Одни в целом мире

Глава 1

Остроконечные вершины горного хребта Битеррутт, расположенного в северной части национального парка Монтаны, все еще покрывал снег. Седые пики пронизывали туман, который удерживал долину в зимнем плену. Погода стояла сырая и промозглая. Хорошо, что Арианна заблаговременно ознакомилась с рекомендациями для туристов, вывешенными на доске объявлений турбазы, и специально надела теплое белье и парку. Но там не было ни слова о панике, которая охватила се при мысли о предстоящем испытании. Страх заставлял сердце биться в сумасшедшем ритме.

— Я не могу, — прошептала она, не поднимая глаз на инструктора, но он лишь сильнее сжал ее ладонь.

— Нет, можешь. Открой глаза. Не смотри вниз, смотри только перед собой. Стоит сделать первый шаг и…

— Нет. — Короткое слово отозвалось криком в висках, хотя на самом деле это был едва слышный шепот, растаявший в безлюдном пространстве, казавшемся ей пугающе бесконечным.

— Открой глаза, Арианна.

— Ты обещаешь, что не станешь заставлять меня?

— Обещаю. Только когда ты будешь готова. Все хорошо, Ари. Попробуй сделать первый шаг. Не волнуйся, я рядом. — Спокойный, уверенный голос Тома успокоил ее, и она собрала все силы, чтобы сделать шаг на висящий над ущельем мостик. Он лишь слегка покачнулся под ее весом, но этого было достаточно, чтобы она тут же отпрянула назад, а ее голубые глаза наполнил неподдельный ужас.

— Не могу, не могу, — повторяла она, качая головой, — Я знаю, это глупо, но…

— Вовсе не глупо, Ари, не говори так. — Том похлопал ее по плечу. — Все хорошо. Мы попробуем еще разок. Идет?

Она взглянула ему в глаза, полные сочувствия и поддержки, и в который раз отругала себя за то, что доставляет столько хлопот.

— Вот если бы я смогла просто разбежаться и перепрыгнуть через это чертово ущелье… тогда мост мне вовсе бы не понадобился.

Том мягко улыбнулся в ответ. Мягко? Нет, скорее снисходительно, подумала Арианна с горечью. Так улыбаются психиатры, разговаривая со своими подопечными.

— Можешь спуститься на двадцать ярдов вниз по склону и перейти ущелье по каменному мосту, которым обычно пользуются туристы в летнее время, но это означает уход от поставленной задачи. Ты здесь не для того, чтобы изыскивать способы обойти свои страхи, а для того, чтобы встретиться с ними липом к лицу и научиться справляться с ними.

— Но это идиотизм! Нормальный человек никогда не ступит на этот мост, зная, что есть более безопасный путь. Вся ваша программа противоречит здравому смыслу. Извини, — вздохнула она и закрыла глаза, собираясь с силами перед новой попыткой.

Она была здесь всего двадцать четыре часа и уже успела пройти через одно испытание, которое входило в оздоровительную программу. Но и это далось ей не просто. Ей предстояло провести ночь на открытом воздухе, правда, вместе с остальными членами группы. Но сделать это она была не в состоянии и осталась в палатке, которая создавала хоть, какую-то иллюзию безопасности. А когда потребовалось пойти в лес, она ждала, пока кто-то еще составит ей компанию.

Сейчас, когда она устала от бесцельного блуждания по горам, ее инструкторы терпеливо ждали, когда она, наконец, отважится перейти этот шаткий мостик. Все остальные участники программы, а всего их было шестеро, сумели справиться с этим заданием и сейчас направлялись в лагерь, где их ждал ужин и отдых.

— Все хорошо, — повторил Том, ободряюще сжимая ее плечи.

— Не вижу ничего хорошего, — пробурчала Арианна.

— Готова снова попробовать?

«Да, черт возьми, — сказала она про себя. — Я могу сделать это».

— Это не просто мост, Ари, — убеждал ее Том, пока она проверяла на прочность страховочную веревку, обвивавшую ее талию. — Это мост в твою прежнюю жизнь. Первый шаг к той Арианне, которой ты была тогда и которой хочешь стать снова.

Арианна кивнула, но ее хрупкую фигурку уже сотрясала дрожь, и она почти подпрыгнула, стоило Тому потянуть страховочный трос и защелкнуть замок. Один его конец, который контролировал Том, тянулся к блоку на их стороне, другой — к противоположной. Даже если что-то случилось бы с мостом, что, разумеется, исключено, веревки и блоки удержали бы ее на весу и плавно опустили на землю,

— Это абсолютно безопасно, — заверил Том.

— Нет ничего абсолютно безопасного на этом свете, — проговорила она дрогнувшим голосом.

Она заставила себя взглянуть на другую сторону моста, где ее поджидал Боб Халстон. Он стоял, широко расставив крепкие ноги и уверенно держа второй конец ее страховочной веревки. Стоило только взглянуть на это излучавшее радушие лицо, и любой не побоялся бы доверить свою жизнь Бобу. Любой, но только не Арианна Уинстон.

— Давай, Ари! — крикнул Боб. — Ты можешь сделать это.

На какое-то мгновение она вспомнила бесстрашную юную женщину, какой была два года назад. Женщину, которая верила, что в жизни все хорошо, женщину, которая, не задумываясь, перебежала бы по этому мостику, но воспоминание тут же исчезло, уступив место страху.

— Не могу, — тихо повторила она.

Стоя на другой стороне моста, Боб Халстон, разумеется, не мог слышать ее слов, но понял, что страх в конце концов победил ее.

Вдруг за его спиной раздался голос, заставивший Боба подпрыгнуть от неожиданности.

— Еще одна неудача, старина?

Боб резко обернулся. В тени вековых сосен, растущих подле моста, стоял мужчина, одетый во все черное.

— Это ты, Джош? Откуда ты взялся? Ты напугал меня до смерти. — Он поднял голову и посмотрел наверх, туда, где посреди гор притаился дом Джошуа Брандта. Как ему удалось появиться так незаметно?

— Извини, Боб. — Джошуа улыбнулся. — Ты каждую весну появляешься здесь с новой группой, а я спускаюсь, чтобы взглянуть, кого ты привез на этот раз. Ты ведь знаешь.

— Хитрец, — усмехнулся Боб. — Скажи лучше, что ты спускаешься, чтобы убедиться, что мы не нарушаем границы твоих владений.

— И это тоже, — пожал плечами Джош.

Боб сдержал улыбку. Джошуа никогда не подсластит пилюлю, но, по крайней мере всегда точно знаешь, чего он хочет. Что касается туристов, то на них он производил впечатление великана-людоеда, живущего в горах и ревностно охраняющего границы своих владений. И зачастую, возвращаясь в город, туристы рассказывали о мрачном, суровом мужчине, который появлялся на их пути невесть откуда, чтобы указать им на ту тропу, которая предназначена специально для них. Но местные жители, которые знали его лучше — особенно те, кто работал с ним на базе «Поиска и спасения», — знали его с другой стороны. В течение пяти лет, пока он строил свой дом в горах, он не раз рисковал жизнью, спасая заблудившихся детей.

— Ты редко появлялся в наших краях этой зимой, — обратился Боб к Джошуа, не спуская глаз с Арианны.

— Действительно, я редко бывал дома, пришлось много времени провести в Лос-Анджелесе, подготавливая новую команду.

— Мы потеряли костяк нашей спасательной команды и с удовольствием взяли бы тебя назад, — предложил Боб.

— Вряд ли это имеет смысл.

— Что за чепуха! Ты знаешь, что был самым лучшим среди нас.

— Нет, лучшим был Джим.

Оба замолчали и молча смотрели вниз на долину, расстилавшуюся у подножия Вдовьей горы, вероятно названной так потому, что в течение последних лет она забрала жизни многих альпинистов. В прошлом феврале здесь погиб Джим Хелдман, партнер Джошуа Брандта по спасательной команде и просто верный друг. Джош с тех пор так больше и не вернулся в «Поиск и спасение».

— Он был нашим лучшим альпинистом, — тихо заметил Боб, — а ты был всегда первым в поиске. Ты нам необходим, Джош.

— Нет. — Отказ прозвучал ровно, но твердо. — Я больше не намерен смотреть, как погибают настоящие парни, спасая придурков, которые лезут сами не зная куда.

Боб закрыл глаза и ждал конца тирады. Он понял, что Джошуа так и не простил Катарину Данхилл.

— В тот раз у нее не было здесь никаких дел, — бросил Джошуа. — Просто выпендривалась перед своими друзьями, стараясь произвести на них впечатление. И это стоило Джиму жизни.

Боб тяжело вздохнул. Он оглянулся и посмотрел на Арианну, раздумывая, кто больше расстроен ее нерешительностью: она сама или ее инструктор?

— Ты опоздаешь к субботнему обеду. Уже пора. Алисса наверное беспокоится, что ты умрешь с голоду.

Джошуа улыбнулся, подумав о жене Боба. Алисса была заботлива, как мать. Его мрачное настроение немного улучшилось, пока внимание не сосредоточилось на происходящем на другой стороне моста. Засунув руки в карманы брюк, сощурив глаза, он наблюдал, как молодая женщина борется со страхом.

— Не представляю, как тебе не надоедает работать с доходягами, вроде этой… — усмехнулся Джошуа.

— Это я не понимаю, как терплю тебя, когда ты так неуважительно говоришь о моей работе, — парировал Боб.

— Напротив, я ценю твое терпение. Но разве тебе никогда не хотелось схватить кого-то из своих подопечных за плечи, встряхнуть разок-другой и заставить делать то, что им говорят. Например, перейти, наконец, этот чертов мост.

— Вот почему ты бизнесмен, а я психиатр, — сухо отвечал Боб.

— Вы возитесь с ними, как с маленькими детьми.

— А когда ты был ребенком, разве тебе не хотелось, чтобы кто-то опекал тебя?

— При чрезмерной опеке никогда не выбраться из трущоб

Боб коротко вздохнул и снова повернулся к Арианне. Он хорошо знал подноготную и характер Джошуа и понимал, что он в чем-то прав. Его детство не было счастливым — одна из тех горьких историй о брошенном ребенке, которого перебрасывали из одного воспитательного детского дома в другой, но в конечном итоге оказавшегося на улицах Лос-Анджелеса, где он зарабатывал на пропитание. Одному Богу известно, сколько ему понадобилось стойкости и силы духа, чтобы избежать всех соблазнов, которые подстерегают детей, и, пройдя через все, стать владельцем чудесного дома в Скалистых горах. Но горький опыт не прошел бесследно, превратив его в человека, не терпящего никаких проявлений человеческой слабости.

— Что у нее за проблема? — поинтересовался Джош.

— Ты знаешь это лучше меня.

— Что ж, что бы это ни было, скорей всего у вас ничего не получится, и она попросит вернуть ей деньги.

— Она здесь всего второй день. У нас в запасе еще пять дней, может что-то и выйдет.

Джош ничего не ответил, и лишь уголок его губ слегка дернулся, придав лицу брезгливое выражение. Он терпеть не мог начало весеннего сезона, когда знаменитый национальный парк Монтаны открывался для посетителей. Незадачливые любопытные туристы крутились возле его дома, и их приходилось отгонять криками. На сей раз их было несколько. Программа Боба «Возвращение к жизни» собирала здесь самых слабых представителей рода человеческого. Долина наполнялась шумом, и этот шум поднимался от лагеря вверх, туда, где посреди вековых сосен в полном уединении стоял его дом. Это был всего лишь шум, но он нарушал драгоценную тишину, которую он так любил, и единственным утешением была краткость этого вторжения. Как не свирепствуй зима, но придет весна, а за ней и лето, Дороги, непроходимые от таявшего снега, высохнут, и, следуя программе, подопечные Боба будут все глубже уходить в парк, подальше от владений Джошуа Брандта.

Внезапный порыв ветра принес звук нервного смеха. Джош нахмурился, видя, как женщина испуганно пятится от моста. Странно, подумал Джош, ему еще не приходилось видеть, чтобы кто-то из пациентов смеялся, испытывая подобный страх.

— Как я сказал, — повторил он, — это гиблое дело.

— А мне кажется, у нее получится, — возразил Боб, кивнув в сторону Арианны. — Она сильная и, похоже, такая же упрямая, как ты.

Брандт еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Пациенты Боба были настолько истощены психически, что не могли адаптироваться в реальной жизни. Психологическая программа «Возвращение к жизни» была последней отчаянной попыткой обрести душевное равновесие. И когда Боб употребил слово «сильная» к одной из этих несчастных, это было по крайней мере смешно.

— Такая, как эта, — он кивнул в сторону Арианны, — никогда не вернется. Ты зря теряешь время.

— Ты стал психотерапевтом за эту зиму? — не без иронии поинтересовался Боб.

— Не надо быть психотерапевтом, чтобы заметить, что с этой пациенткой у вас проблемы.

— Ни с кем не было так трудно, — признался он, — сам не знаю, сможем ли мы помочь ей.

Джошуа снова посмотрел на женщину, которая стала первой неудачей Боба.

Издалека она казалась неправдоподобно худой и очень хрупкой. Лицо бледное, из-под вязаной шапочки выбиваются пряди волос, настолько светлые, что издали кажутся абсолютно бесцветными. Он вдруг поймал себя на том, что ему любопытно, длинные или короткие у нее волосы и какого цвета глаза. И тут же, нахмурившись, отогнал прочь странные мысли. Уже одна мысль о том, что он позволил себе размышлять о ком-то из пациентов Боба, расстроила его. И тогда, чтобы забыть о ее существовании, он просто отвел взгляд.

— Я думаю, сегодня у нас ничего не получится, — вздохнул Боб, начиная сматывать страховочный трос. На другой стороне неглубокого ущелья Том отстегивал трос от пояса Арианны. Сегодня ей не суждено перейти этот мост, может быть, не суждено никогда. — Увидимся, Джош. На следующей неделе мы будем в лесу около твоего дома.

— Не думаю, — усмехнулся Джошуа.

— Что ты имеешь в виду?

— Надвигается буран. И сильный. Не советую завтра уходить далеко от лагеря.

— Но бюро прогнозов не обещало…

— Они думают, он свернет на юг, но ведь они далеко и не могут чувствовать перемену давления. Зима еще не ушла из долины.

— Ты хочешь сказать, что можешь чувствовать перемену давления? — недоверчиво переспросил Боб.

— Разумеется. Ты тоже можешь. Просто ты не обращаешь внимания.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — сказал Боб, прикрепляя веревку к своему ремню… — Ненавижу прерывать занятия посредине.

Не услышав ответа, Боб обернулся, но Джоша уже и след простыл.