Обреченные королевства

ГЛАВА 22 ПЕЛСИЯ

В предрассветных сумерках следующего дня, когда Клео и Ник собрались продолжить свой путь, принцесса чувствовала себя свежей и отдохнувшей, а главное, исполненной былого оптимизма. Она крепко пожала старой женщине руки и заглянула в ее мудрые глаза.

— Мы очень признательны вам за великодушие и щедрость, — сказала она. — Вы были исключительно добры!

Эйрин улыбнулась:

— У тебя доброе сердце, Клео. И каждая частица этого большого доброго сердца исполнена любви к старшей сестре. Желаю тебе отыскать то, что требуется для ее спасения!

Клео очень надеялась на удачу.

— Каким образом я могла бы известить вас? — спросила она. — Есть в этой деревне какое-то главное место, куда письмо может дойти? Гостиница, например? Я хотела бы кое-что прислать вам, когда вернусь домой. Как плату за вашу доброту…

Прошлым вечером Эйрин пришла им с Ником на помощь, и Клео собиралась отблагодарить ее деньгами и подарками. Так, чтобы бабушка и внучка ни в чем не нуждались еще несколько лет.

— В этом нет необходимости, — сказала Эйрин.

— Я настаиваю!

Эйрин сосредоточенно нахмурилась:

— Что ж… Я вообще-то вожу дружбу с хозяином гостиницы. Полагаю, его не затруднит передать мне письмишко. Сейчас напишу тебе, как его звать…

Она вернулась в домик и скоро вновь вышла наружу, неся небольшой мятый конверт, который и вложила в руки Клео.

— Спасибо, — улыбнулась принцесса, пряча конверт в карман, таившийся в складках юбки.

— Магия найдет путь к чистым сердцем. Даже если будет казаться, что все потеряно. А любовь — величайшее волшебство из всех сущих на свете. Это я точно знаю, — сказала Эйрин.

Она расцеловала в обе щеки сперва Клео, потом Ника. Распрощавшись, молодые путешественники зашагали прочь. Солнце только собиралось вставать.

Сказка Эйрин о богинях и Хранительницах вовсе не отвратила Клео от поиска. Наоборот: она лишь укрепилась в убеждении, что магия, которую силилась отыскать, действительно существовала. А значит, жизнь Эмилии будет спасена! Эта мысль полностью завладела умом младшей принцессы; а когда Клео на чем-нибудь вот таким образом сосредоточивалась, идея рано или поздно обретала плоть. И остановить Клео не могла даже каменная стена.

Одного жаль — нынче утром она пребывала, кажется, в меньшинстве.

— Ты едешь домой, — твердо заявил Ник.

Клео остановилась и повернулась к нему:

— Не поняла?

От места ночлега их отделяло всего несколько домиков.

— Все ты поняла, — сказал Ник. — Домой. Ты едешь домой. Прямо сейчас.

— Я не могу вернуться! Еще не время!

— А я думал, мы обо всем договорились. — Ник вздохнул и провел пятерней по рыжим спутанным волосам. — Сравнялась неделя, как мы бродим туда и сюда, но покамест не нашли ничего, кроме бабушкиных сказок. Сдается мне, пешее путешествие вдвоем со мной становится для тебя небезопасным. Может, я с самого начала был неправ, разрешив тебе ехать сюда…

— Ты? Мне? Разрешил?! — повысила голос Клео. — Я делаю, что хочу и когда захочу!

— Что, кстати, и усугубляет ситуацию. Ты так привыкла делать все по-своему, что начинаешь забывать об осторожности. Даже когда этого требует положение дел.

Клео не ответила, лишь наградила его яростным взглядом.

— Молчишь? — кивнул Ник. — Сказать нечего? И отлично. Принимаю твое молчание как знак согласия немедленно вернуться в Оранос…

— Я еще не завершила свой поиск. Здесь полным-полно деревень, где мы не побывали!

— Согласен задержаться на некоторое время. И я сделаю все, что смогу, чтобы собрать сведения о Хранительнице, которая, как ты полагаешь, прячется в этой стране. Но перво-наперво я посажу тебя на корабль, идущий в Оранос. Я должен убедиться, что ты в безопасности. И самое главное — король должен знать, что у тебя все в порядке. Мы и так слишком долго отсутствовали.

Половина ее души была полна решимости спорить до хрипоты. Однако вторая половина не могла не признать логики в рассуждениях Ника, и сердце принцессы наполнилось благодарностью.

— Ты в самом деле готов остаться здесь ради меня?

— Конечно. И останусь.

Клео обняла его и стиснула крепко-крепко.

— Я тебе говорила, что ты — мой самый лучший друг во всем мире?

— Рад слышать, — сказал Ник. — Ко всему прочему я не слишком тороплюсь назад во дворец, где на меня обрушится гнев короля: я ведь как-никак сбежал с его дочерью!

Ник был кругом прав; другое дело, что Клео надеялась еще некоторое время не думать об этом. Понятно, и отец, и Теон будут готовы живьем ее проглотить… ее — и Ника. Она собиралась вернуться с победой, неся решение, так сказать, на блюдечке. Воротиться посрамленной, с поджатым хвостом — это в ее планы как-то не входило…

Итак, на нее будут гневаться. Что ж. Отлично. Не в первый раз. И уж точно не в последний. Она все примет. И выдержит.

— Я бы все-таки осталась и тебе помогла, — тихо проговорила она.

— Хватит, Клео. Пора усвоить: ты не всегда получаешь то, чего тебе хочется.

Клео фыркнула в мягкую ткань его рубашки.

— Хорошо, — сказала она. — Пусть будет по-твоему. Твой черед стать героем.

— Всегда мечтал.

— Значит, идем в гавань.

— Да.

Ник кивнул и подал ей руку, и Клео ее приняла.

Когда они снова зашагали вперед, принцесса испытала странное чувство: ей показалось, что за ними следили. Она обернулась, но никого не заметила. Отойдя от деревни примерно на милю, они выбрались на пыльную грунтовую дорогу, и ощущение чужого взгляда вернулось. В спину Клео точно холодный палец уперся.

— Ох, — вырвалось у Ника. — Ну и хватка у тебя, Клео!

— Тихо, — прошептала она. — За нами кто-то наблюдает!

Он нахмурился:

— Что?..

Уже вовсю светало, и на сей раз, обернувшись, они смогли разглядеть рослого темноволосого юношу, шедшего к ним по дороге. Он быстро нагонял их. Клео застыла на месте, а потом и вовсе затаила дыхание. Это был тот самый парень, что преследовал ее в дурных снах.

Йонас Агеллон!

— Зачем ты… — начала было она.

Он весьма недружелюбно улыбнулся ей:

— Доброе утро, принцесса. Какая честь снова вас видеть!

В следующий миг он с силой ударил Ника в лицо кулаком, сбив его с ног. Ник тотчас вскочил, из носу у него текла кровь.

— Что ты творишь?.. — завизжала Клео.

— Избавляю тебя от защитника!

Схватив Ника, Йонас развернул его лицом к принцессе и приставил к горлу кинжал с рукоятью, отделанной самоцветами. Тот самый кинжал, которым Эрон убил его брата Томаса.

— Не надо!.. — закричала Клео. — Не надо, пожалуйста! Не трогай его!..

Все случилось так быстро. Откуда он вообще узнал, что она здесь?

— Не трогать его? — усмехнулся Йонас. Ник извивался, пытаясь вырваться, но Йонас был выше ростом и гораздо крепче. Он легко удерживал худенького молодого придворного. — Хочешь сказать, что он небезразличен тебе? Его смерть причинила бы тебе боль?

— Отпусти немедленно!

— С какой это стати? — Темные глаза Йонаса обшаривали ее лицо. В них был такой холод, что принцесса содрогнулась.

— Беги, Клео! — прокричал Ник.

Но Клео не побежала. Она ни за что не собиралась бросать верного друга.

— Чего ты от меня хочешь? — требовательно спросила она.

Йонас усмехнулся:

— Опасный вопрос. Я, пожалуй, много чего желаю, да все такого, отчего твоя прелестная головка кругом пойдет. К примеру, прямо сейчас мне очень хочется прирезать твоего дружка и посмотреть, как ты будешь печалиться…

— Не надо, пожалуйста!

И Клео подалась вперед в безотчетном стремлении перехватить его руку и отвести клинок от горла Ника, но остановилась. Она понимала, что на это у нее просто не хватит силы. Йонас был слишком крепок. И он люто ненавидел ее за то, что произошло с его братом. Говорят, прилюдно клялся убить ее. Нет, силой тут ничего не сделаешь, надо думать. И сохранять спокойствие. Может, этого язычника удастся уговорить…

— Я готова выкупить жизнь Ника. Если ты его пощадишь, я тебя щедро вознагражу.

Выражение лица Йонаса, и без того холодное, стало вовсе ледяным.

— Деньги предлагаешь? А как тебе четырнадцать оранийских сантимов за бочонок вина? Справедливая цена? Или как?

Клео сглотнула и постаралась убрать из своего голоса молящие нотки.

— Не убивай его. Я знаю, ты ненавидишь меня за то, что сотворил Эрон…

Его глаза зло блеснули.

— «Ненависть» — слишком мягкое слово для того, что я к тебе испытываю…

— В таком случае ты враждуешь со мной, а не с Ником. Отпусти его!

— Прости, но я не очень-то хорошо исполняю приказы…

— Ты хочешь убить меня, чтобы отомстить за смерть твоего брата! — Голос Клео стал хриплым от страха.

Йонас оскалил зубы.

— Нет, — сказал он. — Сегодня мне такого удовольствия не достанется. А вот твой дружок вполне может обнаружить, что завтрашний день для него не настанет…

— Клео, ты что, оглохла? — зарычал Ник. — Сказано, беги!

— Я тебя не брошу!

Голос принцессы сорвался, глаза ей жгли слезы.

Йонас свел брови:

— Какая прелесть! В самом деле, почему бы не послушать приятеля и не попытаться сбежать? Далеко тебе не уйти, но попробовать стоило бы. Такой позорной трусихе не помешало бы хоть одно мгновение храбрости…

Клео ответила свирепым взглядом:

— Плохо же ты меня знаешь, если называешь трусихой!

— Достаточно…

— Ничего ты не знаешь. То, что произошло с твоим братом, было ужасной трагедией! Я и не думаю оправдывать сделанное Эроном, потому что он поступил мерзко. А моя ошибка в том, что я не остановила их ссору, пока возможность была. Я страшно переживаю случившееся в тот день! Можешь сколько угодно ненавидеть меня, но клянусь именем богини: если тронешь Ника, я сама тебя убью!

И она действительно имела это в виду. Каждое слово. Каким бы глупым, слабым и попросту смехотворным ни было это слово.

Йонас уставился на нее так, словно ни в коем случае не ждал от нее подобных речей.

— Во дает, — сказал он затем. — Начинаю подозревать, что ты не просто смазливенькая пустышка.

— Не смей ее оскорблять! — дернулся Ник.

Йонас закатил глаза:

— Да, принцесса, по крайней мере один поклонник среди нас у тебя есть… Этот малый жизнь за тебя готов отдать, так ведь? Отдашь, Ник? Готов умереть за свою принцессу?

Ник трудно сглотнул, но не отвел глаз от лица Клео.

— Да, — сказал он. — Готов.

О богиня, это было уже слишком! Клео не могла просто так стоять и смотреть, как Ник гибнет от руки этого мерзавца.

— А я — за него, — твердо проговорила она. — Так что убери от него свой дурацкий кинжал и направь его на меня!

Йонас прищурился:

— Давай-ка договоримся об условиях, на которых твой любезный дружок останется жив. Не хочешь поторговаться?

Клео смотрела на него с ужасом и отвращением. Лишь один ее ответ мог дать Нику шанс на спасение.

— Я тебя слушаю, — сказала она.

— Условие такое: ты пойдешь со мной по своей собственной воле. Не будешь пытаться сбежать или еще как-то безобразничать. — Он наклонил голову. — И тогда я дам возможность твоему дружку задать стрекача, унося на костлявых плечах рыжую голову.

— Клео, нет!.. — зарычал Ник. — Не делай этого!..

Принцесса стояла с высоко поднятым подбородком, выдерживая обжигающий взгляд Йонаса.

— Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты меня не убьешь? Чтобы согласилась пойти с тобой, даже не зная, куда поведешь? Я ведь слышала, что бывает с девушками, которых дикари похищают…

Он рассмеялся:

— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? Считаешь дикарем?.. Что ж, очень по-оранийски… Знаешь, я мог бы его просто прирезать, да и дело с концом. А торгуюсь с тобой именно потому, что я — не дикарь. В отличие от тебя и твоего приятеля, убившего моего Томаса!

Клео лихорадочно соображала. Если она уйдет с Йонасом, то вручит свою судьбу парню, который ненавидит ее и винит в смерти брата. Но если она ответит отказом и попытается убежать, язычник, без сомнения, убьет Ника. Стоит допустить это, и она никогда уже не сможет жить с собою в ладу.

— Что ж, отлично. Я пойду с тобой, — сказала она наконец. — А теперь убери кинжал от его шеи, не то тебе придется очень, очень пожалеть об этом, слышишь ты, грязеед, рожденный в свинарнике!

Это, конечно, была пустая угроза. Тем не менее, доведись Клео заполучить тот самый кинжал, она всадила бы его Йонасу в горло по самую рукоять. Без малейших сомнений и без зазрения совести.

— Понял, принцесса.

И пелсиец неторопливо отвел лезвие от горла Ника.

— Клео, что ты творишь? — В голосе молодого придворного звучала паника. — Не смей соглашаться!

Но если Клео о чем и горевала, то вовсе не о том, что угодила в лапы молодого дикаря, привыкшего убивать без разбора. Ей было плохо оттого, что поиски лекарства против болезни сестры теперь действительно завершились. Ничем.

— Продолжай расспрашивать о Хранительнице, — велела она Нику. — А обо мне не волнуйся!

— Не волноваться о тебе? Да у меня другого занятия не будет, кроме как за тебя переживать…

— Йонас обещал не убивать меня.

— И ты поверила?..

Лицо Ника было искажено страданием. А ведь обычно он двух слов сказать не мог без улыбки и шутки.

Что ж, Клео оставалось только верить своему похитителю. Особого выбора не было.

— Ступай, — сказала она. — И не пытайся за нами следить.

Йонас сгреб ее за руку выше локтя и повел по дороге. Не к гавани, куда они с Ником собирались, а прочь. После вчерашней грозы на дороге еще не высохли грязные лужи. Йонас уже через плечо обернулся к молодому оранийцу и мрачно сказал:

— Потащишься следом, и уговору конец. Принцесса останется у меня, а тебя я зарежу. Так что дуй домой — там безопасно!

И Ник остался стоять, задыхаясь от бессильной ярости, сжимая бесполезные кулаки и глядя, как Йонас чуть не волоком тащил Клео прочь. Лицо юноши по цвету не отличалось от рыжих волос. Клео все оглядывалась на него, пока он не сделался всего лишь точкой вдалеке…

— Куда ты меня ведешь? — спросила она.

— Заткнись.

Клео с шипением перевела дух.

— Ника здесь больше нет, — сказала она. — Грозить некому.

— И ты собралась меня изводить? Ох, не советую, принцесса. Результат может очень тебе не понравиться…

— Даже странно, что ты употребляешь мой титул, — заметила Клео. — Видно же, что не питаешь к нему уважения.

— А как мне тебя еще называть? Просто Клео?

Она глянула на него с нескрываемым отвращением:

— Так меня зовут только друзья.

Йонас хмуро покосился на нее:

— Тогда я точно не стану тебя так звать. Нет уж, пускай будет «принцесса». Или, может быть, «ваше высочество». Буду говорить и каждый раз вспоминать, какой высокородной и могущественной ты себя чувствуешь, общаясь с ничтожным дикарем вроде меня.

— Вот ведь затвердил: «дикарь» да «дикарь»! Не дает тебе это слово покоя. Почему, интересно знать? Боишься, что это правда? Или тебе кажется, что оно не вяжется с твоей изысканной утонченностью?

— Может, заткнешься, наконец? Или как? А то я кляп-то живо сооружу…

Клео некоторое время молчала, потом снова спросила:

— Куда ты меня ведешь?

— Опять начинается! — простонал Йонас. — Болтливые же нынче принцессы пошли…

Клео стремительно соображала.

— Ты хочешь использовать меня, чтобы выманить у моего отца денег, ведь правда?

— Не совсем. Скоро война будет, принцесса. Ты знала хоть?

Она ахнула:

— Война?..

— Между Лимеросом в союзе с Пелсией — и твоим в полном смысле слова драгоценным Ораносом. Двое на одного, так что исход предсказуем. И я имею основания полагать, что известие о твоем высочайшем присутствии в моей стране способно кончить дело быстро и без кровопролития.

Клео представила себе такой вариант развития событий, и голова у нее пошла кругом. Она, конечно, была наслышана о брожениях в Пелсии, но чтобы война?..

Вслух она сказала:

— Плохо верится, чтобы тебя волновала возможность предотвратить кровопролитие. Мне почему-то кажется, что ты из тех, кто рад проливать ее при малейшей возможности!

Йонас ответил:

— Плевал я на то, что ты обо мне думаешь.

— Значит, намерен использовать дочь в противостоянии с отцом? Заложницей сделать?.. Да меня тошнит от тебя!

Его сильные пальцы болезненно стиснули ее руку.

— Я сейчас любые деньги отдал бы за то, чтобы заткнуть тебе рот! Так что умолкни, принцесса, не то я тебе язык отрежу! И сделаю это с большим удовольствием!

Клео замолчала и некоторое время шла настолько послушно и кротко, насколько вообще была способна. Деревня давно осталась в стороне, а дорога сузилась и превратилась в расквашенную тропинку. Бурый кролик проскочил перед ними и спрятался на лугу, где стояла высокая трава, на удивление зеленая среди по-осеннему выцветшего, безрадостного пейзажа. Клео больше ни о чем не расспрашивала своего похитителя, понимая, что ответов все равно не добьется, а вот язык у нее только один, и рисковать им она не собиралась.

В конце концов Йонаса убаюкала ее кажущаяся покорность, и он выпустил ее руку. Всего на миг — просто лоб вытереть.

Клео без малейшего промедления рванулась прочь. Двигаясь едва ли не проворнее того кролика, бросилась бежать через луг. Лишь бы добраться до леса на той стороне! В нем она могла бы прятаться до самого вечера. А потом добралась бы до гавани. А там и домой…

Но прежде чем опушка успела существенно приблизиться, Йонас ее нагнал. Дотянувшись, схватил Клео за шиворот и как следует рванул. С разбега остановившись в высокой траве, принцесса не удержала равновесия, споткнулась, упала… и ударилась головой о камень, торчавший из земли.

Тьма окутала Клео сразу и плотно.

Йонас всегда считал, что принцессам полагается быть тихими, вежливыми и легкоуправляемыми. Покамест Клейона Беллос не продемонстрировала ни единого качества из перечисленных. Взять хоть Лэлию, дочь вождя! Она проводила большую часть дня, либо исполняя похотливые танцы, либо упражняясь со своими питомицами. Но по сравнению с этой Клео даже Лэлия выглядела скромницей и тихоней!

Клео была сущая змея. Один раз он сделал ошибку — недооценил ее. Больше это не повторится.

Гоняясь за ней по буеракам, Йонас подвернул лодыжку и теперь изнемогал от боли и ярости. Если она насмерть расшибла себе голову и сейчас он увидит на камне ее кровь… кстати, это был не просто камень, а старинное, траченное непогодами изваяние в форме колеса… так вот, он похлопает в ладоши и порадуется, глядя, как растекаются никчемные мозги оранийской принцессы…

Перво-наперво, однако, он нагнулся и ощупал больную лодыжку, убеждаясь, что она, по крайней мере, не сломана. Потом раздраженно склонился над Клео:

— Просыпайся давай! Разлеглась тут!

Она не шевелилась.

Не зная, что делать, Йонас стал рассматривать ее лицо. Слов нет, очень хороша собой. Пожалуй, перед ним была самая красивая девушка из всех, каких он до сих пор видел. Что ж, зло способно надеть любую личину. Даже такую прекрасную.

— Вставай, говорю! — требовательно повторил Йонас.

С этими словами он толкнул ее ногой, но Клео не отозвалась.

Йонас вслух выругался и присел на корточки. Кинжал мешал ему, и он воткнул его в землю, чтобы освободить вторую руку. Потом ощупал горло Клео, ища пульс.

Пальцы ощутили уверенные толчки.

— А жалко, — проворчал Йонас, хотя на самом деле у него гора с плеч свалилась.

Он отвел со лба Клео шелковистые пряди и снова стал вглядываться в ее лицо. Принцесса была невелика ростом, на добрый фут меньше его самого, да и разница в весе у них фунтов семьдесят, если не больше. Ее платье цвета лаванды сработано из тончайшего шелка; Йонас такой ткани никогда прежде даже близко не видел. В ушах у нее поблескивали крохотные голубые сапфиры, на пальце красовалось кольцо, вырезанное из какого-то зеленого камня, но больше никаких драгоценностей он не заметил. Что ж, умно; если бы она явилась сюда вся в золоте, это только привлекло бы внимание воришек. Опять же в отличие от Лэлии, принцесса совершенно не красилась… тем не менее на щеках у нее играл нежный румянец, поцелуй солнца, а губы соперничали с алыми розами. Беспомощная, она лежала в траве и была совсем не похожа на этакую холодную, богатую, самодовольную сучку, которой он уже привык ее считать…

Но вот наконец ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза.

— Пора вставать, ваше высочество, — сказал Йонас. — Сладко ли почивали?

Едва договорив, он шарахнулся назад: в подбородок ему глянуло лезвие его же кинжала.

— Прочь от меня! — зарычала принцесса.

Повторять не понадобилось. Йонас поспешно отодвинулся, только удивляясь про себя, как она умудрилась вытащить воткнутый в землю кинжал — а он и не заметил. Вот так: он было уверился, что по большому счету девушка беззащитна, но оказалось, великолепная змея лишь ждала случая пустить в ход клыки.

Клео неловко поднялась, держа перед собой клинок, и отступила за каменное колесо.

Йонас бдительно следил за ней.

— Взяла мой кинжал…

— Кинжал Эрона.

— Кто нашел, тому и принадлежит. А я отыскал его в горле своего брата!

Жесткий взгляд принцессы вдруг затуманился, на ее глазах блеснули слезы.

Йонас фыркнул:

— Только не пытайся меня уверить, будто в самом деле расчувствовалась…

— В самом деле! — Голос Клео сорвался.

— Твой дружок, государь Эрон, убил его без малейшего колебания. А ты, невзирая на это, согласилась выйти за него замуж. Так ведь?

Она рассмеялась. Очень невесело.

— Эрона я презираю! И наша помолвка состоялась не по моей воле!

— Очень интересно…

Ее взгляд снова стал жестким.

— Вот как?

— Ты должна стать женой человека, которого презираешь. Как мне не порадоваться?

— Рада, что мое несчастье скрасит тебе этот день. — Клео зло смотрела на Йонаса. — Как бы то ни было, нож теперь у меня. Только попробуй подойти — мигом в сердце всажу!

Йонас мрачно кивнул:

— Верно, мое оружие у тебя. Теперь ты грозна и беспощадна, не так ли? Полагаю, мне следует испугаться…

Он сидел на корточках футах в шести от нее. Клео крепко держала острый кинжал.

— Расскажи мне об этой войне против Ораноса. Какую цель вы преследуете?

— Хотим взять вашу драгоценную страну и поровну разделить между Пелсией и Лимеросом. Вы слишком разбогатели, а мы нищие. И все из-за жадности, которую твоя страна проявила сто лет назад. Поэтому мы намерены взять ваши богатства себе!

— Этому не бывать, — сказала Клео. — Мой отец никогда не пойдет на попятный.

— Вот тут-то, — сказал Йонас, — нам и пригодится его сокровище, любимица-дочка. Я еду с вождем Базилием и буду присутствовать на его встрече с твоим отцом. Поглядим, что он скажет. Может, его не очень и опечалит утрата младшей дочери: у него же есть старшая, престолонаследница по закону. Принцесса Эмилия нам, конечно, пригодилась бы еще лучше, да вот беда — в Пелсии ее нет… Так вот, ваше высочество, мне любопытно: тебя-то какая нелегкая сюда занесла?

— Не твое дело, — прошипела Клео.

Он сдвинул брови:

— А я вроде слышал, будто ты просила своего приятеля продолжить поиски Хранительницы? Что еще за чепуха такая?

Прекрасное лицо исказилось самым неприятным образом.

— Не твое дело, — повторила она и добавила: — Дикарь.

Йонас проглотил оскорбление.

— Дай сюда кинжал, не то порежешься.

Она ткнула клинком в его сторону:

— И вовсе не собираюсь я резаться! А вот тебя располосую, только посмей подойти!

По мнению Йонаса, язык этой девки был в тысячу раз опасней любого оружия, какое могло попасть ей в руки. Он был готов спорить, что Клео никогда прежде даже не держала кинжала. Тем не менее не спускал с нее настороженных глаз. Еще и потому, что эта дрянь была так непередаваемо хороша…

— Ладно, хватит дурью мучиться, — сказал он вслух.

Вскочив, он схватил принцессу за оба запястья и легко выбил у нее кинжал. Потом толкнул ее назад, опрокинул на спину и распластал на каменном колесе, продолжая держать Клео за руки и прижимая ее всем весом своего тела.

Принцесса смотрела на него снизу вверх, в ее глазах мешались ярость и тревога.

— Слезь с меня, животное! Мне больно!

— Разжалобить думаешь? Нет у меня никакого сострадания к таким тварям, как ты!

Йонас перехватил одной рукой оба тонких запястья, а другой надавил на горло принцессы и, глядя ей в глаза, наконец-то с удовлетворением увидел в них зарождающийся страх. Кажется, решила, что он вознамерился пойти против собственного обещания и забрать ее жизнь!

Он сильней придавил ее. Девушку, что стояла подле своего жениха, пока его брат истекал кровью.

— Так что ты делаешь в Пелсии? — спросил он с угрозой. — Шпионишь для своего отца?

Ее глаза, и без того огромные, сделались еще больше.

— Шпионить? Я?.. С ума сошел?

— Это не ответ!

— Я здесь не для того, чтобы вынюхивать, недоумок! Это просто смешно!

— Тогда для чего? Что ты имела в виду, когда посылала того рыжего на поиски Хранительницы? Говори! — зарычал он, вплотную приблизив свое лицо к ее. Принцесса часто дышала, ее теплое дыхание сладостно обдавало кожу. — Говори, не то пожалеешь!

— Я здесь ради сестры, — наконец выговорила Клео. Она глядела ему в глаза, и он не взялся бы с ходу утверждать, что она лгала ему.

— Ради сестры? — переспросил он.

— Есть легенда о ссыльной Хранительнице, что живет в Пелсии. У нее виноградные зернышки, напитанные исцеляющей земляной магией…

Йонас закатил глаза:

— Хочешь, чтобы я поверил, будто ты разыскиваешь Хранительницу? Может, еще и за радугами гоняешься?

За насмешки она отплатила ему испепеляющим взглядом.

— И погонюсь, если придется. Мою сестру убивает какая-то ужасная хворь. Она при смерти, и никому не удается помочь ей. И я нарушила волю отца, чтобы попытаться отыскать Хранительницу и молить ее о помощи…

Йонас обдумал эту историю, звучавшую довольно-таки дико, и выделил из нее нечто вменяемое.

— Ого! — сказал он. — Так оранийская наследница умирает!

— Полагаю, ты в восторге…

— Считаешь?

— Ты ведь торжествуешь, если мне больно. Возлагаешь на меня вину за гибель брата, а теперь тебе стало известно, что моя сестра лежит на смертном одре и я ничего не могу для нее сделать!

Слезы набухали в уголках ее глаз.

Йонас пристально смотрел на нее, ища знаки очередного обмана.

— Не веришь, — с отчаянием в голосе выговорила она. — Все пытаешься высмотреть во мне какое-то зло. А его нет! — Клео судорожно вздохнула. — Нет никакого зла!

На первый взгляд она казалась такой маленькой и хрупкой, но Йонас уже знал, что за нежной личиной таится огненный стержень, готовый опалить всякого, кто подберется слишком близко. Йонас и теперь чувствовал его жар, и это удивляло. Девчонка вообще его поражала…

— Собрался что-то сказать? — поинтересовалась она. — Или в гляделки будем играть?

…А глаза у нее были сине-зеленые — утонуть можно.

Йонас поднялся так резко, что подвернутая лодыжка недовольно отозвалась. Следующим движением он поставил на ноги Клео — и проделал это не особенно ласково. Принцесса пошатнулась, не сразу обретя равновесие. Ей, впрочем, повезло: после падения и потери сознания у нее лишь слегка кружилась голова. Могло кончиться куда хуже!

Йонас молча подхватил кинжал и сунул его в кожаные ножны на поясе. Затем потащил принцессу обратно к дороге.

— Куда ты меня ведешь? — спросила Клео, тем самым начиная новый круг их, с позволения сказать, разговора.

— В тихое и надежное место, где можно будет больше не опасаться твоих выходок. Надо было тебе, ваше высочество, пустить в ход кинжал и убить меня, пока возможность была! Потому что больше ты от меня не сбежишь!

Глаза Клео снова разгорелись огнем.

— В следующий раз я тебя не моргнув прирежу…

Йонас холодно улыбнулся:

— Посмотрим…

В итоге, добравшись до участка земли, что принадлежал Фелиции и ее мужу, он завел Клео в хлев, где пасшуюся скотину укрывали от бурь, и связал ей спереди руки, а на ногу надел цепь — длинную, чтобы могла двигаться, но не сбежать. Клео отчаянно бранилась и силилась отбиваться. Ее сопротивление не слишком задержало его.

— Я знаю, ты меня ненавидишь!

В глазах Клео блестели слезы. Ее снедал такой гнев, что для страха временами не оставалось места.

— Ненавидеть тебя? — хмыкнул Йонас. — По-твоему, у меня нет права на это?

— Я сама себя ненавижу за то, что с твоим братом случилось! Мне страшно жаль, что Эрон такое сделал! Твой брат Томас не заслуживал смерти!

— Ты так говоришь, пытаясь спастись…

— Не только! — наполовину согласилась она.

Ее честность заставила его рассмеяться.

— Ты по-прежнему думаешь, что я тебе что-нибудь сделаю…

— Уже сделал!

— Если сравнивать с обычным образом жизни вашего высочества, тут что угодно за жестокое притеснение сойдет. Однако тебе ничто не грозит.

— И надолго я здесь?

— На несколько дней. Самое большее — на неделю.

Клео с ужасом оглядела хлев.

— Здесь?..

— Моя сестра с мужем согласились за тобой присмотреть. Ее друзья станут сторожить дверь, на случай если вздумаешь сбежать. Тебе каждый день будут приносить пищу и воду. — Он ткнул подбородком влево. — Вон там выкопали яму, чтобы ваше высочество могли справлять свои нужды. Конечно, не золотой с самоцветами ночной горшок, но для дела сойдет… По нашим пелсийским меркам — роскошные условия, принцесса. Ты и вообразить себе не можешь…

— Только жуткий дикарь вроде тебя может держать меня в подобном месте. Отец тебе за это голову снимет!

Йонас вновь схватил ее за горло и притиснул к стене.

— Я тебе не дикарь! — зарычал он. — И не язычник!

— А я — не злобная сучка, радующаяся чужим смертям!

— Несколько дней без роскоши не очень-то тебе повредят. Скорее, на пользу пойдут.

Ее аквамариновые глаза опасно сверкнули.

— Очень надеюсь, что по дороге в Оранос тебя волки сожрут!

Йонас примерно такого ответа и ждал. Иная реакция его бы, пожалуй, разочаровала.

Уже шагая к двери, он обернулся через плечо:

— Скоро увидимся, ваше высочество. Не скучай…