Обман сердца

ГЛАВА 14

Трентон

— Эй, босс. Что читаешь?

Я бросаю взгляд на парня впереди себя.

— Книгу моей девочки.

МакКинли приподнимает брови.

— Слышал, она пишет порно.

— Мы смотрим порно; девушки его читают. В конце концов, какая разница?

Крумкачев оборачивается, чтобы присоединиться к разговору.

— О чем книга?

Я засовываю закладку внутрь и поворачиваю обложку к ним лицом.

— Женщина попадает в автомобильную аварию и просыпается через две недели, не зная, кто вытащил ее из-под обломков. У нее амнезия и стерты все воспоминания о жизни до аварии, включая мужа.

— Черт, это отстой, — МакКинли хлопает Стамоса по плечу. — Представь жену, которая просыпается и не помнит, кто ты такой?

Стамос хмыкает.

— Я бы заставил ее влюбиться в меня снова.

— Или я бы встретился с ней и убедил быть со мной вместо тебя.

Стамос бьет его по руке.

— Уверен, ты, блять, мечтаешь об этом, сосунок.

МакКинли возвращает внимание ко мне.

— Она хорошо пишет?

— Да, черт возьми, у нее очень хорошо получается, — гордость переполняет грудь. — Не могу оторваться.

На самом деле я никогда не был большим любителем чтения. Читал для школы, когда приходилось, но книги не смогли удержать мое внимание надолго с тех пор как я стал взрослым. Не знаю, потому ли это, что книгу написала Кэссиди, или просто настолько хорошая история.

— Писательство — ее страсть. Она столкнулась с небольшим писательским кризисом с тех пор, как ей изменил бывший, но в последнее время снова нашла вдохновение и работает над новой книгой.

— Да, держу пари, так и есть, — МакКинли подмигивает мне. — Ты показал ей новые позы в сексе, которые та будет использовать в дальнейшем для книг, не так ли?

Мы все стонем, и Стамос, спасибо большое, ударяет его кулаком в плечо.

— Эй, может хватит меня бить?

— Перестану только если ты прекратишь нести чушь.

— Хочу прочитать постельную сцену, — МакКинли тянется через проход и вытягивает руку перед моим лицом. — Дай-ка посмотреть.

Я перехожу к последней прочитанной интимной сцене и передаю книгу. Наблюдаю, как его глаза скользят по странице, а брови время от времени подпрыгивают.

— Черт, твоя девчонка просто чокнутая, босс.

— Мак, прочти вслух, — говорит Крумкачев.

МакКинли прочищает горло.

— «— Ложись на кровать и дай мне посмотреть на тебя, — я делаю как он приказывает и мужчина тут же одобрительно хмыкает. — Эта киска моя, слышишь? — я киваю, пока он просовывает указательный палец внутрь меня, в то время как большой палец лениво обводит клитор. Бедра покачиваются под его рукой в погоне за оргазмом, в котором я так отчаянно нуждаюсь. — Ты такая влажная, — шепчет он на ухо. — Но я не позволю кончить мне на пальцы, — он выскальзывает из меня и обволакивает членом возбуждение, жесткими ударами, вбиваясь в мое дрожащее тело. — Хочу, чтобы ты кончила на член, выкрикивая мое имя. Слышишь? — я киваю и хнычу, не в силах произнести ни слова из-за того, насколько возбуждена.» — глаза МакКинли находят мои, когда тот роняет книгу на колени. — Ну, теперь у меня стояк.

Стамос снова бьет его по руке.

— Отвали от меня на хрен!

— Черт возьми, нет. Я должен узнать, чем закончится эта сцена. Теперь слишком заинтригован.

В автобусе воцаряется гробовая тишина, пока МакКинли продолжает читать, никто из нас не поднимает глаз, чтобы посмотреть друг на друга. Все слушают, затаив дыхание, иногда поерзывая на своих местах.

После окончания главы МакКинли передает мне книгу и поворачивается, чтобы молча откинуться на спинку кресла.

Стамос воет от смеха.

— Срань господня, босс. Твоя девушка только что лишила Мака дара речи. В аду, должно быть, стало холодно.

— Пошел ты, — МакКинли поправляет штаны. — Это дерьмо было ахуеть каким горячим.

Стамос поворачивается ко мне.

— Я бы прочитал одну из книг Кэссиди. Моя жена всегда рассказывает о книгах, которые читает.

— Нам следует основать книжный клуб, — говорит Крумкачев. — Все равно скучно в дороге.

Мои брови поднимаются.

— Отличная идея. Ей бы это понравилось.

— Когда жена Стамоса открыла кейтеринговый бизнес, мы наняли ее для проведения всех мероприятий. И когда девушка Салли шила сумки, мы так же использовали их, — Крумкачев приподнимает подбородок. — Семья держится вместе.

Семья. Это слово оставляет неприятный привкус во рту. Я думал, старая команда была моей семьей. Считал, что мы останемся друзьями на всю оставшуюся жизнь. Посмотрите, чем это обернулось.

— Эй? — Крумкачев смотрит на меня своими темными глазами. — Теперь мы семья. Ничего из того дерьма, что творилось в старой команде, с нами не произойдет. Ты меня понял?

Я сдержанно киваю. Сомнения, должно быть, были написаны у меня на лице. Хотя он прав. То, что произошло в Сиэтле, действительно отстой, но большинство друзей так не поступают. Только потому, что Петроски предал дружбу, не значит, что эти парни предадут.

Мысли возвращаются к Кэссиди.

Возможно, то же самое можно сказать и о ней.

Я достаю телефон из кармана и набираю сообщение:

Я: Ты только что наградила всю команду стояками.

Кэссиди: Что?!

Я: Мак прочитал вслух одну из постельных сцен.

Кэссиди: Почему он читает мою книгу?

Я: Они спросили, что я читаю. Пришлось показать.

Я: Теперь они хотят прочитать все твои книги. Думаю, у тебя появилась целая новая фанбаза.

Кэссиди: Это было бы эпично. Хоккеисты читают любовные романы.

Я: Думаю, я мог бы познакомить Арию с Крумкачевым.

Кэссиди: Оооо, да. Тихий и задумчивый. Такой парень всегда будет привлекательным.

Я: Уверена, что не хочешь, чтобы я свел его с тобой?

Кэссиди: Как думаешь, я бы ему понравилась?

Я: Осторожнее, Куинн.

Кэссиди: Или что?)

Я: Или придется преподать тебе урок и напомнить, кому ты принадлежишь.

Кэссиди: Мне бы это понравилось.

Я: Не удивлюсь, если так и будет.

Я: Для протокола: ты не можешь взять никого из моих товарищей по команде.

Кэссиди: Для протокола: я не хочу никого из них.

Кэссиди: Твоя бывшая была идиоткой, раз упустила такого мужчину.

Тепло проникает в грудь и распространяется по рукам и ногам, окутывая меня уютом.

Я набираю последнее сообщение, прежде чем убрать телефон обратно в карман.

Я: Я скучаю по тебе.

После победы над «Бостоном» команда похожа на стадо загнанных быков в гостиничном номере Крумкачева.

МакКинли ноет.

— Мы победили. Несправедливо, что не можем это отпраздновать.

— Ты знаешь, на что похож город после того, как они проигрывают, — Стамос протягивает ему рюмку. — Мы не можем рисковать, нарываясь на неприятности.

Крумкачев кивает в знак согласия.

— Отпразднуем, как только вернемся. Город будет ждать нас.

Когда каждый из нас держит в руках рюмку с водкой с тоником, мы чокаемся и опрокидываем их в себя.

Я морщусь, когда жидкость обжигает горло.

— Черт, ненавижу шоты.

— Это потому, что ты старик, — говорит МакКинли.

Я свирепо смотрю на него.

— Замолчи. Не ожидал, что когда стану ветераном в команде, какой-то придурок без Кубка Стэнли за плечами назовет меня стариком.

Стамос и Крумкачев воют в знак поддержки.

— Вот черт! — МакКинли хлопает в ладоши. — Это было хорошо. Подловил. Я склоняюсь перед своим королем.

— Чувак, та игра была эпичной, — Стамос качает головой, вспоминая мою победу в чемпионате. — Я видел, как Панеттьери запустил в тебя шайбой и, готов поклясться, она попала бы в ворота, но ты остановил ее в полёте. Никогда раньше не видел такого сейва.

Крумкачев хмыкает.

— У тебя чертовски быстрая реакция.

Я опускаю взгляд на пустую рюмку, не зная, как реагировать на неожиданную похвалу от товарищей по команде.

— Выиграть кубок было моей мечтой с детства. Я просто рад, что мама все еще была рядом и видела, как это произошло.

Даже если это происходило с больничной койки.

— Рад за тебя, чувак, — Крумкачев похлопывает меня по плечу. — Не всем из нас так везет. Я потерял маму пару лет назад.

— Черт, хватит этого нездорового дерьма, — МакКинли наливает себе еще рюмку. — Какой напиток предпочитаете, босс?

— Не отказался бы от простого холодного пива.

— Я разберусь, — Стамос встает с кровати и роется в полностью заполненном мини-холодильнике, вытаскивая две бутылки. — Надеюсь, ты не против «Короны».

— Приму все, что дашь. Спасибо.

Мы говорим о сегодняшней игре, пока одно пиво не превращается в два.

Затем в кармане вибрирует телефон.

Кэссиди: Я собиралась отправить тебе еще одно видео, но потом подумала…

Кэссиди: Почему бы вместо этого не снять свое собственное?

На экран появилось видео, и я тут же уменьшаю громкость на ноль, прежде чем нажать «Воспроизвести». Ножки Кэссиди заполняют экран, когда та устанавливает камеру под определенным углом. Похоже, она в постели, настраивает подходящий ракурс. Я остаюсь в недоумении.

Пока ее рука не скользит под черные трусики, и я не понимаю, что происходит.

Черт возьми.

Я ставлю видео на паузу и закрываю экран, положив телефон на ногу. Взгляд обводит комнату, но ребята в самом разгаре жаркого спора о марках пива. Я снова поднимаю телефон и быстро набираю сообщение, пока правая нога нервно отплясывает чечетку.

Я: Ты пытаешься убить меня, женщина?

Кэссиди: Ожидаю, что ты позвонишь, но не буду ждать всю ночь.

Кэссиди: Я не могу так долго дразнить себя, кончу быстрее, чем дождусь звонка.

Я: Дай мне пять минут.

Я буквально закидываю телефон в карман и встаю вместе с пустой бутылкой из-под пива в руке.

— Я собираюсь закругляться, ребят.

МакКинли протестует, как я и предполагал.

— Уже? Но еще рано. Давай, старина.

Стамос ухмыляется, как будто знает мой секрет.

— Девушка только что написала тебе то самое сообщение, не так ли?

Я изо всех сил пытаюсь скрыть улыбку.

— Не понимаю, о чем ты.

Крумкачев качает головой, но улыбается.

— Иди повеселись.

МакКинли резко поворачивает голову.

— Подождите, что происходит? Почему вы все общаетесь шифром?

Я подмигиваю ему.

— Вот что значит быть взрослым: получаешь то, что не доступно малолеткам.

Ребята улюлюкают и вопят, когда я выскакиваю из комнаты. И почти срываюсь на бег по коридору.

Как только запираю за собой дверь, я набираю имя Кэссиди, чтобы связаться с ней по FaceTime.

Прекрасное лицо заполняет экран, и я могу разглядеть в кадре только обнаженные плечи и ключицу, волосы рассыпались веером по подушке.

— Быстро ты, — улыбается Кэсси.

— Нужно было добраться до моей девочки.

Она издает тихий стон.

— Я скучаю по тебе.

Я сбрасываю кроссовки и стягиваю брюки, оставляя их у изножья кровати.

— Боже, я тоже скучаю. Жаль, что не могу быть рядом прямо сейчас.

Она поворачивает камеру, показывая, что делает. Трусики спущены до колен, а пальчики скользят по клитору, в то время как бедра покачиваются в медленном ритме.

Я прислоняюсь к изголовью кровати и освобождаюсь от боксеров, чтобы присоединиться к Кэссиди, когда та трогает себя.

— Я представляю, что это ты, — говорит она. — Прикасаешься ко мне. Проводишь пальцами. Заставляешь чувствовать себя хорошо.

Я стону, сжимая член в кулаке.

— Я бы заставил тебя чувствовать себя так хорошо, детка. Покажи, какая ты мокрая.

Она поднимает пальчики, и те блестят в тусклом освещении спальни.

— У тебя стояк, Трент?

— Конечно, стояк, — я меняю переднюю камеру на заднюю. — Посмотри, что делаешь со мной, малыш.

Она снова стонет.

— Не могу дождаться, когда почувствую твой член внутри себя. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, когда вернешься.

— Как именно, Кэссиди? Хочешь, чтобы я был сверху, вдавливал тебя в матрас, сжимал запястья над головой, а ноги поднял на свои плечи? Или хочешь прокатиться на мне верхом и попрыгать на члене, чтобы я мог посмотреть, как двигаются эти красивые сиськи? — я надрачиваю себе быстрыми движениями, и одна только мысль о том, как вбиваюсь в тело Кэссиди, приближает к освобождению. — Или, может быть, хочешь, чтобы я трахнул тебя сзади, отшлепал эту сексуальную задницу, наблюдая, как киска заглатывает меня целиком, я прав?

— О боже, Трент. Все. Я хочу всего этого, — пальцы Кэссиди двигаются быстрее, колени раздвигаются. — Просто хочу этого с тобой.

Одержимость пронзает меня насквозь.

— Я дам тебе все, что захочешь, Кэссиди. Ты моя, и я собираюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо. Всегда. Скажи это.

— Да, Трент. Твоя!

Кэссиди вскрикивает, а я опускаю руку с телефоном, чтобы мы могли кончить вместе. Наблюдаю, как оргазм прокатывается по телу, желая быть рядом, чтобы почувствовать ее, попробовать на вкус, услышать, как та тяжело дышит мне в ухо. Она вздыхает, расслабляясь, переворачивается на бок и снова направляет камеру на свое лицо.

Я ухмыляюсь.

— Мне нравится, как ты выглядишь после того, как кончаешь.

Растрепанные волосы, раскрасневшиеся щеки, довольная улыбка.

Пока она не дуется.

— Жаль, тебя здесь нет для объятий после оргазма.

— Я заглажу свою вину завтра, красавица.

Почему до завтра еще так далеко?