Обреченные королевства

ГЛАВА 34 ОРАНОС

После взрыва, который начисто вынес внутренние ворота, повсюду воцарился хаос. Клео не удалось толком предаться горю, не получилось преклонить колени и как следует оплакать кончину сестры. Выбора не было — пришлось бежать, потому что во дворец ворвались враги.

Они с Ником мчались по коридору, преследуемые криками ужаса и яростным лязгом мечей. Клео изо всех сил цеплялась за руку юноши.

— Ник, что нам делать?

Совершенно взмокший молодой придворный смотрел только вперед.

— Я должен найти Миру… Нам нужно… Не знаю. Хочу помочь. Я хочу драться, но твой отец наверняка желает, чтобы я сберег и тебя, и свою сестру…

— Как? Как мы можем уберечься теперь?

Ник мрачно тряхнул головой:

— Надо спрятаться. А как только представится возможность — бежать.

— Мне необходимо к отцу!

Ник кивнул, потом вполголоса выругался. С другой стороны коридора навстречу им спешил Эрон. Подбежав вплотную, схватил Ника за грудки.

— Они повсюду! — завопил Эрон. — Да поможет нам богиня! Они устроили взрыв и проникли внутрь…

— Ты в порядке? — помимо воли спросила Клео. У юного царедворца под левым глазом кровоточил порез.

— Кто-то меня схватил… Я стал драться и вырвался… Взял вот это, чтобы защититься…

В правой руке у него был зажат окровавленный кинжал. Перед умственным взором Клео тотчас пронесся образ убийцы Томаса Агеллона, и горло перехватил спазм. Усилием воли она отодвинула страшное воспоминание.

Эрон стоял совсем рядом, и она почувствовала, что его дыхание отдавало вином.

— Да ты пьян!

Он пожал плечами:

— Разве только чуть-чуть…

Клео с отвращением скривила губы:

— Едва рассвело, а ты уже налакался!

Он пропустил эти слова мимо ушей:

— И что нам теперь делать?

— Ник хочет разыскать Миру… Чтобы мы все потом спрятались.

— По-моему, идея отличная. А как твоя старшая сестра?

— Эмилия… она… она умерла, — кое-как выдавила Клео.

Ник плотнее притянул ее к себе.

Лицо Эрона, опухшее от вина, резко побледнело.

— Нет, Клео, нет! Поверить не могу!..

Клео тяжело вздохнула:

— Нет времени… Не надо пока об этом, хорошо? Она ушла, и теперь я больше ничего не могу для нее сделать. Самим бы выжить… А еще я должна отыскать отца! — Она посмотрела на Ника. — Ты беги за Мирой. Встретимся в коридоре у лестницы наверх через пятнадцать минут. Если нас там не будет, не жди, прячьтесь с Мирой, где сможете. Наверху полно комнат… Выберите одну и сидите тихо, как мыши. Замок очень велик, и эта осада — не навсегда…

Ник указал на Эрона:

— Ты уверена, что он сойдет? Как защитник?..

— Придется ему сойти, — ответила Клео.

Ник кивнул:

— Значит, скоро увидимся. Ты осторожнее, Клео!

И, быстро чмокнув ее в щеку, юноша повернулся и умчался по коридору.

— Может, нам лучше держаться с ним, — предложил Эрон. — Чем нас будет больше, тем безопаснее…

— Как бы не наоборот, — возразила Клео. — Толпой мы быстрее внимание привлечем.

Она пыталась превозмочь горе и страх и размышлять здраво. План действий покамест вырисовывался только один. Найти короля — и потом отсидеться где-нибудь, пока все не уляжется. Если оранийцам не удастся отбиться, значит, придется искать способ побега из дворца — и отправляться в изгнание, пока не представится возможность восстановить справедливость. Еще Клео надеялась, что у ее отца-короля имелся план получше. Так или иначе, первейшая цель одна — остаться в живых. А там посмотрим.

Эрон с ней спорить не стал. Некоторое время они молча бежали рядом хитросплетениями коридоров. Завернув за очередной угол, Клео резко остановилась, едва не потеряв равновесие.

После чего, лишившись дара речи, смотрела на старого знакомого, что стоял перед ними с мечом в руках.

— Вот так так, — сказал принц Магнус. — Я ее повсюду ищу, а она навстречу бежит!

Клео окатило ледяной волной ужаса. Все, что она сейчас видела перед собой, — это меч Магнуса, высовывающийся из груди Теона.

— Ты кто? — требовательно спросил Эрон.

— Я? — Магнус чуть склонил голову набок. — Я — Магнус Лукас Дамора, кронпринц и наследник трона Лимероса. Сам-то ты кто?

Эрон сморгнул: не всякий день приходится разговаривать с царственной особой из такого великого дома, пусть даже он враг.

— Я — государь Эрон Лагарис…

Принц в ответ слегка улыбнулся:

— Да, я кое-что о тебе слышал. Ты, государь Эрон, вообще-то, у нас знаменитость. Убил сына виноторговца и тем стронул всю лавину, правильно я понимаю?

Эрон нервно ответил:

— Я защищался…

— Разумеется. Кто бы сомневался. — Неприятная улыбка Магнуса сделалась шире. — А еще, насколько мне известно, ты вроде помолвлен с принцессой Клейоной. Это так?

Эрон выпрямился:

— Именно.

— Какая прелестная ситуация, — пробормотал лимерийский принц. И перевел взгляд на Клео, которая еле удерживалась, чтобы не шарахнуться прочь, подальше от этого страшного человека. — Полагаю, ты уже поняла, что замок наш. И мы отсюда уже никуда не уйдем. Так что сдавайся!

— Тебе? — вырвалось у Клео помимо какой-либо осознанной мысли. — Никогда!

Он сжал зубы:

— Да ладно, принцесса. Верно, в не очень давно минувшие времена между нами не все было гладко, но сейчас не вижу причин, почему бы тебе не проявить добронравие…

— У меня есть миллион причин, чтобы ты никогда и никакого добронравия от меня не дождался!

— Принцесса, не стоит грубить тем, кто пришел погостить в твоей стране. Я здесь и сейчас предлагаю тебе руку дружбы.

Ее щеки жарко вспыхнули.

— Ты нагло вламываешься в мой дом и еще дерзаешь обращаться со мной, как с несмышленым ребенком?

— Если тебе угодно все понимать именно так, что ж, приношу искренние извинения. Мой отец будет рад наконец с тобой познакомиться. Все и так очень непросто, следует ли усугублять? Один раз мне не удалось доставить тебя к нему. Второго раза я постараюсь не допустить.

Клео вцепилась в руку Эрона, ожидая, чтобы тот что-нибудь сделал, сказал. Обнаружил под внешним обликом себялюбивого пьяницы истинного героя, которому она простила бы все, все былые непотребства.

— Принц прав, — хмуро выговорил Эрон. — Если мы хотим остаться в живых, нужно сделать, как он велит. Мы должны сдаться.

Клео окатила его взглядом, полным ледяной ярости:

— Ты до того жалок, что меня сейчас стошнит…

— Ох, только не рассказывай мне, что еще замуж выйти не успела, а уже ссоришься с женихом… — Магнус скривил губы в улыбке. — Так, чего доброго, рухнут все мои идеалы верной любви!

Клео повернулась к этому чудовищу.

— Нет, — сказала она. — Человека, которого я любила, убил ты. Прямо у меня на глазах.

Он непонимающе смотрел на нее, потом в темных глазах вспыхнула догадка, и Магнус нахмурился:

— Я говорил ему, чтобы отступил.

— Он защищал меня! — Нижняя губа Клео неудержимо дрожала. — А ты его убил!

Морщина между бровей, так не вязавшаяся с его обычным ледяным безразличием, чуть углубилась.

— Погодите-ка, — встрял Эрон. — Мы о чем вообще говорим?

Клео не обратила внимания на его слова и заставила себя говорить ровным голосом:

— Принц Магнус…

— Да, принцесса Клейона?

— Я хочу, чтобы ты передал своему отцу послание от меня.

— Ты можешь все сказать и сама, но что ж… Какое послание?

— Скажи, что его сын опять оплошал.

Клео развернулась и во всю прыть кинулась прочь. Никто лучше ее не знал запутанных переходов оранийского замка. Спустя некоторое время сзади раздался полный бессильной ярости рев: принц Магнус потерял ее из виду.

В другое время и в другом месте принцесса, пожалуй, даже улыбнулась бы своей маленькой победе. Присутствовала, правда, легкая нотка сожаления, ведь она бросила Эрона там одного, но это нетрудно пережить. Раз уж он так легко соглашался сдаться лимерийцам, пускай капитулирует: возможность у него еще есть. Но только без нее!

Спереди раздались гневные крики и лязг оружия, Клео замерла, прижимаясь к стене. Туда нельзя. Придется искать другой путь. И найти, во что бы то ни стало отыскать отца…

Стоило завернуть за угол, как сильная рука ухватила ее за волосы и дернула так, что казалось, еще немного — и вырвала бы их с корнями. Клео отчаянно завизжала и попыталась пнуть ногой или оцарапать нападавшего.

На нее с любопытством взирал лимерийский солдат.

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? — спросил он. Клео смотрела на его меч, с которого на мраморный пол капала кровь. — Прелестная малютка, а ну-ка постой…

— Руки прочь!.. — зарычала она. — Не то ты покойник!

Он рассмеялся:

— А ты, оказывается, с норовом! Это по мне. Надолго тебя не хватит, но…

И тут, как ни странно, он разжал пятерню и, шатаясь, сделал шаг вперед. Краем глаза Клео заметила, как начал валиться его товарищ; оба рухнули на пол одновременно и залили его кровью.

Над ними стоял король Корвин. Его лицо было искажено яростью, в руке — меч, окровавленный по самую рукоять.

— Отец! — ахнула девушка.

— Здесь опасно… — Король схватил ее за руку выше локтя и почти силком потащил прочь по коридору.

— Я искала тебя! Эти люди… они…

— Я все знаю. Такого не должно было случиться… — Король тихо выругался. — Не знаю, каким образом они одолели ворота!

— Говорят, они были усилены охранительным заклятием ведьмы… Это правда?

Он повернулся к ней, и у Клео екнуло сердце: отец не остался невредимым в бою. На виске кровоточил глубокий порез, по щеке сбегали багровые капли.

— Да, — сказал он дочери. — Были.

Дожив до своих лет, Клео никогда даже не подозревала, что отец верил в магию или в существование ведьм. После смерти матери он отвернулся от богини, утратив былую набожность; собственно, поэтому Клео ни о чем таком его и не спрашивала. А теперь жалела, что вовремя не выведала правды.

Король привел ее в небольшую комнату в конце коридора, закрыл дверь и подпер ту собственной спиной. Здесь имелось лишь маленькое оконце, едва пропускавшее свет.

— Благодарение богине, я тебя все-таки нашла, — сказала Клео, позволив себе толику облегчения. — Нам бы еще добраться до Ника с Мирой! А потом спрятаться, пока не подвернется случай бежать…

Король Корвин покачал головой:

— Мне нельзя бежать, Клео. И Эмилию мы здесь одну бросить не можем…

Вот тут у нее ручьем хлынули слезы, не пролитые тогда ночью в комнате сестры.

— Ее больше нет, — всхлипывала принцесса. — Она ушла… умерла… Я ее обнаружила… — Дыхание перехватывало, она не могла говорить. — Она… мертва…

Горе исказило черты короля и вместе с ним нечто еще более темное и безнадежное.

— Я оказался неправ, Клео, прости меня. Я должен был послать людей в Пелсию, чтобы они разыскали Хранительницу, о которой ты говорила. Должен был поверить: то, о чем ты твердила, вправду возможно. Должен был помочь спасти ее от смерти…

Что она могла на это ответить? В самом деле — хорошо бы он поступил именно так. Пока имелось время.

— Теперь слишком поздно, — только и выговорила она.

Король вдруг протянул руку, взял ее за плечо и так стиснул, что у нее вырвался болезненный вскрик. Эта боль сработала как пощечина, способная прекратить слезы и вернуть способность рассуждать здраво.

— Ты обязана быть сильной, Клео, — прерывающимся голосом произнес король. — Ты теперь — наследница моего трона.

Мир перевернулся вверх дном. Об этом подумать ей было как-то недосуг.

— Я пытаюсь, отец…

— Девочка моя, милая, у тебя уже другого выхода нет: ты должна быть сильной. Ради меня, ради Ораноса, ради всего, что тебе дорого!

На Клео накатила такая паника, что ей чуть не стало физически плохо.

— Нам нужно уходить, — сказала она. — Прямо сейчас.

На лице короля отразилась глубокая боль, а глаза светились от слез.

— Как все неправильно, — проговорил он. — Я был невероятным глупцом. Слепым глупцом. Все мог предотвратить… А теперь поздно…

— Нет! — перебила она. — Не поздно! Не говори так!

Он покачал головой:

— Они одержат победу, Клео. И заберут все. Но ты должна найти способ все вернуть!

Принцесса в смятении смотрела на отца.

— О чем ты?

По лбу у него тек пот. Пошарив у шеи, король вытащил из-под рубашки длинную золотую цепочку и рывком разорвал. Сняв с нее золотое кольцо с пурпурным камнем, он втиснул его Клео в ладонь.

— Возьми!

— Что это за перстень?

— Он принадлежал твоей матери. Она всегда верила, что он способен помочь с поисками Родичей.

— Родичей, — выдохнула Клео. Ей тотчас вспомнились рассказы Эйрин о четырех кристаллах, заключавших в себе сущность элементалей. Их стащили будущие богини и поделили между собой. Огонь и воздух, земля и вода… — Но каким образом моей матери могло достаться такое кольцо?..

— Оно из поколения в поколение передавалось в ее роду. Его первым владельцем был мужчина, имевший, как говорят, любовную связь с волшебницей… С тех пор минуло столько лет, что все превратилось в легенду. Твоя мать, однако, верила, что легенда правдива. Я собирался отдать кольцо Эмилии в день ее свадьбы… — Его голос предательски дрогнул. — Но раз этому уже не бывать, я решил, что буду сам хранить его… Теперь твоя очередь. Если сумеешь отыскать Родичей, станешь достаточно могущественной, чтобы отвоевать королевство у врагов, ищущих его гибели…

Клео смотрела на него снизу вверх, крепко сжимая кольцо.

— А я и не знала, что ты в магию веришь…

— И тем не менее, Клео. Я верил даже тогда, когда… не верил. Потому что твоя мать в ней не сомневалась. — Он улыбнулся дочери, но в улыбке сквозила боль. — Только, пожалуйста, будь осторожна. Я не знаю, каким оружием король Гай вынес ворота, но в любом случае оно могущественно и опасно…

— Отец, нам пора, — настойчиво продолжала Клео. — Мы отыщем Родичей вместе. И королевство освободим вдвоем!

Он коснулся ладонью ее щеки. Во взгляде короля была саднящая печаль.

— Хотел бы я, чтобы это было возможно…

— Ты это о… — Клео хотела сказать «о чем», но осеклась. Он стоял, прижавшись к стене… стоял как-то неправильно, нехорошо. Его свободная рука стискивала бок. Взгляд Клео переполз на пол, и она наконец-то разглядела там порядочную лужицу крови.

Ее взгляд вновь метнулся к его лицу.

— Нет!.. — выдохнула она.

— Я убил того, кто меня пырнул, — покачал головой король Корвин. — Какое-никакое, а утешение.

— Тебе нужна помощь! Надо позвать лекаря!..

— Слишком поздно.

Трясущейся рукой Клео тронула его бок и обнаружила, что одежда отца промокла от крови. Новая волна боли и безысходности захлестнула ее.

— Нет, отец, пожалуйста, нет… Ты не можешь покинуть меня! Нет, нет, только не так!..

Он начал оседать, сползая по стене. Клео обхватила его, силясь поддержать, подпереть.

— Я знаю, — проговорил он, — из тебя получится удивительная королева…

Клео мало что видела перед собой — таким потоком текли из глаз слезы.

— Нет, нет, — только и твердила она. — Не покидай меня…

— Я люблю тебя. — Голос короля угасал, ему требовалось все большее усилие для того, чтобы говорить. — И всегда буду любить. Будь мудрее меня. Возглавь Оранос и веди его лучше, чем удавалось мне. Восстанови прежнюю славу. И верь в магию… не сомневайся в ней, дочь моя. Я знаю — она только и ждет, чтобы ты ее обнаружила.

— Нет, — в отчаянии шептала принцесса. — Не уходи от меня. Ты так нужен мне…

Ее сил все-таки не хватило: тяжелое тело выскользнуло из рук Клео на каменный пол. На миг его ладонь вновь до боли стиснула ее плечо… потом пальцы разжались и обмякли.

Жизнь покинула короля Корвина.

Клео зажала рукой себе рот, чтобы не завопить в голос от горя и отчаяния. Она повалилась на пол, подтянула колени к груди, обхватила их руками и стала раскачиваться взад-вперед. В горле стоял комом не выпущенный наружу крик, она почти задыхалась. Потом Клео принялась хвататься за тело отца, словно пытаясь его задержать, хотя умом понимала — удерживать уже некого, папа ушел навсегда.

— Я люблю тебя, — повторяла она. — Я очень тебя люблю…

Король Корвин не сдался лимерийцам. Уступи он, всего этого можно было бы избежать…

Думая так, Клео в то же время понимала умом: если это и правда, то уж точно не вся. Король Гай, владыка Лимероса, был кровавым тираном. Этот злой человек готов убить всякого, кто осмеливался встать у него на пути. Принцесса со всей определенностью знала: даже если бы отец попытался отступить с дороги, пытаясь избежать кровопролития и насилия, Гай все равно не оставил бы его в живых. Чтобы в будущем угрозы не представлял…

Клео прижималась к телу отца, устроив голову у него на плече. Как в детстве, когда ей требовалось утешение в пустяковых детских горестях, будь то обида на сверстника или ободранная коленка. Отец тогда крепко обнимал ее, уверяя: все будет хорошо. Боль минует. Все заживет…

…И вот теперь случилось такое, что уже не заживет. Никогда. На Клео разом обрушилось столько несчастий, столько жестоких потерь, что у нее словно кусок сердца живьем выдрали из груди, оставив кровавую рану. Она останется здесь, в этой комнате… и пускай принц Магнус ее здесь найдет. Пусть отыщет — и пронзит мечом, позволив найти успокоение… забвение…

Однако спустя всего несколько минут в голове Клео зазвучал голос сестры: Эмилия призывала ее быть сильной. Клео даже слегка возмутилась. Чего от нее хотели? Как она сумеет быть сильной, когда у нее отняли решительно все? И всех, кто был ей дорог?..

Потом увидела перстень: она, оказывается, его выронила, сама того не заметив. Крупный аметист искрился и сверкал в луче тусклого света.

Она, Клео, была прямой наследницей охотника. Мужчины из Пелсии, что любил волшебницу Эву и спрятал Родичей после того, как соперницы-богини, одержимые местью и жадностью, уничтожили одна другую. Если отец говорил правду, это кольцо некогда принадлежало Эве. Именно с его помощью волшебница могла касаться Родичей, не подвергаясь влиянию их невероятного могущества…

Схватив кольцо, Клео надела его на средний палец левой руки.

Оно пришлось точно впору: как там и сидело.

Если этот перстень обладал силой, способной помочь отыскать Родичей, он даст ей и возможность использовать их магию, не испытав ее развращающего воздействия. С таким чародейством Клео сумеет отвоевать свое королевство у тех, кто сегодня не по праву отнял его…

Эта мысль постепенно осушила ее слезы и вернула ясность рассудку. Она не сдастся захватчикам. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Клео в последний раз вгляделась в черты отца, потом наклонилась и поцеловала его.

— Я буду сильной, — прошептала она. — Ради тебя. Ради Эмилии и Теона. Ради всего Ораноса… Клянусь, я буду сильной! Я заставлю их поплатиться за все, что они нам причинили!