Обжигающая Мерси

ГЛАВА 3

Сквозь темноту пробивались голоса.

Голоса, которые были то грубыми, то вежливыми. Один из них был сильнее, чем другой, но вместе они создавали какой-то бессмысленный хор. Слова их звучали одновременно интригующе и непонятно.

Пока мои мысли медленно путешествовали по моему сознанию, темп речи и слова стали понятнее.

Более сильный голос принадлежал Ангусу. Другой тон, который можно было бы назвать счастливым, был как будто знакомым. Призрак прошлого, который я пока не могла опознать.

И кем бы он ни был, он не пах. Казалось, что единственный человек, который здесь присутствовал, где бы это ни было, был Ангус, который вероятнее всего разговаривал по телефону рядом со мной.

— Третий и последний раз, да, я уверен, что это она.

В грубом голосе Ангуса явно звучала ярость и замешательство. Он говорил со злостью и ненавистью, и было совсем не понятно, почему он работал на человека, вызывающего в нем такие чувства.

Он продолжил.

— И нет, я не видел ее окраску, потому что она отказалась ее показать. Но это она. Если не считать шрам, который остался после аварии, организованной вашими людьми. Она выглядит точно, как на фотографии, которую вы послали мне.

О господи, другой мужчина организовал аварию с грузовиком. И это означало, что я была близка к разгадке его личности. Если я выживу, не смотря на все, что они запланировали для меня.

Но если они собирались убить меня, зачем накачали меня лекарствами в начале? Если они без сожаления пытались убить меня в прошлый раз, то почему колебались сейчас? Или это и ожидает меня, когда мужчина договорит?

Страх рос, а потом исчез. Кажется, быть под действием лекарств не так уж и плохо.

— Темнота ее не ослабит. Никогда не ослабляла эту сучку. — Знакомый голос был немного манерным, что приходит с деньгами и культурным образованием, что было странным, ведь я не знала никого, кто бы подходил под эти критерии.

Хотя в голосе было что-то, что заставило меня похолодеть.

В этом голосе не было ни жизни, ни сочувствия. Лишь холодное признание того, что он совершил. Однажды я знала такого мужчину. Это от него мои шрамы, и он превратил мои юные годы в ад.

Конечно, были люди, которые считали, что я это заслужила. Я дала отпор и изуродовала его, на что хватит здравого смысла лишь у нескольких полукровок.

Но это не мог быть он. Помимо того, что Сэт погиб в аварии, в его голосе никогда не было ничего манерного.

Хотя звучало очень похоже на него.

— Лекарство будет сдерживать ее 24 часа. По меньшей мере. — Мне показалось, или в резком голосе Ангуса проскользнула горечь? Он точно не выглядел как добровольный партнер, но может, мое сознание играло со мной и искажало мое восприятие. Особенно учитывая чувство, что что-то не так, которое возникло, когда мы сидели с Ангусом в баре.

— Поверь мне, эта сучка никогда не ведет себя так, как от нее ожидают. Брось ее в ящик с муэрте[2]. Если он не может выбраться, то никто не сможет. — Он колебался, а затем немного холодного удовольствия появилось в его голосе. — И бонусом это принесет ей очень приятные воспоминания.

Я запуталась. Мужчина, которого я помнила, не знал меня с этой стороны. Но видимо очень хотел, учитывая его и мои шрамы. На что же иное он мог намекать?

Ангус слегка заворчал. И веселья в его тоне было мало.

— Эван предупредит нас, если кто-нибудь будет искать ее? — спросил мужчина с изысканным голосом.

Эван? Не слышала о таком, но запомню на будущее

Если оно у меня будет.

— За это мы ему и платим. — И снова горечь. Это как-то не сочеталось с человеком, который просто выполнял свою работу.

— Хорошо, — продолжил манерный мужчина. — Скажи Альберту и Джею, что я буду у них завтра ночью.

— Сделаю.

— И скажи им следить за гребаным муэрте. Даже если у него нет пламени, это еще не значит, что он не опасен.

— Если он такая проблема, то почему ты просто не убьешь ублюдка.

— Потому что нам нужно узнать, кто навел его на нас. Приказ не исходил от Совета, но тут явно замешан кто-то оттуда. Муэрте редко двигается без приказа.

Ангус заворчал. Секундой позже прозвучал тихий гудок, затем щелчок, а затем что-то осветило сиденье. Наверное, телефон.

Господи, мне нужно найти способ сбежать отсюда до завтрашней встречи, которую он запланировал. Кем бы он ни был в моем прошлом, но это был мужчина, заказавший смерть Рэйни, и я не сомневалась, что он планировал то же самое для меня. Мне, возможно, нужно было убить его, чтобы освободить душу Рэйни, но в моем странном состоянии я почти не надеялась, что он встретится со мной один на один. С одним драконом я еще могла справиться, но два это — уже перебор.

И мне нужно было как-то пережить эту схватку, чтобы провести церемонию и освободить Рэйни.

Глухой гул двигателя сменила недолгая тишина, и металлический пол подо мной начал вибрировать. Я точно была в микроавтобусе, но знание этого много мне не даст. Я оставалась там же где и была, между сознанием и забвением, сражаясь со странной летаргией, сковавшей мое тело. Я бы хотела как-нибудь оказать сопротивление, но мое тело было заморожено и не отвечало мне. Звук был моим единственным союзником, но даже он был глухим, потому что рычание микроавтобуса заглушало остальные звуки. Ангус возможно и вел машину, но делал это бесшумно, как смерть.

Я не уверена, сколько мы ехали, но в моем расхлябанном состоянии мне показалось, что прошло лишь пару минут. Рычание и вибрация грузовичка прекратились, и сладкая тишина заполнила пустоту. Затем захлопнули дверь и открыли другую, руки схватили меня, грубо протащили меня по металлическому полу, а затем я оказалась на плече у кого-то, кто пах морем и дымом.

Желание драться, пнуть, крикнуть и убежать снова вспыхнуло во мне. Но как я не пыталась заставить свои мускулы работать, ничего не получалось. Как и дракайна вглубине.

«Да что за херню они мне дали?»

Это я и обдумывала, пока двери открывались и закрывались, сопровождаемые звуком тяжелых шагов по деревянному полу.

Затем был металлический щелчок, и Ангус неожиданно остановился.

Мягкий близкий голос произнес:

— Я тебя уже две минуты жду. Я тебя вообще могу в любой момент пристрелить, морской дракон.

Ангус иронически фыркнул, но я чувствовала в нем напряжение.

— И это бы осчастливило босса, правда?

— Я не боюсь босса, — ответил шелковый голос.

— Ну, тогда ты больший дурак, чем я думал. Он своего брата убьет, если увидит в этом выгоду. — Он немного передвинул меня. — У нас еще кое-то, для присмотра. Босс приедет завтра ночью, и допросит ее.

Рука схватила меня за волосы, и я услышала звук, как будто он обнюхивал меня. Затем он поднял мою голову вверх. Неожиданно я обрадовалась тому, что мои мускулы не работали, потому что инстинктивно я бы плюнула ему в лицо, а у меня было чувство, что это не очень хорошая идея.

— Даже со шрамом, она миленькая.

— И она такой и останется, —сказал Ангус резко. — Боссу она нужна целая и невредимая, пока он не доберется сюда.

— Ожидание сделает ее допрос еще более приятным, — сказал другой мужчина, и то, как он сказал это, заставило меня похолодеть. Он отпустил мою голову. — Что она сделала?

— Она репортер, задающий слишком много вопросов.

— Пишет историю о городах или пропажах?

— О том и другом.

Другой мужчина фыркнул.

— Можно подумать, кто-то в наши дни интересуется привидениями. Мы запрем ее в темноте?

— Она дракон, так будет лучше. — Раздалось эхо шагов, и мы снова начали двигаться. — Как муэрте?

— Провел больше недели в темноте, пламя покинуло его.

Ангус снова фыркнул.

— Думал, что такие ребята посильнее будут.

Кажется, сейчас мы двигались вниз, и свет переходил во тьму и тени. Осознание этого дало мне надежду. Я начала различать свет и тени сквозь закрытые веки, так что возможно лекарство, которое они дали мне, начало терять силу.

Ангус остановился возле какой-то с треском открывшейся двери. Тени стали настоящей темнотой, и воздух стал спертым и слегка пах плесенью. Меня швырнули на что-то твердое и холодное, моя голова ударилась так сильно, что в глазах заплясали звездочки. Шаги удалились, дверь захлопнулась, и густая холодная тишина окружила меня.

Но по крайне мере я была не одна.

Муэрте был здесь. Пусть даже мужчины сказали не многое, но я кое-что поняла. Странный звоночек тревоги зазвучал в той части меня, которая была не человеческой. Но это была не та тревога, которая постоянно появлялась в течение почти всей моей жизни, иногда в легкой форме, иногда нет, и принесла мне множества горя за прошедшие годы.

Конечно, я не знала, кем был муэрте, знала лишь, что слово «муэрте» на испанском обозначало «смерть».

Если они заперли его подальше в темноте, значит он был по крайней мере драконом, потому что драконам и большинству драманов нужно было солнце, чтобы подпитывать их трансформации и огонь. Если запереть их на долгое время в темноте, тогда отнимешь у них два опасных оружия — что с одной стороны было не плохо, потому что он сейчас не представлял угрозы.

Но темнота не представляла мне большой угрозы, и это был секрет, который я тщательно оберегала. За годы меня запихивали не в одну темную камеру, и страх, который я показывала, зависел скорее от длительности пребывания, чем от самой темноты. Потому что никогда не знала, освободят ли меня или забудут там.

И если голос в телефоне был из моего прошлого, то возможно, он ссылался на это, а не на что-то сексуальное.

Всплыли старые страхи, но я оттолкнула их. Я не забуду это время, хотя это было бы к лучшему.

Я сглотнула и вернула свои мысли к мужчине, который был заперт со мной. Ангус сказал, что он уже больше недели без света. Это было очень долго для любого, тогда почему Агнус ожидал от муэрте большего?

И об этом я размышляла в темноте, но в голову ничего не приходило. Мой клан не очень-то старался обучать полукровок. Даже когда они наследовали гены драконов.

Не знаю, сколько я пролежала, прежде чем поняла, что могу шевелить пальцами. Могли пройти часы, а могли пройти и минуты. Это невозможно было понять в кромешной темноте, и мой разум все еще был странно заторможен. Я постучала пальцами по холодному металлу своей кровати, и движение странно меня приободрило. Чуть позже начали отвечать остальные части моего тела. Неожиданно зарычала дракайна, и все мое тело вспыхнуло ее жаром. Свечение прогнало тьму.

Мой взгляд немедленно наткнулся на мужчину с другой стороны комнаты. Как и я, он лежал на кровати, которая была чуть больше, чем полоска полированной стали. Но в отличие от меня, он точно отчаянно сражался. Это было видно по его окровавленной и испорченной одежде. Сильное тело, выглядывающее сквозь прорехи, было покрыто порезами и синяками. На нем было много ран, некоторые из них все еще кровоточили, а некоторые уже затянулись.

Его лицо было таким же потрепанным как тело, а его волосы, которые были такими же темными, как тьма, которую изгнало мое пламя, были покрыты потом и кровью. Его глаза были закрыты, он едва дышал и не высказывал ни малейшей тревоги от того, что я находилась с ним в камере. Я не знала, это от лекарств или побоев.

Я еще немного посмотрела на сильную и ровную линию его носа и пухлые губы, а затем начала осматривать комнату. И от увиденного мой желудок сжался.

Меня уже запирали в подобном месте. Мне тогда едва исполнилось десять, но в этом возрасте у меня уже был высокий уровень контроля над моим пламенем. Это и спасло меня, когда Сэт и его дружки заперли меня в одной из морозильных камер клана и бросили меня там. Рэйни спасла меня, прежде чем я стала эскимо на палочке, но я была к этому близка.

И с тех пор я боялась подобных камер.

Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить приступ страха, попыталась инстинктивно не дрожать и не гореть. Эта маленькая, металлическая камера не была холодной, и я могла не опасаться стать мороженым.

Это был лишь маленький, металлический подвальчик, определенно созданный для контроля драконов.

И что определенно к лучшему, я не была одна в этой темноте.

Я заставила себя открыть глаза и попыталась сосредоточиться на реальности, а не на страхе. Пять шагов разделяли четыре стены. Кроме двух стальных кроватей и цельной металлической двери слева от меня, в комнате ничего не было. Ни окон, ни вентиляционных отверстий, хотя они должны были где-то быть, потому что воздух, хоть и спертый, медленно проникал сюда. Но не было ничего, что можно было бы использовать для побега. Не было даже индикатора дыма на потолке, который я могла поджечь и возможно использовать это в качестве помощи.

Я свесила ноги с кровати и медленно села. Какое-то время комната крутилась вокруг меня и поднималась желчь. Я тяжело сглотнула и задышала глубоко и медленно, пока головокружение не прекратилось, и желание блевануть не ушло.

Я подождала еще пару секунд, на всякий случай, а затем проверила все, что было при мне. Мой телефон раздавила машина, поэтому у меня должны были остаться ключи и кошелек. Ключи, как и моя куртка, пропали, но кошелек все еще был в кармане. Ладно, в другом кармане, что означает, что кто-то рылся в нем. Я достала его и обнаружила, что хотя мои наличные, банковская карточка и кредитная карточка были на месте, но мое водительское удостоверение и удостоверение личности исчезли. Так что теперь они знали не только, кем я была, но и где жила и работала.

Они могли меня снова найти. Хотя не скажу, что у них с этим были большие проблемы в прошлом. Но мысль об этом послала мурашки по позвоночнику, и снова поднялся страх — густой и сильный. Я загнала его назад, в темный угол, где мой разум уже содержал горе.

Мне нужно выбраться отсюда, прежде чем я начну волноваться. Узнать, кем были эти мужчины и откуда они столько знали обо мне.

Медленно и осторожно я поставила ноги на землю. В боку стрельнуло — напоминание о том, что я еще не поправилась, но мой желудок оставался спокойным, а комната не кружилась. Я облизала сухие губы, мечтая о глотке воды, чтобы убрать металлическую сухость во рту. Но это вряд ли случится, если только я не выберусь из этой тюрьмы. А без помощи я этого сделать не могла.

Я осторожно пошла вперед. Нужно было сделать лишь пять шагов, но я чувствовала, как будто это была миля, а я устала и вся тряслась. Что за ерунду они мне дали?

Я упала на колени у кровати незнакомца, несколько раз вздохнула, чтобы остановить тряску и найти в себе силы снова встать на конечности. Не очень-то помогало. И вряд ли поможет, пока лекарство не покинет мой организм.

Я потянулась и осторожно дотронулась до лица незнакомца. Его кожа была холодной, немного липкой. Это означало, что он провел запертым в темноте слишком долго. Его тело начало остывать и готовиться к спячке. Большинство драконов не могли позволить себе такого в настоящее время; из-за увеличивающегося числа людей на земле это стало не безопасно, но я думаю, он это сделал умышленно. Возможно, это было инстинктивной реакцией на бесконечную тьму, и я должна была это прекратить, если мы собирались выбраться отсюда.

Я, возможно, и смогла бы бороться, но здесь было по меньшей мере трое мужчин, не говоря уже о камере, и я не была настолько глупа, чтобы думать, что справлюсь в одиночку. Мне нужна была помощь, и этот мужчина был наиболее подходящим вариантом.

Естественно, не было никаких гарантий, что он поможет мне выбраться отсюда, но и мало вероятно, что он хотел бы остаться в этой темноте или получить еще порцию побоев.

Я позволила своим пальцам скользнуть с его подбородка вниз по сухожилиям шеи под разорванные и окровавленные лохмотья его рубашки. Его дыхание было спокойным и едва ощутимым. Я позволила руке лежать на средине его груди, наслаждаясь ощущением нежных волос под кончиками пальцев и сильным, уверенным биением его сердца. Должно быть, он впал в спячку совсем недавно, иначе ритм был бы гораздо медленнее.

После долгого вдоха я сконцентрировалась на жаре внутри моего тела, взывая к огню, пока внутри меня не начался шторм. Затем я послала его вперед через свои пальцы в его плоть. Прогоняя холод с его кожи, согревая внутреннего дракона. Я не представляла, сколько это займет времени, но надеялась, что…

Мысль пропала, когда рука схватила мою и откинула с его тела.

Мое сердце едва не остановилось, и крик замер в горле, потому что я остановила его, но вместо него вырвался писк. Мне не нужно было, чтобы тюремщики узнали, что я очнулась. Не нужно было, чтобы они узнали, что незнакомец очнулся.

— Ты кто? — Его голос был глубокий и прокуренный, слабый от того, что он давно им не пользовался и полный угрозы, которая вызвала мурашки на моей спине.

— Узник, как и ты. — Я пыталась вырвать свое запястье из его хватки, но оно намертво застряло.

— Тогда почему ты светишься?

— Потому что использовала свой жар, чтобы согреть тебя, — я снова дернула запястье. — Черт возьми, отпусти меня.

Он сделал это так неожиданно, что я упала назад. Я подняла себя и перебралась на свою часть камеры, позволив своему пламени потухнуть, пока не осталось лишь слабое свечение, которое едва согревало мою кожу, и темнота вернулась.

Но этого было достаточно, чтобы видеть его глаза. Они были темные, как тени, и адски холодные.

Я задрожала. С этим мужчиной не легко будет договориться.

— Драконы не могут использовать огонь ночью.

— Ну, тогда значит, что сейчас не ночь, так? — Что в общем-то не было ложью, искорки энергии, которые все еще летали по воздуху, указывали на то, что последние остатки дневного света все еще не уступили дорогу темноте.

Я уселась на металлическую скамью, но от того, что я находилась на уровне глаз незнакомца, мне не стало легче. Таким взглядом он мог заморозить океан.

Я подняла руку и на половину прикрыла ужасный шрам на своем лбу, но затем поняла, что это глупо и уронила ее. Как я выглядела, и что он на самом деле думал обо мне, было не важным. Важна была лишь его готовность помочь мне.

— Ты впал в спячку, — добавила я резко. — Наверное, мне нужно было позволить тебе сделать это.

Раз уж я нуждалась в его помощи, то это были не самые разумные слова, но я не смогла сдержаться.

Он приподнял темную бровь. Это придало ему заносчивый вид, что весьма подходило к его прямому носу и холодному взгляду.

— Ну и почему же ты так не поступила?

— Потому что наверху охрана, а меня недостаточно, чтобы с ними справиться. — Черт, да даже двое уже было для меня слишком много, особенно если они все были вооружены. У меня, конечно, было пламя, но оно не могло отбить пулю.

Он улыбнулся. Как и его слова, улыбка была холодной и тяжелой, и все же мой пульс участился. Так легко было представить, как эти красивые губы трогает теплота настоящей улыбки. Так легко представить красоту этой улыбки.

— Если ты еще не заметила, мы в охраняемой камере. Здесь нет окон, она отделана каким-то металлом, устойчивым к пламени, и плюс крепкая металлическая дверь.

— Я вижу. Не слепая.

— И каков твой план побега?

Его тон напоминал шутливой тон родителя, обращающегося к шустрому чаду, и это рассердило меня еще больше, чем его взгляд.

— Я здесь не так долго. Дай подумать.

И снова в уголках его губ появилась улыбка, но в этот раз в ней было изумление. Воздух застрял у меня в горле. Господи помоги мне, если он пошлет мне настоящую улыбку. Мне кажется, это будет разрушительно.

— Ты думаешь, если бы здесь был выход, я б его еще не нашел?

— Ну, учитывая то, что ты был без сознания и впадал в спячку, когда они швырнули меня сюда, могу сказать, что нет. Я имею в виду, тяжело быть активным, когда ты без сознания, не так ли?

Он изучал меня какое-то время, затем развернулся на скамье и уселся. Его длинные пальцы на мгновения сжали ее, борясь с болью или головокружением, но ни одно из них не пробилось сквозь каменное выражение его лица.

— Ты кто? — спросил он через мгновение.

— А ты кто? — ответила я. Я может и хотела, чтобы этот мужчина помог мне бежать, но я не собиралась доверять ему без дополнительной важной информации. — Мужчина наверху назвал тебя муэрте. Что это вообще такое?

— Ну, если быть точным, муэрте означает смерть.

И смерть никогда не была так привлекательна. Я отпихнула мысль прочь из своего сознания и сказала.

— Я это поняла, гений. Почему они тебя так называют?

Изумление вспыхнуло в его темных, как ночь глазах, вспышка, которая слегка растопила лед его лица.

— Это то, чем я занимаюсь.

Та-а-а-ак. Я сижу в камере с профессиональным убийцей. Отлично. И ненадолго откинулась назад, изумление в его глазах возросло.

Несколько прядей темных волос упали ему на лоб. Он смахнул их сильными руками, которые были в синяках и ранах, как и он сам, а затем сказал:

— Как может дракон не знать, кто такой муэрте?

Я улыбнулась и увидела несколько искорок в его глазах. Видимо удивлен. Реакция была такая же странная, как и сам мужчина.

— А я никогда не говорила, что я дракон.

— Ты горишь, как дракон.

— Ну да. — Я слишком быстро приподнялась со скамьи, и вспыхнула боль, снова напоминая о том, что я не излечилась. Я сморщилась, и пока шла к двери, держалась за бок. Взгляд незнакомца преследовал меня и посылал жар, который ласкал мою кожу и заставлял меня дрожать. Я как могла игнорировала это, и начала изучать дверь.

— Она цельная, — сказал он. Изумление, которое было в его глазах, проявилось и в голосе.

— Она такой и выглядит.

Но давным-давно я поняла, что у всего и у всех есть слабая точка, и не важно, на сколько она мала. Эта дверь может быть и цельная, но это не значит, что она не выпустит нас. Если правильно надавить. Я просто еще не поняла как.

С этой стороны не было ручки, но это было не удивительно. Драконы были прекрасными ворами, более чем способными взломать большинство замков и охранных устройств, существующих на рынке. Воровство было в крови драконов, этому навыку обучали, его оттачивали с рождения. Черт возьми, да даже драман мог вскрыть замок быстрее, чем человек успеет моргнуть.

Мой клан вообще-то не учил этому драманов, но некоторые навыки легко усвоить, если их практикуют вокруг тебя.

Я уставилась на маленькую щель между дверью и дверной коробкой. Металлическая задвижка с другой стороны была по меньшей мере в дюйм шириной, и не известно на сколько тонкой.

— С той стороны огромная задвижка, — сказала я. — Чтобы убедиться, что ты не сбежишь.

— Ты в той же самой камере, помни. — Он осмотрел меня, затем добавил: — Что ты натворила? За что ты здесь?

— Задавала слишком много вопросов, кажется. — Я отошла и уставилась на дверь целиком. С этой стороны не было петель.

— А ты?

— Да в общем-то тоже самое.

Я бросила на него взгляд. Он выглядел более здоровым, чем пять минут назад; тепло, которое я послала ему, явно прогоняло холод с его кожи. Но это не продлиться долго, если он останется в темноте.

— И какие ненужные вопросы ты задавал?

— Леди, когда вы начнете отвечать на мои вопросы, то и я начну отвечать на ваши.

— Меня зовут Мерси Рэйнольдс, — затем я начала сомневаться, гадая, сколько могу рассказать ему. Правда, в чем был смысл что-то скрывать? Я, в общем-то, ничего важного и не знала. — Я спрашивала о двух зачищенных городах и пропавших драманах.

— Я тоже.

— Значит, определенно, кто-то не хочет, чтобы такие вопросы задавались. Это я уже чересчур хорошо уяснила. — Я посмотрела на дверь, игнорируя вспышки боли и злости, которая росла вместе с этими мыслями. — При какой температуре плавиться сталь?

— Понятия не имею.

Я не смогла сдержать ухмылку.

— Значит Мистер Смерть не знает всего?

— Я Дэймон, Дэймон Рэй, не Смерть. И зачем тебе знать температуру плавления стали? Ты думаешь, что своим пламенем сможешь расплавить дверь?

Его тон слегка дразнил, и я ответила ему хмурым взглядом.

— Ты думаешь, я не смогу?

— Огонь дракона обжигает, но это не означает, что он достаточно горяч, чтобы оплавить эту дверь. Она огнеупорная, как и стены.

Значит, он опробовал это, как только попал сюда.

— А я не хочу плавить дверь. Я просто хочу нагреть задвижку, чтобы она стала мягкой. Тогда мы сможем выбить дверь.

— Нужен сконцентрированный жар.

Это я умею. Огонь был единственным верным защитником всю мою жизнь, и я быстро научилась делать такие штучки. И даже драконы в моем клане не умели так контролировать пламя, хотя это еще не значило, что я была права, а этот мужчина ошибался.

— Значит, ты попытался спалить дверь, когда тебя впервые зашвырнули сюда?

— Один раз, и с этих пор они накачивали меня лекарствами. Когда они будили меня для допросов, я долго не был под солнцем и был лишен пламени.

— Так сколько ты здесь?

— Какой день сегодня?

— Пятница.

— А дата?

— Четвертое апреля.

Он тихо выругался. Я приподняла брови.

— Так плохо?

Он снова посмотрел на меня, темные глаза горели. Злостью. И я подумала, что его ярость была направлена не на меня, а на кого то, кто не присутствовал здесь.

— Значит, я пробыл здесь тринадцать дней.

Тринадцать дней? Без солнечного света? Ангуса может это и не впечатляло, а меня да. Большинство драконов выжили бы без солнца четыре-пять дней, но для того чтобы прожить тринадцать и все еще оставаться в сознании, требовалась недюжая сила.

— Ты достаточно силен, чтобы справиться с теми мужчинами, если я смогу вытащить нас отсюда?

В его улыбке не было ничего теплого и приятного, как и в холодном блеске его темных глаз.

— Вытащи нас из этой комнаты, и я сделаю так, что мы будем свободны.

Я ему верила. Невозможно было не верить. И я не могла не гадать, а не будет ли Мистер Смерть большей проблемой, когда мы выберемся отсюда, чем мужчины сверху.

Но какие у меня были варианты? Только в одном я была уверена — я не хотела быть здесь, когда сюда придет тот мужчина с хорошими манерами. Один взгляд на месиво из Дэймона давал полное представление об их методах получения информации.

Хотя в этом я и не сомневалась.

И я сказала:

— Ты чувствуешь кого-нибудь рядом?

— Ты хочешь попытаться расплавить задвижку?

Я почувствовала раздражение.

— У тебя есть идеи получше?

— Нет. Если у тебя есть пламя даже ночью, почему ты меня спрашиваешь, чувствую ли я других драконов? Разве ты сама не можешь сказать?

— Хотелось бы, да не могу.

Он замер на мгновение, затем покачал головой.

— Они оба наверху.

— Оба? Их должно быть трое. — Если только Ангус уже не ушел. Но зачем ему уходить? Он был мальчиком на побегушках, или делал что-то иное?

— Нет. Поверь мне.

Придется, пока не смогу бросить тебя. Я отвернулась и начала снова изучать задвижку. Она выглядела цельной, и, не смотря на мое предыдущее хвастовство, я никогда такого раньше не делала. По крайней мере со сталью.

Я подняла руки и прижала палец к щели между дверью и дверной коробкой. Когда задвижка была напротив моего пальца, я призвала пламя. Оно пришло и начало расходиться в разные стороны от моей кожи сквозь воздух. Я нахмурилась и сконцентрировала пламя, узко направляя и усиливая его, переправляя со своей кожи на руку, а затем на палец. Жар полился из моего пальца, сияя так сильно, что мне пришлось прикрыть глаза, прежде чем он не прожог мою сетчатку.

Я ощущала силу жара. Даже сквозь закрытые веки, могла видеть сияние.

Оправдывая свое имя, он был так же бесшумен, как призрак.

— Никогда не видел никого, кто бы так контролировал пламя.

Слова Дэймона были чуть громче шепота, достигшего моего левого уха. Он стоял так близко, что жар его тела согревал мои голые плечи и руки. Так близко, что его чувственный мужской запах, который напоминал странную комбинацию мускуса, жестокости, пота и крови, заполнил каждый мой вдох, пока я не почувствовала, как его сущность стала частью меня.

Я слегка приоткрыла глаза, чтобы проверить, как все шло, и увидела, что задвижка начала светиться. Получалось. Но пот заливал мой лоб и руки начали дрожать. И что хуже, огненный шторм внутри меня начал терять силу. В основном, дракон мог изрыгать пламя, пока бодрствовал, просто потому, что заряжался от жара солнца. Но сейчас была ночь, и мое пламя вытягивало энергию прямо из тела, которое потеряло много крови в аварии, и все еще было очень потрепанным.

Я открыла глаза. Поток огня был точно слабее, чем раньше, но засов засветился ярче.

Мне нужно было продержаться чуть-чуть дольше, если мы хотим выбраться отсюда.

Я закусила губу и сконцентрировалась на пламени, вплетая туда всю энергию, какую могла. Дрожь в руках распространилась на остальное тело, пока, казалось, все тело не затряслось от усилий.

Руки дотронулись до моих запястий, просто чтобы удержать меня прямо, и поймать меня, если мои колени подогнуться. Хватка Дэймона на моем правом боку, хотя и осторожная, вызвала новую вспышку боли, но его прикосновение так же исцеляло и придавало сил, и дракон внутри меня хотел этим воспользоваться. Этот порыв я подавила. Ему нужно было справиться с мужчинами наверху, и кто знает, сколько у него осталось сил. Он может и продержался в темноте больше, чем я ожидала от кого-либо, но я сомневалась, что даже Смерть сможет прожить без наполняющего его тепла солнца.

Металл наконец-то засветился белым. Вначале, это была лишь маленькая точечка справа от центра пламени, но затем она разрослась, прожигая горячий металл.

Еще немного, подумала я, и в это мгновения пламя вспыхнуло и пропало, и мои ноги отказали мне.

Одной рукой Дэймон поймал меня, прижав к боку, и навалился всем весом на дверь. Мускулы на его руках напряглись, и его тело затряслось от напряжения, так же, как и мое.

С минуту я думала, что это бесполезно. Но затем медленно дверь отступила на дюйм от дверной коробки. Я высвободилась из его захвата и вцепилась в ближайшую стену. Дэймон бросил весь свой вес на дверь и, немного посопротивлявшись, задвижка отлетела.