Невинная жертва

11

— Кроме его метафизической поэзии и нескольких дошедших до нас любовных посланий, о нем мало что известно, — начал Луи. — Неизвестно, когда он родился, зато можно утверждать, что умер он в тысяча шестьсот тридцать третьем году, так и не женившись. Чтобы сохранить романтичность, давай думать, что он хранил верность Элеоноре.

Мадлен аккуратно сложила письмо и протянула его Луи.

— Спасибо, что ты показал мне эту реликвию.

— Ты уверена, что не хочешь иметь ее у себя? — спросил он.

— Я была бы рада, но не могу, — честно призналась она.

— Ты могла бы начать новую коллекцию с этого документа, когда откроешь новый магазин…

— Если бы это письмо было моим, я ни за что не продала бы его, — почти сердито бросила она.

Он посмотрел на нее с большим интересом.

— А я думал, что основной смысл твоей деятельности продавать рукописи и делать на этом деньги.

— Конечно, — подтвердила она. — Но, боюсь, я коллекционер по сердечной склонности. Иногда я с болью расставалась с чем-то очень дорогим для себя.

Откинувшись в кресле и скрестив длинные ноги перед камином, он небрежно спросил:

— Например, с какими же?

— Одной из последних вещей, которую я вынуждена была продать, было письмо, написанное другу неким гасконским дворянином де Бержераком.

Луи ничего не ответил, его лицо было напряженным, глаза холодными. Ей стало не по себе.

— Что случилось? Что-то не так?

— Что могло случиться?

— Не знаю, — беспомощно ответила она. — Ты выглядишь таким… сердитым.

— Что стало с твоей коллекцией? — спросил он.

— Все, что оставалось, было продано через агента какому-то частному коллекционеру, — безжизненно ответила она.

— Ты получила за нее ее стоимость?

— Зная, в каком положении я нахожусь, он заставил меня продать ему все за бесценок. — Подняв подбородок, она добавила: — Зато я смогла расплатиться по банковским кредитам и свела концы с концами.

— Значит, после целого года усилий ты осталась практически ни с чем?

— Скорее с потерей, чем ни с чем. Когда я начинала, у меня был небольшой капитал. Теперь его нет.

Луи ничего не ответил, продолжая смотреть на огонь. Их молчание затянулось и стало тягостным. Поэтому Мадлен громко сказала с подчеркнутой легкостью:

— Все это уже в прошлом. Сегодня Рождество, и ты обещал мне веселье.

Он встал.

— Ну что ж. Но сначала положу письмо на место. Или, может, ты передумала и возьмешь его?

— Мне бы очень хотелось, но я не могу.

Он положил письмо на место в шкаф и с улыбкой, сменившей тяжелое выражение, сказал:

— Хорошо. Давай веселиться.

Она улыбнулась ему в ответ, радуясь своей маленькой победе. Однако отблеск в его глазах заставил ее вспомнить, в какие опасные игры она рискует быть вовлеченной.

Он как будто прочитал ее мысли и усмехнулся.

— Мы совсем забыли об одной очень важной вещи, которую я считаю существенной для рождественского стола.

— Что же это? — спросила она в надежде, что он не имеет в виду бренди.

— Мороженое. Ну как, идет?

— Обожаю мороженое.

Он принес фарфоровую вазочку с изображенным на ней драконом.

— Еще с детства я понял, что терпеть не могу женщин, которые не любят мороженое. — С ложкой в руках он встал рядом с ее креслом и сказал: — Открывай рот.

Она с удовольствием проглотила восхитительную прохладную массу, мелко посыпанную фисташками. Маленький кусочек нечаянно оказался на ее нижней губе, и Луи быстро наклонился и кончиком языка слизнул его.

Дыхание Мадлен перехватило, ее спокойствие мгновенно улетучилось.

Черт его побери! — беспомощно подумала она, убежденная, что он нарочно выводит ее из равновесия.

Если бы у нее была устойчивость против его сексуальной привлекательности! Но она в который раз чувствовала себя бессильной перед его откровенным вызовом.

С иронией он наблюдал за ее попытками сохранить равновесие, в то время как она глотала мороженое.

Слизнув с ложки остаток, Луи поставил вазочку на стол и спросил:

— Ну как, готова к очередным развлечениям?

Не дожидаясь ответа, он достал из шкафа продолговатый целлофановый сверток и, сев напротив, передал его ей.

На нем были изображены два сердечка, окантованные бантом в красивой рамке. Внутри оказались две красиво оформленные подарочные хлопушки в зеленой и золотистой упаковках с надписями «Для него» и «Для нее».

— Сначала посмотрим, что в твоей, — предложил Луи.

Как два взрослых ребенка они потянули за веревочку с обеих сторон. Хлопушка с треском лопнула, и ей на колени упали ювелирная коробочка, позолоченная корона для бал-маскарада и свернутая в трубочку бумажка, на которой было написано: «Пророческое послание».

Развернув записочку, она громко прочитала:

— «Не бойся выйти за пределы привычного и взять то, что предлагает тебе жизнь. Второго шанса, быть может, не будет».

Луи удовлетворенно покивал головой.

— Очень подходит, что скажешь?

Проигнорировав его замечание, она надела корону задом наперед. Она была ей чуточку великовата и села плотно на лоб, как сверкающая лента.

Мадлен хотела снять корону, но он сказал:

— Ты выглядишь великолепно, прошу тебя, не снимай ее пока.

— Представляю, на кого я похожа, — откликнулась она.

— Ты похожа на невесту с острова Пасхи.

Что-то в его взгляде заставило ее торопливо отвернуться и заняться коробочкой. Взглянув мельком на ее содержимое, она протянула ее ему со словами:

— Счастливого Рождества.

Он открыл коробочку.

— Запонки… — Спасибо, дорогая, — церемонно произнес он так, будто они были мужем и женой, и наклонился, чтобы поцеловать ее легким поцелуем в губы. — Завтра утром я надену их.

Обескураженная его неожиданной нежностью и поцелуем, она сидела как статуя, пока он не взял в руки свою хлопушку.

— Теперь давай откроем мою.

Снова они потянули за веревочки с обоих концов. Содержимое его подарка оказалось таким же, как ее: свернутое в трубочку послание, корона и коробочка.

С видимым удовлетворением он прочитал:

— «Смело иди вперед, и ты обязательно добьешься своего». — Она промолчала, а Луи заметил: — По-моему, тоже подходящий девиз.

С долей раздражения Мадлен подумала, что эти пожелания слишком подозрительно соответствуют ситуации, но не стала бросать ему вызов и отвернулась к пылающему огню.

— Ну а теперь моя корона… — Он торжественно водрузил ее на голову. Золотой ободок почти слился с его густыми пшеничными волосами. — Как я тебе?

Она склонила голову набок и какое-то время смотрела на него, прежде чем легкомысленно ответить:

— Вылитый король Артур!

— В таком случае ты точная копия леди Джиневры. Я не слишком хорошо знаком с историей Круглого стола, но, если не ошибаюсь, она, будучи любовницей Ланселота, замуж вышла за короля Артура, чтобы стать королевой. — Он наблюдал за ней, пока она не покраснела, и после этого обратился к своей коробочке. Подняв крышку, он сказал: — Ну и ну… Это настоящее произведение искусства.

Взяв ее левую руку, он надел ей на средний палец сверкающий бриллиант и посмотрел в глаза. Она остолбенела.

— Теперь можно считать, что мы обручены. Я помню, как ты говорила, что тебе нужны какие-либо обязательства…

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — слабым голосом выдавила она из себя.

— Разве ты не хотела сначала получить кольцо, прежде чем мы станем любовниками?

— Но мы не собираемся!

— Как же? Мы же не можем переписать заново легенду о короле Артуре.

Значит, вот какую игру он затеял, чтобы окончательно сбить ее с толку, а самому повеселиться…

Он все еще сжимал ее пальцы в своей руке.

— У тебя очень нежные, но сильные пальцы. Бриллиант идеально к ним подходит. — Потом, не меняя тона, спросил: — А твое настоящее обручальное кольцо тоже с бриллиантом?

— У меня никогда не было обручального кольца.

Ей показалось, что его лицо потемнело от гнева, но он сразу взял себя в руки и уже дразнящим голосом сказал:

— Хорошо. Теперь твоя очередь.

Стараясь не показать, как расстроена, Мадлен спросила:

— Моя очередь? Что ты имеешь в виду?

— Я думал, ты захочешь поблагодарить за подарок и поцелуешь меня за него?

Это было последнее, что ей хотелось бы сделать, с учетом все возрастающего сексуального напряжения между ними. Но, не желая раздувать историю, отказываясь выполнить его просьбу, она наклонилась и слегка прикоснулась к его щеке.

Он откликнулся саркастическим тоном:

— Как холодно и формально.

— Ты хотел, чтобы я тебя поцеловала, я это и сделала.

— Прости. Но мне кажется, что если ты немного постараешься, то можешь сделать это с большим энтузиазмом.

— Не имею ни малейшего желания стараться.

— Должен ли я понимать, что ты боишься потерять контроль над собой?

Дело обстояло именно так, но она не собиралась в этом признаваться. Стараясь говорить спокойно, она ответила:

— Я устала. Если не возражаешь, я, пожалуй, пойду спать.

Сняв корону, чтобы показать, что игра закончена, она встала.

Луи наблюдал за нею. Потерев длинными пальцами подбородок, он произнес:

— Сбегаешь?

— Конечно нет, — солгала она. — Просто уже поздно.

Он посмотрел на часы и с притворным ужасом воскликнул:

— Кто бы мог подумать! Почти четверть одиннадцатого!

Она проигнорировала его сарказм и спросила:

— Можно я возьму одну из ламп?

— Конечно.

— В таком случае, спокойной ночи.

Он не ответил, встал, лениво потянулся, снял с себя корону и взял вторую лампу.

— Что ты собираешься делать? — со страхом спросила она.

— Проводить тебя наверх.

— Нет! — Она сглотнула и добавила менее экспрессивно: — Пожалуйста, не стоит беспокоиться.

— Для меня это не составит труда. Все равно я собирался подняться наверх.

Мадлен изо всех сил старалась не показывать ему своей паники.

— Ты говорил, что будешь спать у камина?

— Верно, — согласился он.

— Тогда тебе нет нужды подниматься.

— Боюсь, что есть. Во-первых, если я буду здесь спать, мне нужно принести сюда спальные принадлежности, а во-вторых, я должен почистить зубы и принять душ. — Мадлен поежилась от одной мысли о ледяном душе, но вдруг он добавил: — Совсем забыл сказать. У меня есть хорошая новость по поводу душа.

— Что, заработал генератор? — с надеждой спросила она.

— Гораздо лучше. Наверное, на меня повлиял утренний шок от ледяной воды. Мои мозги сразу заработали интенсивнее, и я вспомнил, что в ванной детской комнаты есть газовый водонагреватель. Когда я пошел за игрушками, я проверил его. Он в прекрасном состоянии. Я его включил и перенес туда наши туалетные принадлежности и кучу полотенец. Конечно, эта ванная комната не вполне современная, но вода в душе будет горячей.

— Замечательно, — обрадовалась Мадлен.

Он улыбнулся при виде ее радости.

— Если ты не займешь ванную больше чем на десять минут, я уступлю тебе право пойти под душ первой.

— Покажи мне, где это.

Взяв лампы, они отправились наверх.

— Дверь в ванную прямо по коридору, справа от твоей комнаты. Это совсем рядом. Ты даже не успеешь замерзнуть.

Они подошли к нужной двери.

— Слушай, — предложил Луи, — а что, если ради экономии и чтобы как можно больше поплескаться, мы заберемся под душ вместе?

— Нет! — панически крикнула она.

Он рассмеялся и ушел, оставив ее одну.