Обыск с раздеванием

Глава 18

Блейд велел Марку остановиться в сотне метров от того места, на которое указывал GPS-маячок. Припарковав машину, мужчина вытащил ключ зажигания и открыл водительскую дверь. Рука Бочелли, легшая на предплечье, помешала ему выпрыгнуть из машины и бежать за Ники как одержимый, каким он себя и чувствовал.

— Я сомневаюсь, что Зак в курсе про GPS-маячок, но будь осторожен. На всякий случай.

Сжав зубы, Марк кивнул. Бочелли прав. Его простреленная башка не принесет Ники ни черта хорошего.

Медленно и бесшумно мужчины вышли из машины. Ночь была тихой, ясной, ничего не выражающей, ничего не объясняющей. Даже воздух как будто завис неподвижно.

Старый жилой дом, у которого они остановились, возможно, и был украшением этой улицы Лас-Вегаса, но когда-то давно. Выходы с парковки здания располагались с двух сторон. Высокие кустарники перед домом вели к крыльцу, покрытому шелушащейся краской и освещенному тусклым желтым светом фонаря. Заброшенный парк через улицу выглядел таким пустынным, что в нем могли водиться приведения.

«Они вошли в здание?» Марк бросил быстрый взгляд на Блейда.

— Я осмотрюсь внутри, — ответил тот на невысказанный вопрос Марка. — Вероятно, он там.

«Вместе с Ники, и собирается сделать с ней Бог знает что». Тревога разрывала Марка на куски. Салливан вспотел. «Проклятье, ему нельзя отвлекаться».

— Я с тобой.

Блейд проверил обойму пистолета, увидел, что та заполнена патронами, затем снова вставил ее со щелчком.

— Будет лучше, если мы разделимся, так что я иду внутрь. Ты остаешься снаружи на тот случай, если ублюдок еще не вошел в здание. Спрячься. Следи за всем подозрительным. Когда приедет подкрепление, отправь их внутрь.

Это имело смысл, даже если Марку это не особо нравилось.

— Хорошо. — Его голос хрипел, как скрипучая двадцатилетняя пластинка. Но он не мог не сказать следующее: — Слушай, верни Ники невредимой. Делай всё, что нужно...

Бочелли наклонил голову:

— Для тебя это больше, чем расследование.

Это не было вопросом, и Марк не собирался притворяться, что не понял.

— Гораздо больше.

Кивнув, Блейд с пистолетом в руке направился вдоль края света от фонаря и поднялся по крыльцу, мужчина и его черная кожаная куртка, казалось, растворились в ночи.

Марк осмотрелся в поисках места, где можно спрятаться, и ничего не нашел. Кусты перед зданием были заросшие, но не слишком большие, чтобы скрыть кого-то его комплекции. Он развернулся и осмотрел парк на предмет возможных мест для конспирации. Кроме как слиться со стволами деревьев или с травой, у него не было иных вариантов.

Ко всему прочему, он чувствовал, словно в его голове тикают часы, и разносится эхо мольбы Ники о помощи. Проклятье, он ненавидел беспомощность. Оружия у него нет, виновник скрывается...

Затем Марк услышал щелчок и ощутил давление холодного металла на своем затылке.

— Руки вверх, Викинг. Медленно.

«Зак». В словах мужчины слышалось презрение, Марк отступил на несколько шагов. «Черт возьми! Как ублюдок к нему подкрался?» Медленно подняв руки, Габриэль сглотнул:

— Где Ники?

— Где-то здесь рядом. Ты поможешь мне ее найти. Развернись.

Несмотря на пистолет, направленный в голову, Марк выдохнул с облегчением, когда повернулся к Заку. По крайней мере, Ники сумела сбежать и спрятаться. И он был уверен, что девушка продолжит прятаться, пока не прибудет помощь. Нужно отвлечь Зака.

— Я лучше прыгну в бурлящую кислоту, чем помогу тебе найти ее.

— Всё еще полон решимости поиграть в героя, да? — Зак навел на него оружие.

— Нет, просто хочу, чтобы Ники была в безопасности.

«Просто решил остановить тебя». Но он не мог напасть на Зака. Мужчина, находящийся на расстоянии метра, мог спокойно выстрелить и попасть Марку в сердце, прежде чем он сможет остановить этого вора.

— У нее не получится разрушить два года планирования и работы! — прорычал Зак.

«Два года? Верно, он отмывал деньги всё это время, а не Блейд». Марк застыл. Кусочки паззла встали на место. Зак не только столкнул лбами его и Бочелли, он приложил все усилия, чтобы подставить Блейда, когда занимался своими незаконными вещами.

В памяти всплыла фотография с изображением темноволосого преступника в кожаной куртке, трахающего Тиффани.

— Ты! Ты был тем козлом, который втянул мою бывшую жену глубоко в преступную жизнь!

— Бывшую жену?

— Тиффани. Высокая рыжеволосая из Тампы.

— О. Красивая девушка. Расчетливая. Мне нравилось, как работал ее мозг. А еще она потрясающе работала ртом, — Зак усмехнулся. — Значит передо мной Марк Салливан – простофиля, который не пошел ко дну. Не Марк Габриэль. Умно. Меня одурачили. — Он прищурился, сверкнув злым ликованием. — Ты знаешь, это была ее идея подставить тебя. Если бы она не была такой жадной и сентиментальной, всё получилось бы идеально, и ты гнил бы сейчас в тюрьме.

— Ты разрушил ее жизнь, мою жизнь, наш брак... ради какой-то жалкой кучки денег?

— Жалкой кучки денег? У меня есть миллионы. Наличными. Я припрятал их до поры до времени, и они просто дожидаются меня там, наверху. Как только я заберу их, обналичу последний перевод и избавлюсь от Ники, мы с дедушкой сможем уехать в любую точку мира, — прорычал Зак. — Кроме того, Тиффани была большой девочкой, и знала, на что идет.

— И ты её нагнул по полной. А то, что ты гей, еще одна большая ложь.

— Я проверяю преданность каждого. — Марк уставился на ублюдка, который притворялся другом Ники, он пожал плечами. — Мне не важно, какого они пола.

Марк поежился:

— Ты предал Ники, лгал, разрушил доверие между вами. У тебя стоит от мучений людей?

— Мне нужны деньги, чтобы помочь единственному оставшемуся в живых родственнику, — прорычал Зак. — И я не собираюсь отказываться от последнего перевода лишь потому, что какая-то шлюха-владелица ночного клуба хочет поиграть в прятки. Завтра последняя сделка по недвижимости будет закрыта, Ники окажется в могиле, а я – на другом конце света.

«Ничего из этого не случится, пока Марк дышит». Несмотря на то, что из-за этого его, скорее всего, пристрелят, он приготовился напасть на Зака и разбить его болтливый рот и большие идеи.

Зак отступил на шаг, снова поднял пистолет и направил его прямо в голову Марка.

— Стой на месте, — с предупреждением прорычал мужчина.

Марк сдерживал проклятья, отходя назад. «Черт! Он не сможет помочь Ники, если будет мертв».

— Твоя девушка прячется от меня. Посмотрим, есть ли у нас шанс изменить это. Ники! — закричал Зак. — У тебя одна минута, чтобы выйти, или я разнесу мозги твоего любовника по всему тротуару. Я начинаю считать. Пятьдесят девять, пятьдесят восемь...

За спиной Зака, Ники тихо выглянула из кустов перед заброшенным жилым домом. «Она была там всё это время?» Марк пытался сохранить бесстрастное выражение лица, но его сердце обливалось кровью от вида девушки. Белое платье испачкано грязью, волосы в диком черном беспорядке развеваются вокруг плеч. Ники откинула пряди от лица и бросила взгляд на спину Зака. Марк не смотрел прямо на девушку. Выдаст ее, и они оба умрут. Вместо этого, мужчина попытался осторожно покачать головой, надеясь, что Ники сможет добраться по темной улице до безопасного места и вызвать помощь.

Мгновение спустя их взгляды встретились. Девушка с дрожью сглотнула. Ее измученный взгляд, наполненный болью, сожалением, начинающимися слезами и решимостью, долго не отпускал его глаз. «Что она собралась делать?»

— Пятьдесят два, пятьдесят один... — продолжал Зак.

Боль пронзила грудь Марка. Помимо желания поймать Зака и связать его как индейку на День Благодарения, передав федералам, Марк до боли хотел обнять Ники, коснуться ее.

«Прости», — прошептала девушка.

Зак считал:

— Сорок восемь, сорок семь...

«За что?»

Затем с выражением сожаления на лице Ники отвела взгляд. Она выбралась из кустов, но вместо того, чтобы бежать в безопасное место, направилась вверх по крыльцу дома.

«Что за...? Марк понял бы, если бы она убежала прочь – что может сделать одинокая безоружная женщина? Но зачем она оставила его одного с сумасшедшим преступником-убийцей, который направил пистолет ему в голову и вел обратный отсчет его жизни, только чтобы побежать в его берлогу?»

Марк мысленно воспроизвел разговор с Заком... и его посетила ужасная мысль.

«Зак заявил, что деньги наверху, значит, Ники бросает его под автобус, чтобы забрать деньги себе? Нет, она не предаст его. Она однажды уже надрала ему задницу за такие мысли. Но... она хотела выкинуть дядю из бизнеса. Вопрос в том, насколько сильно?»

«Проклятье, он доверял ей. Доверял, да? Сегодня он начал это делать. Доверие было пока хрупким. И он не мог не задаться вопросом... Следует ли ему доверять ей? Не будет ли это фатальной ошибкой?»

«Была ли решимость на ее лице побуждением забрать деньги? Миллионы, как сказал Зак. Она на самом деле бросит его, чтобы разбогатеть?» Он не хотел в это верить.

«Но если это правда... дорогой Боже, Ники станет его Тиффани – только хуже. Ники не просто нанесет удар по гордости, она разобьет его сердце. Проклятье, он всегда западал на плохих. Но очень хотел верить, что Ники была исключением. Она должна им быть. Но... если она исключение, то почему бросила наедине с вооруженным преступником, чтобы убежать за кучей быстрых, грязных денег?»

Марк закрыл глаза, когда в его груди начала разрастаться боль. Агония, похожая на взрыв, разрывала всё внутри, сжигая надежду и оставляя от сердца лишь лохмотья. Он любил Ники, несмотря на попытки избежать этого, он собрал кусочки своего разбитого сердца и положил их к ее ногам.

«Она на самом деле выберет деньги вместо его жизни?»

— Тридцать четыре, тридцать три... — Зак засмеялся. — После того, как ты спас ей жизнь несколько раз, не похоже, что она собирается вернуть тебе должок, неудачник. Тридцать два...

Взгляд Зака говорил Марку, что он идиот. Марк понимал всю правдивость этого, ощущая, как скручивает от тревоги внутренности, а мозг пребывает в ошеломленном оцепенении. Последние тридцать секунд его жизни утекали, а ему было слишком больно, чтобы его это заботило.

В эти последние секунды он понял, что во время брака с Тиффани он всегда заботился о ней и хотел, чтобы она полагалась на него. Он стремился защищать ее, баловал, ведь она казалась такой хрупкой. Но Марк словно сдерживал часть себя. Что-то слишком агрессивное, слишком мужское, слишком приземленное, способное отпугнуть бывшую жену.

Однако он ничего не скрывал от Ники. Вообще-то, чем больше он пытался скрыть от нее, тем больше она вытаскивала наружу, не только своим телом, но своим светом. Они были похожи по темпераменту, интеллекту и твердости характера. И, в конце концов, ничто из того, что он выплеснул наружу, не отпугнуло девушку. Отношения с ней одновременно бросали ему вызов и обеспечивали столь необходимый мир.

Вот почему он запал на Ники: она была всем, в чем он нуждался – вплоть до того момента, пока не оставила его с вооруженным убийцей.

И это доказывало, что она легко может обойтись без него.

Тот, кто сказал, что правда ранит, точно знал, о чем говорит... даже если он был мастером преуменьшений. Это было не просто больно. Взрывоопасно, мучительно и безжалостно. «Боже, он не мог дышать».

— Двадцать пять, двадцать четыре... О, да сойдутся земля и небо. Каково чувствовать, что тебя по яйцам пнула женщина?

Марк заглушил насмешливый голос Зака в своей голове.

У него был миллион сожалений. Что он не понял кем на самом деле была Тиффани, пока это чуть не стоило ему всего. Что он спал, пока его мать истекала кровью в магазине. Что Керри была вынуждена выживать три адских года в приемной семье, пока он не смог ее забрать. Что никогда не увидит лица племянницы. Что никогда не скажет сестре: «До свидания».

Странно, он не сожалел о Ники. О ее двуличности, черт, да. Ее предательство ранило глубоко, в самую душу. Но о том, что был с ней, касался ее, узнал женщину, заставившую его почувствовать себя целым впервые в жизни... Пусть на короткое, драгоценное время, но он не мог сожалеть об этом.

— Четырнадцать, тринадцать... — Зак поднял бровь, обращаясь к Марку, — хочешь посчитать последнюю десятку, или я сам продолжу?

Габриэль хотел схватить Зака и врезать только за этот комментарий... но напав на него, он лишь получит пулю в упор.

— Пошел ты. Ники не придет. Ты играешь в игру или на самом деле собираешься нажать, чертов, курок?

— Восемь, семь, шесть... У тебя действительно скверный характер.

— Ты и понятия не имеешь насколько. Если я выберусь из этого дерьма, то сделаю своим приоритетом показать тебе это.

«Черт, он умрет в любом случае. Возможно, лучше умереть в борьбе». Переведя дыхание, Марк сосредоточился на подготовке.

— Три, два, один… — Зак бросил ему нахальную улыбку. — Скажи, прощай.

Оттолкнувшись, Марк бросился на мужчину. Он ударил Зака в живот, выбив из него воздух, тот пошатнулся, стараясь удержать пистолет. У Марка появилось преимущество.

— Почему бы тебе не сказать прощай, козел? — усмехнулся Марк.

Подходя ближе, он улыбался, когда Зак отступил на шаг, прицеливаясь одной рукой, пока придерживал второй рукой живот.

— Сукин сын, — выдохнул он. — Я точно убью тебя за это.

— Ты можешь попробовать. Если я не убью тебя первым.

Прежде чем Зак успел среагировать, Марк ударил его правым кулаком. Голова Зака откинулась назад. Он так и не увидел следующего удара. В Марке вспыхнул гнев, его нога встретилась с торсом Зака. Гнев на этого мудака за то, что тот привел его бывшую жену к потерям, даже, если он и не любил ее. Гнев на Ники за то, что она такая же, как Тиффани. Гнев на самого себя, ведь он запал на женщину, которая, очевидно, бросила его умирать.

Марк услышал треск. Зак упал на колени, сжимая ребра. Он с трудом делал каждый вдох, отрыв рот, его лицо покраснело в центре и побелело по краям.

Габриэль выхватил пистолет из руки мужчины и засунул себе за пояс.

— Я бы с удовольствием пристрелил тебя, но ты того не стоишь, ты даже тюрьмы не заслуживаешь.

— Это плохо. Ты мог бы сэкономить налогоплательщикам серьезные деньги, — пошутил Блейд, появившийся из ниши у лестницы, и встал позади Зака. — Суд и содержание в тюрьме обходятся недешево, черт побери.

«К слову о деньгах... Марк должен решить проблему спрятанных миллионов Зака. Долг превыше боли».

— Он твой.

Марк указал на Зака, который всё еще хватался за ребра. Подонок послал ему убийственный взгляд, несмотря на явную боль:

— Ты высокомерный говнюк.

Марк показал Заку средний палец:

— Читай между строк.

Засмеявшись, Блейд ответил:

— Ага, он мой. Освобожусь и надену на него наручники, а также зачитаю права.

Голова Зака повернулась так быстро, что Марк решил, а не тренировал ли он трюк Линды Блэр[44] .

— Ты коп?

— ФБР, козел. Ты арестован.

Длинная череда проклятий повисла в воздухе.

— Ты видел Ники наверху?

— Ага, она практически спустила меня с лестницы, требуя спасти тебя. Но, когда я сюда добрался, увидел, что ты неплохо и сам справился.

Внутри Марка вспыхнуло удивление. И надежда. Значит, она не собиралась бросить его на съедение волкам, оставить умирать, пока ищет деньги, чтобы выкинуть Пьетро из бизнеса. Он не верил в нее раньше, в них не верил. Возможно, в первый раз, как и в последний, он поспешил с выводами. Но она не пошла вниз с Блейдом. «Почему?»

— Что делает Ники? — спросил Марк.

— Она сказала, что должна что-то найти.

«Что-то найти? Что у Зака наверху? Возможно, какие-то улики. Может быть то, что обличает Зака. Или... Есть тысячи вероятностей. Факт в том, что он понятия не имел, что конкретно».

Но он знал об одной вещи наверху: деньгах. Девушка никогда не отрицала, что хотела откупиться от дяди. «Могла она послать Бочелли спасать Марка, и отвлекая агента ФБР, подчистить хвосты?» Он не хотел в это верить. Всё внутри него противилось. Она сказала, что любит его. Но... Тиффани доказала, что некоторые могут заявлять о любви и при этом подставлять своих любовников. Они живут в мире терроризма, похищений детей и информационной войны. Кражи происходят каждый день.

Подобные мысли не уберегали его от новой волны агонии, накрывающей, словно лавина. «Боже, ему больно, больше всего между ребрами, где он клялся год назад, что не позволит ни одной женщине снова причинить ему боль». Но это было также больно. Нет. Гораздо сильнее. Он впустил Ники в сердце... и не важно, что она сделала, Марк боялся, что она будет там всегда, изводя его, лишая спокойствия, как больной зуб.

— Но сейчас, когда ты упомянул об этом, — продолжил Блейд. — Я думаю, куда, черт возьми, пошла Ники.

— Вероятно, найти деньги Зака и прибрать их себе. По крайней мере, она послала тебя мне на помощь. — Марк покачал головой, боль разъедала его грудь, как кислота. — Она не убийца, просто воровка.

Женский вздох справа от него заставил мужчину повернуть голову. «Ники». Девушка остановилась на полпути, от здания, ее синие глаза на бледном лице были широко распахнуты, она держала за руку пожилого мужчину. Сзади нее стоял чемодан на колесиках. Боль исходила от девушки, заполняя всё вокруг. Ники схватилась за грудь, словно пытаясь удержать боль внутри.

— Ах, ты сукин сын! — зарычала она на Марка.

Из глаз девушки потекли сердитые слезы. Шок пронзил Марка от живота до позвоночника.

— Проклятье, почему я плачу из-за тебя? — она подошла, стирая влагу со щек. Затем девушка подкатила чемодан и толкнула его к нему. — Вот! Забирай свои гребанные деньги.

Ошеломленный, Марк не знал, что сказать. Он просто смотрел, осознавая, что сразу поверил в худшее и по-крупному облажался.

— Ты на самом деле поверил, что я оставлю тебя умирать, а сама отправлюсь грабить тайник Зака? — Ники нахмурилась, на ее лице отразилась боль. — После всего, что мы разделили... — она покачала головой. — Невероятно. Я, должно быть, самая глупая женщина в мире, раз не видела правды. Ты не был обвинен в хищении просто каким-то банковским работником, это была твоя бывшая жена? Я слышала твой разговор с Заком. И теперь всё встало на свои места. Если тебе было нужно доказательство от Блейда, что я не собиралась позволять Заку убить тебя, если ты на самом деле думал, что я собираюсь взять ворованные деньги и использовать их, чтобы заплатить дяде, очевидно, ты никогда не позволишь себе забыть Тиффани и исцелиться.

— Зак пытался кого-то убить? — спросил старик дрожащим, неровным голосом.

Он поднял слезящиеся темные глаза на внука, выглядя как седой призрак.

— Дедушка, я... — взгляд Зака умолял, когда он пытался объяснить необъяснимое. — Я... я просто хотел, чтобы твои последние годы были хорошими.

Старик отступил:

— Я не хочу, чтобы эта жизнь была куплена кровью и предательством.

Марк едва бросил взгляд на разворачивающуюся семейную драму. Он был сосредоточен на Ники. Он сильно облажался. Хуже, чем когда-либо прежде. «Дорогой Боже... Когда он уже будет учиться на своих ошибках? Почему он до сих пор не научился? Возможно, он просто не способен».

Марк приблизился к Ники и нежно положил руку на ее плечо:

— Ники, я...

— Не говори ничего, какие бы извинения у тебя ни были! И убери от меня лапы. — Девушка сбросила его руку. — Я пошла наверх, чтобы найти дедушку Зака, Фрэнка, как ты уже понял. Он знает меня. Я была здесь раньше. — Ники вздохнула, борясь с новыми слезами. Вместо того чтобы пролить их, она засопела, сглотнула и продолжила. — Я думала, он сможет достучаться до Зака, поскольку никто из нас не смог. Я принесла деньги в качестве козыря. И после того, как я отдала тебе свое сердце, свое тело, пыталась исцелить тебя... ты думал, что я продала тебя? — Она покачала головой. — Ты никогда не собирался доверять мне. Будь ты проклят!

Прежде чем Марк сумел открыть рот для ответа, куча машин без опознавательных знаков остановилась вдоль дороги, и появилось множество мужчин в костюмах.

«Кавалерия прибыла».

Через мгновение Марка окружили. Ему задавали вопросы, выясняли о расследовании, несколько раз позвонили Рейфу, который вывел федералов на Нортона, который в свою очередь платил за это изначально. Когда мужчина оглянулся снова, Ники исчезла.

Ближе к полудню следующего дня Ники услышала стук в дверь, которого боялась... но она знала, кто придет.

«Марк».

Она облизала внезапно ставшие сухими губы, борясь со слезами. После почти бессонной ночи ее глаза ощущались так, будто в них насыпали песка. Каждая мышца в теле протестовала против драмы и опасностей прошлой ночи.

Но что болело больше всего, так это сердце, которое, вероятно, уже не оправится.

Зная, что мужчина, которого она любила, до сих пор думает, что есть чертовый шанс, что она может подставить его и украсть... Проклятье, было больно, словно бензопилой в живот. Да, он оправдал ее в отмывании денег, но затем предположил, что она может взять наличку в квартире Зака, подозревал, хоть даже и на мгновенье, что она оставит его там умирать.

«Он так низко о ней думал? Или просто не доверял себе и своим чувствам? Это всё еще важно?» Он собирается позволить этой сучке, его бывшей жене, разрушить его жизнь – жизнь, которую Ники жаждала провести с ним. И она ничего не могла с этим поделать.

Плечи Ники опустились. Не важно, как сильно она любила этого мужчину, независимо от того, что она сделала или сказала, этого будет не достаточно. Марк не позволит себе исцелиться. Честно говоря, информация о том, что его бывшая жена обвинила его в своем преступлении, было шоком для Ники. Она могла только представить, как это событие его потрясло.

Марк был закрытым, подозрительным, неспособным делиться эмоциями. Это было оправдано, после того, как та, кому он доверял, возможно, даже любил, обманула его так жестоко. Несмотря на понимание того, почему Марк себя так вел, Ники знала: она не сможет так продолжать.

И всё же она не понимала, как собирается жить дальше без него.

Стук повторился, напоминая, что она тянет время.

Одернув черный топ для йоги и снова облизнув губы, Ники схватилась дрожащей рукой за ручку и открыла дверь.

«Ух!» Его вид выбил из нее воздух. Боже, он хорошо выглядел: светлые волосы блестели, контрастируя с обтягивающей серой футболкой. Присутствие Марка, в сочетании с чемоданом у его ног, ударило девушку в грудь со всей нежностью лома.

Взгляд ореховых глаз мужчины действовал на нее, как смертельный выстрел в сердце. Ники не могла дышать, чувствуя, как сердце разрывается на кусочки. Но в его глазах была истина. Больше не было притворства или отрицания, всё, что было между ними, закончено.

— Могу я зайти?

Молча кивнув, девушка отступила. Она не доверяла своему голосу.

Марк закрыл за собой дверь с тихим щелчком и пристально посмотрел на нее. Непоколебимо. Глубоко. Она уставилась в ответ, неспособная смотреть куда-либо еще. Ники не сомневалась, что это последний раз, когда она видит Марка Салливана.

«Ох, это больно». Он еще не ушел, а она уже чувствует, как ее внутренности закручиваются в клубок боли. «Этот сукин сын вообще знает, как сильно она его любит? Как его уход ее убивает?»

— Я пришел сказать, что мне жаль... и попрощаться.

Этот глубокий голос, который когда-то управлял ее фантазиями, сейчас воплощал ее страхи в реальность. «Боже, она не предполагала, что это ранит так сильно».

Ники сжала губы, чувствуя жжение непролитых слез в глазах:

— Я так понимаю, ты уезжаешь.

— Самолет в три часа. — Мужчина вздохнул, поднимая руку, чтобы коснуться Ники... затем опустил ее со вздохом сожаления. — Лучше не надо. Если прикоснусь к тебе сейчас, то не смогу остановиться.

«Коснись его, протяни руку!» Тоненький голосок в голове девушки умолял. «Ты можешь убедить его остаться подольше». Она проигнорировала эти саморазрушительные советы.

— Прошлая ночь снова доказала, что я не гожусь для отношений, Ники. Я лажаю и не умею доверять. Не думаю, что смогу изменить это, и не честно с моей стороны заставлять тебя верить в обратное.

«Это полное дерьмо. Отговорки, чтобы избегать разбирательства с прошлым... и с будущим». Ники понимала, что если он не будет любить ее достаточно сильно, не верит в себя, в них, то она не сможет заставить его снова научиться доверию. Она не могла идти по жизни с Марком, подозревающим ее в том, что она ударит его в спину за небольшое непонимание или ошибку. Он тоже не способен продолжать это.

Лучше сказать прощай… даже если выколоть глазные яблоки ножом для колки льда звучит забавнее.

— После вчерашнего я знаю, что не заслуживаю тебя, — прошептал он.

Часть Ники хотела ругаться и кричать, хотела пнуть его за то, что он прятался за своей болью. Но борьба за него, за них, не приведет ни к чему хорошему, пока он не исцелится. От этой мысли, Ники хотела рыдать, спросить у кого-нибудь – кого угодно – почему, черт возьми, ей так больно.

Вместо этого она только смотрела.

Марк глянул вниз, словно не мог вынести выражения ее лица. Наконец, когда их взгляды встретились снова, Ники увидела брешь в его броне. Боль проникала через ее край, напрягая черты лица, затемняя его покрасневшие глаза. И всё же Ники знала, он примет любые муки, чтобы избежать причинения им еще большего вреда. «Герой до глубины души, будь он проклят».

— Я никогда тебя не забуду, — прошептал он. — Я не создан для любви или для «долго и счастливо». Но, если это хоть как-то утешит, если бы я вообще собирался влюбиться, я был бы с тобой.

От этих слов слезы, которые Ники сдерживала, хлынули из глаз, оставляя дорожки на холодных щеках. Ники хотела завыть, что он пытался с неправильной женщиной. Но это бы не принесло ничего хорошего. Он покрыт шрамами и решил уйти до того, как оставит шрамы на ней.

«Слишком поздно».

Марк взял девушку за руки. Обернув их вокруг себя, он прижал ее лицо к твердому теплу своей груди. Ники вдохнула его мускусный хвойный запах и впилась пальцами в его плечи, прижавшись к телу, которое обеспечивало мир и комфорт. Она обнимала его в последний раз, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

Также быстро, как он притянул ее в объятья, мужчина отодвинулся и вытер слезы девушки большими пальцами:

— Не надо, детка. Я этого не стою.

Но она не могла остановиться. Ники не знала, как она вообще сможет остановиться. Особенно, когда он поцеловал ее в лоб и отступил прочь.

— Мне жаль, — прошептал он и ушел из ее квартиры и из ее жизни навсегда.