Одни в целом мире

Глава 6

— Просыпайтесь. Просыпайтесь, черт побери! Как вас зовут?

— Мм… — Арианна заставила себя поднять веки, лицо Джошуа Брандта расплывалось перед глазами и наконец приняло четкие очертания.

— Я спрашиваю, как ваше имя? — раздраженно повторил он.

Арианна зевнула.

— Арианна Уинстон, проживаю на Хейстингз-авеню, 6745, Чикаго, штат Иллинойс. Сегодня второй вторник марта… вы хотите спросить, кто сейчас наш президент? Вы ведь проверяете мою память, верно? Чтобы узнать, нет ли у меня сотрясения мозга или чего-нибудь подобного?

Заметив, что Джошуа Брандт пытается скрыть улыбку, Арианна задумалась: что заставляет этого человека бороться с проявлением такой естественной реакции?

Он откашлялся и постарался принять строгий вид.

— Я всего лишь хотел узнать ваше имя. Боб говорил мне, но я забыл.

— А-а-а, — застенчиво улыбнулась Арианна. — Долго я спала?

— Минут двадцать. Выпейте вот это. Целиком.

Он прижал стакан к ее губам, Она жадно глотнула, потом сморщилась и откинула голову. — Мне не нравится теплая вода.

— Зато вашему организму понравится, он сильно обезвожен и не имеет никаких сил, чтобы согреться. Так что прекратите капризничать и пейте.

Арианна быстро осушила стакан и протянула его Джошуа.

— Можно мне кусок хлеба?

Не обращая внимания на ее вопрос, Брандт возился с сервировочным столиком, который поставил прямо перед ней.

От запаха овощного супа с лапшой, до краев налитого в большую чашку, ее рот сразу наполнился слюной. На тарелке лежал намазанный маслом домашний хлеб и толстые ломтики сыра. Арианна смотрела на эту простую пищу как на великий кулинарный изыск.

— Вы можете есть самостоятельно? — услышала она вопрос и в ответ потянулась за ложкой.

Справившись с супом, съев большой кусок хлеба и несколько кусочков сыра, она снова почувствовала себя человеком. Выпив полстакана теплой воды, Арианна, довольно вздохнув, откинулась на спинку кушетки.

— Если вы закончили, я это уберу.

Джошуа сидел на кресле рядом с кушеткой и поглядывал на Арианну, держа на коленях свою чашку с супом. Он уже успел снять теплую одежду и остался в джинсах и черном пуловере.

— Это всего лишь перерыв, — невозмутимо ответила Арианна. — И если вы попробуете отобрать у меня еду, я вас просто убью.

На этот раз его попытка подавить улыбку была явно заметна и почти комична. У него такой красивый рот, отметила про себя Арианна, склонив голову, чтобы рассмотреть его в новом ракурсе. Крупные, резко очерченные губы, как, впрочем, и остальные черты его лица, выражали решимость.

— Вы явно пришли в себя. Доедайте, а я пока приготовлю ванну и поищу, во что вас переодеть.

Арианна осмотрелась вокруг. Помещение, где расположились кресла, изящная кушетка и камин, находилось па четыре ступени ниже основного уровня дома. Изысканный архитектурный прием, подумала она. Сидишь здесь, будто в уютной чаше, которая к тому же удерживает тепло камина. Сам по себе камин был произведением искусства. Камни всех форм и оттенков на пятнадцать футов от стола поднимались к деревянному потолку, Очаг был обрамлен такими же камнями, но отполированными до зеркального блеска.

Хотя дом был погружен в тень, она ощутила его размеры. Насколько она могла судить, межкомнатных перегородок совсем не было, внутреннее пространство дома формировали горизонтальные площадки, расположенные уступами. То, что представлялось ей небольшой столовой, находилось слева от Арианны четырьмя ступенями выше. У стены между двумя французскими окнами, доходящими до пола, стоял стол. Сейчас сквозь окна виднелись лишь белые вихри метели, но Арианна представила, какой захватывающий дух вид открывается отсюда в ясный день. Она смутно помнила, как они поднимались по крутому склону, и свое ощущение, что это место, словно гнездо орла, царствует над округой. «Это так соответствует Джошуа Брандту», — подумала она, сама не понимая, почему эта мысль пришла ей в голову.

Справа поднимались вверх шесть ступеней, ведя на другой уровень, свет почти не проникал туда, пространство было погружено в темноту. Она едва различила очертания книжных шкафов и письменного стола. Позади нее располагалась кухня, освещенная одинокой лампой над раковиной; блики света играли на медных донышках посуды. Другой угол был совершенно темным. Центральная лестница вела на второй этаж. Наверное, там располагается несколько спален, решила Арианна и задумалась есть ли между ними стены.

Она услышала отдаленный звук воды, льющейся в ванну, и ее улыбка мгновенно исчезла. «О Господи, нет стен!» Она завертелась на кушетке, судорожно отыскивая глазами укрытую в темноте ванную комнату. И увидела слабый свет, пробивавшийся через полуоткрытую дверь наверху.

Она облегченно вздохнула. «Слава Богу». По крайней мере ванная здесь имеет стены.

Звук воды становился сильнее, и искушение окунуться в горячую воду отвлекло ее от камина и увлекло в глубину дома. Соорудив из пледа нечто вроде сари, она осторожно двинулась вперед, утопая в пушистом ковре. Она почти добралась до лестницы, когда увидела это: болезненно знакомые очертания предмета на помосте слева от нее в абсолютно темной части дома. Это был рояль.

Когда Джошуа вышел из ванной, то скорее нутром почувствовал, а не увидел ее легкую неподвижную тень выше этажом.

— Вы играете? — негромко спросил он.

— Нет, — также негромко отозвалась она. — Не играю.

— В той части дома холодно, — сказал Джошуа. — Вам не надо там оставаться.

Она нахмурилась и внезапно почувствовала, как замерзли руки. Повернулась и посмотрела вниз, туда, где его силуэт вырисовывался в слабом свете ванной комнаты. Ей вдруг пришло в голову, что она ничего не знает об этом человеке: ни чем он зарабатывает на жизнь, ни какое у него хобби, ни почему он живет в этом странном, изолированном месте?

— Вы пианист? — спросила она.

— Нет, но мне всегда нравился звук этого инструмента. Время от времени я терзаю клавиши, пытаясь подобрать мелодию.

Когда он повел ее к ванной, она нежно улыбнулась в темноте.

Комната оказалась огромной. Сама ванна являла собой декадентский вызов утилитарному назначению помещения. Она была утоплена вниз, так что ее края были вровень с полом, и казалась вырезанной из цельного куска розового с дымчатыми прожилками мрамора.

Добрых полчаса Арианна лежала без движения, позволяя горячей воде изгонять из ее тела последний холод.

Наконец, собравшись с силами, она вынула из ванны пробку, и встала под душ. Вымыв голову, она вытерлась, оделась в до смешного большую одежду, которую Брандт аккуратно сложил на скамейке. Черный свитер висел почти до колен, она сбилась со счета, сколько раз подвернула штанины, пока ее ноги не выглянули наружу. И сколько она не затягивала пояс, брюки норовили соскользнуть с ее стройных бедер, и ей приходилось придерживать их рукой, пока она шла к камину.

Брандт сидел у очага. Хмуро взглянув на ее мокрые волосы, он резко сказал:

— Вам не следовало мыть голову. Еще не хватало простудиться. Подвигайтесь ближе к огню.

Она слишком устала, чтобы сопротивляться, и сделала, как он просил.

— Дело в том, что я не нашла фен… или расческу.

Проворчав себе что-то под нос, Брандт удалился, и вскоре вернулся со щеткой для волос и полотенцем.

— Положите полотенце на плечи. Вы тут все кругом намочите.

Он уселся в кресло и молча наблюдал, как она запускает щетку в длинные волосы, приподнимая пряди, чтобы поскорее высушить их. Но даже это легкое усилие быстро утомило ее, и рука со щеткой безвольно упала на колени.

— Вам нужно лечь.

Она виновато улыбнулась и посмотрела на лестницу.

— Спальни для гостей наверху?

— Нет. Единственная кровать там — моя.

— Такой большой дом, и в нем нет ни одной лишней спальни? — нахмурилась она.

Его глаза потемнели.

— Меньше всего на свете мне в этом доме нужны гости. Вы будете спать на кушетке. Я принесу постель.

Он исчез наверху, и Арианна притихла, уязвленная его словами. Зачем он напоминает ей, что она непрошеный гость в этом доме?

— Я постелю, — сказала она, когда Брандт вернулся с простынями, подушкой и одеялом.

— Вы даже причесаться толком не можете.

Он взял из ее ослабевших пальцев щетку и принялся безжалостно раздирать влажные пряди.

— Ой! — вскрикнула она, схватившись за голову. — Я сама.

— Не дергайтесь. Такие космы долго не высохнут, а вы не можете лечь с мокрыми волосами. Я не стану нянчиться с вами, когда вы схватите воспаление легких.

Если бы у нее хватило сил, она бы оттолкнула его, выхватила щетку, и сказала бы все что думает. Но она так устала, а движения его руки стали чуть более щадящими. Когда его пальцы коснулись ямочки на затылке, то ее шею затопила теплая волна. Она вдруг представила себе, что он вовсе не расчесывает ее волосы, а дотрагивается до нее нежно и ласково. Прикрыв веки, она чуть откинула голову назад, наслаждаясь плавными движениями его рук и боясь вздохнуть, дабы не нарушить очарование. Но он вдруг, словно обжегшись, отдернул руки и отшвырнул щетку.

— Хватит. Уже высохли, — отрывисто бросил он, поднимаясь по лестнице. — Увидимся утром.

Не прошло и десяти минут, как Арианна уснула. Ее белокурые волосы переливались, словно золото, расплавившееся от жара камина.

На верхнем ярусе, скрытом тенью, неподвижно стоял Джошуа, стиснув перила так, что побелели костяшки пальцев, и смотрел на спящую внизу женщину. Она была одним из тех слабых, зависимых созданий, которые всегда вызывали у него презрение, и то, что она участвовала в программе «Возвращение к жизни», подтверждало это. И вместе с тем у нее был огромный запас внутренних сил, который совсем не вязался с душевным заболеванием. Она отправилась на мост, чтобы в одиночку одержать над ним победу, и, что еще удивило Брандта, — так это наличие у нее чувства юмора. Не раз, слыша ее меткие замечания, он с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться. Но в этой, по-видимому, сильной женщине одновременно уживался другой человек, парализованный страхом. Брандта поражало это сочетание.

Он сжал челюсти и нахмурился, злясь на себя, что думает о ней. «Проклятие», — он думал о ней с тех пор как впервые увидел, и то, что она оказалась в его доме — только к худшему.