Огни Юга

Глава 12

В первый же день после уик-энда в Чарлстоне Алекса с головой погрузилась в работу с копами и следователями. Чтобы составить полную картину, нельзя было упустить ни одной мелочи, а для этого требовалось просмотреть множество отчетов и заключений судебно-медицинской экспертизы, которые совершенно ошеломили Джуди Даннинг, общественного защитника. В полдень Алекса сделала перерыв, что в последнее время случалось все реже, и отправилась в суд по семейным делам к своей матери, чтобы пообедать у нее в кабинете. Алекса, судя по всему, была в хорошем настроении.

— Ну как там было? — спросила ее мать, когда обе они принялись за салат, принесенный из кафе через дорогу.

— Как ни странно, лучше, чем я ожидала, — сказала ей Алекса. — Саванна в отличной форме. Мы случайно столкнулись с Луизой, когда выходили из церкви, и она вела себя как настоящая ведьма. Но если не считать этого, там было хорошо. Чарлстон красив, как всегда, и мы с Саванной отлично провели время вместе. Я случайно встретилась там со своей старой подругой, которая отвернулась от меня, как только Том развелся со мной, и это было весьма противно. Но в целом все прошло довольно хорошо.

— Я уже говорила тебе, Саванне все это интересно. Ей полезно познакомиться со своей родней по мужской линии. Она девочка сообразительная. Сама поймет, что к чему. Никто не собирается обманывать ее. Похоже, Том купил билет в один конец и направляется в ад вместе с Луизой. Почему он остается с ней?

— Наверное, по той же причине, по которой вернулся к ней, — грубовато ответила Алекса. — Кишка тонка. Когда он бросил меня, он сделал то, что велели ему мать и Луиза, а теперь она держит его за горло. Или еще того хуже.

— Как он выглядит? — поинтересовалась Мюриэль, и ее дочь рассмеялась. Она была в хорошем настроении. Встреча с Саванной явно пошла ей на пользу.

— Все такой же красивый и такой же слабохарактерный. Как раньше я этого не замечала? Он по-прежнему самый великолепный мужчина на планете, но я теперь знаю ему цену. Я всегда считала его великолепным, но, слава Богу, больше в него не влюблена. А это уже кое-что.

Алекса стала свободнее и не была такой сердитой. Мюриэль давно уже ее такой не видела. Она была менее зажатой, несмотря на всю тяжесть последнего дела. Алекса работала в тесном взаимодействии с ФБР и теперь, когда ей уже не угрожали каждые пять минут отобрать это дело, получала удовольствие от работы с ними. Агенты ФБР женского пола в работе над этим делом не участвовали, и Алекса не возражала быть единственной женщиной в мире мужчин. Ей это нравилось. К тому же с агентами ФБР было интересно работать.

Алекса вернулась к своей работе, а Саванна — к учебе в чарлстонской школе. К факультативу по французскому языку она добавила китайский и получала удовольствие, пытаясь овладеть этим языком. Сдавать по нему зачет не требовалось, и никто не заставлял ее изучать язык. Постепенно Саванна обзаводилась в школе друзьями. С Джулианой она почти ежедневно встречалась в обеденный перерыв.

Саванна ходила на все волейбольные и футбольные игры и болела за команды своей школы. Ей позволили войти в состав команды пловцов, потому что кто-то выбыл из-за серьезной проблемы с ушами.

А в уик-энд после посещения матери капитан футбольной команды пригласил Саванну на свидание. Джулиана чуть в обморок не упала, когда услышала об этом. По слухам, он только что порвал с самой хорошенькой девушкой в школе.

— Ты собираешься встречаться с ним? — затаив дыхание спросила Джулиана, когда Саванна поделилась с ней этой новостью.

— Возможно. Я не занята, — довольно равнодушно сказала она.

Вечером в пятницу они сходили в кино, а потом зашли в кофейню. Его звали Тернер Эшби, и он был потомком генерала, которого звали точно так же. Он сообщил это за гамбургерами и молочными коктейлями.

— Кажется, в этом городе каждый приходится родственником какому-нибудь генералу, — заметила Саванна.

На ней были джинсы, розовый материнский свитер и туфли на высоком каблуке. Принарядившись, она выглядела не так, как девочки из Чарлстона. Была в ней этакая утонченность, присущая жительницам Нью-Йорка. И косметикой она хоть и пользовалась, но не злоупотребляла. Тернер, похоже, по уши влюбился.

— Здесь этому придают большое значение, — объяснил он.

— Знаю. Моя бабушка является генеральным президентом Союза дочерей Конфедерации. А «генеральный» президент она потому, что тоже является родственницей какого-то генерала, — усмехнулась Саванна. Она не издевалась над ними, а просто думала, что это забавно. Тернер, красивый мальчик с темными волосами и зелеными глазами, был в семье старшим из четырех братьев. — В каком колледже ты собираешься учиться? — спросила она с искренним интересом. Она заметила, что большинство людей, с которыми она об этом говорила, подали заявления в южные учебные заведения.

— В Техническом университете Джорджии или, возможно, в Техасе. Я подал заявления в Дюк и Виргинский университет, но думаю, что меня туда не примут из-за недостаточно высоких оценок. А ты?

— Откровенно говоря, мне хотелось бы поступить в Принстон. Это близко к дому, что меня устраивает, и дисциплины, которые там преподают, мне нравятся. Браун тоже нравится. Вот Гарвард, наверное, слишком серьезен, и туда я, пожалуй, тоже не попаду. Мне нравится Стэнфорд, но мама не хочет, чтобы я уезжала так далеко.

— Ничего себе перечень! Ты подала заявления в самые элитные учебные заведения, — уважительно сказал он. Она была умненькая, но не заносчивая, к тому же самая красивая девушка из всех, кого он видел.

Он проводил ее домой в половине одиннадцатого. Саванна с удовольствием провела время в его компании, и фильм, который они посмотрели, ей тоже понравился. Она пообещала увидеться с ним завтра в школе.

Джулиана позвонила ей утром ни свет ни заря, чтобы узнать, как все прошло.

— Было неплохо, — сказала Саванна и захихикала, словно ровесница Дейзи.

— И все? Ты отправляешься на свидание с самым привлекательным мальчиком в школе и говоришь «было неплохо»? Он тебя поцеловал? — Джулиане требовались все подробности. Она научилась этому у матери. Сплетни были их хлебом насущным.

— Разумеется, нет. Мы даже не знаем друг друга. К тому же глупо сейчас начинать с кем-нибудь встречаться. Все мы разъезжаемся по колледжам, а я здесь вообще всего на несколько месяцев, — сказала Саванна, которая подошла к этому вопросу практически. Она хотела не романтических отношений, а дружбы, что делало ее гораздо более привлекательной, чем девочки, искавшие не друзей, а бойфрендов.

— Нет ничего глупого в том, чтобы встречаться с Тернером Эшби. Ты хоть знаешь, что у его отца нефтяные вышки по всему Билокси[4]? Моя мама говорит, что он один из самых богатых людей в штате. К тому же, — сказала она, сделав на этом особый упор, — он такой красивый. И капитан футбольной команды. Что еще тебе нужно? — Саванна прекрасно знала, что умение играть в футбол едва ли поможет ему многого добиться в жизни. Для этого нужно гораздо больше. А до нефтяных скважин его отца ей вообще нет никакого дела. — Он пригласил тебя на следующее свидание?

— Нет. Не будь дурочкой. Я просто встретилась с ним вчера вечером. — Она говорила об этом совершенно равнодушным тоном.

— Еще пригласит. Мальчишкам всегда нравятся девчонки вроде тебя, которые их в грош не ставят.

— Я этого не говорила. Он мне нравится. Просто я не собираюсь из-за этого голову терять вроде тебя, — поддразнила ее Саванна.

— Держу пари, что он пригласит тебя на свидание в следующий уик-энд, — мечтательно проговорила Джулиана.

— Надеюсь, что он этого не сделает. Я думаю, что приедет моя мама. Она сказала, что постарается, но, может быть, это получится только в следующий уик-энд.

Джулиана застонала.

— С кем же ты предпочтешь провести время? С Тернером Эшби или со своей мамой?

— С мамой, — без малейшего колебания ответила Саванна.

— Ты больная! — возмутилась Джулиана, пообещав позвонить позднее и узнать, звонил ли ей Тернер.

Следующей ее подвергла допросу Дейзи.

— Что это за мальчик заезжал за тобой вчера вечером? — напрямик спросила она, когда они ели на кухне блинчики.

— Просто мальчик из школы.

— И все? — удивилась явно разочарованная Дейзи. — Он в тебя влюблен?

— Нет, — сказала Саванна и улыбнулась. — Он меня почти не знает.

— А ты в него влюблена?

— Нет. Я тоже его не знаю.

— Тогда зачем ты пошла с ним на свидание, если не влюблена в него? — с явным неодобрением осведомилась Дейзи.

— Потому что он хотел поужинать и посмотреть фильм и пригласил меня, а я подумала и решила, что можно и пойти, раз он приглашает, — сказала Саванна.

Дейзи кивнула, поняв логику сказанного, но сочла это совсем неромантичным. Пока они разговаривали, в кухню вошел их отец в теннисном костюме.

— Я видел, как вчера вечером ты уезжала из дома с мальчиком. Это, случайно, не один из мальчиков Эшби? — тоже с интересом спросил он. Ее свидания явно становились в городе горячей темой для обсуждения.

— Да.

— Хороший парень?

— Думаю, да. Мне он показался хорошим, — призналась она.

— Я играю в теннис с его отцом. Они пережили тяжелые времена. В прошлом году погибла его жена. Пьяный водитель сбил ее на автостраде 526, в пяти милях от дома. Это, должно быть, тяжело отразилось на детях.

— Он ничего не говорил об этом. Мы просто разговаривали о школе.

Том кивнул ей и сказал, что во второй половине дня из Нового Орлеана прилетает Генри.

— Ему не терпится увидеться с тобой. Он сегодня будет дома к ужину. И Трэвис со Скарлетт тоже придут. Вся семья соберется, — заключил Том с довольным видом.

В это время, словно его не замечая, на кухню вошла Луиза. Она собиралась в загородный клуб, чтобы целый день провести в спа-салоне, предназначенном специально для женщин. Том напомнил о приезде Генри, и Луиза сказала, что вернется домой ближе к вечеру. Пять минут спустя она ушла из дома, и они снова остались одни. Саванна предложила Дейзи пойти в аквариум, что, судя по всему, интересовало обеих. Он назывался «Аквариум Южной Каролины», и его очень хвалили.

Саванна и Дейзи ушли из дома в одиннадцать часов, обошли весь аквариум, там же пообедали и вернулись домой в три часа дня. По словам Таллулы, отец отправился в аэропорт за Генри, поэтому они поиграли в компьютерные игры, а вскоре после пяти приехали отец и сын.

Дейзи молнией бросилась вниз по лестнице навстречу брату. Это был красивый молодой человек атлетического телосложения, на год моложе Трэвиса. В колледже он играл в футбол и учился не в Виргинском университете, а в Дюке. Саванна знала, что он специализируется в области истории искусства и в конечном счете намерен стать педагогом. В отличие от брата и отца он не интересовался бизнесом и работал в одной известной художественной галерее Нового Орлеана, а также был интерном в музее, поскольку музейная работа его тоже привлекала.

Расцеловав младшую сестренку, он взглянул на лестницу и увидел улыбающуюся Саванну. Она совсем не изменилась, с тех пор как была маленькой девочкой, просто выросла, как это уже говорил Трэвис.

— Ужасно рад видеть тебя, — тихо сказал Генри, подойдя к ней и заключив в медвежьи объятия. — Я счастлив, что ты здесь. Трэвис и Дейзи уже рассказали мне все о тебе. В этот уик-энд я приехал домой специально, чтобы увидеть тебя, — сказал он. Судя по его тону, он говорил правду.

Они прошли в гостиную. К счастью, Луиза еще не вернулась домой: она была бы недовольна тем, что он так суетится вокруг Саванны. Правда, Генри это не беспокоило. Он никогда не плясал под дудку матери.

Они уселись в кресла и немного поговорили, и Генри задал обычные вопросы: что ей нравится, чем она занимается, какую музыку любит, какие у нее любимые книги и кинофильмы. И даже фамилии ее друзей спросил. Он хотел знать о ней все. Его взгляд стал грустным, когда он спросил ее о матери.

— Мальчишкой я не любил писать, потому и не писал. Но я всегда думал о ней и о тебе. Когда твоя мама была замужем за нашим отцом, она сделала для меня особую вещь, — сказал он так, будто делился очень важным секретом. — У меня была очень тяжелая дислексия, и твоя мама учила меня говорить. Я терпеть не мог своего учителя, поэтому это делала она. Кажется, она даже посещала какие-то курсы, чтобы научиться заниматься со мной. Так или иначе я окончил среднюю школу исключительно благодаря ей. Об этом я никогда не забывал. Она была самой доброй и самой терпеливой женщиной из всех, кого я знал, — воплощение сочувствия и любви.

Том в это время стоял на пороге и все слышал, а потом удалился со страдальческим выражением лица. Ни Генри, ни Саванна этого не заметили.

— Она мне об этом не рассказывала, — честно призналась Саванна. — Наверное, вы добились хороших результатов, если тебя приняли в Дюк.

Они продолжали разговаривать, а потом вернулась Луиза после дня, проведенного в спа-салоне. Она поцеловала сына и быстро отправилась переодеваться. Ей не понравилось, что он разговаривает с Саванной, но она ничего не сказала. В их комнате с самым несчастным видом сидел Том, который совсем забыл, как Алекса учила говорить Генри все те годы и с какой любовью она это делала.

— Что это с тобой? — спросила Луиза.

— Ничего. Просто я думаю. Как ты провела день в своем салоне?

— Спасибо, хорошо, — холодно ответила она, не собираясь налаживать их отношения, пока Саванна не уедет в Нью-Йорк. Луиза собиралась наказать мужа по полной программе, преподать урок, чтобы ему не вздумалось когда-нибудь снова привезти сюда Саванну. Она не станет терпеть присутствие дочери Алексы в своем доме. Но пока это у нее не получалось.

В тот вечер во время ужина за столом царило веселье. Тон задавал Генри. Он рассказывал забавные истории, уморительно изображал разные персонажи и поддразнивал всех присутствующих, включая свою мать. Трэвис был более сдержанным, хотя общаться с ним было тоже приятно. Скарлетт нравился ее будущий деверь, хотя он и ее беспощадно поддразнивал относительно масштабов предстоящей свадьбы. По словам Скарлетт, точно так же вел себя ее младший брат. Генри было двадцать четыре года, он молодо выглядел, но в нем чувствовалась некоторая утонченность. Саванна подумала, что, наверное, жизнь в другом городе расширила его горизонты. Трэвис же по-прежнему жил в семейном коконе в Чарлстоне. И даже отец всю свою жизнь так прожил. Только Генри по-настоящему оторвался от дома, хотя выбрал для себя тоже южный город. Но Новый Орлеан был крупнее, и жизнь там была сложнее, чем в Чарлстоне, к тому же Генри много времени проводил в Лондоне и Нью-Йорке. Он знал все любимые места Саванны в Нью-Йорке.

Когда Генри дирижировал застольной беседой, все были в хорошем настроении, даже мать. В конце ужина она его спросила о милой девушке, с которой он встречался прошлым летом, и он в ответ как-то странно посмотрел на нее.

— Она живет хорошо, мама. Недавно была помолвлена.

— Ах, мне так жаль! — с сочувствием сказала Луиза, и он рассмеялся:

— А мне нет.

Он много рассказывал о своем приятеле Джеффе, с которым жил в одной комнате. Судя по всему, тот был из Северной Каролины, и они в последнее время несколько раз ездили в поездки вместе. Луиза не стала о нем расспрашивать.

После ужина, вволю нахохотавшись, все перешли в гостиную, и Генри сел играть в карты с девочками. Родители, пожелав всем доброй ночи, поднялись по лестнице к себе. Трэвис и Скарлетт тоже ушли, потому что на следующий день был назначен утренний прием для преподнесения подарков невесте. Трэвис предупредил Скарлетт, что не стоит приглашать Саванну, иначе разозлится мать. Скарлетт так и сделала, хотя испытывала теперь мучительное чувство неловкости. Но она во всем слушала Трэвиса.

Луизе очень хотелось видеть Генри подальше от Саванны, но она не посмела заявить об этом, потому что Генри стал бы возражать и обвинять ее в бестактности. Когда ему не нравилось ее поведение, он, не скрывая, говорил ей об этом. Он ее не боялся. А Дейзи уже успела рассказать старшему брату по телефону о том, что мать плохо относится к Саванне, и он старался как мог окружить Саванну вниманием за ужином. И он не кривил душой, говоря, что приехал домой увидеться с ней.

Во время игры в карты Дейзи заснула, и Генри бережно взял ее на руки, отнес наверх и уложил в постель, а Саванна отправилась в свою комнату. Вскоре в ее дверь постучал Генри, чтобы узнать, в приличном ли она виде. Когда он вошел, она уже переоделась в ночную сорочку и чистила зубы. Как положено настоящему брату, он направился прямиком в ее ванную комнату и остановился на пороге поболтать с ней.

— Мне нравится, что у меня есть еще одна сестра, с которой действительно можно поговорить, — сказал он, улыбаясь ее отражению в зеркале. — Тебя слишком долго не было.

Они уселись в ее комнате и еще немного поболтали. Он сказал, что собирается через несколько лет переехать в Нью-Йорк или Лондон, как только окончательно решит, где ему хочется работать — в картинной галерее, музее или школе. Но работа в области искусства оставалась его мечтой.

— Ты не хочешь сюда возвращаться? — удивилась Саванна. Теперь ей казалось, что южане стараются оставаться поближе к дому и к своим корням.

— Для меня слишком мало места в маленьком провинциальном городе, — просто сказал он. — А поскольку я гей, жить здесь мне было бы сложно, — сказал он.

Она с удивлением взглянула на него.

— Ты гей? — Она об этом не догадывалась, тем более что его мать спрашивала о какой-то девушке, с которой он встречался в прошлом году.

— Да, а Джефф — мой партнер. Я сказал родителям о том, что я гей, когда мне было восемнадцать лет. Папа был не в восторге от этого, но отнесся к этому нормально. А мать ведет себя так, как будто забыла или вообще не знает об этом, сколько бы я ей ни напоминал. Продолжает, например, спрашивать о девушке, с которой я встречался. А ведь сама знает, что я не встречаюсь с женщинами. Я догадался о том, что я гей, примерно через год после отъезда твоей мамы, когда мне было пятнадцать лет. К шестнадцати годам я знал это наверняка. Этому не следует придавать большого значения, но для некоторых людей, в частности для моей матери, это очень важно. И она будет продолжать расспрашивать меня о женщинах, с которыми я встречаюсь, даже когда мне исполнится сто лет. Наверное, она надеется, что я «излечусь». Просто тот факт, что я гей, не входит в ее планы. Думаю, ей легче от того, что я не живу в Чарлстоне. Ее это смущало бы, а мне было бы тяжело. И она продолжает лгать своим друзьям.

— Какая нелепость, — сказала озадаченная Саванна. — Ей-то какая разница?

— По ее понятиям, это «отклонение от нормы», а значит, «неправильно». А для меня это правильно.

— Просто ты такой есть, — с улыбкой сказала Саванна. — Не следует придавать этому значения. Дейзи об этом знает? — спросила она.

— Они меня убьют, если я расскажу ей. Но со временем она и сама догадается. Думаю, Трэвис тоже не в восторге от этого. Он гораздо больше похож на них, чем я. Этакий типичный провинциальный мальчик, которому хочется, чтобы им были довольны родители. Я бы, наверное, повесился, если бы женился на Скарлетт, но для него она именно то, что нужно, — хорошая южная девушка.

— Ты говоришь совсем как янки, — поддразнила его Саванна.

— Может быть, в глубине души я и есть янки. Терпеть не могу процветающее здесь лицемерие, но, возможно, это присуще всем маленьким провинциальным городам. Мне не нравится, когда люди скрывают то, что думают и чувствуют на самом деле, просто из вежливости. А здесь это принято. Иметь в семье парочку генералов армии Конфедерации — это хорошо, но иметь сына-гея — не дай Бог! Они с трудом это терпят. Откуда нам знать, черт возьми, может быть, все эти генералы были геями! — Оба рассмеялись, потом Генри снова стал серьезным. — Твоя мама не придала бы этому значения. Такой любящей женщины я никогда больше не встречал. Когда она жила здесь, я еще не знал, что я гей, но потом не раз думал, что она, возможно, знала об этом раньше меня. Она ведь очень проницательна.

Саванна с гордостью кивнула.

— Как поживает твоя мама? — спросил он. — Мои родители с ней отвратительно обошлись. Она так и не вышла снова замуж, насколько я понял со слов Трэвиса, когда я его об этом спросил.

— Нет, — сказала Саванна, — не вышла. Хотя ей всего тридцать девять лет. Она все еще довольно сильно сердита на твоего папу. Или обижена, — честно призналась она.

— Имеет полное право, — так же честно сказал он. — Моя мать сломала ей жизнь, а папа умыл руки. Вероятно, что с тех пор между ними испортились отношения, но папа не уходит, хотя мать абсолютно с ним не считается. Она предала всех нас, когда бросила отца. И об этом стараются не вспоминать. Так всем удобнее, — неодобрительно сказал он.

— Я это заметила, — призналась Саванна. — Она в ярости, оттого что я здесь.

— Плохо. Ему следовало привезти тебя сюда много лет назад. Я не могу себе простить, что не наладил контакта с тобой или твоей мамой. Я ведь тоже позволил этому произойти. Правда, мне было тогда всего четырнадцать лет, но мне очень не нравилось, как они поступили. А потом меня захлестнули средняя школа, колледж, жизнь, и я так ничего и не сделал. Но я рад, что ты здесь. Надеюсь как-нибудь увидеться с твоей мамой. Мне хотелось бы многое сказать ей.

— Она собиралась попробовать навещать меня каждые две недели. В прошлый уик-энд мы отлично провели время. Ей не хотелось возвращаться сюда, но она приехала.

— Должно быть, ей это непросто, — с пониманием сказал он, и Саванна кивнула.

Они оба подумали об Алексе, потом Генри наконец встал, обнял ее на прощание и отправился в свою комнату. Дейзи в эту ночь спала в собственной постели. А Саванна, забравшись под одеяло, долго думала о Генри. Из-за того, что он гей, ее отношение к нему ничуть не изменилось. Но она жительница Нью-Йорка, а не Чарлстона. Здесь все было по-другому.