Глава третья


В течение следующего года мы очень редко видели отца. Его почти никогда не было дома. В замке все шло своим чередом. Графиня умело управляла обширным хозяйством. Но она скучала по супругу, и постепенно я начала замечать, что с ней творится что-то неладное. Лишь с большим трудом ей удавалось улыбнуться, и она очень редко смеялась. За обедом графиня сидела на своем обычном почетном месте, но когда мне удавалось отвлечься от собственных забот, я замечала, что мама едва прикасается к кушаньям. Она была очень бледна и, наверное, плохо спала.

— Где папа? — приставала я к ней. — Опять в Кале?

Графу частенько приходилось бывать в этом самом важном английском владении на побережье Европы.

— Нет, на этот раз король отослал его во Францию.

— Зачем?

— Чтобы заключить союз между нашими странами.

— Это пойдет нам на пользу?

— Да. Во всяком случае, так считает твой отец.

— Почему же он не подпишет поскорее договор и не вернется домой?

Мама нахмурилась, сдвинув брови в тонкую линию.

— А потому, моя любознательная дочь, что король с этим не согласен. Он хотел бы подписать договор с Бургундией, а не с Францией.

— Он занимается моей помолвкой? — вмешалась в разговор Изабелла.

Ей уже исполнилось шестнадцать, и ее можно было выдать замуж или, во всяком случае, пообещать кому-нибудь ее руку. Пока об этом не было и речи, и такое положение дел было моей сестре явно не по вкусу.

— Да, полагаю, твой отец об этом подумывает.

Сообщение о таком радостном событии прозвучало как колкость.

— Это будет иностранец? Мне придется жить во Франции? — засыпала Изабелла графиню вопросами.

На мгновение перспектива покинуть семью и отправиться в неведомую даль испугала мою сестру. Но она тут же повеселела, как будто ей не терпелось выйти замуж за иностранного принца.

— Этого я не знаю.

— А… А когда папа вернется, он мне расскажет?

— Возможно. Если его планы оформятся в нечто конкретное. — Графиня иронично улыбнулась. — Не волнуйся, Изабелла. Я уверена, что твой брак будет заключен на небесах.

Но несмотря на то что маму позабавили мечты Изабеллы о прекрасном принце, я видела, что она чем-то обеспокоена. На ее лице читалось внутреннее напряжение.

Графиня что-то сказала дворецкому и вышла из-за стола. Изабелла была слишком сосредоточена на своем блистательном будущем, но я обратила внимание на то, как тщательно мама подбирала слова, отвечая на ее вопросы. Хотя, возможно, она действительно ничего не знала о намерениях графа.

Зато она дала мне оружие против Изабеллы.

— А я-то думала, у тебя отбоя от женихов не будет, — поддела я сестру. — Но у наших дверей не наблюдается толпы соискателей твоей руки.

— Они скоро появятся. Ты в этом ничего не понимаешь. Слишком мала.

— А ты скоро будешь слишком стара для замужества. Зато в самый раз для монастыря.

— Я выйду замуж за одного из самых знатных вельмож. — К моему восторгу, Изабелла с каждой минутой злилась все сильнее. — Неужели ты считаешь, что граф Уорик допустит, чтобы его наследница осталась старой девой? Или отдаст ее руку какому-нибудь бродяге?

Я так не считала. Я, как и Изабелла, не сомневалась в том, что отец относится к замужеству дочери как к делу первостепенной важности и что ее супругом может стать только тот мужчина, чье богатство и положение в обществе будут сопоставимы с богатством и положением графа Уорика. Но во всей этой ситуации ощущалась какая-то неопределенность и неловкость, докопаться до причины которой мне не удавалось. Чем отличается Изабелла от остальных наследниц, которые к шестнадцати годам были если не замужем, то, по крайней мере, помолвлены? А что, если Изабелла не выйдет замуж? Что ждет меня как младшую дочь? Неужели монастырь? Участь невесты Христа? Эта перспектива меня не на шутку испугала. Жизнь, полная ограничений и проходящая по строгому распорядку в замкнутых стенах, была не для меня. Я и представить себе этого не могла. Впрочем, как и своего будущего жениха. В одиннадцать лет меня это особо не беспокоило. Зато беспокоило мою сестру. Проходили дни и недели, не развеивая неизвестность и не принося облегчения, и Изабелла становилась все более нервной и раздражительной.

Граф вернулся в конце месяца. Коротко поздоровавшись со всеми домашними, едва улыбнувшись мне и Изабелле и перекинувшись несколькими словами с учителем Эллерби, он на целый день заперся с мамой. Мы привыкли к большему вниманию с его стороны, поскольку папа нас любил и был склонен баловать, но на этот раз он держался угрюмо и замкнуто. Перед ужином, когда вся семья вновь собралась вместе, а общение с мамой и бокал бордо разгладили хмурые складки между бровями графа, я решила рискнуть и подошла к отцу, расположившемуся в любимом кресле у камина.

— Вы заключили договор с Францией, сэр? — поинтересовалась я.

— Я вижу, ты следишь за международной политикой, дочь.

Он покосился на графиню, но я успела заметить в его глазах одобрительный блеск.

— Да. Этот союз пошел бы Англии на пользу, — продолжала я.

— Ты права. И король Людовик действительно является сильным союзником.

— Расскажи нам о нем.

— Людовик необычайно уродлив и исключительно коварен. Он постоянно плетет паутину, в которую стремится поймать как врагов, так и друзей.

Меня всегда интересовали сильные мира сего (да и как могло быть иначе, ведь моим отцом был граф Уорик!), и это описание мне очень понравилось. Тем не менее я сменила тему разговора, решив выяснить перспективы замужества Изабеллы и свою собственную дальнейшую судьбу.

— Папа, а когда ты уезжаешь? Ты опять поедешь во Францию?

— Никуда я не поеду. — Темные брови графа сдвинулись на переносице. — Я сыт по горло жизнью при дворе короля Эдуарда. А также ролью королевского посланника.

— А что скажет король?

— Ничего. У него и без меня хватает советников. Богом клянусь, Вудвилли просто кишат при дворе.

Это прозвучало очень резко. Мне показалось, что последние слова были адресованы не мне, а графине. Это было очень интересно. Значительно интереснее, чем несуществующий жених Изабеллы.

— Значит, король тебе больше не друг? — уточнила я. — Почему?

Граф медленно повернул голову и посмотрел на меня.

— Насколько я понимаю, леди Анна, вас интересует политика.

— Да, сэр, интересует.

— Анна, ты переходишь границы приличий, — нахмурилась мама. — Ты еще слишком мала, чтобы обсуждать такие важные вопросы.

— Нет, я уже большая, — возразила я. — И мне хочется во всем разобраться. — Внутри у меня все похолодело от собственной дерзости. Что скажет на это граф? Возможно, он просто отмахнется от меня как от маленького ребенка.

Отец издал смешок.

— Я и не заметил, как ты выросла, — признался он.

Я вздрогнула, потому что он неожиданно сгреб меня в охапку и усадил на крышку стоящего рядом сундука. Затем он наклонился ко мне, опершись локтями на колени. Наши глаза оказались на одном уровне, и я заметила на его лице тень тревоги. Я также поняла, что меня ожидает честный ответ. Я скрестила щиколотки и кротко сложила руки на коленях.

— Некогда король был мне другом, — начал отец. — Это действительно так. Я был его правой рукой, его советником. Ты это понимаешь?

Я кивнула.

— Ты великий коннетабль Англии, самый влиятельный человек в стране.

Граф рассмеялся.

— Король гораздо влиятельнее меня, и теперь он вполне оперился, как молодой ястреб. Ему всего-то двадцать пять лет. Молодые люди должны самоутверждаться и пробовать свои силы.

Двадцать пять лет показались мне глубокой старостью, однако я напустила на себя умный вид и важно кивнула.

— Но почему это должно означать, что ты больше не пользуешься его благосклонностью? — поинтересовалась я, опуская взаимоотношения государственных мужей на уровень перепалок, регулярно происходящих между мной и Изабеллой. — Вы поссорились?

Лицо графа окаменело и стало неподвижным, как маска.

— Дело не в благосклонности, Анна, и не в связывающих нас кровных узах. Ссора, если тебе это угодно так называть, началась, когда король женился на Елизавете Вудвилль. И теперь, вопреки здравому смыслу, ее родня завладела доверием Эдуарда.

Опять эти Вудвилли. Теперь я была проинформирована гораздо лучше, чем во время визита в Йорк. Если верить Марджери, против короля была пущена в ход черная магия, с помощью которой Елизавета Вудвилль очаровала его и сделала своим рабом. Я также понимала, что в присутствии графа и графини упоминать об этом не стоит.

— Ее отец лорд Риверс получил пост государственного казначея и стал самой выдающейся при дворе фигурой, — продолжал отец. — Вопреки моему мнению, он подталкивает короля к союзу с Бургундией, а не с Францией. — Он произнес это так возмущенно, что мне подумалось, что он забыл, с кем говорит. — Кроме того, уже заключены договоры о брачных союзах между сестрами королевы и неженатыми отпрысками самых знатных английских родов. Речь идет о молодых мужчинах, с которыми я сам был бы не прочь породниться. Но к тебе это покуда не имеет никакого отношения.

— Так, значит, король больше с тобой не разговаривает, — не отступала я.

Я ценила дружбу превыше всего.

— Мы остаемся родственниками, — спокойно ответил граф. — Но короля толкают на опасный путь, и мне следует поостеречься. Вудвилли нам не друзья. — Его лицо опять стало жестким, а лежащая на колене рука непроизвольно сжалась в кулак. — Никто не лишит Невиллей их богатства и могущества.

— Видишь ли, Анна, — вмешалась графиня, стремясь смягчить ситуацию и подавая супругу еще один кубок вина, — твой отец помог королю занять трон. Поэтому мы имеем право претендовать на его благосклонность. Но король решил отблагодарить нас, полностью игнорируя советы моего господина. Королева — волевая женщина. Она продвигает своих родственников за счет величайших людей королевства.

— И уж точно за мой счет! — прорычал граф. — Ты узнала все, что тебя интересовало, Анна? — Он натянуто улыбнулся. — Но тебе волноваться не о чем. Как и тебе, Изабелла, — обернулся он к старшей дочери. — Когда-нибудь король поймет, что мои советы имеют и вес и ценность. — Он провел пальцем по моему носу и, приподняв меня, поставил на пол. — И тогда мы вновь станем друзьями.

— Да, сэр…

Мне все стало ясно, и я была полностью удовлетворена полученными ответами. Король заблуждается. Граф проявит терпение и одержит верх. Я в этом нисколько не сомневалась, и мне было искренне жаль короля, околдованного коварной Елизаветой.

— Но ты нашел мне мужа? — с ревнивой гримасой перебила меня Изабелла, которой совершенно не понравилось то, что я очутилась в центре всеобщего внимания.

С того самого момента, как лошадь графа ступила на переброшенный через ров мост, моя сестра сгорала от нетерпения, желая поскорее обо всем его расспросить. Больше ждать она не могла.

Отец стиснул зубы, и я поняла, что это один из пунктов, вызывающих у него наибольшее недовольство. Он вопросительно взглянул на графиню. Когда она кивнула и граф с улыбкой повернулся к Изабелле, я решила, что ошиблась.

— Думаю, что да.

— Кто он? Когда я его увижу?

Изабелла задрожала от волнения, изнутри озарившего ее светлую кожу. От этой вспышки ее будущая красота расцвела прямо у нас на глазах. Даже я была вынуждена это признать, хотя это зрелище наполнило меня отчаянием, вызванным осознанием того, что мне никогда не сравниться с сестрой.

— Пока я тебе этого не скажу, — поддразнил ее отец. — Прояви хоть немного терпения. Но это случится прежде, чем ты состаришься и поседеешь.

Итак, Изабеллу ожидало замужество. Я все разложила по полочкам, вернувшись в спальню, которую делила с Изабеллой. Следующей буду я. Сколько мне придется ждать? Я очень надеялась, что узнаю свою судьбу прежде, чем достигну нынешнего возраста Изабеллы. Я хотела все узнать сейчас. Меня очень пугала мысль о расставании с Миддлхэмом, но я поклялась, что разузнаю все, что смогу.

Это оказалось труднее, чем я предполагала. Изабелла не находила себе места, а я тщетно изо всех сил напрягала слух, надеясь собрать хотя бы крохи интересующей нас информации. Но графа больше всего заботили участившиеся случаи краж скота в округе. Что касается графини, то она изводила управляющего, объявив войну вшам и клопам, расплодившимся с приходом тепла. Она не успокоилась до тех пор, пока все и вся не начало благоухать пряным ароматом в изобилии произраставшей в саду сатуреи и мы не перестали чесаться.

Наконец, когда я уже опустила руки, граф неожиданно вызвал Ричарда в небольшую комнату, где всегда занимался делами. Это событие не могло не привлечь моего внимания. Между ними состоялся долгий и доверительный разговор. Я это знала совершенно точно, потому что ожидала неподалеку, в коридоре, рассчитывая перехватить Ричарда, как только он выйдет за дверь.

— Что это означает? — пристала я к проходившему мимо Фрэнсису Ловеллу.

Он шел из кухни в конюшню, держа в руке большой ломоть хлеба с сыром.

— Понятия не имею, — пожал плечами Фрэнсис. — Скоро узнаем. Он сам нам все расскажет.

Тут дверь отворилась и я увидела Ричарда.

Не успел он перевести дух, как я набросилась на него со своими вопросами.

— Ты попал к графу в немилость?

— Нет.

Он выглядел несколько растерянным, и мне показалось, что ему трудно собраться с мыслями. Точно таким же он был в тот день, когда сидел рядом со мной после сильного удара по голове. Поначалу Ричард просто стоял, изучая пол у себя под ногами и подбоченившись. Затем наконец осознал наше присутствие и любопытство и попытался от нас отделаться, заявив, что все в порядке и рассказывать, в общем-то, нечего. Ему это не удалось.

— Граф опять поссорился с королем? Я угадал? — перехватил инициативу Фрэнсис.

— Он с ним и не мирился. Главное, что он не поссорился со мной.

— Тогда рассказывай, — потребовала я.

— Нет. Я поклялся хранить тайну, а ты этого делать не умеешь. — Ричард смотрел на меня очень серьезно, и его взгляд был таким цепким и оценивающим, что у меня екнуло сердце. — Ты еще маленькая.

С этими словами он развернулся и ушел вместе с Фрэнсисом, на ходу откусывающим от куска хлеба с сыром.

К моему возмущению, Ричард так ничего мне и не сказал, подобно устрице спрятавшись в раковину молчания.

Но вечером, когда Бесси расчесывала и заплетала мне волосы, у меня затеплилась догадка, очень быстро превратившаяся в пылающее зарево. Неужели загадочным женихом Изабеллы является Ричард Плантагенет? Я ахнула, и нянюшка решила, что это она дернула меня за волосы, и велела сидеть смирно. Я покачала головой. И в самом деле, это было великолепное решение проблемы. Как сказала мама, брак, заключенный на небесах. Они оба уже достигли возраста, позволяющего вступать в брак, к тому же являются родственниками. Ричард брат короля, что делает его довольно значительной персоной, достойной стать супругом наследницы рода Невилль. Изабелла и Ричард? Почему бы нет?

Темное, неприятное чувство зародилось у меня в душе, заняв все уголки сердца и причинив мне почти физическую боль. Я уже знала, что такое ревность, но еще никогда не испытывала ничего подобного. Изабелла сидела на кровати, откинувшись на подушки и расчесывая струящиеся белокурые локоны. Я нахмурилась. А сама она знает об этом? Она ничего мне не сказала. Я и представить себе не могла, чтобы она промолчала, заполучив столь важную для нее информацию. Должно быть, Изабеллу достигла волна моей враждебности, потому что она подняла голову и нахмурилась в ответ.

— Что с тобой опять, малышка?

— Ничего. — Я передернула плечами. — Изабелла, скажи… ты хотела бы выйти замуж за Ричарда?

— За Ричарда? Конечно нет. Не смеши меня. Вот уж неподходящая кандидатура.

Меня это не убедило. Мне его кандидатура казалась очень даже подходящей. Но меня это совершенно не устраивало. Я не понимала, почему все во мне противится этой мысли. Я обхватила живот руками и жалобно застонала. Бесси тут же заявила, что я съела слишком много пирожков с вишнями, и заставила меня выпить ложку горькой настойки дягиля. Я не призналась ей в причине своих страданий. Я ведь и сама не понимала природу боли, пронзившей меня, как только я попыталась представить себе Ричарда, ласково берущего за руки Изабеллу.

— Да Ричард и сам не захочет на тебе жениться! — выдала я в ответ и принялась истово молиться, чтобы это действительно было так.

Я недолго носилась со своим возмущением и раздражением. В сопровождении пышной свиты в Миддлхэм прибыл важный гость. Его звали Джордж Плантагенет, герцог Кларенс. Он приходился братом как Эдуарду, так и Ричарду, и был младше первого и старше второго. Я видела его впервые и совершенно ничего о нем не знала. Глядя на них с Ричардом, было невозможно догадаться, что они братья, но их взаимное приветствие было теплым и дружеским. Они вместе росли, вместе были в изгнании, да и вообще были самыми младшими отпрысками своей семьи. Джордж был высоким и великолепно сложенным молодым человеком. Его вьющиеся светлые волосы отливали золотом на солнце, а обращенные на нас ярко-голубые глаза весело блестели. Я услышала, как стоящая рядом со мной Изабелла томно вздохнула, прежде чем присесть перед принцем в изящном реверансе. Он и в самом деле был значительно представительнее и привлекательнее Ричарда. Едва увидев его, я решила, что он похож на сэра Ланселота.

Его приняли со всеми почестями, усадив за богато накрытый стол, предоставив ему самую лучшую комнату, застелив его постель тонкими простынями и наполнив благоухающей водой ванну, чтобы он смог смыть с себя дорожную пыль. Вместе с моим отцом и Ричардом, на время его визита освобожденным от всех уроков, Джордж объехал поместье. Он грациозно склонялся над рукой трепещущей от восторга Изабеллы, старательно игнорировал меня как слишком юное создание, не заслуживающее его внимания, а в общении с пажами избрал надменный и покровительственный тон. Своей невообразимой красотой он мгновенно поверг меня в состояние немого и полного обожания.

— Как ты думаешь, с чего вдруг этот невыносимый Кларенс почтил нас своим присутствием? — поджав губы, поинтересовался Фрэнсис Ловелл.

— Разве он тебе не нравится? — удивилась я.

Фрэнсис покосился на меня.

— Не нравится? Дело не в этом. Кларенс высокомерен и заносчив. И не внушает мне доверия.

— Ты его совершенно не знаешь, — фыркнула Изабелла. — Я считаю, что он великолепен. — С этими словами она вскинула голову и упорхнула прочь.

— И все же что он здесь делает? — повторил Фрэнсис.

Неизвестность мучила нас недолго. После ужина граф собрал нас в одной из гостиных, подальше от оживления, царящего в большом холле, и наконец-то раскрыл свои карты.

— Я долго думал о вашей дальнейшей судьбе, — обратился он ко мне и Изабелле.

Мы перестали лакомиться фруктами и сладостями и уставились на него.

— Изабелла, я хотел бы, чтобы ты вышла замуж за герцога Кларенса, — продолжал отец. — А ты, Анна, станешь женой Ричарда Глостера, когда немного повзрослеешь. Кто, как не Плантагенеты, достойны жениться на наследницах рода Невиллей? Будучи самым влиятельным подданным его величества, я могу выбирать женихов своим дочерям. Ни в Англии, ни в Европе нет более достойных кандидатур, чем эти принцы.

Я выронила ложку, и она с громким стуком упала на блюдо. Я была так ошеломлена услышанным, что даже не заметила, как густо зарделась Изабелла, опустившая глаза и из-под ресниц кокетливо поглядывающая на своего суженого. А тот с беспечным видом крутил в тонких пальцах нож и не обращал на нее ни малейшего внимания. Что касается меня, то я была настолько потрясена этими планами, что не знала, куда девать глаза. Я сосредоточилась на сверкающем на груди отца крупном рубине на золотой цепочке. Какой глубокий цвет! Мне показалось, что вихрь моих мыслей увлекает меня в самую его сердцевину.

Ричард? Я стану женой Ричарда, когда повзрослею?

Ричард смотрел на меня, и я чувствовала безмолвный взгляд его непостижимых глаз. Я с вызовом уставилась на него. Мои щеки покраснели, и меня охватило непреодолимое желание моргнуть, но я решила во что бы то ни стало не допустить этого. Ричард понял, что со мной происходит, и улыбнулся. Я моргнула. Меня бросило в жар.

— Это случится скоро? — спросила Изабелла.

— Для тебя да. — Граф был доволен собой и разговорился. — Этот вопрос уже почти решен. Вы родственники, хоть и дальние, и поэтому понадобится разрешение Папы. Думаю, с этим трудностей не будет. Мы располагаем достаточными аргументами, в том числе и денежными.

Последняя фраза показалась мне довольно туманной. Впрочем, если отец проблем не видит, то и мне волноваться не о чем. Это я поняла отлично. Ведь он всегда добивается своего.

— Но вот что я вам скажу. — Теперь граф обращался к принцам, но взглядом давал понять, что это касается также и нас с Изабеллой. — Пока я все не устрою и не поставлю в известность короля, то, о чем мы здесь говорили, не должно обсуждаться за стенами этой комнаты. Это семейное дело Невиллей и должно оставаться таковым, пока все препятствия не будут устранены.

Так, значит, это тайна. Меня это заинтриговало. Но почему о помолвке Изабеллы и Кларенса не должен узнать король? Не станет же он возражать против союза своих братьев с дочерьми своего главного советника! И разве для заключения столь важного альянса не требуется его разрешения?

— Это дело в равной степени касается как Невиллей, так и Плантагенетов, мой господин, — подала голос графиня, до сих пор хранившая молчание. — Вы уверены, что Эдуард не станет возражать?

Ее сомнения прозвучали как эхо моих собственных мыслей.

— С какой это стати? — возмутился граф. — Он сам не оставил мне выбора. После вторжения Вудвиллей при дворе нет ни одного подходящего жениха. Где я должен искать достойных супругов для своих дочерей? Возможно, король считает, что я выдам их за простолюдинов? За безземельных проходимцев? Разумеется, я мог бы поискать за границей, но вряд ли ему понравится, если земли и состояние Невиллей перейдут в собственность иностранных принцев. Нет, миледи, эти браки еще прочнее объединят Невиллей с Плантагенетами и послужат укреплению английской монархии. С чего ему возражать?

Ее сомнения нависли над нами подобно темной грозовой туче.

— Это всем пойдет на пользу, — заверил граф супругу, сжимая ее пальцы. — Давайте выпьем за это и за процветание королевства.

— А что обо всем этом думаете вы, милорд Кларенс? — обратилась графиня к лучащемуся самодовольством брату Ричарда.

— Лучшей партии я и желать бы не мог, миледи. — Он с довольным видом поклонился, не выпуская из рук блюда со сладостями. — Назовите мне хоть одного английского подданного, который бы не мечтал взять в жены дочь Невиллей. Я благодарен вам за то, что вы считаете меня достойным руки вашей дочери.

Самоуничижение, написанное на его лице, было таким убедительным, что казалось вполне естественным. Я все равно не поверила Кларенсу, но обаяния ему было не занимать.

Ричарда никто ни о чем спрашивать не стал.

Мы уже собирались покинуть комнату, когда я заметила расстроенное лицо мамы. Она грустно смотрела на отца, и я поняла, что ее такая перспектива не радует. Заметив мой взгляд, она тут же весело улыбнулась. Встав с кресла, она подошла ко мне и обняла за плечи.

— Тебя ожидает счастливое замужество, — прошептала она, прижавшись губами к моим волосам. — Ты так хорошо знаешь Ричарда. Дружба — это надежное основание для любого брака.

Я не была в этом уверена. Я вообще ни в чем не была уверена, кроме того, что испытала огромное облегчение, узнав, что Изабелла не выйдет замуж за Ричарда.

На следующий день я поднялась на стену замка и увидела там Ричарда. Опершись на парапет, он вглядывался вдаль, туда, где еще не осела пыль за ускакавшим в направлении Йорка Кларенсом и его свитой. Лицо Ричарда было грустным, как будто ему тоже хотелось покинуть Миддлхэм. Возможно, так оно и было, хотя, судя по всему, радости в этом стремлении тоже было мало. Вначале он даже не обратил на меня внимания. Я стояла рядом, сгорая от нетерпения.

— И что ты думаешь о планах на наше будущее? — наконец поинтересовался Ричард, не меняя позы и искоса глядя на меня.

В этот момент он показался мне очень взрослым. Будучи невысоким, он все же был выше меня, а его взгляд смутил меня своей прямотой. Его вопрос заставил меня ощутить себя до смешного юной и невежественной во всем, что касалось заключения и разрыва брачных и иных союзов. О чем может говорить со мной этот серьезный молодой человек?

— Я думаю…

Я не знала, что ему ответить. Разве только то, что я хотела узнать, о чем думает он. Хотя я не могла бы объяснить, почему это так важно для меня. Высокородные девушки часто выходили замуж за незнакомцев. Но речь шла о Ричарде, с которым мы уже четыре года жили под одной крышей. Мы часто соревновались в стрельбе из лука, и я подозревала, что иногда он просто позволял мне выигрывать состязание. Когда я впервые в жизни отправилась на соколиную охоту, он ехал рядом со мной. Ричард позволил мне держать на руке его сокола и не насмехался, когда поначалу я морщилась и боялась его мощного клюва и крыльев. Именно Ричард подарил мне маленькую металлическую птичку. Что думает он? Быть может, ему противна мысль о браке со мной?

Мое оцепенение не осталось незамеченным. Схватив меня за отороченную мехом накидку, он усадил меня на верхнюю ступеньку ведущей вниз лестницы, где высокий парапет защищал меня от резкого северного ветра.

— Ты потеряла дар речи? Не могу поверить!

Я пнула Ричарда ногой, и он рассмеялся. Мне стало лучше. Я почувствовала, что тугой комок в горле исчез.

— Я не знаю, что сказать, — призналась я.

— А ты хочешь знать, что думаю я?

— Да.

— Я нахожу эту идею вполне приемлемой. А ты?

Я задумалась.

— Я тоже. Просто все это очень странно.

— Брак с подкидышем эльфов, как ты когда-то меня назвала, кажется тебе странным? — Он ласково улыбнулся, а я густо покраснела при воспоминании о собственной глупости и жестокости. — Но это случится еще не скоро, — добавил Ричард, возможно истолковав мой румянец как признак страха и тревоги. — Тебе всего одиннадцать. Маловато для невесты.

— Но ты ведь скоро уедешь, — грустно заметила я.

— В следующем году. Надеюсь, Эдуард призовет меня ко двору.

— И пройдет много лет, прежде чем мы опять увидимся.

— Увы. Но когда ты вырастешь и мы поженимся, мы будем жить вместе.

— Да. Тебе этого хотелось бы? — Я покосилась на него, боясь увидеть на его лице отвращение.

— Думаю, да. Особенно если ты прекратишь засыпать меня вопросами.

— Я постараюсь.

Внезапно я почувствовала, что его мнение по этому поводу значит для меня очень много.

Ричард дружески обнял меня за плечи.

— Не бойся. Я не буду тебя бить.

— Еще чего не хватало! Моя фамилия Невилль! — Ко мне очень быстро вернулось чувство собственного достоинства. — А я обещаю не дразнить тебя.

Резкий окрик, донесшийся откуда-то снизу, вернул нас к реальности. Я не расслышала слов, но узнала голос. Учитель Эллерби разыскивал своего исчезнувшего ученика. Я сообразила, что леди Мэшем тоже сбилась с ног в поисках ученицы, то есть меня.

— Мне пора, — вздохнул Ричард. — Я слишком долго пренебрегал своими обязанностями на конюшне. Лошадей, за которыми я должен ухаживать, моя помолвка уж точно никак не касается.

Он встал со ступеней, помог подняться мне и отряхнул мою покрытую пылью юбку. Я не знала, что сказать ему на прощанье. Заявление отца неуловимым образом изменило наши отношения. Он по-прежнему оставался Ричардом, в котором я видела кузена и брата, пажа и принца крови. Но теперь он значил для меня намного больше.

Наверное, Ричард заметил мою растерянность, потому что без лишних слов повернулся и начал спускаться по лестнице впереди меня. Вдруг он остановился так резко, что я едва на него не налетела. Он наклонился и поднял соколиное перо, выпавшее из хвоста линяющей птицы. Я начала гадать, как оно попало на крепостную стену, осознавая всю нелепость подобных мыслей в момент, когда решалось мое будущее. Перо было длинным, черно-зеленым. Оно поблескивало даже в царящем на лестнице полумраке.

— Я подарил тебе птичку. А теперь дарю перо. Как знак своего уважения.

Ричард заправил перо за удерживающий мое покрывало обруч, и оно нелепо свесилось мне на лоб. Затем он взял мои холодные пальцы и поцеловал их, демонстрируя учтивость, которую прежде проявлял ко мне только во время официальных приемов и в присутствии взрослых.

— До свидания, леди Анна Невилль, — произнес Ричард.

Даже сейчас, годы спустя, я помню, как скользнули по моей руке его губы и какую бурю эмоций это вызвало в моей душе.

Один-единственный вечер превратил мою сестру в совершенно невыносимое существо. Она так высокомерно приказывала Марджери помочь ей одеться, словно была королевой Елизаветой. Свысока глядя на скромную и бесцветную леди Мэшем, моя сестра сообщила ей, что ее обучение окончено. Узнав об этом, графиня вмешалась и поставила старшую дочь на место. Королевская спесь слетела с будущей герцогини, когда ей вновь пришлось заниматься чтением и рукоделием.

Но как только мы оставались одни, Изабелла опять принималась за свое.

— Герцогиня Кларенс, — кружась, напевала она, шурша юбками, цепляющимися за богатые гобелены на стенах коридора, по которому мы шли. — Моим мужем будет брат короля. Я стану супругой наследника престола. Ты могла себе такое представить? Возможно, я стану королевой Англии. Я, кажется, готова молиться о том, чтобы у Елизаветы Вудвилль и впредь рождались только девочки. Разве представительница рода Невилль не более достойная претендентка на престол?

— Изабелла!

Меня шокировала прозвучавшая в ее голосе злоба.

— Что? — вскинула она украшенную мерцающим покрывалом головку. — Ее все равно никто не любит. Почему я должна желать ей добра?

Мне нечего было на это возразить, поэтому я не стала и пытаться.

— Неужели тебе хочется стать королевой?

— Конечно!

Разубеждать ее было бесполезно. Она все равно смотрела на меня свысока, как будто я была ничтожнейшей из ее подданных. Мне показалось, что моя сестра вот-вот потребует, чтобы я упала перед ней на колени, как это делала королева во время очистительной молитвы после рождения дочерей. Я ретировалась, прежде чем это пришло ей в голову.

Я отлично знала, кто из братьев короля по душе мне.

Моя радость оказалась очень недолгой. Наши с Изабеллой помолвки были расторгнуты так же быстро, как и заключены. Я не успела еще привыкнуть к мысли о том, что я невеста Плантагенета, как Ричарда срочно вызвали в Лондон. В кратком предписании не было даже намека на цель поездки. Ничего не знал об этом и герольд, пышно разряженный в цвета Плантагенетов. Ему просто было поручено препроводить ко двору юного брата короля. Если ему и было что-нибудь известно, то он не подал виду.

Дни, последовавшие за отъездом Ричарда, я провела в тревоге и неизвестности. Прежде всего я опасалась, что Ричард уже не вернется в Миддлхэм. То, что в будущем ему предстоит занять место при дворе, ни у кого не вызывало сомнения. Что, если Эдуард решил ускорить это событие? Мы с Изабеллой и Фрэнсисом каждый день отправлялись на конные прогулки, но никогда еще окружающие Миддлхэм холмы не казались мне такими бесцветными и унылыми.

— Как ты думаешь, когда он вернется? — в очередной раз спросила я у Фрэнсиса.

— Да откуда мне знать? Ты все время меня об этом спрашиваешь, но мне известно не больше, чем тебе.

— Что, если король узнал о наших планах?

— Если он до сих пор о них не знает, то он простофиля. Но об Эдуарде этого не скажешь. Наш король располагает сетью осведомителей, равной которой нет во всей Европе. — Фрэнсис задумчиво уставился на голову своей лошади. — А кроме того, я вообще не понимаю, зачем граф заставил Кларенса поклясться в неразглашении тайны. Этот тип не умеет держать язык за зубами. Или граф хотел, чтобы король поскорее обо всем узнал?

Резкий ветер трепал гриву моего пони, превращая ее в спутанный клубок.

— Как ты думаешь, король одобрит эти помолвки или будет против? — помолчав, спросила я.

Изабелла нас не слышала, потому что в сопровождении грума ускакала вперед. В ее присутствии я ни за что не затронула бы эту тему. Вся семья была задействована в заговоре, имеющем целью отвлечь ее либо от безудержных мечтаний о величии, либо от приступов в равной степени безудержной ярости, охватывавшей ее при мысли о том, что король может расторгнуть ее королевскую помолвку.

— Он вполне способен запретить вам вступать в брак с его братьями, — с серьезным видом ответил Фрэнсис. Тут его подбородок едва заметно дрогнул, и я поняла, что он надо мной смеется. — Не переживай, Анна. Если ты не выйдешь замуж за Глостера, то вполне можешь рассчитывать на меня. Ты станешь леди Ловелл и будешь царить в моих владениях.

— Ха! Как будто я соглашусь выйти за тебя замуж!

— Да и я не мечтаю о такой жене, моя кроткая Анна!

Я глубоко вздохнула и признала свое поражение. В такой ситуации я не могла рассчитывать на чью-либо помощь или поддержку. Я пришпорила своего упитанного пони и пустилась догонять сестру.

Вопреки моим опасениям, Ричарда не оставили в Вестминстере. Увлекательные политические интриги откладывались. Уже через месяц он вернулся в Миддлхэм. Что касается графа, то ему пришлось возглавить очередную дипломатическую миссию в Европе.

— Что сказал король? Он не дал своего разрешения, верно? — было первым, что выпалила я, как только Ричард покинул гостиную графини.

— Не дал. Он сказал, что ни за что на свете этого не допустит.

Что ж, прямолинейности Ричарду было не занимать.

Взяв под руку, он увлек меня за собой по коридору, вниз по лестнице, а затем в зимний сад между стеной и главной башней.

— Что сказал король? — спросила я, когда Ричард остановился и я смогла перевести дыхание.

Я не могла разобраться в своих эмоциях, испытывая одновременно разочарование из-за потери жениха и облегчение от того, что жизнь наконец-то вернется в привычное русло.

— Чего он только не сказал! — Ричард прислонился к стене и с шумом выдохнул воздух. На его лице промелькнула улыбка. — Я никогда не видел Эдуарда таким взбешенным. Он злился не столько на нас с Кларенсом, сколько на графа. Наверное, ему пришлась не по вкусу подобная самоуверенность. Хотя он и с нами разговаривал достаточно резко. — Раздался сухой смешок. — Особенно досталось Кларенсу, когда тот заявил, будто считает этот союз вполне приемлемым и не видит ни малейших препятствий для его заключения. Короче говоря, Эдуард и думать нам об этом запретил. Он также сообщил Папе, что если тот не хочет навлечь на свою голову проблемы с Англией, он не должен выдавать разрешение.

— Так, значит, все кончено?

— Да. Наша помолвка расторгнута.

Я недовольно нахмурилась, отлично понимая, что не в моих силах повлиять на ситуацию.

— Откуда он узнал?

— От Кларенса, разумеется. — Губы Ричарда изогнулись в презрительной усмешке. — Перебрав эля, мой братец принялся хвастаться тем, что заполучил в жены богатую наследницу из рода Невиллей.

Что ж, Фрэнсис очень верно оценил ситуацию. Из расположенного высоко над нашими головами открытого окна донеслись какие-то звуки, а затем разъяренный вопль Изабеллы. Ричард приподнял брови, и мы, не сговариваясь, попятились, спрятавшись за разросшимися кустами роз.

— Эдуард считает, что мы недостойны вступать в брак с Плантагенетами? — прошептала я.

Я видела, что Ричарду не по себе. Он пожал плечами, но ничего не ответил. Я нетерпеливо ткнула его локтем в бок.

— Послушай, Анна, — обернулся он ко мне. — Дело не в том, что Эдуард считает вас недостаточно высокородными кандидатурами на роль наших жен. Все как раз наоборот. Он считает Невиллей слишком могущественными, чтобы подпускать их к власти. Если Елизавете не удастся родить сына, то в случае смерти Эдуарда его место займет Кларенс. Это означает, что Изабелла будет королевой и ваш отец окажется в непосредственной близости к трону. Насколько я понимаю, Эдуард не хочет этого допустить. Таким образом, он находит, что вы чересчур влиятельны и заключать союз с вами опасно.

Я грустно кивнула, хотя то, что он обращался ко мне как к равной и всерьез обсуждал со мной политические хитросплетения, доставило мне неизъяснимое удовольствие. Сколько я себя помнила, вокруг меня всегда говорили о политике. Без подобных дискуссий не обходилось ни одно застолье.

— Я понимаю. Король не может позволить этого по серьезным политическим соображениям.

Любимая мамина фраза. Теперь я знала, что она означает.

— Вот именно, по серьезным политическим соображениям. Серьезнее не бывает. Иначе и быть не может. Вся наша жизнь зависит от политики. Видишь ли, Анна, такие люди, как мы, не имеют права на свободный выбор.

Я храбро улыбнулась. Во всяком случае, я очень надеялась, что моя улыбка вышла веселой. Ричард внимательно изучал ствол дерева, под которым мы стояли.

— Я хочу, чтобы ты знала… — угрюмо добавил он, — мне очень жаль. Я предпочел бы жениться на тебе, чем на любой другой леди из числа моих знакомых.

— Правда?

Он наклонился и сдержанно поцеловал меня в щеку.

— Правда.

От неожиданности и испуга я рассмеялась.

— Мне бы тоже этого хотелось.

По непонятной мне причине это заставило Ричарда поцеловать меня еще раз. В губы. Поцелуй был ласковым и невесомым, словно касание крыла бабочки, и напугал меня еще больше. Но Ричард уже отстранился и улыбнулся, заметив растерянность на моем лице.

Я смотрела на него во все глаза, пытаясь разобраться в одолевающих меня противоречивых мыслях и эмоциях. Он мой, думала я. Я хочу, чтобы он был моим другом и спутником. Я была еще слишком юной, чтобы желать большего, и все же почувствовала, как меня затягивает в глубину его непостижимых глаз. Эти глаза способны околдовать любую девушку, поняла я. И пусть Ричард ничуть не похож на своего золотоволосого красавца брата, очарование которого воспевает Изабелла. Ему присуще нечто завораживающее и интригующее. Я отдавала себе отчет в том, что очень хочу его заполучить, одновременно смиряясь с тем, что этого никогда не будет.

— Что сказал мой отец?

Моя последняя надежда заключалась в том, что, быть может, графу удастся убедить короля сменить гнев на милость.

— Твой отец был так же немногословен, как и король. Но он согласился с решением Эдуарда и признал расторжение помолвки между Плантагенетами и Невиллями. В знак достигнутого взаимопонимания они пожали друг другу руки.

Вот и все. Мы с сестрой вновь оказались на ярмарке невест. На нашем туманном горизонте, за которым скрывалось наше в равной степени туманное будущее, не было ни одного жениха.


Загрузка...