Обыск с раздеванием

Глава 7

На следующий день Марк бесповоротно осознал одно: он, мать его, по-крупному облажался. Вышагивая по пустой гостиной своей квартиры, он пытался понять, как исправить то, что натворил в порыве слепой ярости. Мужчина игнорировал боль, поселившуюся в груди, заставляя себя пересмотреть факты.

Во-первых, Ники скорее всего знала о махинациях Бочелли с ее счетами и липовыми книгами учета. Какая-то часть Марка, выдавая желаемое за действительное, не «слушала» голос разума и заставляла надеяться на обратное. Ники стольким выделялась: внешностью, остроумием, характером и проницательностью. «Почему она разменивалась на такого придурка как Бочелли и помогала ему совершать преступления, подвергавшие опасности клуб, ради которого она так усердного работала? У нее финансовые проблемы? Должна быть причина, толкнувшая ее на такой риск».

Во-вторых, видимо, Ники с трудом впускала в свою жизнь посторонних людей. Она позволила Марку приблизиться, но только ради собственной выгоды. Хотя, он мог поспорить, что девушка «открылась» ему больше, чем хотела. Поэтому существовала вероятность, что Ники могла уволить Марка, пустив под откос его расследование. Если, конечно, он быстро не исправит ситуацию.

В-третьих, что бы он ни испытывал к ней прошлой ночью, это ничего не значило. «Это временно». Он не строил с женщинами серьезных отношений. «Больше нет». У Марка не было никаких намерений развивать отношения с Ники, особенно теперь, когда девушка перешла в разряд «подозреваемые». Романы не для него. Если его влекло к женщине, он мог сказать со стопроцентной уверенностью, что в ее биографии были темные пятна. Ники возбуждала его, даже, несмотря на то, что, вероятно, нарушила закон.

Мужчина направился на кухню и налил себе очередную чашку кофе, точнее, уже четвертую, начиная с пяти утра. Он бы удивился, если бы оказалось, что он проспал этой ночью больше трех часов. К сожалению, кофе не мог избавить его от беспокойства, он лишь заставлял разум Марка работать быстрее.

В памяти всплыл образ Ники в тот момент, когда он вошел в комнату, рассерженный своим открытием: девушка сидела на кровати, прикрыв простыней наготу.

Марк и не думал прикасаться к ней. Даже не помышлял об этом. Он не хотел вырывать из ее руки простыню, погружаться в ее тело и трахать, пока они оба едва могли бы дышать. Где-то на задворках разума мужчина представлял, что приструнит свой гнев и, пока она перед ним открыта и беззащитна, задаст девушке несколько вопросов. К сожалению, его мозги отказали в тот самый момент, как он увидел Ники практически обнаженной.

Еще одно воспоминание пронеслось в голове: лицо девушки, – ошеломленное и уязвимое, – в тот момент, когда он поднялся и оделся, чтобы покинуть ее комнату. Желудок сжался от чувства, смутно напоминавшего сожаление. Но Марк оттолкнул его подальше. Выражение лица, когда она сжимала простынь в своих кулачках – всего лишь игры. Причем чертовски хорошая. Хотя в то мгновение он практически поддался искушению опуститься на кровать рядом с ней, попросить объяснение тому, что ему удалось обнаружить.

Но Марк не мог позволить разрушить свою легенду, а подобные вопросы сделали бы именно это. Кроме того, Тиффани научила его, что если нечто выглядело как утка, двигалось как утка и крякало как утка – вероятнее всего, это была именно утка. Когда они поженились, он уже знал: что-то было не так. Что-то... но он не мог сообразить, что именно. Он проигнорировал свое предчувствие, списав это на притирки новобрачных. «Каким же идиотом он был».

Внезапный стук в дверь заставил Марка подскочить от неожиданности. Горячий кофе выплеснулся на руку. Выругавшись, мужчина поставил чашку в раковину и, обтерев руки о джинсы, открыл дверь.

Он мысленно готовился к извинениям. Ники будет стоять по ту сторону двери, ожидая таковых. Ему необходимо было быстро достигнуть желаемого и попытаться вернуть ее расположение, несмотря на подозрения. Несмотря на гнев, бурливший в его желудке, словно кислота.

Но вместо «вышедшей на тропу войны» Ники за дверью стояла Лючия, выглядевшая настолько разгневанно, насколько это было возможно для милой девушки с глазами теплого шоколадного оттенка и распущенными рыжими локонами. Даже ее нежно розовые губки бантиком не способны были сжаться в тонкую линию.

Несмотря на рост около 160 см, девушка пронеслась мимо Марка, гневно захлопнув дверь, и уставилась на него своим самым свирепым взглядом. Так как ее взгляд должен был проследовать вверх более чем на 30 см, чтобы достигнуть своей цели, эффект немного потерял свою силу.

Марк догадался, что девушка заявилась сюда от имени своей сестры. Он успокоился.

— Доброе утро, Лючия.

— Может для тебя и доброе, — бросила она в ответ, — но для Ники не особо.

Воздержавшись от гримасы, он решил всё сделать правильно, потому как прошлой ночью сильно облажался.

— Кофе?

— Нет, но если ты предложишь мне ответы на вопросы, я бы предпочла их.

— Давай присядем. — Проходя мимо кухни, которую он использовал в качестве временного офиса, Марк указал на мягкий голубой диван у дальней стены. — Если ты задашь вопрос, то я постараюсь дать тебе ответ.

Лючия стиснула свои крохотные кулачки и раздраженно вздохнула:

— Ты не догадываешься, что я имею в виду?

— У меня есть мысли на этот счет, но давай убедимся, что мы говорим об одном и том же, как тебе?

Она демонстративно прошагала через гостиную, покачивая пышной грудью, и присела на диван. Марк сел рядом с девушкой. Даже в гневе, она казалась такой доброй и мягкой, и такой честной. Словно лучший друг. Словно человек, с которым можно поговорить по душам. Без макияжа она выглядела невероятно молодо и невинно, и он был готов поспорить на свою месячную зарплату, что она еще девственница. «Почему его привлекала не она? Почему всегда шикарные красотки, которым было что скрывать?»

Он предполагал, что это будет преследовать его всю жизнь. Марк тяжело вздохнул.

— Около полуночи мне позвонила не совсем трезвая сестра, чтобы рассказать о тебе.

«Не слишком радужная картина».

— И что она говорила?

— Только то, что ты невыносимый придурок. И что-то о том, что в следующий раз тебе лучше держать свои «рефлексы» при себе. Что она имела в виду?

— Это прикол, понятный только нам. — Марк потер заднюю часть шеи. — А что касается прошлой ночи... мы поспорили.

Лючия скептически посмотрела на Марка. Возможно, она была неспособна источать гнев, который может напугать, но с тем чтобы изобразить презрение у нее не было никаких проблем.

— Можно, конечно, и так назвать. Я пришла к ней после того, как она позвонила. Она пила «Кьянти»[12] и ела шоколадные пирожные.

Обвинение в голосе девушки дало понять Марку, что это случается так же часто, как и парад планет или победа «Дельфинов» [13] в Суперкубке. Мужчина нахмурился, но прежде чем успел вставить хоть слово, Лючия снова заговорила:

— Ее спальня была в полном беспорядке. Поэтому у меня появилось пару догадок. До меня сразу же дошло, что она не одна устроила этот беспорядок. Два использованных презерватива в корзине для мусора дополнили картину. Так это была мужская версия «хватай и беги» [14] ?

«Ну… по крайней мере, Ники не сказала Лючии, что он вел себя как Конан-варвар: схватил ее, оттрахал и скрылся. По крайней мере, не в таких выражениях».

— Скажем так, вчера вечером я не использовал свои мозги по назначению.

Лючия фыркнула:

— Мне кажется, ты их вообще не использовал, если только мозги у тебя не находятся ниже пояса.

Марк усмехнулся:

— Так ты об этом не только в книгах читала, как я вижу.

Выражение лица Лючии можно было назвать каким угодно, за исключением, удивленного.

— Даже не пытайся очаровывать меня. Но позволь предупредить: если ты расстроишь мою сестру, то заплатишь за это. Очевидно, что я не обладаю достаточной физической силой, чтобы надрать тебе задницу, но у меня в наличии острый язык и превосходный словарный запас, который я не постесняюсь использовать.

Марк верил ей. Но больше всего его интересовала Ники и ее «свидание» с вином и брауни. «Она всегда так себя вела, когда испытывала чувство вины? Или это часть игры? Могла ли она зайти настолько далеко, чтобы изображать сердечные муки для своей сестры?» Господь свидетель, он хотел, чтобы растерянность и боль Ники были неподдельными. Это бы означало, что Ники невиновна. И если так, то... он бы извинился прямо сейчас и предложил себя в качестве груши для битья.

Но так как у него были веские причины предполагать, что Ники замешана в мошенничестве, Марк собирался считать ее подозреваемой до тех пор, пока не найдет доказательств обратного.

Скорее всего, по какой-то непонятной ему причине, Ники симулировала страдания с помощью сцены с вином и шоколадными пирожными. Марк и женский разум никогда не находили общего языка, поэтому его успех в понимании логики поступков девушки будет сильно смахивать на дебаты с Эйнштейном в вопросах физики.

Вместо того чтобы думать о достойных «Оскара» представлениях Ники, Марк должен был сосредоточиться на его единственной цели – разоблачить Бочелли. Он не хотел сдавать Ники вместе с этим ублюдком, но если она виновна в пособничестве преступнику... он ничем не может ей помочь. «И не должен. Преступление есть преступление».

Его безумное влечение к одному из подельников ничего не меняет.

— Я понял, — сказал Марк Лючии. — Я уехал так далеко, чтобы сбежать от взрывного характера моей сестры. Последняя вещь, которую я бы хотел сделать – это пробудить твой. Как насчет того, чтобы помочь мне? Ты можешь подсказать, где я неправильно повел себя с Ники, и дать несколько советов, как исправить сложившуюся ситуацию.

— А не пойти бы тебе на хрен.

Ее гнев и слова озадачили его. «Хмм, у милого котенка есть коготки».

Лючия встала, сжав руки в кулаки. Учитывая его высокий рост и отсутствие такового у девушки, она едва ли смотрела на него сверху вниз. Но это, казалось, ее совершенно не беспокоило.

— Лючия...

— Заткнись. Ты можешь здесь работать, — отрезала девушка, — но это не значит, что Ники должна наблюдать твою физиономию вне рабочего времени и репетиций. Держись от нее подальше. Клянусь, если разобьешь ей сердце, ты убедишься при близком рассмотрении и на личном опыте, что милая итальянская девушка может стать твоим худшим кошмаром!

Марк должен был вальяжно пройтись до конца сцены, повернувшись спиной к зрителям, потрясти задницей, а затем бросить взгляд через плечо и подмигнуть. Вместо этого, он прошелся, слегка пошатываясь, – почти как пьяница, одолеваемый ужасным похмельем, – забыл потрясти задницей, затем развернулся и поприветствовал пустые места в зале сердитым взглядом.

«Слава Господи, это была всего лишь репетиция!»

Ники, наблюдавшая за мужчиной через затемненное стекло своего офиса, вздрогнула. «Где его сексуальная улыбка, флюиды, которые привлекли ее во время прослушивания?» Этот мужчина был похож не просто на того, у кого обе ноги левые, но и на того, у кого обе ноги левые, и он понятия не имел, как ими пользоваться. После двух недель репетиций готовность Марка к выступлению была на том же уровне, что и в тот день, когда девушка только его наняла.

— И что это было, мистер? — Зак потребовал ответа от Марка, который Ники услышала с помощью интеркома. — Я видел слонов, обладающих большей грацией.

Пожав плечами, Марк бросил извиняющийся взгляд на режиссера. По резко сжатым губам Зака, Ники могла сказать, что ее постановщик быстро терял терпение.

— Пожатие твоими шикарными широкими плечами не спасёт тебя сегодня от моего настроения. Ты останешься до тех пор, пока не сделаешь, так как нужно.

Нетерпеливо щелкнув пальцами, Зак заставил Марка повторить проход, что не принесло положительных результатов.

Ники вернулась к своим размышлениям: «Марк выглядел менее подготовленным, чем в день, когда был нанят. Что, черт возьми, ей с этим делать?

— Тебе повезло, что ты нравишься нашему боссу. Если бы это зависело от меня, я бы отвесил пинка по твоей упругой попке еще после неудачной репетиции в понедельник.

«Зак прав», – подумала Ники. Ей, скорее всего, нужно уволить Марка. Он не был готов выступать перед зрителями. Она задавалась вопросом, а будет ли он когда-нибудь готов. Его костюм викинга таинственным образом исчез, так что пришлось заказать новый, который, в лучшем случае, придет через неделю.

С другой стороны, он добросовестно подавал напитки. И очевидно получал отличные чаевые. Он не был ленивым или медлительным. Он не был ненадежным и не создавал проблем. Женщинам нравилось смотреть на него, снующего туда обратно в одних лишь обтягивающих задницу черных штанах и галстуке бабочке. Он вовремя заплатил аренду.

«О, просто признай это. Он великолепен в постели. Ты просто сходишь по нему с ума и не хочешь прогонять его, несмотря на то, какой он мудак. Правда ранит».

По сигналу Зака, Марк вновь повторил движения. На этот раз он практически запутался в своих собственных ногах. Ники опять вздрогнула, когда ее постановщик топнул, громкий гул разнесся по клубу. — Я говорил тебе провести последние три дня в тренировках. Что я могу сказать, вероятно, ты провел их, оттачивая мастерство сердитого взгляда. У тебя отлично получается смотреть с презрением. Теперь ты готов на все сто изображать Клинта Иствуда в стрингах. Какая жалость, что никому это не нужно.

— Как дела? — спросила Лючия, входя в кабинет Ники.

Девушка развернулась, чтобы поприветствовать сестру:

— Не очень хорошо.

Вместе они стали наблюдать за происходящим на сцене.

Марк сердито посмотрел на Зака, так словно готов был его послать. Скорее всего, мужчина не был заинтересован в том, чтобы заводить друзей и производить на них приятное впечатление, по крайней мере, если это касалось Зака.

— Кажется, у него такое же поганое настроение, как и у тебя, — заметила Лючия.

— Я не злюсь.

— Тогда почему ты устроила разнос доставщику пиццы за то, что он привез ее в течение не двадцати, а двадцати двух минут? И знаешь, я никогда не замечала за тобой склонности набрасываться на официантов за то, что они не убрали одиноко стоящий стакан. Ты накричала на мою мать, когда она позвонила, чтобы спросить обо мне.

«Виновата по всем пунктам». Ники вздохнула:

— Хорошо, я веду себя немного стервозно. Это не новость.

— Твоя стервозность вышла на новый уровень в последние пару дней. Почему бы тебе просто не избавиться от этого парня? Он не справляется со своей работой и делает тебя несчастной.

Плечи Ники опустились:

— Я знаю.

— Но он все еще здесь, потому что ты не готова его отпустить. — Это был не вопрос, Лючия знала свою сестру слишком хорошо.

— Просто... между нами что-то было, словно искра проскочила. Мне было хорошо с ним. Он мог заставить меня смеяться. Он один из немногих мужчин, кто по-настоящему видит меня и при этом не убегает с криками. Моя стервозность его не волнует. Впервые за два года, я была с мужчиной, с которым чувствовала себя сексуальной и милой. С ним я узнала, что могу быть и забавной, и сильной, и ранимой одновременно. Или может просто мне казалось так, пока он не поднялся с кровати, оделся и не вышел, хлопнув дверью.

Лючия обняла Ники за плечи. Прислонив голову к сестре, Ники старалась изо всех сил не давать воли глупым слезам, с которыми боролась все эти дни. «Почему она плачет из-за мужчины? Он работает на нее, а она сделала ошибку, переспав с ним. Не похоже, что они собирались строить длительные отношения». Все сказанное было правдой, и все же… Ники хотела большего, она скучала по Марку. И даже не могла объяснить почему.

Поднявшись на сцену, Зак положил руки на бедра, а затем погрозил пальцем в сторону Марка:

— Мой дедушка, у которого болезнь Паркинсона, справился бы лучше, чем ты. Давай поднапряжемся.

Марк попытался снова. Результаты были прежними – ужасными.

— Марк пытался поговорить с тобой после того, как резко покинул тебя? — спросила Лючия.

Ники кивнула:

— Утром во вторник он сделал все возможное, чтобы соблазнить меня булочками и вымолить прощение. Я все еще была ужасно зла, поэтому захлопнула дверь перед его носом. Позже, перед открытием клуба, я обнаружила коробку шоколадных конфет на своем стуле.

— Ты съела их?

Ники посмотрела на сестру с недоумением:

— Шоколад?

— Точно подмечено. Ты сказала ему что-нибудь?

— Еще нет. Вплоть до сегодняшнего утра я была слишком зла.

— А теперь ты хочешь расплакаться. — Еще один факт. Лючия и правда отлично знала ее. — Что-нибудь еще?

— Вчера после обеда он оставил бутылку прекрасного охлажденного вина на моем пороге вместе с запиской, в которой спрашивается, могли бы мы выпить вместе, чтобы он мог вымолить прощение.

— И где бутылка?

— В моем холодильнике.

— Проклятье, я надеялась, ты воспользуешься своим ключом и выльешь это замечательное вино на его постель. Или можно хорошенько полить им его белые трусы, чтобы они стали розовыми.

— Ты воплощение зла, — Ники издала слабый смешок, который перешел в печальный вздох. — Проснувшись этим утром, я на самом деле хотела поговорить с Марком. Я имею в виду, настолько сильно, что это причиняет боль, и делает меня круглой дурой. Я прекрасно осознаю, что он ужасно поступил.

— Ну, хоть это ты понимаешь.

— Но я продолжаю думать о том, почему всё пошло не так. Его поведение во второй половине вечера было странным. Он словно Джекил и Хайд [15]: идеальный и обаятельный в один момент; и пугающий, но такой сексуальный – в следующий. Я все продолжаю задаваться вопросом: может я что-то сделала... Марк был зол. И похоже, что он зол на меня.

— Ты думаешь, что что-то сделала не так? —в голосе Лючии слышался скепсис. — Нет.

— Я знаю, что ищу оправдания для него. Возможно, он внезапно почувствовал себя некомфортно из-за того, что переспал со своим боссом.

— Настолько некомфортно, что сделал это снова?

— Хорошо, дело не в этом. Но что-то определенно произошло.

— Типа того, что он переспал и бросил тебя?

Ники сердито посмотрела на сестру:

— Кто рассказывает тебе о таком?

— Я умная девочка, помнишь? И ты тоже. Не надо больше оправдывать Марка.

— Но возможно... у него биполярное расстройство.

— Может, просто ты влюблена по уши.

Плечи девушки снова поникли:

— Знаю.

—Я не должна рассказывать то, что тебя только воодушевит. Но мне не нравится твоя хандра, — Лючия вздохнула. — Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, он спрашивал меня, как вернуть твое расположение.

— Правда? — это звучало многообещающе. И Марк оставлял подарки. «Боже, она была жалкой». — И что ты ему ответила?

— Проваливать ко всем чертям.

Вздохнув, Ники закатила глаза:

— Просто отлично.

— Возможно, я сделала тебе одолжение. — Лючия скрестила руки на своей пышной груди. — Если честно, мне, кажется, он что-то скрывает.

Ники нахмурилась:

— Скрывает? Что, например?

— Ну… я не знаю. Но я пошла к нему во вторник рано утром, чтобы отругать за то, что он тебя расстроил...

— Ты не сделала этого!

— О, поверь мне, еще как сделала. Он понял меня. Но пока я была у него в квартире, я осмотрелась вокруг. Там до сих пор пусто. Я даже сомневаюсь, что он ходил в магазин за продуктами. Но при этом у него полно электроники. И я говорю не о телевизоре и стереосистеме, как у нормального парня. Речь о ноутбуке, смартфоне, переносном принтере, паре боксов с CD дисками, видеокамере. На его кухонном столе были разбросаны бумаги и папки, и все оборудование включено. Напоминаю тебе, было всего пять тридцать утра. Это заставило меня задаться вопросом, какого черта он там делал?

Ники нахмурилась еще сильнее. «Лючия права. Зачем стриптизеру все эти приспособления?»

Пару минут спустя, свет в кабинете Ники погас. Но даже через затемненное стекло Марк видел, что девушки покинули комнату.

Зак снова выключил музыку и упер руки в бедра, демонстрируя раздражение:

— Ну, все! Я поговорю с Ники и посоветую ей уволить твою ни на что не способную задницу. Я не вижу ни капли старания с твоей стороны.

Зак был очень предан клубу и шоу... и Марк подумал, что может использовать это в своих целях.

— Я... я просто немного расстроен.

— Расстроен? Мой дедушка, который практически вырастил меня, медленно умирает, мои последние отношения только что закончились разрывом. Расскажи мне о расстройстве. Ты же не видишь, чтобы я демонстрировал свое расстройство.

— Ты прав. — Марк сделал все возможное, чтобы потешить эго парня. — Ты смог собраться. Моя проблема в том, что мой отвлекающий фактор всегда здесь. Он посмотрел на пустой офис Ники.

— Ты и леди-босс?

Марк пожал плечами. Ничто не могло заставить его раскрыть правду о том, как далеко зашла их связь с Ники. Даже если она обманула его, использовав, как отвлекающий манёвр, свое тело. Мужчина не был болтуном, когда дело касалось его сексуальной жизни. Даже то, что ему ради дела пришлось рассказать об этом Рейфу, шло вразрез с его убеждениями.

— Мне бы хотелось этого, но на данный момент... мне не очень везёт. Я кое-что сделал на днях, что ужасно разозлило ее, правда, я не планировал это делать. И теперь я очень переживаю по этому поводу.

Ну, в тот момент ему было абсолютно все равно, что думает Ники. Он быстро понял неправильность своих действий – его испорченные отношения с Ники никак не помогали делу. Ее нежелание с ним общаться, когда ей, видимо, больше не нужно отвлекаться от бухгалтерских записей, лишний раз указывало на ее вину. Если ничего не выйдет, он прекратит попытки и выбросит девушку из головы. Или же, по крайней мере, сделает все возможное, чтобы выбросить ее из головы.

Хотя это была лишь уловка, он не мог выбросить из головы образ ее заполненных болью, широко распахнутых и влажных от слез голубых глаз. Как бы то ни было, Марку нужно вернуть хорошее расположение Ники ради дела. «Только ради него».

— И? — продолжил Зак.

— Я хочу для нее что-нибудь сделать. Что ей нравится? Как заставить ее заметить меня, чтобы я мог извиниться? — Для пущего эффекта Марк постарался изобразить задумчивость:

— Подмазавшись к ней, тебе не удастся исправить ужасное впечатление от твоего выступления. — Зак указал на него пальцем.

— Я и не пытаюсь,— заверил Мак постановщика. — Причина не в моем плохом выступлении, кое-что произошло, когда мы разговаривали.

Причина была в проведенной в ее постели ночи, когда восхитительное тело девушки сжималось вокруг него в сногсшибательном приветствии и цеплялось за него, пока каждая впадинка и изгиб не прижались к нему, идеально соответствуя его телу. Крики ее удовольствия до сих пор звенели в его ушах. На спине оставались отметины от ее ногтей на протяжении трех дней. И когда Марк приник ртом к ее губам, вкус Ники, распространившийся по его языку... был таким потрясающим. Соблазнительный. Виновна она или нет, Марк хотел девушку снова. Учитывая его осведомленность о ее бухгалтерских записях и то, как она вела себя в тот первый раз, когда они занялись сексом, сопоставляя это с ее отстраненным отношением с того момента и неистовой силой его желания даже сейчас, Ники была воплощением греха.

Он был уверен, что знал, как справиться с этим.

— Хмм. Дай-ка подумать. — Зак понял голову и уставился на массивное металлическое оборудование. Внезапно широкая улыбка воцарилась на его некрупном лице. — Я предлагаю заключить сделку. Если ты сможешь отработать начало программы без запинки и сердитого взгляда, а также справишься с заключительной частью, я тебе помогу.

Марк оживился. «Наконец-то, сообщник».

С помощью Зака он сможет возобновить это дело, и пока он не закончит расследование, в его распоряжении будет обнаженная Ники, седлающая его член.

— Правда? Отлично!

— Это не услуга, — предостерег его Зак. — Тебе необходимо выполнить программу.

— Конечно. — Кивнул Марк. — Я сделаю все, что в моих силах. Я просто ценю твою помощь.

— Ты окажешь мне помощь тем, что будешь учиться, а я помогу тебе с информацией. Кроме того, Ники нуждается в небольшой встряске. Она так усердно трудится, зациклившись на этом месте. Её переключение на что-то ещё пойдет на пользу всем.

Изображая широкую улыбку, Марк спросил:

— Так с какой части программы ты хочешь, чтобы я начал?

Зак потянулся к проигрывателю и поставил в него CD.

— С самого начала. И запомни, лучше как следует исполнить программу.

Кивнув, Марк поднялся на сцену. Стиснув зубы, мужчина ждал, пока заиграет музыка, чтобы почувствовать ритм, как его учил Марио – его инструктор из Нью-Йорка.

Мужчина ненавидел это. Действительно ненавидел. «Что могло быть хуже, чем поставить себя в неловкое положение на публике?» Марк испытывал отвращение к напыщенному разгуливанию по сцене, в то же время, понимая, что если он не покончит с этим делом как можно быстрее, то будет делать это перед толпой незнакомок, одетый только в нижнее белье. Он будет выглядеть, как футболист в стрингах. Рейф определенно бы высмеял его, если бы увидел. Не очень обнадеживающая мысль.

С другой стороны, он нуждался в помощи Зака. Это означает необходимость показать, что ему под силу справиться с программой выступления. «Черт!»

Заиграла ритмичная музыка, наполняя пространство тихими, сексуальными звуками, которые, казалось, одновременно были старинными и современными мотивами, что сочеталось с его образом викинга. Марк начал считать, пока не поймал ритм. Под соответствующие музыкальные удары, он вальяжно вышел на сцену, стараясь произвести наилучшее впечатление и совмещая образ жигало и модели подиума с такой походкой, которая могла заставить его извергнуть недавний обед.

Выругавшись себе под нос, мужчина остановился, потряс задницей так, что это обязательно бы вызвало гордость у профессиональной черлидерши, затем взглянул через плечо, подмигивая залу. Залу, а не Заку, упаси Боже. Он не собирался флиртовать с геем, который уже хлопал и свистел.

Повернувшись еще раз, Марк отбросил свой шлем с рогами. Жаль, что ему не удалось разбить эту штуку. Он даже пытался оторвать гребанные рога. Но безуспешно.

Затем последовала футболка на липучках. Мужчина двигался медленно и развратно в своём временном костюме — его первый костюм все еще не нашли, слава тебе, Господи. Если все пойдет согласно плану, он и не понадобится. Наконец, Марк закончил череду движений спустя пару поворотов и сексуальных ухмылок, за которые хотелось впечатать кулак в физиономию Зака, ведь это он выдумал все это дерьмо. Затем он сорвал с себя штаны. Еще пара движений бедрами, которые заставят его по-настоящему задаться вопросом, сможет ли он повторить это на публике, и Марк закончил выступление.

Зак запрыгал, хлопая в ладоши, словно маленький ребенок, получивший на Рождество долгожданный подарок:

— У тебя получилось! И это было восхитительно. Несравненно соблазнительно! Я не понимаю, почему, зная программу, ты двигаешься словно... — внезапно он нахмурился. — Эй, постой-ка! Ты мог сделать это с самого начала!

«Попался». Но возвращение хорошего расположения Ники того стоило – с трудом, но стоило. Марк ответил на обвинения Зака с едва заметной улыбкой.

— Люси, тебе придется объясниться! — Он ткнул пальцем Марку в лицо.

Тот лишь пожал плечами:

— У меня не было необходимого стимула.

Зак сердито посмотрел на мужчину, но Марк мог сказать определенно точно, что в глубине души он был доволен. Наконец, на его лице появилась заговорщическая улыбка.

— Оу, да ты просто дьявол. Ники, даже не подозревает, что ее ожидает. Срази её наповал!

Очень жаль, что «сразить наповал» могло означать заключение девушки под стражу. Если она окажется виновной настолько, насколько это выглядит. Вместо этого, мужчина просто кивнул:

— Звучит, как план. А теперь расскажи мне все, что я хочу узнать.