Обречённая жена дракона

Глава 9

Надо мной склонились три женщины. Три призрака.

У первой – лицо тёмное размытое с провалами глазниц, угольные слёзы катятся по щекам.

У второй – лицо белое без черт и улыбка надрывного счастья.

У третьей – лицо алое, словно залитое кровью, а глаза полыхают ненавистью.

Все трое что-то бормочут, но слов не разобрать, и тянут руки к моей шее. Я чувствую, как на горле смыкаются их ледяные пальцы. Чёрная, белая и красная женщины душат меня, а я не могу двигаться! Тело не слушается. Я кричу, но крик заперт в моей голове, он мечется птицей, бьётся о стенки черепа.

Дышать невозможно! Лёгкие болят. Слёзы выступают на глазах, жуткие лица расплываются, сознание меркнет… А в следующий миг я чувствую, как меня обхватывают сильные руки.

– Дыши… – шепчет кто-то. И сквозь боль, сквозь стиснутые зубы, я делаю свистящий вдох – один, второй! Я жадно хватаю ртом воздух, цепляясь скрюченными пальцами за чужие плечи, будто тонущий за спасателя. И чувствую мягкое прикосновение губ к пылающему лбу. Чувствую, как кто-то бережно стирает мои слёзы.

Клоинфарн?

Да, это он. Он сидит со мной в моей постели. Одно его присутствие отгоняет призраков, позволяя мне дышать.

– Всё будет хорошо, – говорит дракон, – Всё будет хорошо, Эйда.

“Эйда…” – звенит в моём разуме.

Страх пронзает каждую клеточку тела.

– Я Адель! – кричу, но выходит лишь жалкий сип. Пытаюсь вырваться, но это забирает последние силы. Сознание гаснет, и мир заволакивает мрак.

***

Когда я вновь открываю глаза – рядом никого нет.

Я лежу в спальне, которую мне выделил дракон. В окно заглядывает золотое солнце, в лучах мирно кружатся пылинки. В воздухе витает мятный запах лекарств.

Наступил день.

Я пытаюсь приподняться на локтях, но голова тут же идёт кругом, и я снова падаю на подушки. Чувствую себя ужасно! Лоб мокрый от пота, простыня и одеяло сбились так, будто во сне я с кем-то сражалась – не на жизнь, а на смерть. В груди поселился болезненный холод, а горло саднит, словно я кричала несколько часов кряду.

События ночи будто подёрнулись дымкой, но недостаточно плотной, чтобы спрятать воспоминания. Я помню и чёрную тень, и третий этаж, и то, как в тишине ночи дракон целовал девушку, слишком похожую на меня.

Что случилось потом? Кажется, я пыталась убежать! Но Клоинфарн поймал и усыпил. Видимо, затем принёс сюда. Сейчас я в длинной ночнушке с рукавами-фонариками…

“Значит, ещё и переодел”, – отстранённо думаю я, а сама смотрю на запястье, где светится ненавистная метка. Жаль, её нельзя соскрести ногтями!

Отвернув голову от золотой метки, зажмуриваюсь до красных кругов под веками.

Этот дом кошмарен! Я заперта в нём, как кролик в клетке… А клетка посреди пожара! Скоро прутья раскалятся, а дыма станет слишком много. Но даже понимая это, я не могу ничего сделать.

Как мне сбежать отсюда?! Как спастись?!

Помотав головой, я тру щёки, а затем медленно сажусь в кровати. Оглядываюсь, и только тут понимаю, что в комнате я не одна.

Сердце замирает от страха.

Слева в кожаном кресле, откинув голову на спинку, спит мой оживший кошмар. Мой муж…

Клоинфарн одет в чёрную рубашку и такие же чёрные штаны, рога скрыты, серебряные волосы убраны в хвост. Даже во сне дракон не выглядит расслабленным – между тёмных бровей суровая морщина, губы плотно сжаты.

Будто почувствовав мой взгляд, дракон резко вскидывает голову и открывает глаза – тёмные, пугающие, с голубым пламенем на дне бездонных зрачков.

– Адель, – хриплым ото сна голосом говорит он, выпрямляясь в кресле. – Как ты себя чувствуешь?

Я не верю в его якобы “беспокойство” обо мне.

Я теперь ничему не верю.

– Не подходи! – срывается с губ. Но разве слова могут остановить монстра. Он уже поднялся и в три хищных шага преодолел расстояние между нами, поймал мою вытянутую в защитном жесте руку.

– Ты не приходила в себя сутки, – говорит он, опускаясь возле меня на кровать.

– Я всё знаю! Я всё видела, там, на третьем этаже! – в панике выкрикиваю я, пытаясь выдернуть руку. Но муж не отпускает.

– Малышка, ты отравилась туманом. И сильно заболела. Это я виноват, не подумал, что для тебя, жителя другого мира, это окажет настолько сильное влияние.

– Нет-нет… Не трогай меня! – я рвусь, ощущая подкатывающую истерику. Горячие слёзы выступают на глазах, текут по щекам. Какая же я жалкая! – Зачем ты меня сюда привёз?! Я хочу домой. Ненавижу! Ненавижу тебя!

Я кричу, отбиваясь, задыхаясь, колотя свободной рукой по твёрдой груди Клоинфарна. Но он тянет меня на себя и обнимает за дрожащие плечи. Говорит медленно, будто пытаясь донести истину до глупого ребёнка:

– Ты сильно заболела, Алель. У тебя был жар и бред. Чтобы ты ни увидела – это просто игра сознания. Если подумаешь об этом, то поймёшь сама.

– Нет! Я видела женщину… Она… Ты…

– Здесь нет никого кроме тебя, меня и Тисса. Ты просто сильно испугалась, я понимаю… – он гладит меня по спине, будто капризную девочку, которая боится монстра под кроватью, и это ужасно не вяжется с моими эмоциями. Клоинфарн – мой враг! Лжец и злодей!

– Ты убьёшь меня?! – мой голос срывается.

– Я никогда не сделаю тебе больно, Адель.

Я мотаю головой.

“Не верю! – хочется крикнуть мне. – Ведь если бы не хотел причинять боль – не забирал бы из семьи. Не стал бы селить в жутком доме! Не стал бы сейчас обнимать и шептать эти лживые слова – ведь от них больнее всего! Я вся во власти этого мрачного дракона, и чувствую себя совершенно беспомощной”.

Нет, здесь я не принцесса. Я глупая слабая девчонка. Восемнадцатилетняя дурочка.

Даже сейчас, едва вспоминаю, что он обнимал другую женщину, пусть и похожую на меня, чувствую, будто иглу загоняют в сердце!

Почему мне не всё равно?! Почему под рёбрами так холодно, словно я проглотила льда, и теперь он замораживает меня изнутри?!

Почему не могу оставаться невозмутимой и гордой, как моя королева мама? Почему не способна дать отпор, как мой храбрый отец? Вместо этого меня трясёт от страха, печали и гнева, а слёзы текут по щекам.

– Адель, всё будет хорошо. Это всё из-за болезни. У тебя высокая температура, но скоро всё пройдёт. Я буду рядом, – шепчет Клоинфарн своим низким завораживающим голосом. Его объятия сильные, но бережные. Слова успокаивающие… но холод в моей груди лишь растёт.

– Уйди, – выдавливаю, снова пытаясь вырваться, а когда Клоинфарн не отпускает – сдаюсь. Уткнувшись носом в мягкую ткань рубашки, беззвучно рыдаю в объятиях бессердечного мужа.

Трусливая часть меня хочет поверить ему. Сон! Да… если это сон, то всё станет проще. Я заболела, отравилась туманом – удобное объяснение. Я бросаю взгляд вправо… и вижу на прикроватном столике кувшин с водой. Тот самый, что я бросила в призрака… Но вот он – целёхонек! Может, у меня и правда жар… А ночные видения – бред, вызванный болезнью!

Но всё же…

Всё же…

– Кто такая Эйда? – хрипло спрашиваю я, не отрывая лица от груди дракона.

Вопрос повисает в густеющем воздухе спальни. Я чувствую, как напрягаются мышцы Клоинфарна, наливаются сталью руки, обнимающие мою спину. Я пытаюсь отстраниться, но дракон не позволяет. Объятия превращаются в капкан.

– Где ты слышала это имя? – голос дракона спокоен, как глубокая река. Но это обман. Если вступишь, то подхватит подводное течение и утянет в ледяную пучину.

– Я услышала его от тебя!

– Это вряд ли.

– Кто такая Эйда?! – повторяю с отчаянием, чувствуя, будто шагаю в пасть бездны. – Ответь сейчас же! Иначе… иначе…

Я закусываю губу, не зная, что “иначе”. Чем я вообще могу угрожать дракону? Даже сейчас – мы в спальне одни, я в кровати, в одной ночнушке, в его объятиях, из которых он не выпустит, пока сам этого не захочет. Зачем ему вообще что-то объяснять слабой глупой принцессе?!

Но всё же, помедлив, Клоинфарн отвечает.

– Так звали мою бывшую жену.

– Зачем ты прячешь её в правом крыле?! – мой голос срывается.

– Прячу… – невесело усмехается дракон. – Ну, можно и так сказать, – его ладони скользят по моей ночнушке от лопаток к плечам, вызывая предательскую дрожь. Клоинфарн отстраняется, но лишь затем, чтобы обхватить своей прохладной рукой мои горячие ладони. Он внимательно заглядывает мне в лицо, будто желая найти ответ на незаданный вопрос.

Солнечные блики, падающие из окна, заставляют глаза дракона светиться… Но это не тёплый свет, а словно луч, отражённый ото льда.

Я смаргиваю слёзы, и он, потянувшись, стирает пальцем слезинку.

– Хочешь с ней познакомиться? – тихо спрашивает муж.

– …ты серьёзно?

– Да.

Хочу ли я?

Он издевается?!

Конечно, нет!

“Нет-нет-нет!” – выстукивает сердце.

– Да, – говорю я, сжимая губы в линию. – Да, я хочу.

– Хорошо, – он изгибает уголок рта в надломленной усмешке.

А в следующий миг Клоинфарн сгребает меня вместе с одеялом и подхватывает на руки. Я ахаю, по инерции цепляясь за шею мужа, но едва понимаю, что сейчас произошло, начинаю брыкаться.

– Поставь меня на землю!

– Ты болеешь. Ночью я дал тебе лекарство, с которым противопоказаны физические нагрузки. Не хочу, чтобы ты вновь потеряла сознание.

– Подняться по лестнице – это не физическая нагрузка!

– Адель, ты хочешь узнать правду или как?

– Хочу!

– Тогда смирись. Сегодня ты будешь передвигаться только так.

Я угрюмо замолкаю, замирая в коконе из одеяла. Покинув спальню, Клоинфарн несёт меня по пустующему коридору второго этажа в направлении правого крыла. На повороте замечаю Тисса, удивленно провожающего нас взглядом.

Дракон не обращает на слугу внимания. Он держит меня так, будто я всё равно что пушинка.

Что он собирается мне показать?! Действительно познакомит с женой? Или снова хитро обманет?!

Я совершенно не понимаю Клоинфарна! Он то ведёт себя как опасный жестокий враг, то становится заботливым, будто ему есть до меня дело. Что из этого правда? Или и то и другое – лишь маски?

Я чувствую себя странно. На руках меня носил только папа… Да и в ночнушке меня мужчины никогда не видели! Стыд, негодование, смущение и страх смешались в бурный коктейль.

Подумать только… меня несут знакомиться с бывшей женой?!

Безумие… Как я в это ввязалась?! Почему моим истинным не оказался какой-нибудь скучный беззубый кролик, под стать мне?!

Тем временем мы проходим сквозь арку и оказываемся в зале правого крыла. Помещение, как и прежде, разрушено. На стенах вмятины, разбитая мебель спрятана в чехлах, в воздухе кружится пыль, от которой чешется нос.

– Так понимаю, ты здесь уже всё облазила, – тон у дракона утвердительный.

– Да, – шепчу я.

– Хочешь узнать, что тут случилось?

– А ты расскажешь?

– Скрывать нечего, – пожимает он плечами. – Немного вышел из себя, вот и всё.

– Немного?! – нервно усмехаюсь я. – Да тут стены разрушены! И часто у тебя такое бывает?

– Раз в столетие, плюс-минус.

– Хах. Это сколько же тебе лет?!

– М-м… Немного. По меркам драконов я в самом расцвете сил, а по меркам демонов – так и вовсе подросток.

– Значит, тебе больше ста?

– Куда больше.

– Двести?!

– Ещё больше… – задумчиво откликается дракон.

– Да по меркам Аштарии ты древний старик! – не удерживаюсь я.

– Хорошо, что мы не там, правда? – мрачно хмыкает муж, поднимаясь со мной по лестнице. И чем ближе становится третий этаж, тем мне страшнее.

Вытянув шею, я смотрю на перила… Лакированное дерево покрыто трещинами. Ничего общего с ночным видением, когда лестница казалась новой, будто недавно покрашенной.

Когда мы вступаем на третий этаж, половицы жалобно скрипят под нашим общим весом. Нас встречает звенящая тишина и аура запустения. Стены серые и без картин, в углах клубятся тени.

“Может, мне правда всё приснилось”, – мелькает мысль, но я гоню её взашей. Ведь если всё приснилось, то откуда я знаю имя “Эйда”!

Клоинфарн уверенно заходит в первую дверь – заброшенную гостиную. И кивает на портрет, приставленный к стене.

– Это видела?

– Да… – признаюсь я.

– Да ты прирождённый шпион, – хмыкает он, и, ничего не объяснив, выносит меня в коридор и идёт уже к другой комнате… той самой, где я видела его вчера. Мои нервы натягиваются струнами, а от лица отливает кровь.

Дракон шепчет заклинание, а потом, прижав меня к себе, плечом толкает дверь. Скрипнув, та медленно открывается перед нами.

Кажется, сейчас я готова к чему угодно! К тому, что нас встретит очередная жуткая тень… Или даже бывшая жена Клоинфарна выскочит с топором! А может, она лежит на кровати в вечном сне, как в сказке?

Или… Висит на крюке… Как в другой, более мрачной сказке…

Я крепче вцепляюсь в шею своего опасного мужа, когда он переступает порог таинственной комнаты, и уже совсем не рада, что напросилась сюда.

Взгляду открывается просторное помещение, освещённое тусклым мерцанием лампы. Нос щекочет застоявшийся вишнёвый запах. Я выхватываю взглядом лежащие у кровати дорогие туфли, будто только что скинутые с женской ножки.

На стуле висит когда-то красивое алое платье – а сейчас поникшее, с посеревшими от пыли оборками. Полки стеллажей заполнены женскими безделушками – шкатулками, заколками, гребешками, на туалетном столике лежит пудреница, она смотрит в потолок мертвым зеркальным глазом. Комочки белил рассыпаны по столешнице, точно её припорошило пеплом, а по стеклянному флакону духов ползут паутинки трещины…

Видимо, эта комната раньше и правда принадлежала жене Клоинфарна. Но, очевидно, её тут давным-давно нет.

Вместе с одеялом муж опускает меня в глубокое кресло… Усевшись, я осторожно провожу по нему ладонями. Кожа подлокотников слегка царапает – она вся потрескалась, точно от старости. Будто с момента ночного видения прошло множество лет.

Но как такое возможно?

Тем временем, подойдя к окну, дракон отдёргивает занавески, пуская в комнату свет и поднимая пыль. Сморщив нос, он поворачивает затвор и открывает раму. В комнату тут же врывается свежий воздух, вытесняя запах вишни и прибивая к стенам частицы пыли.

– Если дух моей бывшей жены где-то и обитает, то здесь, – повернувшись ко мне, ровным тоном говорит дракон. Он стоит спиной к свету, и его фигуру окружает белый ореол, а глаза на контрасте кажутся чёрными дырами.

– Она… погибла? – спрашиваю я, зябко кутаясь в одеяло.

– Да. Много лет назад.

– И стала призраком?!

– Нет. Призраков не существует. Говоря “обитает”, я имею в виду, что тут всё ещё чувствуется её… личность.

Я пытаюсь угадать эмоции дракона, но Клоинфарн ушёл в глухую оборону, а на поверхности оставил лишь гуляющую по губам ухмылку.

– Но почему я видела эту комнату ночью совершенно другой?! Тут был ты и она…

– Ты отравилась туманом, Адель, а ещё в доме были тени, – терпеливо объясняет дракон, облокотившись на подоконник. – Это создания сумрака. Они слишком слабы, чтобы навредить, но твой разум был отравлен. Ты оказалась восприимчива. Они питаются отрицательными эмоциями, и могли наслать на тебя видение… Любое. Лишь бы испугать посильнее.

– Получается, вчера я даже не выходила из комнаты? – спрашиваю я.

– Верно. Я ведь закрыл дверь, ты не могла выйти.

– Значит… всё было сном?

– Насланным видением.

– Его мне внушила тень?

– Да.

– Но откуда я узнала имя “Эйда”?!

– Тени повторяют то, что слышали, как эхо. Возможно, это создание сумрака когда-то узнало имя от меня. Или от кого-то ещё.

Всё звучит складно – я отравилась туманом, а тени наслали видение. Это объясняет, почему кувшин, который я разбила о стену, наутро был цел. И почему я видела этаж иначе. А также почему лицо женщины было так похоже на моё! Тень повторила его так же, как повторяет слова. Также, как повторила имя “Эйда”! Возможно, в прошлом она видела подобную сцену – где Клоинфарн обнимался со своей женой – и показала картину в несколько изменённом виде.

Неприятно, но не страшно.

Однако что-то продолжает меня беспокоить. Какая-то заноза тревоги застряла в сердце, и не удаётся её подцепить и вытащить. Что-то здесь не так… Что-то не сходится. Но что?

С другой стороны, зачем Клоинфарну лгать? Я не вижу в этом никакого смысла! Он мог бы вообще ничего мне не объяснять! Но всё же – отвечает на вопрос за вопросом. Он не хотел меня сюда приводить, но привёл… Чтобы успокоить. Чтобы я почувствовала себя лучше.

И это сработало. Тиски панического страха, медленно, но верно отпускают моё измученное сердце. Я ещё не чувствую себя в полной безопасности, однако и земля под ногами уже не шатается.

Ладно…

Допустим.

Мне всё привиделось.

– Надеюсь, больше ничего подобного не повторится? – спрашиваю, ёрзая в кресле.

Задумчиво сощурив глаза, Клоинфарн отрывается от подоконника и подходит ко мне. Не спросив, касается моего горячего лба своей широкой прохладной ладонью. Я замираю, заворожённо глядя на мужа снизу вверх.

– Жар ещё есть, – недовольно сообщает он. Его пальцы, нежно соскальзывают вниз к моей скуле, подхватывают несколько упавших на мою щёку прядок и убирают их за ухо. – Не уверен, как долго будут длиться последствия отравления. Но острая фаза позади.

Он отходит от меня к кровати.

– Как-то ненадёжно, – бормочу, невольно касаясь своей щеки. Места, которых коснулись пальцы дракона, будто горят. А рядом витает его запах – едва уловимый, древесный, дымный.

– Днём тени малоактивны, а ночью я мог бы накрыть тебя щитом, но…

– Но?

– Но для этого мне придётся спать с тобой в одной спальне.

– Нет уж! – тут же противлюсь я.

– Не настаиваю, – хмыкает Клоинфарн, садясь на край постели лицом ко мне.

– У меня есть предложение получше, дракон! Может, пока что переедем куда-нибудь? Туда, где нет теней, например? – в мой голос закрадывается сарказм. – Знаешь, я хоть и принцесса, но мне подойдёт милый домик у речки, где птички поют.

– Пока что переезд невозможен, – Клоинфарн проводит ладонью по своим серебряным волосам, убранным в хвост, приглаживая малейшие изъяны. – Но ты права, принцесса. Тебе нужна смена обстановки. Как только выздоровеешь, устроим свидание там, где захочешь. Могу показать тебе город, или горы, или лавовые реки.

– Свидание где угодно… В совершенно любом месте? – я взволнованно облизываю сухие губы. – Обещаешь?!

– Да. – его взгляд соскальзывает на мои губы, а потом медленно поднимается обратно к глазам. Голос дракона делается низким, бархатным: – Когда выздоровеешь, малышка. Произошедшее – мой недосмотр и моя вина. Я попросту забыл, насколько хрупкими бывают люди. Поэтому прошу, сообщай, если заметишь что-нибудь странное. Или ощутишь. Даже мелочь. Вот, например, сейчас… ты же наблюдала в видении эту комнату?

– Да.

– И как ты себя здесь чувствуешь? – Клоинфарн так внимательно вглядывается в моё лицо, что я невольно тушуюсь. Подтягиваю повыше одеяло.

– Нормально вроде…

– Может, что-то пугает? Или притягивает? Может, хочется взять какую-то вещь?

Я хмурюсь, пытаясь понять суть вопроса. Слишком странно он звучит, слишком вкрадчиво.

– Нет, ничего такого, – бормочу я.

– Хорошо… Надеюсь, так будет и дальше. А отсюда, пожалуй, лучше уйти… – Клоинфарн задумчиво оглядывает помещение, будто теперь сам ищет нечто, что пугает или притягивает уже его. Тёмный взгляд дракона блуждает, скользя по стеллажам, потом опускается на столик возле кресла. И там замирает.

На столешнице в золотой изогнутой вазе скрючились почерневшие от времени цветы. Дракон смотрит на них, и глаза его стекленеют. По лицу пробегает рябь застаревшей боли.

Я вдруг ясно понимаю: “Он думает о ней”.

В моей груди что-то болезненно дёргается, будто невидимая рука потянула за жилы. В горле начинает ворочаться раздражение.

Нет, всё же мне здесь не “нормально”. Эта комната мне не нравится! И дело не в ночном видении…

А в чём?

Я не хочу себе признаваться! Однако часть меня знает…

Дело в засохших цветах, который кто-то когда-то заботливо поставил в вазу. Дело в дорогих украшениях, которые кто-то подарил девушке, что тут жила. Дело в изящных платьях! В уютном сервизе, стоящем за стеклянными дверцами шкафа! Дело в остекленевших глазах дракона, который что-то почувствовал, глядя на этот иссохший букет.

– Ты до сих пор её любишь? – срывается с моих губ.