Обнаженный рыбак (ЛП)

Глава 17

У меня оставалось восемьдесят процентов девственности. Для этого потребовались сложные математические вычисления. Это также означало, что у меня оставалось восемьдесят процентов от шанса попасть в рай — сто, если я придерживалась философии «спасен однажды — спасен навсегда». В тот момент это был, пожалуй, самый лучший вариант.

После инцидента с «сухим трением» в моей кровати, чувство вины долго терзало меня, но сейчас это были совсем незначительные угрызения совести. После того случая я расплакалась. Бильярдный стол? Никаких слез. Думаю, я была в шоке от того, что хотела идти до конца. Фишер остановил меня. Грубый, обнаженный рыбак. Я никогда не представляла себе такого. Он сказал, что мы будем делать это, пока я не скажу «стоп». Но только я не произносила «стоп». У меня в голове была своя маленькая группа поддержки, которая скандировала: «Вперед! Вперед! Вперед!»

Прокравшись вдоль стены дома, на следующее утро я совершила свой побег. Немного воскресного утреннего Евангелия для очищения души.

Прокравшись на цыпочках вдоль борта грузовика Фишера, я спряталась от посторонних глаз на случай, если он будет поливать свои растения.

— Уходишь исповедоваться в своих грехах?

Я подпрыгнула и посмотрела на гараж, где обе двери были широко распахнуты, а Фишер склонился над силовым тренажером, работая над своими трицепсами.

Разумеется, без рубашки.

— Эм… — Я прочистила горло и посмотрел на Эскалейд Арни. Значит ли это, что Энджи все еще была здесь? — Да. Я еду в церковь. — Я покрепче сжала сумочку, которую использовала накануне вечером, и медленными шагами направилась в гараж.

— Ты хорошо выглядишь. — Он посмотрел на меня, одетую в простой белый сарафан и серебристые туфли Birkenstock.

— Спасибо. А… — мой взгляд указал на дверь в дом, — …Энджи ушла?

— Нет, — ответил он напряженным голосом, продолжая тренировку. — В душе.

— А ты… спал на диване или в свободной комнате?

— Нет. Это моя кровать. Почему я должен был спать где-то еще?

С трудом сглотнув, я стиснула зубы и пожала плечами. Все мое тело напряглось от гнева.

— Ты прав. — Мне удалось вымолвить эти слова. — До встречи. — Я повернулась, затаив дыхание, сдерживая все, что пыталось вырваться из моих губ на свободу.

— Ты хочешь знать, был ли у меня с ней секс, да?

Мои ноги замерли на месте, но я не смогла повернуться.

— Нет.

— Нет? Правда? Ну, мы занимались. С полным проникновением. Нет ничего лучше, чем погрузиться в женщину по самые яйца. Никакого сдерживания. Никаких хрупких девственных плев. Никакого чувства вины. Только чистый трах.

Слезы навернулись мне на глаза, прежде чем я успела вздрогнуть от его пошлости, и я заставила свои ноги сделать быстрые, гигантские шаги из гаража.

— Не так быстро. — Я услышала стук гирь о резиновый коврик, а в следующий момент он схватил меня за руку и развернул лицом к себе. — Это шутка. — Он покачал головой и усмехнулся, а другой рукой промокнул мокрые уголки моих глаз.

— Это ужасная шутка, — прошептала я, преодолевая комок в горле.

— Возможно. Но Рори возвращается домой через несколько дней. — Он выдохнул долгий вздох. — И ты сказала, что тогда все прекратится. Ты сказала, что не хочешь, чтобы она знала. Так что, если мы в нескольких днях от того, чтобы покончить со всем этим… тогда тебе нужно взять себя в руки.

Это подтверждение? То, которое говорило, что его чувства ко мне совсем другие, чем мои к нему? Это было отвратительно.

Отдернув руку, я закончила вытирать глаза, прежде чем новый виток эмоций вырвался на сцену.

— Я держу себя в руках. Я просто не эмоционально мертва, как ты. Не потому, что мне восемнадцать. А потому, что я хороший человек с настоящими эмоциями, и это никогда не изменится. Так что извини, если мысль о том, что ты трахаешься с кем-то сразу после того, как почти поглотил меня, как какую-то безвкусную закуску, немного расстраивает, но это только потому, что я не предлагаю себя кому попало, как, очевидно, делаешь ты.

Голова Фишера дернулась назад.

— Во-первых… — он поднял палец к моему лицу, — Ты не позволила мне попробовать тебя, так что отсылка на безвкусицу несправедлива. А во-вторых… — он поднял еще один палец —…если ты намекаешь, что Энджи — этот «кто попало», то тебе нужно еще раз проверить свои факты.

Мое лицо приняло самое грозное выражение, которое, вероятно, только придавало мне вид зажатости.

— Ты… ты… — Мои руки сжались в плотные кулаки.

Он ухмыльнулся.

Арр!

Я ненавидела его за то, что он ухмыляется, когда в том, что мы обсуждали, не было ничего смешного.

— Для кроссвордиста, как ты там себя назвала, тебе явно не хватает словарного запаса, когда на тебя давят.

Моя ненависть росла. Сначала его ухмылка, потом дурацкое коверканье слова «кроссвордист». Я не хотела улыбаться. Нельзя было, чтобы он своим намеренным или ненамеренным юмором скрадывал мой гнев. И все же я стояла, сжимая руки в кулаки, и неизбежная ухмылка забиралась на мое лицо.

— Ты такой глупый. Никогда больше не ссылайся на мой возраст, ведь ты только что назвал меня ботаническим термином, обозначающим растения семейства капустных. Это не то же самое, что «кроссвордист» — тот, кто конструирует или хорошо разгадывает кроссворды. — Я добавила еще и закатывание глаз для пущей убедительности.

— Брокколи. Капуста. Цветная капуста. Я знаю. Я не такой глупый, как ты думаешь. Опять же, ты просто не понимаешь моего юмора.

— Я иду в церковь. — Я повернулась на пятках и направилась в сторону маминой машины.

— Передай от меня привет девственницам.

— Придурок, — пробормотала я, но не без ухмылки, потому что Фишер Мэнн был таким… особенным.

***

— С возвращением. Рад видеть тебя снова. — Знакомое лицо встретило меня, когда я села на лавку в классе воскресной школы. — Я Брендон.

Я кивнула.

— Да. Я помню. — На самом деле нет.

— Это хорошо. Нам не хватало тебя на библейских занятиях для одиноких в среду вечером.

— Я неважно себя чувствовала. Голова болела. — Самое трудное в церковной семье — это ответственность, которая приводила к истинам, которые они не хотели слышать, или ко лжи, которую они с радостью проглатывали, хотя Бог знал. Он всегда знал. Как и в то утро, во время проповеди я не думала о словах, эхом разносившихся по храму. В голове прокручивалась предыдущая ночь. Когда на моих коленях лежала открытая Библия, а вокруг меня люди отвечали на Евангелие «аминь», я сжала бедра вместе и думала о Фишере между ног, беззвучно произнося свое собственное «аминь».

— Ну, надеюсь, тебе уже лучше. — Обратился ко мне Брендон.

— Намного лучше. Спасибо.

— Не хочешь пообедать со мной сегодня?

Брендон был симпатичным парнем. У него была прекрасная улыбка, и он был выше меня, что всегда было бонусом. Но… был еще Фишер.

И… через несколько дней Рори должна была вернуться домой.

— Просто обед. — Брендон хихикнул, как будто прочитал мои мысли. — У меня не так много друзей.

— Хорошо. Это замечательное предложение. Мне бы тоже не помешал друг. — Если Фишер считал приемлемым спать в одной постели с Энджи… в любом качестве… я могла бы пообедать с другом-мужчиной.

После занятий мы помчались на парковку, чтобы успеть проскочить толпу и скопление машин, пытающихся выехать из тесного пространства.

— Ну все. Я в ловушке. — Брендон нахмурился, глядя на свою машину, заблокированную на параллельной парковке в западной части парковки. У него едва хватало двух дюймов спереди и сзади для маневра. — Похоже, мне все-таки придется подождать, пока стихнет этот набег.

— Перестань. Я поведу, а после обеда верну тебя на эту стоянку.

— Ты уверена?

Я кивнула.

Он проследовал за мной к моей машине и окинул ее долгим взглядом, пока я отпирала двери.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать. — Я открыла машину и села на водительское сиденье, а он — на пассажирское.

— Правда? Надо же. Я думал, ты старше.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

Я не думала, что он такой взрослый. Думала, может лет двадцать.

— Ты выглядишь молодо для двадцати четырех. — Я улыбнулась, бросив на него быстрый взгляд, когда выезжала с парковки.

— Хорошо, что это не свидание. Я бы чувствовал себя немного странно, если бы тебе было восемнадцать.

— Я взрослая, — произнесла я свою новую и тщательно проработанную мантру.

Мы остановились на ресторане средиземноморской кухни и заняли большую кабинку рядом с открытой кухней.

— Мы находимся всего в нескольких кварталах от моего дома. Я много раз проходила мимо этого места во время своих прогулок.

— Ты живешь в этом районе? — Он прищурил один глаз. — С родителями? Это просто… очень хороший район. Я бы не смог позволить себе жить здесь один или даже с кучей соседей.

Я отпила воды и покачала головой.

— Я живу с мамой. А она снимает подвал в доме. Так что я не могу позволить себе жить здесь, и она тоже, если бы не аренда подвала.

— Понятно. Логично. Так что ты делаешь этим летом? Готовишься к поступлению в колледж?

— Я взяла год перерыва. — Вот оно. Мой вариант. — Но этим летом я работаю в строительной компании, занимаясь случайными делами в офисе или доставляя обед бригаде.

— Звучит… — ухмыльнулся он, — …забавно.

— Это интересно. Забавно? Наверное, нет.

— Тебе нравится твой босс?

— Что? — Я оторвала взгляд от меню. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Э-э… — Его глаза быстро переместились в одну сторону, затем в другую. — Просто поддерживаю разговор.

Я расслабила свою защитную позу.

— Извини. Да. Он милый. Вообще-то он хозяин дома моей мамы. Это его дом. Он живет на главном уровне. И он был достаточно любезен, чтобы предложить мне работу на лето.

— Классная ситуация.

Я кивнула. Это было круто. И сексуально. И моя новая навязчивая идея.

— Итак… чем ты занимаешься? — спросила я. — Полагаю, раз тебе двадцать четыре, ты уже закончил колледж, если, конечно, учился.

— Я учился. — Он кивнул, изучая свое меню. — Вообще-то я только что закончил юридический факультет.

— А разве можно стать адвокатом в двадцать четыре года?

Он рассмеялся.

— Если ты закончил школу на год раньше. Да. Можно.

— Ничего себе. Какой ты молодец.

Брендон отложил меню и покачал головой. Я была уверена, что на его лице появился румянец.

— Хорошая память. Вот и все.

— Фотографическая?

Он пожал плечами.

— Может быть. Меня никогда официально не тестировали. Я так же умею довольно быстро читать. Мой отец умер, когда я учился в пятом классе. А мама все свое время тратила на то, чтобы устроить меня и моих сестер в школу, поэтому мы не тратили много времени на то, чтобы разобраться во мне. И денег у нас было немного, поэтому я больше времени проводил за чтением, чем за просмотром единственного телевизора, который был у нас в доме. Никакого сотового телефона, пока я не заработал денег, чтобы купить свой собственный и оплатить тарифный план. Никаких компьютеров, кроме тех, которыми мы пользовались в школе. Никаких видеоигр. Довольно скучно, да?

В этот момент я почувствовала мгновенную связь с Брендоном.

— Ну, мой отец тоже умер. Три года назад. Потом я переехала в Техас, чтобы жить с бабушкой и дедушкой, пока не закончу школу. У меня тоже не было телефона, пока я не купила свой собственный… а бабушка с дедушкой не разрешали мне этого делать до восемнадцати лет. Так что у меня буквально меньше года был мобильный телефон. Ну и кто теперь скучный?

— Правда? — Брендон улыбнулся, как будто мое признание, пусть и немного грустное, и жалкое, доставило ему некоторую радость.

— Однако у нас в доме был компьютер. У меня был один из школьных, который мы могли приносить домой. Так что нельзя сказать, что у меня не было доступа в Интернет, даже если он и контролировался на предмет соответствующего содержания. — Я сморщила нос.

— Никакого порно в интернете для тебя.

От этого мое лицо слегка раскраснелось. Одно только слово «порно» сделало это.

— Нет.

В ответ я нервно рассмеялась. Но я видела порно. Один раз… ладно, два. Моя подруга Кэт жила со своим отцом, а ее отец работал по ночам, поэтому днем всегда спал. Кэт решила, что будет забавно проверить историю браузера отца на компьютере: он не только оплачивал счета и заказывал носки на Amazon, пока Кэт и ее младший брат учились в христианской академии. Стоит также отметить, что он вел занятия в воскресной школе для подростков в церкви.

— Ты уже сдавал экзамен на лицензию адвоката?

— Нет. Я устроился на работу в юридическую фирму здесь, в Денвере, и они упорно хотят помочь мне подготовиться к нему. Но, честно говоря… — Он подмигнул. Это не было подмигиванием Фишера, но все равно было по-своему очаровательно. — У меня итак все получится.

Уверенность.

Черт… чего бы я только не отдала, чтобы иметь хотя бы половину его уверенности. И понимания, чего я хочу. Это было важнее всего. Чувство направления придавало определенный уровень уверенности. Я не знала, есть ли такая уверенность у детей, которые учатся в школе.

Мы заказали еду и проболтали больше часа. Мама Брендона жила недалеко от Чикаго. И две его младшие сестры тоже жили там.

— Хватит обо мне. Расскажи мне о своей маме? Почему после смерти отца ты жила с бабушкой и дедушкой?

— У моей мамы были некоторые… проблемы после развода. Поэтому опекунство надо мной оформил отец. После его смерти бабушка и дедушка стали опекунами, потому что мама все еще не могла заботиться обо мне.

Почему я солгала? Я не знала. Из всех людей, с которыми мне следовало быть честной, Брендон был на первом месте. Он был христианином, а значит, не осуждал меня (да, я понимала, что в этой мысли нет ни капли правды). Он не пытался встречаться со мной, поэтому мне не нужно было производить на него впечатление. И я откровенно рассказывала о ситуации с моей мамой многим другим людям до него. Я даже не помню, как приняла осознанное решение солгать ему. Мой рот начал двигаться, и мозгу потребовалось немного времени, чтобы обработать автоматическую ложь.

— Так как сейчас… с твоей мамой? Все странно?

— Ну, на это трудно ответить. Не успела я приехать, а ей уже пора было уезжать в Лос-Анджелес на обучение в салон. Через несколько дней она вернется домой.

— Ты, наверное, очень рада этому?

А я была рада? Приезд Рори домой означал, что все закончится с Фишером.

— Конечно. — Я улыбнулась, но губы едва заметно дрогнули.

После того, как он купил мне обед, на что я возразила, что это не свидание, мы снова забрались в машину и начали выезжать с параллельной парковки на проезжую часть.

— Покажи мне, где ты живешь.

— Зачем? — Я рассмеялась, сдерживая неконтролируемые нервы. Моей целью в тот день было как можно дольше не возвращаться домой.

Брендон пожал плечами.

— Прогулка в воскресный день. Это отличный район. И когда ты упомянула, что живешь неподалеку, это возбудило мое любопытство.

Поскребя зубами нижнюю губу несколько раз, я медленно кивнула.

— Хорошо. Мы можем проехать мимо.

Дорога до дома заняла менее трех минут. Я сбавила скорость, но не сильно.

— Вот оно, прямо здесь.

— Вау… подожди… притормози. Вид сзади должен быть захватывающим.

— Да, он …нормальный.

— Риз. — Он засмеялся. — Серьезно, ты не собираешься остановиться? Могу я посмотреть на заднюю часть дома?

— Не лучшая идея. — Я еще немного сбавила скорость. Машины Арни уже не было, а ворота гаража были закрыты.

— Почему? Потому что ты здесь не живешь?

— Что? — Я остановила машину. — Конечно же я здесь живу. Ты думаешь, я вру?

Он ухмыльнулся.

— Есть только один способ это выяснить.

— Мх. Отлично! — Я остановилась на обочине улицы и выпрыгнула из машины. — Давай зайдем сзади.

Брендон последовал за мной к задней части дома.

— Ну что, доволен?

Засунув руки в карманы, он кивнул. Его голубые глаза сияли, а гель в волосах отражал солнечный свет.

— Нет, пока мы не зайдем внутрь.

— Ты серьезно?

— Ты серьезно? — Он выстрелил в ответ.

Не в силах скрыть улыбку, я закатила глаза и повела его к двери.

— Видишь? — сказала я, когда ключ подошел к замку и я открыла дверь.

— Да, вижу. Ты не обманывала. — Он последовал за мной в подвал. — Он огромный. И очень милый. Когда ты сказала, что живешь в подвале, я подумал, ну, у меня перед глазами промелькнули очень мрачные картинки: темное и сырое помещение без света, паутина и рычащая печь. Здесь гораздо лучше, чем в любом другом месте, где я когда-либо жил. — Он обвел взглядом помещение, провел пальцами по краю бильярдного стола. — Ты играешь?

Я пользовалась бильярдным столом, но не для игры в пул.

— Немного.

— Тогда давай сыграем. — Он взял два кия и передал один мне.

В середине нашей игры дверь наверху открылась, и раздались шаги. Брендон посмотрел на меня сузившимися глазами. Конечно, он должен был подумать… кто может спускаться по лестнице? Конечно, я же заперла дверь. Верно?

Не верно.

Ты не запираешь дверь, когда втайне надеешься, что твой хозяин спустится к тебе с презервативом, и тебе не придется оставаться в статусе восьмидесятипроцентной девственницы.

— Привет, — сказал Фишер, резко остановившись у подножия лестницы.

— Привет, — ответила я. — Что случилось? — Я сделала вид, что его незваный визит вниз по лестнице не представляет собой ничего особенного.

Неужели он спустился, чтобы лишить меня девственности? Я думала о миллионе вещей в этом роде.

— Я — Фишер. — Он проигнорировал меня и направился к бильярдному столу, протягивая руку Брендону.

— Брендон. — Мой друг, с которым я не встречалась, пожал руку Фишеру. — У тебя потрясающий дом.

— Спасибо. — Фишер бросил на меня быстрый взгляд.

Я на секунду прикусила губу, прежде чем осознала, что мы застыли в молчании.

— Фишер построил этот дом. Он действительно …потрясающий.

— Это здорово, приятель. Действительно невероятно. — Брендон упер конец своего кия о пол и небрежно облокотился на него.

— Спасибо, — сказал Фишер, еще раз окинув меня взглядом, на этот раз слегка склонив голову в бок и с необычным выражением в глазах. — По-моему, это первый раз, когда ты похвалила меня за мои навыки.

Мои брови взлетели вверх по лбу.

— О? Не задумывалась об этом. Ты… — Я уронила свой кий на землю, не удержав его в своих суетливых руках, и он неловко звякнул. — Э-э-э… — Я быстро подняла его. — Ты… — Я совершенно забыла, что хотела сказать или спросить.

— Я…?

— Э-э… тебе что-то нужно?

Улыбка, расплывшаяся на лице Фишера, была почти слишком сильной, чтобы справиться с ней, не надев более впитывающие трусики.

— Да, мне кое-что нужно, но это может подождать, пока у тебя не будет компании.

Холодное выражение лица Брендона изменилось на что-то более неуютное, как будто он почувствовал себя третьим лишним.

— Это связано с работой? — я сделала попытку нормализовать ситуацию.

— Нет, — медленно ответил Фишер, так же медленно, как он качал головой, так же медленно, как он заставлял меня слабеть в коленях.

— Ты слышал что-нибудь от моей мамы?

— Нет… — Он затянул еще одно долгое, мучительное «нет».

— О… Я знаю. Да. Я собиралась показать тебе, где течь воды в задней комнате.

Фишер приподнял одну бровь. Я проигнорировала его, передав Брендону свой кий.

— Сейчас вернусь. — Я направилась в подсобку, Фишер шел прямо за мной. Как только он закрыл дверь, я повернулась.

— Кто твой друг? Твои навыки знакомства не на высоте. Я знаю, что его зовут Брендон и ему нравится мой дом. Не хочешь рассказать поподробнее?

— Нет. Зачем ты спустился вниз? — Я сделала шаг, затем другой к нему, мои руки чесались от желания прикоснуться к нему, мои глаза были разочарованы тем, что он был в футболке. — Ты принес презерватив?

На его сексуальном, небритом лице появилась ухмылка.

— Нет. Отдай свою невинность Брендону. Не намерен злить своих друзей. И на твоем месте, я бы поискал новую церковь. Их проповеди не очень убедительны. Ты ищешь где бы согрешить всего через несколько часов после того, как переступила порог церкви.

— О каких друзьях ты говоришь? — я сжала в кулаке его футболку, приказывая своему неразумному сердцу игнорировать его комментарий о том, чтобы я отдалась Брендону, или его бредни о поиске новой церкви.

— Рори. — Он держал свои руки при себе и смотрел на меня с опаской.

— Рори — твоя квартирантка.

— И мой друг.

— Значит, ты думал, что она не будет против, если ты только вставишь в меня пол сантиметра своего …члена? — Я едва могла произнести эти слова, не сгорая от желания.

— Ты искусительница. Типичная церковная девушка, играющая роль невинности. Тебе должно быть очень стыдно.

— Фишер?

Он подождал секунду, чтобы ответить, но, когда его взгляд упал на мои губы, я поняла, что поймала его.

— Что?

— Ты собираешься меня поцеловать?

— Я думал об этом.

— Не думай.

Улыбаясь во весь рот, он сказал:

— Я никогда не думаю, когда я с тобой. — Затем он скользнул рукой к моей шее и поцеловал меня. Костяшки его другой руки коснулись моей щеки. Его прикосновение было таким нежным — слишком нежным. Я чувствовала себя по-другому. Может быть, это просто мое глупое сердце надеялось на большее, но это не было похоже на чисто физический момент.

— Отправь своего друга домой, — прошептал он мне в губы. — Я хочу, чтобы ты была одна.

— Я не могу. Я должна отвезти его. — Я отстранилась, разжимая свой захват на его футболке, как он освободил мою шею.

— Ты похитила его из церкви?

— Его машина была заблокирована, а мы хотели успеть на обед, пока толпа не заполонила парковку.

— Свидание?

Я начала было отвечать, но моментально замолчала.

— Почему спрашиваешь? Ты против, чтобы я с ним встречалась?

Скажи «да», Фишер. Только, пожалуйста, скажи «да».

Он скривил губы, как его молчание скривило мое сердце.

— Нет.

Фишер… почему?

— Ну, это было не свидание. — Я толкнула его в грудь, заставляя его убраться с моего пути. — Но спасибо, что напомнил мне, как мало это для тебя значит.

— Риз…

Я открыла дверь, задрала подбородок и изобразила на лице улыбку.

— Извини. Проблема решена. А теперь… на чем мы остановились? Сейчас моя очередь?

— Да. — Брендон передал мне мой кий, пока я игнорировала выход Фишера из подсобки.

— Приятно было познакомиться, Брендон. Повеселитесь вдвоем.

Я сжала челюсти, пытаясь скрыть, что слегка вздрогнула от его слов, но при этом оставаясь спиной к нему.

— Спасибо. Мне тоже приятно.

Ой, как приятно, что они поладили. Брендон, который не хотел встречаться со мной, потому что я была слишком молода для него. И Фишер, которому не нужна была моя девственность, потому что он не хотел иметь с этим никаких дел. Я чувствовала себя немного отвергнутой.

После того как Брендон выиграл три игры подряд, я отвезла его обратно к церкви.

— Спасибо за обед. Опять же, я бы заплатила за свой.

Он открыл свою дверь.

— Мне было в радость. — На секунду остановившись, он сузил глаза и поднял взгляд на меня. — Что если… — он поджал губы, снова сделав секундную паузу, — …если бы наша разница в возрасте не имела значения? Что если мы повторим это снова, но назовем это свиданием?

— Свидание? — мягким тоном повторила я, прежде чем тяжело сглотнуть. — Я… ну… может быть, мы обсудим это в следующие выходные после церкви.

— Обсудим? — Он слегка рассмеялся. — Ого, ты действительно серьезно относишься к свиданиям. Поскольку у нас обоих теперь есть мобильные телефоны, как насчет того, чтобы обменяться номерами и обсудить это на этой неделе перед церковью в следующее воскресенье?

Я подумала о Фишере. Потом подумала о Рори, прежде чем кивнуть. Взяв мой номер и логины, которыми я пользуюсь в социальных сетях, он усмехнулся и закрыл дверь. В любой другой момент своей жизни я была бы рада встретить Брендона. Он был ближе к моему возрасту. Работал. И он посещал церковь. Я также была уверена, что он не был грубым собеседником.

По дороге домой я дала себе четкие установки быть бодрой. Они заключались в том, чтобы игнорировать Фишера до утра понедельника. Ужин в одиночестве. И рано лечь спать с книгой или кроссвордом.

Вот тебе и ободряющие беседы…

Как только я вылезла из машины Рори, я сразу же направилась к его входной двери и позвонила в дверь. Через несколько секунд он открыл дверь, оглядел меня с ног до головы, затем отступил назад и молча пригласил меня в свои владения.

— Значит… ты не хочешь лишать меня девственности. — Мне было странно говорить об этом, потому что он сказал мне нечто до жути похожее. — Тогда чего же ты меня лишишь?

С задумчивым выражением лица, которое, казалось, граничило с болью, он прошептал:

— Давай начнем с твоей одежды.

Я задумалась… Я серьезно задумалась, когда он решил подвести черту. Он знал, как и я, что Рори не будет в восторге от того, что мы делали вместе. Не только я переступала черту и нарушала правила в угоду своим потребностям и желаниям, Фишер тоже так делал.

Я просто не знала, почему. Он мог иметь Энджи, или Тиган, или миллион других женщин, удовлетворяющих его сексуальные потребности.

Почему я?

Зачем стремиться к тому, чего, как известно, не завоевать… по собственной воле?

Столько мыслей пронеслось в моей голове, но они не помешали моим рукам расстегнуть замок на сарафане, выпутавшись из него, и бросить его на пол.

Это растерянное и болезненное выражение оставалось на лице Фишера до тех пор, пока он не встретил мой взгляд. Затем оно исчезло, и на его месте остался тот Фишер, которого я слишком хорошо знала.

Самоуверенный.

Стойкий.

Непринужденно грубый.

— Обувь.

Я выскользнула из туфель.

— Лифчик.

Протянув обе руки за спину, я расстегнула лифчик и позволила ему соскользнуть вниз по груди и рукам. Он сосредоточил внимание на моей обнаженной груди, на моих эрегированных сосках.

Когда лифчик упал на пол у моих ног, в кучу к сарафану, я потянулась к трусикам.

— Нет. — Он наклонил голову из стороны в сторону. — Оставь их. Повернись и медленно иди в мою спальню.

Я бы последовала за Фишером в пропасть. Знал ли он, что я готова ради него на все? Понимал ли он, что это значит?

Повернувшись, я притворилась уверенной и медленно пошла по коридору к его спальне.

— Стоп.

Я остановилась, потому что он сказал мне остановиться.

— Повернись.

Я повернулась, остановившись на пороге его спальни.

Фишер не спеша шел ко мне, медленно снимая футболку, оставаясь в одних шлепках и тренировочных шортах. Подойдя к двери, он прижал руки к деревянной раме.

— Положи свои руки ниже моих.

Понаблюдав за его руками несколько секунд, я прижала свои руки к раме.

— З-зачем?

— Затем. — Он опустился передо мной на колени. — Твои колени скоро захотят сдаться. — Скользя руками по задней поверхности моих ног, он придвинул мои бедра к своему лицу, остановившись ртом чуть выше пояса моих трусиков. — Можно я поцелую тебя здесь?

Я не могла говорить. Глотание и тяжелое дыхание превратились в постоянную работу. Фишер прижался ртом к моей коже и посмотрел на меня снизу-вверх.

Я кивнула.

Он поцеловал ниже.

— Здесь?

Я кивнула, сжимая дерево в предвкушении. Мои колени уже были слабыми.

Его губы опустились еще на дюйм или больше. Вот. Он был прямо там. Из-за ревущего звука крови в ушах — стука, который совпадал с моим постоянно учащающимся сердцебиением, трудно было расслышать что-либо еще.

— Здесь?

Я едва слышала его, но все равно кивнула.

Фишер нежно поцеловал меня через трусики. Затем его хватка на моих ногах усилилась, и он поцеловал меня чуть сильнее, втягивая часть тонкого хлопка в рот. Прикусывая его. И стягивая. Обнажая часть моей плоти.

Он снова страстно поцеловал меня. Сосал. Кусал. Облизывал.

Трусики уже почти ничего не прикрывали. Я боролась с доверчивыми мыслями, спотыкающимися в моей голове. Мысли о любви и счастливой судьбе. Некоторые мужчины осыпали женщин стихами и цветами. Возможно, оральный секс был способом Фишера выразить свою любовь. К сожалению, мои трусики, зажатые в его зубах — это не совсем то, что я могла бы сфотографировать и поделиться с друзьями в социальных сетях.

#реальныеОтношения

#мойПервыйРаз

#прощенноеВоскресенье

#лижиЕе

Мы все равно не собирались афишировать наши отношения, потому что они прекратят свое существование в ближайшее время.

— Я тебя, блядь, сожру, — сказал он как раз перед тем, как его рот накрыл мою голую плоть.

Как раз перед тем, как его язык раздвинул мои половые губы.

Перед тем, как он застонал.

Я была…

В ужасе от того, что его рот был на мне.

Я была в восторге, потому что мне было так хорошо. Слишком хорошо. Греховно хорошо.

В замешательстве, потому что это был не секс, но это был секс.

Конечно, взгляд, которым он на меня посмотрел, подпадал под угрозу Рори об удалении яичек. Думал ли он об этом? Хоть раз?

Вся кровь в моем теле прилила к тому месту, где находился его рот. И от этого невозможно было ни думать, ни дышать. И да, было очень трудно удержаться от падения на пол под моими трясущимися коленями.

— Фишер… — Я нашла в себе силы произнести одно слово, пока мое тело отклонялось в сторону, все мое правое предплечье упиралось в раму, а левая рука захватила большую горсть его волос, и мои колени подогнулись внутрь.

Это было неправильно! Я знала это. Но у меня не было ни душевных, ни эмоциональных сил, чтобы остановить это. Яркий пример того, почему поддаваться искушению — плохая идея. Существуют точки невозврата, и я миновала их в тот момент, когда он открыл свою входную дверь.

Фишер был неумолим и жаден. Он казался изголодавшимся. Потом он, казалось, стал… нетерпеливым, срывая мои трусики с ног. Я отпустила его волосы и потянулась за ними, как будто они были моей последней линией обороны, даже если в этот момент они ничего не прикрывали. Разве то, что я не сняла один предмет одежды, делает это менее неправильным?

Упс… Я даже не сняла трусики. Он случайно споткнулся, и его рот просто оказался там.

Руки Фишера развели мои ноги пошире, прежде чем он возобновил оральную трапезу и, вообще, довел меня до грани потери сознания или использования очень плохих слов.

— Это так неправильно… — пробормотала я.

В следующее мгновение он исчез. Точнее, его рот исчез.

Фишер стоял и усмехался, положив руки мне на бедра, чтобы направить меня назад, к его кровати, и целовал мою шею.

— Ты хочешь остановиться?

Ноги ударились о кровать, и я плюхнулась на попу.

— Мы можем остановиться прямо сейчас.

Опираясь на локти, я покачала головой.

— Я просто не хочу, чтобы это было неправильно.

— Ну… — Он скривил губы. — Извини. Я могу сделать это хорошо, но я не могу сделать это правильным в твоей голове.

— Я хочу… — Я прикусила губу, подыскивая нужные слова. — Я хочу, чтобы все было как прошлой ночью.

Он прищурил один глаз.

— Ни за что на свете.

Сглотнув, я нахмурилась.

— Я хочу…

Почувствовать, что мы занимаемся сексом, даже если на самом деле ты не будешь заниматься им со мной!

— Я хочу как прошлой ночью или… больше, — сказала я с поражением в голосе. К тому моменту я уже была запятнанной. Неужели, если бы я довела дело до конца перед принятием духовного душа, это имело бы такое большое значение?

— Несмотря на то, что ты лежишь голая на моей кровати, несмотря на то, что ты беспрестанно облизываешь губы, глядя на мою эрекцию…

Попалась!

Я перевела взгляд прямо на него, ухмыляясь от понимания, что он застал меня за разглядыванием его натянувшихся в районе паха шорт.

— Я не собираюсь лишать тебя девственности. Я немного поговорил с самим собой на эту тему, и мы — я и моя в меру укорененная совесть — решили отказаться от этого предложения. Я не чувствую себя достойным этого.

— Достойным? — Я фыркнула от смеха. — Ты хочешь сказать, что никогда не лишал никого девственности?

— Я этого не говорил. — Он потянул меня за ногу, заставив лечь на спину, а сам поднес мою ногу ко рту и поцеловал подушечку большого пальца.

— Почему тогда? Ты не можешь заявлять о таком и не иметь объяснений. Почему тогда все было нормально?

— Потому что это не было чем-то важным. Не было чем-то драгоценным. Не было никаких колебаний. Не было скандирования «это так неправильно».

Я нахмурилась.

— Я не смогу вернуть ее, Риз. Если или, когда у тебя появятся сомнения или сожаления, я не смогу тебе ее вернуть.

— Значит, ты предпочитаешь одолжить чью-то использованную гигиеническую салфетку?

Опустив ногу на кровать, он провел рукой по волосам.

— Эм… что?

Я села и скрестила ноги, прикрыв грудь ладонями.

— Моя бабушка говорила, что не иметь девственности, чтобы отдать ее мужу — это все равно, что одолжить у кого-то использованную гигиеническую салфетку в брачную ночь.

Фишер медленно моргал в течение нескольких молчаливых секунд.

— Я… я даже не знаю, что на это ответить. Ты… воспитывалась в секте? Какого черта? Кому это вообще пришло в голову?

Я вздрогнула, немного встав в позу защиты. Не то, чтобы я верила своей бабушке, но мне не понравилось, что он намекает на то, что она была сумасшедшей или членом секты.

— Послушай… — Он вздохнул и сел рядом со мной на кровать, свесив ноги с края. — Я не ходил в твоей обуви (прим: отсылка к фразе я не был на твоем месте). Поэтому я не знаю, что тебе вбили в голову. Мне понравилось то, что произошло сейчас в коридоре. Для меня это так просто, естественно. Мне действительно понравилось. Я бы хотел повторить это снова. И я не хочу чувствовать себя виноватым за то, что был с тобой по обоюдному согласию. Мое мнение не должно для тебя ничего значить. Поэтому, хотя мне и хотелось бы сказать тебе, чтобы ты больше времени уделяла своим ласкам, а не переживала о том, что попадешь в ад, это не мое дело.

Дав его словам прозвучать в моей голове еще какое-то время, я отпустила грудь и встала на колени, перекинув одну ногу через его колени.

— Фишер… — Я переплела пальцы за его шеей и расположилась так, что его член (прикрытый трусами и шортами) снова оказался между моих ног, как и в прошлую ночь.

— Что ты делаешь? — прошептал он, глядя на мой рот, а его руки обхватили мои бедра.

— Мне нравится, как ты чувствуешься у меня между ног, обнажённый рыбак.

— Бляяяядь… — Он на мгновение закрыл глаза, крепче обхватил мои бедра, одновременно слегка надавливая на мою киску своей эрекцией.

Член.

Трусы.

Шорты.

— Еще… — Я закрыла глаза.

— Не говори так, — сказал он напряженным голосом и с морщинками напряжения на лбу.

Толчок.

Толчок.

Толчок.

Он подталкивал меня, словно тоже знал, что точка невозврата находится в миле позади нас в туманном зеркале заднего вида.

Мои руки скользили по его спине. Его руки обхватили мою попку.

Толчок.

Нажим.

Нажим.

Я раздвинула ноги шире, позволяя ему еще немного войти в меня.

Толчок.

Толчок.

Толчок.

Каждое движение чуть сильнее.

Каждый вздох чуть более рваный, как и его следующие слова.

— Я. — Толчок.

— Хочу. — Толчок.

— Быть внутри тебя. — Толчок. Толчок. Нажим.

— Так чертовски сильно.

Я тоже хотела. И хотя знала, что все будет по-другому, что в первый раз будет больно, я все равно хотела этого. Я хотела этого с Фишером. Но вместо этого мы с ним совокуплялись так, как, наверное, никогда не совокуплялись два человека. Я готова была поклясться, что к этому моменту его член, трусы и шорты уже наполовину вошли в меня, одежда в роли презерватива, и были мокрыми от меня… и, может быть, немного от него тоже.

— Фишер! — прорычала я, когда он, пригнув голову, укусил меня за сосок и дернул его, словно пытаясь оторвать.

Толчок.

Напор.

Толчок.

— Нет. — Он отпустил мой сосок и схватил меня за руку, когда я потянулась между нами, скользя рукой по его шортам и трусам. — Не лучшая идея.

Я поцеловала его в шею.

— Я обещаю, что не буду просить большего. Я просто хочу почувствовать тебя.

Он то ли застонал, то ли зарычал, явно борясь с желанием остановить меня или поверить, что я не перейду следующую черту.

Отпустив меня, он положил руку на кровать позади себя, опустив подбородок, наблюдая, как я стягиваю вниз по его ногам трусы и шорты.

— Сделай так, чтобы мне было приятно, — прошептал он, а на его губах заиграла ухмылка.

Я заскребла зубами по нижней губе, набираясь уверенности, которую только могла найти. Моя рука обхватила верхнюю половину его члена, а киской потерлась о нижнюю. Это было гораздо лучше, чем царапающаяся ткань.

В тот день Фишер Мэнн научил меня, как сделать так, чтобы было приятно и мне, и ему одновременно, и при этом сохранить восемьдесят процентов девственности.

Я знала, что это неправильно. Просто меня стала меньше волновать эта неправильность.

Пока Фишер принимал душ, я сбегала вниз за компьютером. Мне нужно было провести несколько важных поисков.

Является ли оральный секс таким же моральным проступком, как и половой акт?

Что говорит Библия о мастурбации?

Может ли женщина забеременеть, если мужчина эякулирует между ее ног без проникновения?

Последний поиск привел меня в неистовство.

Я быстро пописала.

Помолилась.

Прыгнула в душ и положила ручную лейку между ног, чтобы избавиться от остатков спермы.

Снова помолилась.

Проверила на телефоне приложение для определения месячного цикла, чтобы узнать, не приближается ли овуляция.

Снова помолилась.

Оделась.

Взбежала по лестнице.

— ТЫ МОЖЕШЬ ЗАБЕРЕМЕНЕТЬ БЕЗ ПРОНИКНОВЕНИЯ!

Фишер закрыл дверцу холодильника, откупорил бутылку пива и сделал глоток, все время очень пристально глядя на меня.

— Я парень. Я не могу забеременеть.

— Ой, заткнись! Я говорю о себе.

Полностью расслабившись, он уселся на один из барных стульев.

— Я кончил на свой гребаный живот, а не на тебя. Сперматозоиды, может, и быстро плавают, но я не думаю, что они перепрыгивают с одного человека на другого.

— Фишер! Я терлась об тебя. Своей… — Я провела пальцем между ног —…я терлась об тебя. И это… ты… возможно, капало. А что, если не все попало на твой живот? Что, если капля или две смешались с моими… ну, ты понимаешь? А в одной капле спермы может быть семьсот пятьдесят тысяч сперматозоидов. Ты знал об этом? Потому что я не знала.

Тем не менее, он не выглядел ничуть обеспокоенным моим беспокойством.

— Я думаю, что вероятность того, что ты не забеременеешь, очень велика. Это была бы очень интересная история. — Он усмехнулся и сделал еще один глоток пива.

— Нет. — Я покачала головой с полдюжины раз. — Это была бы совсем не забавная история.

— У тебя овуляция? — Он потушил часть моего панического огня.

Нет. Согласно моему приложению, у меня не было овуляции. Но… воздержание было единственной уверенностью. И хотя мы воздерживались от полового акта — ну, от полного, незащищенного проникновения, — мы не воздерживались от возможного смешивания биологических жидкостей.

Он как будто прочитал мои мысли… мою следующую мысль.

— На твоем месте я бы переживал о венерических заболеваниях, чем случайная капля спермы. Я знаю, что с Девой Терезой я в безопасности, но ты знаешь, что у меня были и другие женщины. И ты никогда не спрашивала меня чист ли я. Глупо с твоей стороны, ты не находишь?

Я сдулась. Я была так глупа. Молода и очень наивна.

— У меня не было незащищенного секса… кроме того, что произошло с тобой, с тех пор, как я в последний раз проверялся. Ты в безопасности. Так что, по крайней мере, если ты забеременеешь, у тебя будет меньше поводов для беспокойства, — сказал он.

— Не успокоил.

Фишер усмехнулся.

— Ну, это полезная информация.

— У меня нет овуляции.

— Что ж, это радует. Я очень волновался по этому поводу.

— Это не должно повториться.

Он отставил пиво и поднял руки в знак капитуляции.

— Я почти уверен, что это ты постучала в мою дверь. И я гарантирую тебе, что я не собирался оплодотворять тебя, когда мой рот был между твоих ног.

Моя челюсть несколько раз клацнула, но я промолчала.

— Может быть, тебе стоит подумать о противозачаточных средствах.

— Что? — Моя голова дернулась назад. — Я не буду заниматься сексом.

— Риз. — Его улыбка исчезла, потому что ему было двадцать восемь, а я была… моложе. Намного моложе.

Глупой.

Наивной.

По-детски глупой.

Но я не была глупой. Я была напугана и разочарована в себе. Проще было изобразить шок и обиду на его замечание, чем признать свою причастность к тому, что мы сделали.

— Просто… — Я признала свою неправоту, изменив тон, вместо того чтобы произнести слова. — Это не должно повториться.

Быстро пожав плечами, он потянулся за своей бутылкой пива.

— Согласен.

— А, что если… — Я прочистила горло. — Гипотетически, что если бы я была беременна?

— Нет. — Он фыркнул. — Нет. Мы не будем этого делать. Если ты придешь ко мне через несколько недель с положительным тестом, мы поговорим об этом. Но сейчас я этого делать не буду.

— Почему?

— Потому что я не буду.

— Я считаю, что это безответственно — не иметь хотя бы плана.

— Я тоже. Если бы у меня было влагалище, и я хотела бы поиграть в куколку с головкой члена парня, я бы планировала заранее и принимала противозачаточные средства.

Ого.

Это больно.

Фишер был не просто холоден, он был жесток. Отстраненным, как будто ему было наплевать на меня.

— Увидимся утром, если только мы не будем вместе, и ты не сошлешь меня в офис на своей машине.

Мы не вместе.

Забавно, что мне удалось сказать именно то, что было у меня на уме, только в другом контексте.

— Мы вместе.

Это тоже было больно, потому что я знала, что он имел в виду именно работу. Он отпустил Энджи. Он отпустил Тиган. Почему я думала, что со мной будет по-другому?

— Спокойной ночи.