои карманы слишком промокли, я не могу просунуть руку, чтобы достать ключи! — кричит он. — Может, ты попробуешь? У тебя ручки поменьше.

— Что? — спрашиваю я, прищурившись из-за льющего дождя.

Он это не серьёзно. Ради всего святого, на нём шорты с кучей карманов. Их около… двадцати штук. Почему он не положил ключи в какой-то из внешних карманов вместо того, чтобы запихнуть их в задний.

— Уф! Это смешно! — отвечаю я.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

Я качаю головой и засовываю руку в один из карманов. Он оказывается пустым. Затем я лезу в другой, но также не чувствую ключи.

— Возможно, тебе следует, немного пощупать вокруг.

ЧТО?

Я слышу двойной щелчок, когда двери машины разблокировались. Подняв голову, я вижу ключи, болтающиеся у него на пальце, а на его лице самая огромная самодовольная улыбка в мире.

— Ах, сукин ты с…

Он прикладывает мне палец ко рту.

— Ну-ну, мы всё же говорим о моей матери.

Я сажусь в машину, хлопнув дверью со всей силы. Если бы у него всё ещё не было ключей, я бы закрыла замки и оставила эту задницу на улице. Я промокла до нитки, и вся вода стекает на его кожаные сидения.

Всё слишком плохо!

Он забирается внутрь и трясет головой, как собака, чтобы немного просушить волосы. Думаю, только с божьей помощью можно стереть эту улыбку с его лица.

— Это было весело!

Я хмурюсь и отворачиваюсь от него.

— Пристегнись, — говорит он.

Я не шевелюсь.

— Да ладно тебе, Сидни. Мы не сдвинемся с места, пока ты не пристегнёшься.

Ни за какие нахрен деньги я не послушаюсь его прямо сейчас. Он наклоняется и пытается схватить мой ремень безопасности, но я оттолкиваю его плечом.

— Какого чёрта?

Моим ответом служит сердитый взгляд. Наши лица в миллиметре друг от друга, а мигающая за окном молния выводит наружу все спрятанные эмоции, которые внезапно выходят из-под контроля.

Мой злобный взгляд падает на его губы за долю секунды до того, как я цепляюсь за его волосы и притягиваю к себе. Я не спрашиваю разрешения, я беру то, что хочу. Мой требовательный язык встречается с его.

Моё сердце грохочет в груди, а дыхание ускоряется.

Пальцы покалывают от жажды, а тело горит, нуждаясь в его прикосновениях. Он хватает меня за талию обеими руками и перетаскивает к себе на колени так, чтобы я оседлала его. Его нетерпеливые губы продолжают атаковать мои, пока левой рукой он шарит у сидения. Оно отодвигается до упора назад. Мои руки передвигаются к краю его футболки и цепляются за неё. Я тяну её вверх до тех пор, пока он не позволяет мне стащить с него этот тяжёлый мокрый кусок хлопка. Мы разрываем наш поцелуй, чтобы он снял через голову футболку, и она падает мокрой кучей на заднее сидение «ФоРаннера». Мои губы опухают, и я их почти не чувствую, но я не хочу, чтобы он останавливался. Я не могу насытиться им.

Спустя некоторое время я выпрямляюсь, и мы останавливаемся. Мы оба задыхаемся. Мои руки до боли хотят прикоснуться к нему, поэтому я провожу по мускулистым подтянутым мышцам его груди и живота.

— Лотнер… — шепчу я. — Боже, ты такой… — я не уверена, что именно хочу сказать.

Его руки лежат у меня на бёдрах, затем он поднимает их всего лишь на дюйм и скользит по моему животу. Его прикосновения опаляют мою кожу. Я скрещиваю руки, цепляюсь за края своей борцовки и снимаю её через голову. Он приподнимает бёдра, и это небольшое движение перемещает его большую эрекцию прямо мне между ног. От этого приятного прикосновения, тепло разливается по моей сердцевине.

Взгляд Лотнера сосредотачивается на моей груди. Его руки гладят мои бока, а большие пальцы касаются кожи под лифчиком. Моё дыхание становится быстрее от возрастающего предвкушения. Его спокойствие мучительно. Я наблюдаю за его взглядом, пока расстёгиваю лифчик спереди. На какой-то миг его глаза встречаются с моими, губы раскрыты, и он проходится языком по ним, чтобы увлажнить их. Его взгляд возвращается к моей груди, в то время как я начинаю снимать розовый атлас и убираю его с нашего пути.

— Сидни… она… она чертовски идеальна, — от его охрипшего голоса мои соски твердеют, а кожа жаждет его прикосновений.

Я с нетерпением жду его следующих действий. Его руки не двигаются, они лишь нависают над моей грудью. Я чувствую, как он дергается у меня между ног. И, наконец, обе его руки касаются моей груди.

— Охх… Лотнер, — стону я и закрываю глаза, выгибая спину.

Моя грудь набухает в его больших руках, когда он начинает настойчиво, но в то же время чувственно мять её. Я тихонько хнычу, когда он большими пальцами проводит по моим соскам. Вцепившись в его волосы, притягиваю его голову ближе к себе. Он слегка щёлкает языком по моему соску, и всё моё тело выгибается.

— Лотнер! Боже мой!

Он повторяет то же самое с моим вторым соском, а затем начинает его посасывать. Я ещё сильнее притягиваю его голову к себе, и у него вырывается гортанный рык. Я наклоняюсь и с жадностью впиваюсь в его рот. Его руки продолжают сладко пытать мою грудь. Между ног становится горячо, я на грани оргазма. Это почти причиняет боль. Я начинаю тереться об него. Лотнер хватает меня за бёдра, впиваясь пальцами в кожу.

— Господи, Сидни, что ты делаешь? — стонет он в мой рот.

Его твёрдая хватка останавливает мои движения.

Я не хочу останавливаться. Я не могу остановиться. Мои пальцы расстёгивают его шорты. Он хватает меня за руки.

— Сидни, остановись. Это заходит слишком далеко.

Губами я провожу вдоль его подбородка, затем веду языком по шее. Он такой вкусный, я чувствую себя чудовищно голодной.

— Пожалуйста… не останавливайся, — умоляю я. Не могу поверить, что я начала умолять.

Он берет мои руки и кладет их себе на плечи, а затем расстёгивает мои штаны.

— Ты на таблетках? — спрашивает он.

Его язык снова возвращается к моему соску.

— Иногда, — выдыхаю я.

Он замирает и поднимает на меня глаза.

— Иногда?

Я впиваюсь ногтями в его плечи.

— В большинстве случаев — да… кроме тех моментов, когда забываю их принять. А у тебя нет презерватива? — я не могу спрятать возбуждение и нужду, звучащую у меня в голосе.

— Господи, Сидни! Нет, у меня нет презерватива.

— Почему нет? — выпрямляюсь я. Моё тело трясет, сердце грохочет в груди, а сама я задыхаюсь.

Он закатывает глаза и раздраженно вздыхает.

— Потому что у меня нет такой привычки, практиковать случайный секс в машине.

Случайный секс?

Я сижу с голой грудью перед ним, но это больше не кажется эротичным и сексуальным. Сейчас я начинаю нервничать из-за этого, а смена темы разговора смущает меня. Я натягиваю лифчик обратно и застегиваю его.

Мы на грани того, чтобы заняться случайным сексом? Если это так, то волнует ли это меня? Я знаю этого парня четыре дня, не слишком ли это рано? Учитывая то, что здесь мои отношения могут длиться только тридцать дней, четвёртый день знакомства — это как второй месяц, если бы мы встречались год. Большинство людей занимаются сексом уже на втором месяце отношений. В смысле, конечно же, парень купит упаковку презервативов на втором месяце, правильно?

Я поднимаю борцовку и надеваю её обратно. Она мокрая и холодная, но, возможно, именно это и нужно сейчас для моего либидо.

— Ты прав, нам нужно остановиться.

Без какого-либо намёка на изящность, я перелезаю обратно на своё сидение.

Лотнер тянется к заднему сидению и достает свою футболку. Когда я пристегиваюсь, он кладет руку на мою ногу и сжимает её.

— У нас всё в порядке?

Нет, не всё в порядке!

Я чувствую себя шлюхой, набросившись на него так. Наверное, он подумал, что я путешествую по миру и сплю со «случайными» парнями. Боже, не могу в это поверить. Я упала так низко, что начала умолять его заняться со мной сексом. Я молила об этом. Могу я выглядеть ещё более жалкой?

Покосившись на него, я улыбаюсь и просто киваю. Дорога домой неловкая. Хотя мы не говорили слишком много и по дороге на поляну, но сейчас в воздухе витает нерешительность и неопределённость. Дождь уже заканчивается к тому времени, как мы подъезжаем к дому. Я выскакиваю из машины, прежде чем он успевает нормально припарковаться.

— Сидни? — зовет он, последовав за мной.

Меня трясет от холода, на мне ледяная одежда, а пальцы не хотят слушаться, пока я безуспешно пытаюсь вставить ключ в замок.

— Сидни? — Лотнер сжимает мою руку и разворачивает меня лицом к себе. — Что-то не так? Я думал, у нас всё в порядке?

Я вырываюсь из его хватки.

— Я соврала. У нас ничего не в порядке! Я чувствую себя полной дурой! Мне стыдно… и я злюсь на тебя… и… — я разворачиваюсь, открываю дверь, забегаю в дом и с грохотом закрываю её за собой, быстро замкнувшись на ключ.

Он тарабанит в двери.

— Да ладно тебе, Сидни. Прости. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я могу пойти и купить пару презервативов…

Как он смеет…

Я выглядываю в окно и посылаю ему свой самый угрожающий взгляд.

— Пошёл. Вон!

А затем иду наверх, даже не оглядываясь назад.