Обман сердца

ГЛАВА 9

Трентон

— Алло, Трентон Уорд?

— Да. Кто это?

— Ваша бабушка немного поранилась. Сейчас приедет скорая, чтобы отвезти ее в больницу.

Я вскакиваю с кровати.

— Что случилось?!

— Должно быть, упала, вставая с кровати. Мы нашли ее на полу. Она в сознании и соображает связно, но, возможно, сломала нос.

Я натягиваю футболку и одеваюсь.

— В какую больницу ее повезут?

— Медицинский центр Джерси-Сити. Я сообщу, что вы приедете.

— Спасибо.

Я хватаю ключи, засовываю ноги в кроссовки, прежде чем распахнуть дверь и, конечно же, врезаюсь в Кэссиди.

Она одаривает меня лучезарной улыбкой.

— Эй, я просто иду сказать… что случилось?

— Бабушку срочно увозят в больницу.

Кэссиди спешит за мной по коридору.

— Что с ней?!

— Сказали, бабуля упала. Может быть, сломан нос, — я нажимаю кнопку вызова лифта. — Как далеко находится медицинский центр Джерси-Сити?

— В десяти минутах отсюда. Я могу отвезти тебя.

— Ты не обязана этого делать.

Кэссиди заходит в лифт вместе со мной, когда двери открываются.

— Я поехала бы в любом случае, но так совпало, что знаю, где больница, поэтому с таким же успехом ты мог бы позволить мне вести машину.

Я киваю.

— Спасибо.

Слезы застилают глаза, когда я представляю, как бабушка падает и не знает, где находится и как попросить о помощи. Как долго там пролежала, пока ее не нашли? Насколько сильно ударилась? Она вообще понимает, что происходит?

Кэссиди протягивает руку и сжимает мою ладонь.

— Они смогут вылечить сломанный нос.

— Это да. Но у нее болезнь Альцгеймера, не знаю, понимает ли она, что происходит, — я сглатываю. — Иногда она приходит в замешательство и может доставлять людям неприятности, когда те пытаются помочь.

— Мы скоро будем там.

Я сжимаю ее руку, благодарный за то, что она рядом.

Кэссиди лавирует в потоке машин, как гонщик Форсажа и за считанные минуты доставляет нас в больницу. Проводит через приемный покой и помогает заполнить необходимые документы, и когда медсестра называет мое имя, использую статус «я знаменитый хоккеист», чтобы убедить ее позволить нам обоим пойти.

Я бросаюсь к бабушкиной постели, сердце сжимается при виде синяков, образующихся под каждым опухшим глазом.

— Бабуля, ты в порядке?

— Да в порядке я, в порядке, — она пренебрежительно машет рукой. — Тебе не нужно было приходить.

— Конечно нежно. Тебе больно? Медсестра дала что-нибудь?

— Не знаю. В меня тыкали, и в руке этот дурацкий тюбик, — она поднимает левую руку, чтобы показать катетер. — Чертовски больно.

— Ты помнишь, как упала?

— Думаю, нога запуталась в одеяле. Я начала вставать с кровати, а потом просто упала, — глаза бабули заглядывают через мое плечо. — О боже. Кто это с тобой?

— Это Кэссиди, — я оборачиваюсь и жестом приглашаю ее подойти. — Та девушка, о которой я тебе рассказывал.

— Ты говорил обо мне? Не верьте всему, что он рассказал, — затем брови Кэссиди поднимаются до линии роста волос. — Боже мой, Шерри?

Глаза бабули сужаются, когда Кэссиди подходит ближе.

— Птичка, это ты?

Птичка?

Кэссиди проходит мимо меня и сжимает руку бабули.

— Вы бабушка Трента.

Я наклоняю голову.

— Вы знаете друг друга?

— Она была моей соседкой до того, как ты въехал, — Кэссиди целует бабушкину ладонь. — Я так волновалась за вас.

Бабуля широко улыбается.

— Так приятно снова тебя видеть.

— Я скучаю по нашим карточным играм.

Я опускаюсь на край больничной койки, пока до меня начинает доходить.

Кэссиди — это Птичка.

Кэссиди подружилась с бабулей и заботилась о ней, когда меня не было.

Трудно находиться на другом конце страны, не имея возможности позаботиться о бабушке. Но осознание того, что в здании есть кто-то, присматривающий за ней, успокаивало.

— Каждый вторник и четверг мы играли в рамми, — Кэссиди лучезарно улыбается. — Она пекла самые вкусные десерты и мы слушали музыку.

Признательность поселяется в груди.

— Я помню. Она рассказала о тебе. Просто не могу поверить, что не собрал все воедино раньше.

Кэссиди бросает на меня безобидный взгляд.

— Вашему внуку не нравится, как я пою, Шерри. Он рассказывал об этом?

Бабуля усмехается.

— Нет, он определенно этого не делал. Трентон, тебе лучше вести себя прилично. Моя Птичка — милая девочка.

Я выгибаю бровь.

— Твоя птичка? Но я внук.

— И мой внук будет добр к милой девушке.

Кэссиди показывает язык, а затем подмигивает мне.

Я не могу удержаться от ухмылки.

Кэссиди поддерживает бабулю в хорошем настроении до тех пор, пока не приходит врач, чтобы сделать рентген, и я с облегчением слышу, что это всего лишь ушиб.

Мы забираем ее в дом престарелых, и я остаюсь рядом, пока не заканчиваются часы посещений.

— Люблю тебя, бабуля. Отдохни немного. Я вернусь завтра, чтобы проведать тебя.

— Я тоже люблю тебя, милый, — бабуля поднимает взгляд и замечает Кэссиди, стоящую в дверях, выражение ее лица меняется. — Трентон, ты не говорил мне, что с кем-то пришел.

Мои брови сходятся на переносице.

— Это Кэссиди. Птичка, твоя бывшая соседка… Помнишь?

Бабуля наклоняет голову.

— Почему мы были в больнице? Ты ранен?

— Нет. Ты упала. Разве не помнишь?

— Я не падала. Я в порядке.

Я поднимаю глаза на Кэссиди, и она просто грустно улыбается.

Мы прощаемся и садимся в машину.

— Пока ты был с бабушкой, я поговорила с директором учреждения о приобретении кровати с дистанционным управлением и поручнями, — Кэссиди смотрит на меня, прежде чем перевести взгляд на дорогу. — Таким образом, она сможет держаться за что-нибудь, пока ложится в постель и встает с нее.

Мои губы приоткрываются от удивления.

— Отличная идея. Что она сказала?

— Это будет стоить дорого, но они определенно смогут что-нибудь придумать, — Кэссиди включает поворотник и останавливается на светофоре. — Я сказала, что деньги — не проблема и мы хотели бы найти кровать как можно скорее. Так что будь начеку в ожидании электронного письма.

Я сглатываю.

— Спасибо, что делаешь это.

— А ещё я сказала, что мы хотим чаще проверять ее, поскольку предупреждены о риске падения. Кто знает, как долго она там пролежала, прежде чем кто-то пришел проведать ее.

Кэссиди помогала в том, о чем я даже не задумывался, следя за тем, чтобы бабуле было удобно и та устроилась в комнате. Не было необходимости просить ее о помощи. Не нужно говорить ни слова. Кэсси находилась рядом со мной, не задумываясь ни на секунду о том, чтобы уйти.

— Я люблю эту женщину, — Кэссиди улыбается, качая головой. — Она была одной из моих самых близких подруг, живя по соседству. Не могу поверить, что она твоя бабушка. Как же тесен мир.

— Это действительно безумие, что никто из нас не осознал это раньше.

— И знаешь, о чем еще я подумала? Твоя бабушка назвала меня Птичкой, очевидно потому, что у меня есть птица. А тебя продали «Щеглам», — она хлопает по рулю. — Каковы шансы на подобное совпадение? Похоже, все это каким-то образом должно было случиться.

Я усмехаюсь и принимаю ее теорию.

— Да, может быть, ты и права.

— Ты же не веришь во все это, не так ли?

— Не знаю, — я откидываю голову на подголовник. — Думаю, наши пути пересеклись, потому что я снял квартиру бабушки по соседству с твоей. Я ни во что особо не вникал, просто сделал это без единой мысли.

Она напевает.

— Ну, в любом случае, я рада, что с твоей бабушкой все в порядке.

Кэссиди ставит машину на стоянку, но ни один из нас не делает ни малейшего движения, чтобы выйти.

— Спасибо, что поехала со мной, — я поворачиваюсь на сиденье лицом к ней. — Знаю, она была счастлива видеть тебя, даже если этот момент стал мимолетным.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Я бы хотела продолжать навещать ее, если ты не против.

— Конечно. Ей бы это понравилось.

— У меня нет семьи, понимаешь, — она смеется. — Думаю, если ты мой ненастоящий парень, тогда она может быть моей ненастоящей бабушкой, верно?

Печаль сжимает грудь.

— Ты не разговариваешь с родителями?

— Когда я впервые попала в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс», они пришли за гонораром, — Кэсси издает невеселый смешок, качая головой. — Не чтобы поздравлять меня или праздновать успех, нет. Просто хотели использовать меня. Я была молода и глупа, и дала им немного денег, думая, что после этого они оставят меня в покое. Но те потратили абсолютно все, возможно, под воздействием наркотиков или в казино, а потом попытались вернуться за добавкой. Я ничего не слышала о них уже восемь лет.

Я протягиваю руку и накрываю ее ладонь своей.

— Это их потеря.

— Они так не считают. И это нормально. Друзья — вот моя семья, — Кэссиди смотрит вниз на наши сцепленные руки. — Родители научили заботиться о себе самостоятельно, за что я им благодарна.

То, как позитивно она отзывается о придурках-родителях заставляет ненавидеть их ещё больше.

Что-то шевелится внутри — яростное и защищающее. Она переживала о бабуле, так что я позабочусь о Кэссиди. Это самое малое, что я могу сделать для нее.

— Как бы то ни было, ты не одинока, Кэссиди Куинн. Теперь у тебя есть я.

Она хихикает.

— Знаю, это часть контракта.

Мои брови сходятся вместе.

— Эй, посмотри на меня, — она поднимает взгляд карих глаз. — У тебя есть я, независимо от контракта. Если что-то нужно, не стесняйся спрашивать. Поняла?

Она кивает, и легкая улыбка касается ее губ.

— Поняла, соседушка.