Неверный. (не) твои дети

58

Поиск второго свидетеля, осмотр моей сумочки – все это проходит как бы мимо меня. Я вроде бы и здесь, никуда не уходила, но в то же время словно смотрю на происходящее со стороны. А все потому, что оно слишком сюрреалистично, чтобы быть правдивым. Особенно Петров жестом фокусника, изымающий из моей сумки пакетик с какими–то травами.

– Вот видите, анонимный доносчик не ошибся, – произносит он торжествующе.

– А если это смесь обычных приправ? Моя мать подобное любит, она домохозяйка со стажем, придумывает всякие подобные фишки, чтобы жизнь стала интереснее. Да, мама? – поворачиваюсь к ней. – Чего молчишь? Это ж ты мне только что подбросила. У вас у всех получился не слишком хорошо сыгранный спектакль, но да ладно. Мне пора.

Делаю очередную попытку уйти, но мне не дают.

– Постойте. Сначала придется пройти с нами в участок, составить протокол, эксперт будет решать, приправа это или нет, – говорит строго Петров.

– Вы мне копию протокола не забудьте отдать, чтобы не было соблазна позже приписать туда новые подробности. И мне точно позволен звонок адвокату. Я уверена в этом, – произношу устало.

Судя по сгустившимся сумеркам я уже давно и прочно опоздала в сад за детьми. Не знаю, на что был расчет, но их никто чужой не заберет. Это строго оговаривалось. Более того, и меня там ждать воспитатели не будут. Позвонят сначала на мой телефон, а потом на Викин.

Чтобы не нервничать сильнее, стоит придерживаться веры в Вику. Она не бросит Андрея и Лену одних в саду. Если только не находится где–то далеко сейчас. Но, надеюсь, она сможет их забрать.

Не могу поверить, но сюрреалистический мир продолжает свое существование. Наша большая компания из пяти человек действительно шагает в участок.

Мама не смотрит на меня, но ее подбородок чуть вздернут, словно она молчаливо намекает, что уверена в своей правоте.

– Тебя Константин все–таки выгнал, да? Живешь на хлебе и воде? – не выдерживаю ее безмолвную пантомиму, задаю вопросы. – И сколько тебе пообещали за это низкосортное представление? Неужели хватит на красненькую машинку мечты? Конечно, не новую, они сейчас очень дорогие. Но ты ведь поклонница старых моделей.

Мать дергается от меня, как от пощечины.

– Ах, мама–мама, – укоризненно качаю головой, – нехорошо так себя вести. Вот тебя бабушка точно плохо воспитала. Видимо, поэтому со мной она была излишне строгой. Жаль, не увижу, как ты будешь объяснять Константину, откуда у тебя деньги.

– Как будто я обязана во всем перед ним отчитываться! – восклицает мать.

Уязвила я ее, получилось–таки.

– Не знаю–не знаю. Я лишь сторонний наблюдатель в ваших отношениях, да и то, очень редкий. Пойду, – кивая в сторону, – мне наконец–то разрешили позвонить.

Останавливаюсь у проводного аппарата, давно я такие не видела. Мне строго напоминают, что я имею право сделать всего один звонок.

Думают, денег много потрачу, если позвоню в два места? Но это же полный бред.

Тяжело вздыхаю. Мне совершенно точно нужно два звонка. То, что я держусь в условиях неизвестности о местонахождении детей, то это лишь благодаря непрекращающемуся сюрреализму вокруг. Одна часть психики упорно твердит, что все не по–настоящему, просто не может быть правдой. А раз так, то и незачем переживать.

И я звоню не Вике. Я набираю Вадима.

К сожалению, я точно не сплю, и непонятно во что может превратиться история с подкинутыми специями, выглядящими крайне подозрительно. И где и когда будет проведена экспертиза? Ведь на любом из этапов невинный мамин пакетик может превратиться во что–то действительно серьезное и страшное.

– Алло, я вас слушаю, – в трубке раздается равнодушный голос.

Ах да, я ведь не со своего телефона звоню. Еще хорошо, что Вадик взял трубку с неизвестного городского номера.

– Привет. Это я, – представляю, как жалко звучит мой голос, только сейчас мой мозг начинает осознавать, что все происходящее взаправду, что не только можно, но и нужно паниковать. – Кажется, у меня проблемы, Вадим.