Неверный. (не) твои дети

62

Резко останавливаюсь и поворачиваю голову в сторону матери. Она сейчас серьезно? Вчера устроила проблемы дочери, а сегодня, как ни в чем не бывало, желает познакомиться с внуками?

Мама же как будто не видит ничего ненормального в своих действиях. Медленно подходит к нам, а на ее лице выражение величайшего умиления. И вся она сейчас такая милая, такая воздушная, прямо бабушка мечты.

– Ты ничего не перепутала? – произношу строго. Очень хочется употребить нецензурную лексику, но дети рядом. – У тебя совсем нет совести? В этом секрет твоего беззаботного существования, да?

– Катерина, успокойся, – хмурится мать, по–прежнему не сводя глаз с моих детей, – не стоит переносить наши разногласия на ребят. Ты только посмотри, какие они сладкие.

Она протягивает руки, хочет потрепать Андрея и Лену за щечки, но двойняшки с визгом прячутся за меня.

– Мама, это злая ведьма?

– Она хочет нас съесть?

– Нет, котики, – успокаивающе глажу малышню по голове, – эта злая ведьма хочет съесть меня, не вас. Вами она жаждет любоваться и передать избалованному принцу.

Дети снова визжат и жмутся ко мне сильнее.

– Что ты такое говоришь, Катюша, зачем их пугаешь, – укоризненно произносит моя маман. – Не бойтесь, мои хорошие, я никакая не ведьма, и я вас не обижу.

– Ну хоть по поводу передачи избалованному принцу не лжешь, – прохладно парирую.

– Я всего лишь хочу, чтобы у детей был отец, а у тебя надежное мужское плечо. Растить детей в полной семье – это нормально, Катя. И мне жаль, что у нас с тобой не вышло, – втолковывает мне мать тоном проповедника. – Возможно, из–за собственного отрицательного опыта ты и противишься нашей помощи, но подумай о детях.

– Помощи? Ты в своем уме? – восклицаю эмоционально, она все–таки вывела меня из равновесия. – Или вчера вечером была помощь?! Не подходи к нам ближе, чем на полтора метра! А лучше на два! – рявкаю строго. – Снова хочешь что–то мне подкинуть? Не выйдет!

Прохожие начинают посматривать на нас с любопытством, мне это только на руку. Вешаю пакет с продуктами на локоть, одной рукой прижимаю к себе детей, а другой достаю телефон.

– Что ты делаешь? – напряженно наблюдает за моими действиями моя мать.

– Буду снимать тебя на видео. И экстренный вызов нажму, он у меня на одной кнопке записан, как в старых телефонах. Больше ты меня не подловишь, не подкинешь никакую гадость, как вчера. Так что иди–ка ты, куда шла, мама.

Она смотрит на нас с наигранным сожалением во взгляде, тоже замечает заинтересованных прохожих, последние слова я специально произносила громче, чем надо, и в итоге раздраженно фыркает.

– Н–да, бабушка будет разочарована. Не такой она тебя растила, – делает она жалкую попытку воззвать к моей совести. – Ее сердце будет разбито. Не даешь собственной матери познакомиться с родными внуками! Да еще и настраиваешь против, обзывая ведьмой. Какой удар для нашей бабушки!

Мать тоже решила играть на публику, но мне это неинтересно.

– Ты ей, главное, не забудь сказать, как перед тем, как познакомиться с внуками, детей чуть не лишила матери, подкинув в сумочку свой знаменитый пакетик со специями, – холодно произношу. – Специально, наверное, травы так хранишь, да? Сама не знала бы, тоже заподозрила бы запрещенное вещество.

– Катенька, ты же знаешь, я не со зла, это все Ивановы, они надавили на меня. Я не думала, что все обернется такими серьезными последствиями, – снова жалиться мать.

– И… Стоп! Снято! – торжественно произношу, останавливая видеозапись, попутно отправляю ее Вадиму и набираю его.

Можно было и не пугать экстренным вызовом, сейчас же все быстро нажимается и без него. Переиграла я малость.

– Ах ты ж, – мать понимает, какую глупость совершила, но уже поздно, – ты не посмеешь! – добавляет зло и кидается к нам.