Обнаженный рыбак (ЛП)

Глава 6

— Что? — я посмотрела вниз на свои джинсы, серую футболку и белые мокасины, когда Фишер прислонился к задней части своего грузовика, подперев одной ногой бампер сзади, а глаза слишком вольно осматривали меня.

— Примерно семьдесят процентов моей молодой мужской команды попытаются залезть к тебе в трусики. Я сделаю все возможное, чтобы они не терлись о твои ноги и не облизывали твое лицо, но я хочу, чтобы ты помнила: они ходили в государственную школу и лишились девственности до того, как смогли легально водить машину.

Я обняла себя руками за талию.

— И это обстоятельство делает нормальным вести себя как животные?

— Нет. — Он засмеялся, отталкиваясь от грузовика. — Они не животные. Просто парни ведут себя как мудаки, потому что у них не было хорошей женщины, которая бы держала их члены в узде. Дай им день или два, чтобы привыкнуть к тебе, прежде чем подавать жалобы на сексуальные домогательства из-за того, что они не так на тебя посмотрели или слишком громко свистнули. Они хорошие работники. Они нужны мне больше, чем ты.

Я должна была обидеться на то, что он предлагает мне закрывать глаза на плохое поведение его команды в течение сорока восьми часов, но я не обиделась, потому что была слишком озабочена словами, что я ему не нужна.

— Если я не более чем обуза, то могу не работать на тебя. Уверена, есть много других людей, которые с радостью примут меня.

Команда Фишера? Ха!

Он смотрел на меня непонимающе, редко удерживая свой взгляд на моем. Мои сиськи? Да, они были у него в приоритете.

— О… — он заставил свой блуждающий взгляд вернуться к моему лицу, — … уверен, что многие с радостью бы наняли тебя. Но пока что ты моя. Так что, садись в грузовик.

Хотела ли я быть его? Пфф… Нет.

Если Бог вел счет моей лжи, то эта была отмечена.

Как только мы выехали на дорогу, он включил музыку из плейлиста на своем телефоне. Я не слышала слова. Музыка была громкой. Тяжелый рок. Забитая барабанными звуками и вибрацией. И все о сексе.

Мысли хаосом кружились в моей голове. Я была взрослой. Я могла слышать плохие слова, даже если мне было неприятно их произносить. Технически я могла выйти замуж и заниматься сексом. Поэтому откровенная музыка не должна была казаться такой уж неправильной. В конце концов, это был не мой плейлист. Но я чувствовала себя неловко, потому что, как и всякий грех, она искушала меня. Она искушала мой разум. Она заставляла меня думать неподобающие вещи о моем новом боссе.

— Слишком громко? — спросил он, когда песня закончилась.

Я покачала головой.

— Почему ты такая напряженная?

Медленно выдохнув, я попыталась расслабить свое тело и разум.

— Просто… просто нервничаю из-за первого дня. — Я достала из рюкзака блокнот и карандаш, и открыла его.

— Это кроссворд? — он приглушил музыку.

Я кивнула, добавляя квадратики для следующего слова.

— Ты… решаешь один или составляешь свой собственный?

— Я составляю свой собственный.

— Зачем? — он засмеялся, но это был странный смех, немного принужденный.

— Затем, что мне нравится это делать. Мой отец был архитектором, и ему тоже нравилось разгадывать кроссворды. Потом он начал составлять их просто для развлечения. В конце концов, он стал отправлять их в разные издательства для публикации. — Я вписала следующую подсказку.

Семь вниз: Клоунада

— Делая это, я чувствую, что он… не совсем мертв.

Фишер на мгновение взглянул на меня.

— Не совсем мертв. Мне это нравится. Итак… что ты делаешь со своими головоломками?

— Сейчас не многое. Однако, когда училась в школе, я получала дополнительные баллы от своих учителей английского языка за их создание. У школы была онлайн-газета, и в ней были мои головоломки. Не знаю, что буду делать с ними сейчас. Может быть, я найду для них онлайн-издание, как это делал мой отец. Может быть… — я усмехнулась, не отрывая взгляда от бумаги, — …они попадут в «Нью-Йорк Таймс». Это принесет мне немного шума от блоггеров.

— Люди пишут в блогах о кроссвордах?

Усмехаясь, я несколько раз кивнула.

— Эм… блоггеры есть для всего. Сейчас существует множество программ для составления кроссвордов, но это, я указала на блокнот, подлинник. Я надеюсь, что крупные издания всегда будут благосклонны к закоренелым кроссвордистам.

— К кому? — он прижал руку к уху.

— Кроссвордист. Человек, который искусен в составлении или разгадывании кроссвордов.

— Черт. Ты ботаник, Риз.

— Нет. Я просто делаю немного необычные вещи, чтобы сохранить память о моих родителях.

— Родителях? Твоя мама все еще жива. Ты ведь это знаешь?

— Да. Но мне казалось, что я потеряла ее пять лет назад.

— Ты делала что-то, что заставляло тебя думать о ней, как кроссворды, напоминающие тебе об отце?

Нервно рассмеявшись, я оторвала взгляд от своего блокнота и несколько секунд наблюдала за движением.

— Я… делала. Ээмм… — Еще один нервный смех наполнил воздух.

— Что?

— Просто… я собираю вещи, которые раньше собирала она. Теперь, когда она вышла из тюрьмы… — Мне пришло в голову, что Фишер мог не знать ее прошлого. Может быть, он не проверял прошлое своих жильцов. Я не была уверена, что Рори свободно предоставляет эту информацию людям.

— Я знаю, что она была в тюрьме.

Вздохнув с облегчением, я несколько раз кивнула.

— Хорошо. То есть, я подумала, что она, вероятно, упоминала об этом. Проверка биографии. Рекомендации. Конечно, она должна была объясниться за предыдущие пять лет.

— Я не спрашивал. Никаких проверок. Она сама мне рассказала.

— О, хорошо.

Через несколько секунд, когда я надеялась, что он забудет, что мы обсуждали, он на несколько секунд перевел взгляд на меня.

— Итак… что она, а затем ты собирали?

В юности хобби моей мамы было крутым. И я извлекала из него пользу. Сейчас, когда мне восемнадцать лет и я слегка влюблена в парня на десять лет старше меня, мамино хобби, которое я переняла, уже не казалось мне крутым. На самом деле, смущение было единственным словом, которым можно это описать.

— Она собирала… — мне нужно было напомнить ему, что это не совсем мое хобби —…игрушки из Хэппи Милс.

— Макдональдс, эти Хэппи Милс?

— Да. Она была уверена, что со временем они будут стоить кучу денег. Поэтому она покупала Хэппи Милс. Много Хэппи Милс. Иногда одну и ту же игрушку предлагали в течение недели или двух, может быть, даже дольше, если она была очень популярна. Когда это случалось, я выкраивала время для похода в Макдоналдс за Хэппи Милс. Она всегда покупала две порции, чтобы я не чувствовала себя обманутой из-за игрушки. Но когда в продаже одновременно было несколько взаимосвязанных предметов, например, коллекционные карточки или что-то в этом роде, она покупала так много Хэппи Милс, чтобы получить их все. И поскольку зачастую игрушки повторялись, прежде чем получить по одному из каждого… что бы это ни было… она покупала больше, чем мы могли бы когда-либо съесть, даже если бы взяли минивэн, полный моих друзей. Поэтому она брала Хэппи Милс, за вычетом игрушек, и отдавала их бездомным. Ну, я беру свои слова обратно. Когда игрушки повторялись, она отдавала им и игрушку.

Фишер молчал минуту или две. Самую долгую минуту или две в моей жизни. Что, должно быть, он думал о Рори? Обо мне?

— И теперь ты покупаешь Хэппи Милс ради игрушки?

Он был прав. У меня был ген ботаника, который я не любила признавать. Но когда он сделал это заявление, даже я не могла отрицать, что я немного зануда.

— Нет, правда. Не сейчас, конечно, потому что она вышла из тюрьмы. Мне нет необходимости делать это сейчас. Если она хочет продолжать, она может сделать это сама.

Ухмылка на его лице раздулась, и мне захотелось заползти в угол и умереть.

— Она просила тебя сделать это, когда была в тюрьме?

— Не совсем.

— Ты говорила ей, что делала это?

— Пока нет. У меня действительно не было возможности поговорить с ней. Не успела я появиться, как она уехала в Калифорнию. Я упомяну об этом, когда она вернется домой.

— Но ты прекратила? Ты больше не будешь покупать Хэппи Милс? Я имею в виду… разве для этого нет возрастного ограничения?

Я закатила глаза.

— Что, по-твоему, они должны делать? Требовать свидетельство о рождении ребенка, для которого ты покупаешь Хэппи Милс?

Фишер пожал плечами.

— Возможно, им стоит. Разве это не будет интересным поворотом. Твоя мама попала в тюрьму за то, что сейчас разрешено в большинстве штатов, а ты попадаешь в тюрьму за мошенничество с Хэппи Милс.

Прикрыв рот, я хихикнула. Он был таким нелепым.

— Хорошо, что ты уже закончила.

Я не совсем закончила. В том месяце были карточки «Покемон», и мне еще нужно было получить три. Тогда я закончу. Было странно заканчивать с чем-то незавершенным.

— Ага. — Я выпятила губы. — Хорошо.

— Я собирал камни.

Взглянув на него, пока его внимание было приковано к дороге, я уловила эту его ухмылку — смесь мальчишеской и озорной.

— Как геоды и кристаллы? Драгоценные камни?

Он слегка сжал губы и покачал головой из стороны в сторону.

— Нет. Обычные камни. Камни во дворе. Камни с детской площадки. Камешки, застрявшие в подошвах моих ботинок.

Сдерживая улыбку, я кивнула.

— Звучит потрясающе. Ты хранишь свою коллекцию? Или ты все еще собираешь ее? Готова поспорить, что по роду своей деятельности ты находишь много камней.

— Думаю, у моей мамы дома до сих пор хранятся мои коробки из-под обуви, полные камней. Надо будет у нее спросить. А что? Хочешь посмотреть? Я могу показать тебе свои камни, а ты можешь показать мне свои игрушки Хэппи Милс.

Мне снова захотелось рассмеяться, но я не доверяла себе. Моя крошечная влюбленность в него могла стать очень очевидной. Поэтому я прочистила горло и проглотила свое веселье.

— Я не взяла с собой коллекцию. Она…

— Чертовски огромна? Должно быть… Я имею в виду… пять лет коллекционирования игрушек, у тебя, должно быть, просто уйма коробок с ними? Или они в камере хранения? Нет, наверняка они в сейфе. Когда они станут предметом коллекционирования, и ты или твоя мама решите, что пришло время уйти на пенсию пораньше?

Если бы он только знал…

Несколько контейнеров размером с рождественскую елку в подвале моих бабушки и дедушки.

— Я не знаю. Тебе придется спросить у нее. Я просто пыталась продолжить ее хобби, пока она была в заключении. Не то чтобы у меня были все. Я училась в школе. У меня были другие дела. Не было времени на то, чтобы вести точный учет игрушек Хэппи Милс.

Я не пропустила ни одной. Если бы я была честна с ним, я бы призналась, сколько своих с трудом заработанных денег я потратила, не пропустив ни одной игрушки. И я даже продолжила ее традицию раздавать Хэппи Милс бездомным в то время, когда требовалось сделать много покупок за короткий промежуток времени. Так что на самом деле я была добрым самаритянином. Кормила бездомных. WWJD? (W.W.J.D. — это аббревиатура англоязычной фразы «What would Jesus do?». В переводе она означает: «Как бы поступил Иисус?» или «Что бы сделал Иисус?», если бы Он был на нашем месте.) Он бы раздавал Хэппи Милс всем подряд.

— Думаю, это круто. Я имею в виду, что ты сделала это, чтобы почувствовать связь с мамой. Так же, как кроссворды и твой отец. Рори — хороший человек, даже если она совершила прыжок веры и доверила мне присматривать за тобой.

— Подожди… — Моя голова дернулась назад. — Что ты имеешь в виду? Ты говоришь так, будто это было глупо с ее стороны. Возможно, так оно и было. Я была немного удивлена, что она тебе доверяет. И для протокола, мне не нужен ничей присмотр.

— Ты мне не доверяешь?

— Нет. — Я переключила свое внимание на боковое окно, чтобы скрыть свою правду. Доверяла ли я ему? Не совсем. Вызывало ли это у меня легкое возбуждение? К сожалению.

На его губах застыл намек на забаву, когда он сосредоточился на дороге.

— Это справедливо. Но днем я твой босс, так что оставь свое недоверие на ночь.

О боже…

— Это… немного жутко.

— О, Риз… нам будет так весело. — Он снова включил музыку. Я взглянула на его телефон.

Matt Maeson, «Put It on Me».

Музыка вибрировала в моих костях, а слова песни текли по моим венам, как ледяная вода. Соблазнительная и леденящая душу песня. Она не заставила меня довериться обнаженному рыбаку.

Рори, должно быть, отчаянно пыталась найти друга — любого друга, что сделало ее восприимчивой к слепому доверию.