Невеста на замену

Глава 22

После признания хозяина дома всех словно парализовало, и в комнате повисла напряжённая гнетущая тишина.

Первой отмерла не в меру сегодня активная Рина и ошарашенно произнесла:

— Ну охренеть!

— Это что шутка такая? — вслед за сестрой, впившись в Петра Сергеевича возмущённым взглядом, рявкнула я.

— Если шутка, то неудачная, — недовольно протянула Инесса. — Лично мне совсем несмешно.

— Понимаю, ситуация некрасивая, если не сказать больше, но Катерина — моя дочь, — громко, чуть ли не торжественно объявил Левашов, после чего уже гораздо тише добавил. — Без всяких шуток.

— Вадим, это правда? — крепко сжав руку мужа, спросила я с надеждой услышать в ответ «Нет», но увы, Адашев кивнул, подтвердив слова Левашова.

Прикрыв глаза, отчаянно пыталась примириться с реальностью, но разум и сердце отказывались её принимать. Мне не посчастливилось познать на себе безусловную и всепоглощающую любовь родителей. С ранних лет понимала, что являюсь обузой для тех, с кем живу, и случись со мной беда, они не расстроятся, только с облегчением выдохнут. Единственное, что меня грело все эти годы — нарисованные воображением идеальные образы мамы с отцом и мечты как бы всё сложилось, если бы их жизнь не оборвалась так рано. Пётр Сергеевич же своим признанием, только что все мои детские грёзы измазал грязью, затоптал, отобрал…

— Лучше бы я не знала, — выдохнула я. Возможно, со временем моё мнение изменится, но сейчас думаю и чувствую именно так.

— Хм, нет, вы посмотрите на неё, — усмехнулась Инесса. — Вечно она всем недовольна. Получила живого папашу и всё равно хватает наглости жаловаться. Я вот получила неверного мужа, вдобавок узнала, что вырастила его приплод на стороне. Как тебя земля только носит?! — выкрикнула она мужу.

— Инесса, Катюша, Рина… девочки, простите меня, я перед вами очень виноват, — пряча лицо за ладонями и крутя головой, заскулил Левашов, а затем резко выпрямился, уставился на Адашева и зашипел. — Доволен? Ты этого добивался, чтобы от меня отвернулась семья?!

— Да плевать я хотел и на вас, и на ваше семейство, — небрежно бросил Вадим. — Я здесь ради Кати. Меня интересует только моя жена и её благополучие. И кстати, Пётр Сергеевич, зря вы извинялись перед супругой. Во-первых, она с самого начала знала, что Катерина вам дочь, а во-вторых, если сравнивать ваши рога и её, у вас они куда выше и ветвистее. Ещё есть в-третьих и даже в-четвёртых, но до этих пунктов дойдём позже.

— Ого, так понимаю, разоблачения продолжаются, — неизвестно чему обрадовалась Рина. — Прям не день, а фейерверк откровений.

— Я понятия не имела, что у Пети есть ребёнок на стороне, иначе на порог бы его не пустила, когда он принёс её в наш дом. И, конечно же, я никогда ему не изменяла, — ровным уверенным тоном оправдалась Инесса, затем посмотрела на Адашева и премило улыбнулась. — Вадим, ты что-то напутал.

Адашев тоже оскалился, возвращая Инессе улыбку, молча с невозмутимым видом достал из внутреннего кармана пиджака довольно пухлый белый конверт, вытряхнул из него стопку фотографий и ловко, как умелый карточный игрок, разложил их на невысоком столике между диванами.

— Инесса Марковна, мне кажется, во фразу «Никогда не изменяла мужу» вы вкладываете какой-то неправильный, совсем другой смысл, иначе как объяснить эти снимки?

Я немного подалась вперёд и вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть снимки на столе. Фотографии ничего особо неприличного не транслировали, содержание не дотягивало даже до цензурной отметки шестнадцать плюс, и тем не менее то был огромный скандал.

На снимках Инесса находилась то в машине, то в холле отеля, то на улице, и везде она целовалась и обнималась, и что самое интересное не с одним и тем же мужчиной, а с разными. Я как минимум троих насчитала.

— Ты нанял кого-то следить за мной! — возмущённо выпалила Инесса, и я впервые видела, как эта женщина нервничает до такой степени, что её грудь покрылась некрасивыми красными пятнами, а руки задрожали, как у последнего алкаша.

— Да, мне пришлось, — без какого-либо смущения отозвался Вадим. — Честно признаться, получив результат, был удивлён, в вашем возрасте и такая насыщенная личная жизнь. За вами ходили чуть больше недели, а компромата собрали на целую жизнь.

Инесса в тихом ужасе, её глаза в хаотичном порядке бегают по разложенным на столе фотографиям, а губы непрерывно шевелятся, как будто она очень быстро читает текст, хотя ни одного звука с её языка не срывается.

Ну что тут скажешь, попалась Инесса, если от словесных обвинений можно отбиться, просто заявив: «Не было такого и всё» то против вещественных доказательств не попрёшь.

Не скажет же она, что эти снимки — банальный фотомонтаж, подлинность фотографий не так сложно проверить, к тому же у Вадима наверняка ещё и видео есть.

Тем временем к столу подошёл Левашов и, чуть нагнувшись, с ошалелыми глазами принялся рассматривать запечатлённые на снимках похождения своей не совсем верной и далеко не преданной супруги.

— Это что?! — тыча пальцем в стол, поинтересовался он у Инессы.

— А что ты на меня так таращишься? Сам, что ли, лучше? Считай, прилетела ответка. Я хотя бы в отличие от тебя не нагуляла ребёнка на стороне.

— Ну ты и…, — брезгливо выплюнул Пётр Сергеевич, было видно, он ещё много чего приятного хотел высказать супруге, но Адашев его отвлёк.

— Пётр Сергеевич, рекомендую ознакомиться вот с этим снимком, — Вадим взял со стола фото, протянул Левашову, а когда тот принял, спросил. — Вы узнали человека, который обнимает вашу жену?

— Ещё как узнал, — глухо отозвался хозяин дома и бросил на Инессу испепеляющий взгляд. — На свете столько мужиков, а ты дрянь, полезла в койку к моему лучшему другу.

— Прежде чем строить из себя святошу, сначала посмотри на Катьку и вспомни, как ты под предлогом командировки мотался в свой Мухосранск и домотался, что её мать обрюхатил. А мы, между прочим, тогда только три года, как поженились. Каково мне было узнать, что ты променял меня на какую-то бледную белобрысую моль.

— Значит, Вадим прав, ты с самого начала знала о Катерине, — бросив фотографию на стол и сжав кулаки, рявкнул Пётр Сергеевич. — И поэтому плохо к ней относилась.

Левашов как всегда в своём неизменном репертуаре, даже сейчас, когда, образно говоря, макушка его жены торчит из бочки с навозом, он её измывательства надо мной, мило окрестил просто плохим отношением.

До сегодняшнего дня Инесса была для меня чем-то вроде порождения ада, чистым злом воплоти, а Пётр Сергеевич — нейтральным человеком, которого и хорошим не назовёшь, но и во враги не запишешь. Теперь же я смотрю на них другими глазами.

Нет, мачеха как была для меня последней сволочью, так и осталась, но в свете открывшихся обстоятельств у неё появилось какое-никакое, но оправдание. Она эгоцентричная, уверенная в своей неотразимости женщина, а тут я — живое доказательство того, что ей пренебрегли ради другой.

Если Инессу пусть с невероятно огромной натяжкой, но я начала понимать, то Петра Сергеевича не пойму никогда. Он упал в моих глазах так низко, что дна даже не видно. На протяжении девятнадцати лет он смотрел, как издеваются над его родным ребёнком и не вмешивался, перманентно делал вид, будто этого не замечает.

— Пётр Сергеевич, — голос Вадима выдернул меня из размышлений. — Задумайтесь, зачем такой эффектной женщине, как ваша жена, связываться с Романовым? Ведь он старше вас на целых десять лет, его доход и близко не сравнить с вашим, к тому же пузатый и лысый. Другие её любовники гораздо моложе, и выглядят они иначе.

— Мы с Романовым дружили на протяжении долгих лет. Думаю, Инесса мне так мстила, — отвечая на вопрос, заключил Левашов.

— Вы недооцениваете свою жену, Пётр Сергеевич. Мощно недооцениваете, — объявил Адашев с ноткой сарказма. — Инесса Марковна гораздо больший прагматик, чем вам кажется. Один круг её любовников для здоровья и развлечения, другой — для деловых целей. В частности, Романов, помимо того, что он главный юрист вашей компании и закадычный друг, с которым вы, наверняка, бываете даже более откровенны, чем с женой, он ещё ваш личный консультант по финансовым и юридическим вопросам. Это так?

— Да, — выдохнул Левашов и добавил. — К большому сожалению.

— На мой взгляд, Инесса Марковна очень изобретательная женщина, — продолжил Вадим. — Она завербовала в свои шпионы ваше главное доверенное лицо. Романов систематически, лёжа на подушке, делился с ней всей необходимой информацией о ваших делах.

Левашов обтёр лицо рукой сверху вниз, вновь присел в кресло, устало посмотрел на жену и тихо спросил:

— Спать с другом, рисковать браком, только ради того, чтобы быть в курсе моих дел. Какой тебе от этого прок?

Инесса, поджав губы, смотрела в пол и упрямо молчала, поэтому за неё ответил Адашев:

— Огромный! Например, именно так Инесса Марковна узнала, что месяц назад вы внесли изменения в завещание. В предыдущей версии именно она была главной наследницей, получая около восьмидесяти процентов состояния, а оставшиеся двадцать процентов делились между Катериной и Риной. В обновлённом варианте Рина вовсе отсутствует, вероятно, вы посчитали, что о ней позаботится мать, чья доля значительно сократилась в пользу Кати. Вы решили, что Катерине достанется столько же, сколько и Инессе Марковне — половина.

— И что с того? Завещание уже составлено, и оно останется таким, какое есть, а оспорить его невозможно, — Пётр Сергеевич вопросительно уставился на Адашева.

— Зато можно устранить конкурентку на наследство, — спокойно пояснил Вадим, затем повернулся к Инессе и прорычал. — Живая внебрачная дочь вашего мужа получит часть наследства, а мёртвая — нет. Вы так рассудили и наняли киллера.

— Киллера?! — прижав руку к груди, с удивлением повторила за Вадимом Инесса и расхохоталась. — Ну нет, киллера ты на меня не повесишь.

— Эта дрянь не только изменяла мне, но и покушалась на жизнь Кати?! — рассвирепел Пётр Сергеевич. Его прежняя апатия и подавленность испарились, и он явно верил Адашеву, ведь все предыдущие утверждения Вадима оказались правдой, что сыграло свою роль.

— Покушалась и ещё как, — подтвердил Адашев. — Точное число попыток знает только ваша жена, мне же достоверно известно о трёх. Катерину спасли неопытность убийцы и её собственное везение, — далее Вадим кратко, чётко и исключительно по делу рассказал о трёх не самых приятных моментах моей жизни.

— Сейчас тебя собственными руками удавлю! — когда Вадим закончил, выкрикнул Левашов и ринулся на супругу с горящими глазами, в которых читалось жгучее желание убивать.

Не знаю, выполнил бы Левашов угрозу, покалечил бы жену или нет, и никогда не узнаю. Вадим кинулся наперехват и сначала остановил этот пылающий праведным гневом локомотив, а затем, заломив ему руки за спину, взял под контроль.

— Пётр Сергеевич, я не меньше вашего хочу переломать Инессе половину костей, — Адашев удерживал довольно крупного мужчину, оттого говорил сбивчиво и с отдышкой, — но бить женщину для мужчины недостойно, и этим вы лишь дадите ей пространство для манёвра. Побои — это уголовно наказуемое преступление, за которое она может шантажировать вас и выторговать для себя, например, хорошего адвоката. Поэтому успокойтесь, мы её накажем, но законным путём.

— Всё, Вадим, я понял. Отпусти, — находясь в неудобной и где-то даже постыдной позе, именуемой в народе «раком», сквозь боль простонал Левашов. Похоже, Адашев с ним вообще не церемонился и применял силу — будь здоров.

— Уверены, глупостей не наделаете? — уточнил Вадим.

— Абсолютно, — закивал хозяин дома, и даже со стороны было заметно, как его тело обмякло, сигнализируя, что свою агрессию Пётр Сергеевич усмирил.

— Нет, ну вы на них только посмотрите. Тоже мне вершители судеб. — выплюнула Инесса, поняв, что немедленная расправа ей уже не грозит. — Они меня без суда и следствия приговорили и готовятся к наказанию по закону. Да у вас ручонки коротки, докажите сначала.

Под строгим взглядом Адашева Пётр Сергеевич опустился в кресло, а Вадим, поправив одежду, развернулся к Инессе.

— Киллер, нанятый вами, арестован. Более того, он заключил сделку со следователем, — не без удовольствия сообщил Вадим. — Он согласился сотрудничать и дал признательные показания в обмен на отбывание срока в лагере не строгого режима, а общего. Кто в теме знает, плюшка стоящая. Так что, Инесса Марковна, подельник вас сдал с потрохами, и вы пойдёте как организатор покушения на убийство.

Если бы я оказалась на месте Инессы и узнала, что мой сообщник пойман и даёт против меня показания, как минимум поджала бы хвост, уши и всё то, что в принципе ещё поджимается. Но, скорее всего, шустро выкопала бы ямку, улеглась в неё, прикрыла глаза, закопалась, и по скорому окочурилась, лишь бы мне не грозила тюрьма. Однако мачеха сделана из более крепкого теста — она хмыкнула и с пренебрежением отмахнулась от Вадима.

— Не неси чушь. Какой-то там уголовник наговаривает на меня, дальше-то что? Моё слово весомей его.

— Инесса Марковна, ваш наёмник хоть и неопытный в своём деле, но не дурак. У него хватило мозгов подстраховаться, он предусмотрительно записал все ваши звонки.

— П-пф, — в очередной раз показывая стальную выдержку, фыркнула Инесса. — Мальчик мой, любую несанкционированную запись легко исключить из доказательной базы, с этим справится даже самый посредственный адвокат. И ты это знаешь.

— Кто-то сделал домашнее задание, — заметил Вадим. — Но вынужден огорчить, вы допустили одну грубую, я бы даже сказал фатальную ошибку. Вы не хотели встречаться с киллером лично, поэтому оплатили его услуги переводом. Да, вы что-то там пытались химичить, переводили со счёта на счёт и всё такое, только у вас знаний не хватило. Доказать, что платёж исходил от вас, проще простого.

Вот теперь Инесса даже не побледнела, а позеленела. Видимо, до неё начало доходить, что перед её носом действительно замаячили окна с решёткой, вонь, грязь, трухлявый матрас с клопами, общий туалет без дверей и прочие «прелести» жизни в заключении.

— Подведём итог, — продолжил добивать Вадим и, выставив раскрытую ладонь с каждой произнесённой фразой, начал загибать пальцы по одному. — Мотив есть. Показания нанятого вами убийцы есть. Аудиозапись телефонных разговоров имеется. Факт оплаты тоже в наличии. Добавьте сюда, что ваш супруг вряд ли захочет нанять адвоката. И я от себя обещаю проконтролировать, чтобы вы получили срок по полной. И нелегко же вам придётся за решёткой. А если быть более точным, до невыносимого тяжко — гарантирую.

— Далеко собралась? — рявкнул Пётр Сергеевич, когда его супруга встала с дивана и направилась в сторону выхода из гостиной.

— Мне нужно в спальню. Срочно. Через пять минут вернусь, — бесцветным потухшим голосом отозвалась Инесса.

— Ещё чего, — запротестовал Левашов, но Вадим почему-то решил по-другому.

— Пусть идёт, если надо.

— Да она сейчас просто возьмёт и сбежит, — Пётр Сергеевич с укором посмотрел на Адашева, указывая рукой на дверь, за которой только что исчезла Инесса.

— Вы лицо жены видели, она была похожа на человека, решившего податься в бега? Правильно, нет. Да и куда ей бежать, на какие шиши скрываться? Налички у неё нет, как и у большинства людей сейчас, а заморозить её счета — минутное дело, и она это понимает. Инесса Марковна — женщина изнеженная, привыкшая к достатку. Она скорее сдохнет, чем станет бродяжкой. Так что выдохните. Никуда она не денется, вернётся.

— Если сбежит — это ещё куда ни шло, — не удержалась я и тоже выразила своё недовольство. — Побег особо никому не навредит, но вдруг она вернётся с оружием, с ножом или вообще с пистолетом, и перестреляет здесь всех.

Вадим, присев рядом, взял мою руку и крепко сжал.

— Катюша, ну какой нож? Против двух мужчин ей и десять ножей не помогут. А огнестрельного оружия у неё нет, я проверял. Доверяй мне. Я знаю, что делаю. Всё идёт точно по плану.

Что я недавно себе обещала? Доверять мужу. По-моему, сейчас для этого самое время и место.

— Если всё по плану, я спокойна.

Инесса вернулась даже раньше, чем обещала, причём в гораздо лучшем настроении, чем уходила. По крайней мере, взгляд не затравленный, плечи расправлены, губы кривятся в дерзкой улыбке.

— Кто-нибудь со мной выпьет? — подойдя к винному шкафу и достав оттуда бутылку красного, сразу у всех поинтересовалась Инесса, но, не получив ответа, обернулась к мужу и спросила уже лично у него. — Петя, может, ты составишь мне компанию?

— Инесса Марковна может пить сколько угодно, — не дав Левашову и открыть рта, вмешался Вадим. — А всех остальных настоятельно прошу воздержаться.

После слов Адашева никто не решился присоединиться к Инессе, даже жадная до алкоголя Рина и та не проявила желания.

— Что ж, не могу сказать, что сбылись все мечты, но в любом случае я прожила отличную жизнь, — расположившись на диване в эффектной позе и подняв бокал, с торжественным видом заявила Инесса, словно произносила тост и залпом выпила половину бокала. — Зря вы на меня смотрите, как на побеждённую, — усмехнулась мачеха, едва проглотив. — Особенно ты и ты, — указала она на меня и Левашова.

— Не сочтите за труд, объясните почему именно Катя и Пётр Сергеевич? — поинтересовался Вадим.

— Конечно, объясню, — согласилась мачеха, причём, на мой взгляд, с чрезмерной готовностью. — Не могу же я лишить себя удовольствия — посмотреть на их мрачные кислые рожи после этого. Пётр, ты так горевал по той белобрысой. Года три или даже четыре ходил как в воду опущенный. Толком не пил, не ел, в какой-то момент я даже подумала, нет, не выдержит и помрёт. А знаешь, что это я переехала твою брюхатую девку!

— Пётр Сергеевич, только спокойно. Дайте ей выговориться, — выпалил Адашев, выставив руку вперёд и преграждая путь Левашову к Инессе.

Но то была лишняя мера. Признание жены повергло Петра Сергеевича в настоящий шок. Он схватился за сердце, согнулся и захрипел, так что даже при большом желании не смог бы напасть на Инессу.

Левашов не мог, а вот я, переполненная злостью и ненавистью, очень даже могла и с криком: «Сволочь, я тебя сама сейчас перееду» бросилась на Инессу.

Пока Адашев с грехом по полам усаживал меня обратно рядом с собой на диван, Инесса не переставала хихикать.

— Катя, всё уже произошло, ничего изменить нельзя. Она именно такой реакции и добивается. Не доставляй ей удовольствия, — крепко к себе прижимая, мягким, но убедительным тоном успокаивал меня Вадим.

— Ты зря ухмыляешься, ещё горько пожалеешь о том, что сделала с моей мамой. За её смерть тебе вечность гореть в аду! — бросила я в лицо Инессе, а затем тихо пробормотала мужу. — Можешь меня не держать, я не стану пачкать руки об эту тварь, она даже этого не достойна.

— В такую ерунду, как ад и рай я не верю, — небрежно махнув рукой, заявила Инесса. — И единственное о чём жалею, что не переехала твою мамашу на два месяца раньше, тогда бы ты сдохла вместе с ней и не отравляла мне жизнь.

— Почему?! — горько простонал Левашов, — Почему ты убила Свету, а не меня?! Ведь это я тебе изменял, не она. Света даже не знала, что я женат, я ей ничего не сказал. Хотел сперва развестись, и только после признаться. Ты должна была возненавидеть меня, не её.

— Честно говоря, у меня мелькала мысль — заодно и тебя отправить на тот свет, но потом решила не стоит. Искать нового состоятельного благоверного — дело хлопотное и утомительное. К тому же когда погибает муж, жену в первую очередь подозревают.

— Какой же я дурак, целую жизнь прожил рядом со змеёй, — схватившись за голову, в прямом смысле этого слова зарыдал Левашов.

Смотрю на него, и от жалости сердце рвётся на части. По-хорошему надо бы к нему подойти, обнять, поддержать, но из-за известия, что он мой отец, никак заставить себя не могу.

Ладно я, но Рина-то почему сидит ровно на месте? Для неё же Пётр Сергеевич был хорошим отцом.

Перевела взгляд на сестру, как выяснилось родную. М-да. Никого она не поддержит и никому не поможет, ей самой нужна помощь.

Не зря её было не видно и не слышно, она в тихом ужасе. Бледная, вокруг глаз кожа практически чёрная, а сами глаза как будто внутрь черепа провалились, взгляд неосмысленный, поза неестественно неподвижная и ломаная, одно плечо значительно выше другого. Рина сейчас скорее похожа на зомби, чем на живого человека.

С этим представлением надо заканчивать, пока Петра Сергеевича не хватил удар, а состояние Рины из пришибленного не превратилось в истерику.

— Вадим, мне кажется, со всех уже достаточно. Пора расходиться, — кивая на хозяина дома в плачевном состоянии, предложила я.

— Согласен, — поддержал Вадим и, вскинув руку, посмотрел на часы. — Мадам только сдадим следователю и сразу домой. Полиция уже на подходе, думаю, через пять минут будут.

— Как мило «И сразу домой», — передразнила Вадима Инесса, и впилась в меня острым как бритва взглядом. — Быстро же ты его захомутала, вся в мамашу, такая же ушлая.

— Инесса Марковна, вы бы лучше о себе подумали, — вмешался Вадим. — И пока есть время, поднялись в спальню, да переоделись. Высокие каблуки и брендовое платье — не подходят для следственного изолятора. Незачем дразнить там местную публику. К вам и без этого будут цепляться.

— Какой заботливый, — протянула мачеха приторно сладко. — Но ты за меня не переживай, я о себе уже позаботилась.

Смотрю на Инессу и диву даюсь, ведь её ждут обвинения в тяжких преступлениях, разбирательство, суд, потом срок. Любой на её месте, от переживаний ногти бы сгрыз до локтей, а она расслабленно сидит нога на ногу и беззаботно махает туфелькой как ни в чём не бывало.

— Под «позаботились» вы что имели в виду? — спросил у неё Адашев и сам же ответил. — Наверняка яд, который добавили себе в вино. А что это у вас так глазки забегали? Да, я о нём уже, как три дня знаю. Вы его купили сразу после того, как Пётр Сергеевич изменил завещание. Полагаю, яд предназначался для Кати, но всё пошло не так, в итоге вы его себе сыпанули.

После слов Адашева напряжение в комнате достигло предела, на мачеху с раскрытыми ртами смотрели все, даже Пётр Сергеевич прекратил кряхтеть и поднял голову.

В тот момент, когда новость, что Инесса выпила яд, улеглась в голове, я перевела взгляд на Вадима и ужаснулась. Неужели он догадывался, что мачеха решила вместо тюрьмы покончить с собой и позволил ей это сделать?

Слава всему мне не пришлось долго мучиться над дилеммой: поступок мужа — это жестокость или, наоборот, милосердие? Он вновь заговорил, и вопрос сам собой разрешился.

— Инесса Марковна, вынужден вас ещё раз огорчить. Из достоверных источников мне стало известно, что к вам вчера пробрался домушник. Вы этого не заметили, потому что он украл только яд. Да и то украл как-то чудно, яд смыл в унитаз, а вместо него в колбочку насыпал тёртую аскорбинку. Так что на лёгкую, быструю смерть не рассчитывайте. Как бы вам этого не хотелось, но ответить за содеянное, как это предусматривает закон, всё же придётся.

Когда до Инессы дошло, что её суицидальный план рухнул, трудно описать, что началось. Она от гнева и отчаянья обезумила, потеряв при этом человеческий облик. Мачеха не выкрикивала в адрес Адашева проклятья, она, выдирая у себя волосы и скаля зубы, их рычала. Ругалась, ломала и крушила мебель, дошло даже до того, что она накинулась на Вадима, и ему пришлось отбиваться.

Угомонилась мачеха только тогда, когда в гостиной появились сотрудники в форме и на её запястьях застегнулись наручники.

— Рина, доченька, ты же маму не бросишь, поможешь?! — взмолилась Инесса, когда один из полицейских подтолкнул её в сторону выхода со словами: «Давай двигай».

— Я? — неуверенно протянула сестра. — Как я тебе помогу?

— Да, погоди ты, разговор у меня важный с дочкой, разве не видишь, — прикрикнула Инесса на полицейского, который уже не подтолкнул её выходу, а потянул за локоть, и снова обратилась к Рине. — Поезжай за нами, а на месте потребуй со мной свидания. И я всё тебе скажу.

Сестра кусает губы, мнётся и молчит, судя по всему, просьба матери не вызвала у неё особого энтузиазма.

— Так это…, — неуверенно начала Рина. — Тебе же положен адвокат, ему всё и скажешь. Я в этих делах вообще ничего не понимаю.

После сегодняшних событий думала, меня уже ничем не удивить, но Рине это всё-таки удалось. Она ведь ещё даже до конца не успела переварить ситуацию, а уже, можно сказать, открестилась от матери. Быстро и легко переадресовала её просьбу какому-то гипотетическому адвокату.

— Рина?! — разочарованно простонала Инесса, похоже, она обалдела от поведения дочери не меньше, чем я. С другой стороны, а на что мачеха рассчитывала? Что посеешь, что вырастишь, что воспитаешь, то тебе в беде или старости и будет опорой.

— А что я? — с претензией воскликнула Рина. — Ты почему от меня скрывала, что мы с Катей родные? Если бы я с самого начала знала, что мы по отцу сёстры, совсем по-другому бы к ней относилась. Ты лишила меня близкого человека, а теперь помощи просишь. Не знаю, подумаю, пока даже смотреть на тебя не могу.

Инесса на заявление дочери ответила горькой ухмылкой, а я, в свою очередь, надеюсь, что Рина тут про сестёр и близких людей разглагольствовала просто так, лишь бы был повод матери отказать, а на самом деле родниться со мной не планирует. Потому как я с ней общаться и поддерживать связь, точно не собираюсь.

Мачеха, смиренно опустив голову, уже была готова уйти, как вдруг резко развернулась к дочери и выпалила:

— Бестолочь ты, никого я тебя не лишала. Этот тюфяк, — кивнула она с презрением на Левашова, — тебе не отец. Когда он загулял с той белобрысой, я его возле себя решила беременностью удержать, да только он на меня из-за своей девки, как на женщину не смотрел. Пришлось тебе другого папашу искать. А этого, забеременев, — Инесса вновь посмотрела на мужа, — я напоила до беспамятства, уложила в постель, раздела и утром притворилась, что у нас всё было.

— Замолчи, — бросила матери Рина, затем подбежала к Петру Сергеевичу и, присев рядом на корточки, ухватилась за его руку. — Пап, только не слушай её, она специально назло всё выдумывает.

— Сделайте тест ДНК и проверьте, вру я или нет, — с ехидством предложила Инесса.

— Вы уведёте её отсюда когда-нибудь или нет?! — выкрикнула Рина полицейским, а потом быстро начала что-то говорить отцу, но я этого уже не слушала, голова разрывалась от всей этой ситуации.

Не семья, а сборище лгунов и предателей. Один принёс в дом родного ребёнка и выдал его за чужого. Другая забеременела неизвестно от кого. А Инесса с Риной начали друг друга топить сразу же, как только запахло палёным. А ведь это мать с дочерью, которые до этого изо дня в день были всегда заодно и только что в зад друг друга не целовали.

— Я сейчас здесь задохнусь, — пробормотала я, почувствовав головокружение и подступающую к горлу дурноту.

Думала, из-за гомона голосов никто жалобу не услышит, но Вадим сразу же предложил:

— Выйдем на улицу, подышишь там немного и уедим.

Как только мы собрались на выход, Пётр Сергеевич тут же изъявил желание со мной объясниться. Я уже успела вся внутренне сжаться от предстоящего не самого простого разговора, но Адашев негрубо, но быстро и эффективно отогнал от меня Левашова.

На улице нас догнала уже Рина, девушка тоже хотела со мной поговорить, но Вадим отправил её в том же направлении, что и минутой раньше хозяина дома.

Стоять на улице я отказалась: хотелось как можно быстрее убраться отсюда, поэтому мы с Вадимом сразу же забрались на заднее сиденье машины и водитель повёз нас домой.

В салоне авто, Адашев обнял меня, а я прижалась к его груди и слушала размеренное сердцебиение родного сердца.

— Ты как? — после нескольких молчаливых минут спросил Вадим.

— Плохо, — не стала я притворяться и сказала, как есть. — Такое чувство, словно из меня выкачали все силы. Даже заплакать, чтобы полегчало, не получается.

Он крепче меня обнял и нежно поцеловал в лоб.

— Всё проходит, и это тоже пройдёт. Обещаю. Зато тебе больше ничего не грозит, и все точки расставлены.

— Спасибо, что не подпустил ко мне Петра Сергеевича и Рину, я была не готова с ними говорить и не уверена, что вообще когда-либо буду готова.

— Заботиться о тебе, оберегать и защищать — моя святая обязанность, не стоит меня за это благодарить.

Вопреки всему улыбнулась. Жизнь всё-таки непредсказуема. Никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь.

Помню день нашего знакомства с Вадимом, и то, как мы не поладили друг с другом с первой минуты. Если бы мне кто тогда сказал, что придёт время и я полюблю этого мужчину всем сердцем, а он полюбит меня, ни за что бы не поверила. А поди ж ты…