Огни Юга

Глава 15

Наступил апрель, до суда оставался всего месяц. В Нью-Йорке все еще стояли холодные дни, и всю неделю после возвращения Алексы шел снег. А весенний Чарлстон утопал в цветах. Цвели азалии и глицинии, цвела вишня. В великолепном саду «Тысячи дубов» не покладая рук трудилась целая армия садовников.

Между этими двумя городами и жизнью в них существовал резкий контраст. В Нью-Йорке дул пронизывающий ветер, падал снег, и Алекса готовилась к суду над человеком, убившим восемнадцать молодых женщин. Погода была серой и мрачной, под стать тому, что она делала.

В Чарлстоне стояла теплая погода, цвели сады, и Тернер с Саванной были влюблены друг в друга. Дейзи постоянно поддразнивала сестру, а все девчонки в школе завидовали. Отец позволил пригласить Тернера домой на ужин. Луизе это не понравилось, но она по крайней мере вела себя с ним сносно, потому что Бомоны находились в дружеских отношениях с отцом юноши.

Помимо того что Саванна подружилась с Дейзи, стала встречаться с Тернером Эшби и установила хорошие взаимоотношения с бабушкой, пребывание в Чарлстоне дало ей возможность сблизиться с отцом, чего в противном случае никогда бы не произошло.

Он ходил с ней на долгие пешие прогулки, показывал места, где играл в детстве, брал на знаменитые плантации за пределами города — Дрейтон-Холл, «Магнолия», Миддлтон-Плейс и Бун-Холл. Потом они гуляли по пляжам возле Маунт-Плезант. Они часами разговаривали, узнавая друг друга.

Наконец-то у нее был реальный отец, а не какой-то картонный персонаж, который появлялся в Нью-Йорке два раза в год и не пускал ее в свою настоящую жизнь. Как и Саванна, он знал теперь наверняка, что никогда больше не станет отгораживаться от нее. Он хотел, чтобы Саванна стала частью его жизни.

Том водил обеих девочек в аквариум. Он играл с ними в теннис. Он взял Саванну в загородный клуб и со всеми там познакомил. И чем больше он сближался с дочерью, тем сильнее Луиза ощущала его предательство, но Тому теперь это было безразлично. Пребывание Саванны в Чарлстоне и отношение к этому Луизы еще больше углубили пропасть, существовавшую между ними еще до приезда Саванны. Том и Луиза уже почти не разговаривали друг с другом, и Луиза в бешенстве либо куда-то уходила, либо лежала в постели с салфеткой на голове. Она даже не пыталась наладить отношения. С момента приезда Саванны у Луизы не нашлось для нее ни единого доброго слова. Отец извинялся перед дочерью, но он не мог заставить жену вести себя как подобает цивилизованному человеку. Это была необъявленная война.

Юджиния немного простудилась, и Саванна несколько раз навещала ее и ухаживала за ней. Она прочла все книги, которые дала ей бабушка, и многое узнала о Гражданской войне.

Однажды, когда Саванна сидела с ней на веранде, без предупреждения явилась Луиза. Она пришла в ярость, увидев там Саванну, и приказала ей отправляться домой. Не желая накалять страсти, Саванна хотела подняться.

— Сядь, — резко сказала бабушка и взглянула на невестку. — Она никуда не пойдет, Луиза. Когда ты наконец успокоишься? Она всего лишь ребенок и не причинит тебе зла. От тебя ей ничего не нужно. А ее мать не хочет забирать Тома назад.

Сын уже сообщил Юджинии о своем разговоре с Алексой. Мать не удивилась этому и прониклась к ней уважением. По мнению матери, Алекса была права, а гордости и самоуважения ей не занимать. Алекса, наверное, все еще любит его, но не хочет принять назад человека, который смог так жестоко обидеть ее, а потом ждать целых десять лет, чтобы возвратиться назад, когда ему это будет удобно. Тома потрясли слова матери.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — чопорно заявила Луиза, когда свекровь, прищурившись, взглянула на нее.

— Все ты понимаешь. Боишься, как бы Том не поступил с тобой так же, как вы с ним обошлись с Алексой. Этого не будет. Она не позволит. Он твой. И Саванна здесь ни при чем. Она останется здесь. Так что нет никаких причин наказывать ее.

— Я ее не наказывала! — возмутилась Луиза. — Это она вам такое сказала? — Она злобно посмотрела на Саванну, а свекровь покачала головой:

— Нет, это сказал Том. Оказывается, с первых дней ты злобствуешь и грубо обращаешься с ней. — Юджиния, отчитывая невестку, не стеснялась в выражениях. Саванна пришла в ужас, слушая разговор двух южанок. — Тебе нужно сесть, успокоиться и для разнообразия попробовать приятно провести время. Повторяю, он твой, и он никуда не уйдет.

— Откуда вы знаете?

— Не такой он человек. — Юджиния знала сына и знала также, что он слабохарактерный. — Ты всеми правдами и неправдами заставила его развестись, а я тебе помогла. Без нашей помощи он бы даже не подумал разводиться. А семнадцатилетняя девочка для тебя не угроза. Она здесь всего лишь ждет, пока у матери закончится суд и можно будет вернуться домой.

— Почему она проводит у вас так много времени? — недоверчиво спросила Луиза, подозревая какой-то заговор между ними. Так поступила бы она сама, но Саванне такое и в голову не приходило.

— Потому что она хорошая девочка, — с теплотой сказала ее бабушка, которая за это короткое время успела полюбить ее и была благодарна за то, что та проводила с ней время. — К тому же ей, наверное, здесь одиноко без матери. Ты ведь палец о палец не ударила, чтобы она почувствовала себя здесь как дома.

— Я… я… — бормотала Луиза, но так и не нашлась с ответом.

— Почему бы тебе не навестить меня в другое время, когда я одна? — Бабушка выставляла Луизу, и Саванна встала, вконец смутившись. Они говорили о ней так, будто ее здесь не было. По крайней мере Луиза вела себя так, словно ее не существует.

— Мне все равно еще нужно делать уроки, — сказала Саванна, наклоняясь, чтобы поцеловать бабушку. Пообещав вскоре прийти снова, она уехала, оставив Луизу со свекровью, которая знала слишком много, сама во всем участвовала, но теперь уже не являлась ее союзником.

— Я думала, ты будешь хорошо к нему относиться, — сказала Юджиния, когда невестка уселась напротив, все еще кипя негодованием. — Но это далеко не так. Ты недоброжелательна по отношению к моему сыну. Ты его выиграла, как собаку на ярмарке. Теперь он твой и был твоим в течение десяти лет. Нет никакой необходимости донимать его. Возможно, при другом обращении он относился бы к тебе лучше. — Она защищала сына и имела на то причины. Луиза так и не оценила его.

— Я и впрямь не имею понятия, о чем вы говорите, мама Бомон, — сказала она. Луизе очень хотелось назвать все это старческими бреднями, но обе знали, что у Юджинии пока абсолютно ясный ум и что она говорит чистую правду. Луиза притворилась обиженной, но на самом деле она едва сдерживала себя.

— Думаю, тебе лучше отправиться домой и подумать об этом, — сказала Юджиния. Близился вечер, и она устала. Саванна пробыла у нее долго, и она наслаждалась компанией девочки. Но сейчас Юджинию одолевала усталость и ей не хотелось больше общаться с невесткой. — Ты в конце концов его потеряешь, если будешь продолжать в том же духе. Алекса не примет его назад. Но это сделает кто-нибудь другой. Он по-прежнему красивый мужчина.

— Я уже потеряла его, — с удрученным видом хрипло сказала Луиза, и эти слова прозвучали с неожиданной искренностью. — Он никогда не любил меня, по крайней мере с тех пор, как мы воссоединили наш брак. Он не переставал ее любить. — Они обе знали, что это правда, и Юджиния всегда сожалела об этом. Ее сын был несчастен в течение десяти лет, и в этом в значительной степени была виновата она, мать. Юджиния и сейчас чувствовала свою вину и пыталась как-то загладить вину перед Саванной. Луиза же думала только о себе и о том, что муж ее не любит и никогда не переставал любить Алексу.

— Мы с тобой обе были не правы, Луиза. Мы не имели права так поступать. Мы причинили боль им обоим и их ребенку. На твоем месте я бы сделала все, чтобы хоть как-то исправить положение, пока Саванна здесь. Это для Тома имело бы большое значение, — сказала свекровь.

Луиза, в кои-то веки лишившись дара речи, кивнула и направилась к машине. В тот вечер ее отношение к Саванне или Тому не изменилась, но она стала очень, очень тихой. У нее явно было что-то на уме. Том по привычке старался держаться от нее подальше. Луиза не стала ужинать, а отправилась наверх, сказав, что у нее разыгралась мигрень и она ляжет в постель.

В самый разгар весны Алекса снова прилетела в Чарлстон. Насколько было известно Саванне, она везла с собой письма о приеме в университет и нью-йоркскую бабушку. Саванна с нетерпением ждала этого и бросилась в объятия Мюриэль, как только увидела ее.

— Ты выглядишь великолепно, малышка, — сказала бабушка с довольным видом. Она боялась, что столь долгое пребывание в чужом городе плохо отразится на любимой внучке. А та, напротив, выглядела счастливой, цветущей и казалась повзрослевшей и уверенной в себе. Мюриэль теперь стало ясно, почему тревожилась Алекса. Судя по всему, Саванне так нравилось в Чарлстоне, что даже не верилось в ее желание уехать отсюда. Но Мюриэль все же верила, что в конечном счете Саванна захочет вернуться домой. А Нью-Йорк, где жила мать, был ее домом.

— Ну что ж, может быть, вскроем письма? — взволнованно спросила Алекса, когда они пришли в отель. Саванна не позволила матери вскрыть письма и зачитать их по телефону. На прошлой неделе пришли наконец все ответы, одни с небольшим запозданием, другие вовремя. Некоторые конверты были потолще, что обычно предполагало положительный ответ. Саванна получила ответы из всех колледжей, куда подавала заявления, и, кажется, нервничала, держа в руках все конверты. Сейчас должно было решиться ее будущее и определиться место, где она проведет следующие четыре года. Причем вполне вероятно, что у нее будет несколько вариантов на выбор. Она надеялась на самые лучшие варианты, а не на запасные на всякий случай.

Всего было шесть конвертов. Некоторые ее друзья подавали заявления в дюжину учебных заведений, но Саванна ограничилась шестью. Алекса и Мюриэль сидели на кушетке и ждали затаив дыхание.

Первым Саванна вскрыла конверт из Стэнфорда. Там отказали. Саванна, кажется, приуныла, но мать заметила, что все равно не отпустила бы ее туда, и это несколько смягчило удар. Мать не раз говорила, что отпустит ее в Стэнфорд, только если не будет другого выбора.

Гарвард тоже ответил отказом. И туда Саванне не слишком хотелось. Уровень учебного заведения казался невероятно высоким и пугал ее.

Браун предлагал внести ее в резервный список и хвалил за хорошо выполненную работу.

Оставались Принстон, Университет Джорджа Вашингтона и Дюк. Следующим она вскрыла конверт из Дюка. Приняли! Все три женщины, радостно вскрикнув, принялись обнимать друг друга, потом снова уселись. Саванна улыбнулась. Она принята, причем в хорошее учебное заведение.

— Почему я ощущаю себя как на присуждении «Оскара»? Причем за лучшую картину… — сказала Мюриэль.

Саванна нервно хихикнула. Следующим она открыла конверт из Университета Джорджа Вашингтона. Снова положительный ответ. Она принята уже в два учебных заведения! А последним остался конверт из университета, куда ей хотелось попасть больше всего.

Принстон. Конверт казался тоненьким. Наверное, отказали. Она замерла, держа его в руках.

— Да открой же ты его наконец, ради Бога! — взмолилась Мюриэль. — Я больше не выдержу.

— Я тоже, — призналась Алекса.

Здесь распоряжалась Саванна. Это она работала не покладая рук ради этой минуты, и это она так долго ждала результатов. Ее заявления были отправлены три месяца назад. Она медленно вскрыла последний конверт и осторожно развернула письмо. На мгновение закрыла глаза, потом прочла его и, вскочив, издала победоносный вопль.

— Я поступила! Подумать только, меня приняли! Я поступила! — кричала она, танцуя, а ее мама и бабушка прослезились. Но тут они тоже вскочили и принялись обнимать Саванну. — Я буду учиться в Принстоне! — радостно повторяла она, но вдруг вспомнила, что Тернер будет огорчен тем, что она не выбрала Дюк. Он был принят туда и собирался там учиться. Но ведь они смогут навещать друг друга. Принстон был мечтой Саванны. Не отказываться же от мечты ради мальчика, даже ради такого хорошего мальчика, как Тернер.

Пока Алекса открывала шампанское, Саванна позвонила отцу. Он знал, что Алекса должна была привезти письма, и тоже с нетерпением ждал результатов. Том находился дома и сразу же схватил трубку своего мобильника.

— Стэнфорд, Гарвард — отказ, Браун — резервный список, положительные ответы из Джорджа Вашингтона, Дюка и… Принстона! — крикнула Саванна, и его физиономия расплылась в радостной улыбке, — Я еду в Принстон, папа!

Как и Тернер, отец предпочел бы Дюк, но он с пристрастием относился к южным учебным заведениям. Саванна поставила высокую цель и достигла ее. Том очень гордился дочерью.

— Прими мои поздравления! Отпразднуем это завтра вечером. Я приглашаю всех на ужин. Поздравляю тебя, дорогая. Я так горжусь тобой!

Поблагодарив его, она вернулась к маме и бабушке. Они долго сидели и разговаривали, потом отправились ужинать в любимый ресторан Саванны. Там собиралась шумная, дружелюбная компания студентов колледжей. Большинство ее друзей тоже получили на этой неделе ответы на свои заявления. Джулиана, верная своему слову, заявления не подавала, решив взять отпуск на год, и теперь немного жалела об этом. Она чувствовала себя «отбившейся от стаи», и Саванна не стала ей звонить, чтобы не расстраивать. Но Тернеру она позвонила. Он был рад за нее, хотя и разочарован, что она не захотела учиться с ним в Дюке. Но он знал, как много значит для нее Принстон, а потому просто пообещал навещать ее там, как только сможет, и она поклялась делать то же самое.

Чудным теплым вечером они возвращались пешком в отель. Бабушка была в восторге от города, который давно полюбила. Он понравился ей, еще когда она навещала здесь Алексу, которая в то время была замужем за Томом. Она всегда ощущала огромное обаяние этого города. Они проболтали еще целый час, пока наконец не разошлись по своим кроватям, все еще взбудораженные важными новостями.

На следующее утро позвонил Трэвис, потом Дейзи. Малышка хотела узнать, сможет ли навещать Саванну в Принстоне, и старшая сестра ответила утвердительно. Потом позвонил Генри, который тоже радовался за нее, хотя и чуть-чуть обижался, что она не будет учиться в его альма-матер. После этого он попросил к телефону ее маму. Они с Алексой поговорили несколько минут, и Алекса с улыбкой передала трубку Саванне.

Звонили все. Следующей позвонила бабушка Бомон. Она сказала, что на ее месте поступила бы в южное учебное заведение, но если уж она решила учиться в северном, то Принстон — весьма достойный выбор.

— Разве там учатся не только мужчины? — несколько озадаченно спросила Юджиния.

— Раньше там действительно учились только мужчины, — ответила Саванна. — Теперь нет.

— Куда катится мир? — пробормотала Юджиния и усмехнулась. Потом она сказала, что хотела бы прийти во второй половине дня в отель на чашку чаю, чтобы повидаться с матерью и бабушкой Саванны. Саванна пришла в изумление. Она сказала, что они будут рады с ней встретиться, и поблагодарила бабушку за предложение. — Я попрошу твоего отца отвезти меня. — Она предложила встретиться в четыре часа.

Саванна повесила трубку, надеясь, что мать не будет возражать против визита Юджинии.

— По-моему, это очень мило с ее стороны, — дружелюбно, но весьма сдержанно сказала Алекса. Десять лет назад Юджиния способствовала разрушению ее жизни, но она приходилась бабушкой Саванне, и Алекса была готова сделать шаг к примирению. Она намеревалась сделать это ради дочери. Раз уж Алекса виделась с Томом, то почему бы не встретиться с его матерью, хотя теплых чувств по отношению к ней она не испытывала.

— Спасибо, мама, — прочувствованно сказала Саванна, зная, каких больших усилий стоило бабушке Бомон выйти из дома. Она последнее время почти совсем не выходила. По возрасту Юджиния могла бы быть матерью другой бабушки Саванны.

Они продолжали праздновать целый день и все вместе отправились в салон красоты. Мюриэль там понравилось, и она после массажа сделала прическу и привела в порядок ногти. В половине четвертого вернулись в номер, чтобы переодеться перед встречей с миссис Бомон.

Юджиния прибыла точно в назначенное время в сопровождении Тома. Саванна, увидев бабушку, обрадовалась, Мюриэль сердечно ее приветствовала, Алекса насторожилась. Бабушка Бомон прежде всего направилась к ней.

— Я должна извиниться перед тобой, Алекса, — сказала она, опираясь на трость и серьезно глядя Алексе прямо в глаза. — Я испортила твою жизнь и жизнь моего сына. Извинения тут не помогут. Но ты должна знать, что я сознаю это и когда-нибудь отвечу за содеянное перед Создателем. Хочу сказать, что у тебя чудесная дочь и я ее очень люблю.

Алекса тихо поблагодарила ее и обняла. Это правда — извинениями ее разрушенный брак не вернуть. Но Юджиния по крайней мере имела мужество признаться в содеянном. Том стоял за спиной матери в полном смятении и старался не встречаться о Алексой взглядом.

А затем приступили к собственно празднованию. Алекса показала бабушке Бомон брошюру о Принстоне. Это было великолепное учебное заведение со студенческим городком, куда Саванне не терпелось поехать. Утром она позвонила нескольким своим нью-йоркским друзьям, а с некоторыми связалась по электронной почте. Двое из них были приняты в Принстон. С одной девочкой они договорились жить в одной комнате. Они уже все продумали.

Мать Тома оставалась у них в течение часа, потом сын отвез ее домой. Выход за пределы дома был для нее большим событием, особенно после недавней простуды, после которой она ослабела. Уходя, она обняла Алексу и снова похвалила Саванну.

Перед уходом Том напомнил всем, что встретится с ними в ресторане в восемь вечера, он привезет с собой Трэвиса, Дейзи и Скарлетт; приглашен также Тернер. Восемь человек будут праздновать поступление Саванны в Принстон. Он отвез домой мать и отправился к себе. Найдя Луизу, он еще раз пригласил ее пойти с ними. Она повернулась к нему с привычно злобным выражением лица:

— Это смехотворно, Том. Я не собираюсь с ней ужинать. — Он понял, что она имеет в виду Алексу. — И мне наплевать, куда поступила Саванна. Она не мой ребенок. Более того, я уверена, что Алекса тоже не хочет меня видеть. Я на ее месте не захотела бы.

— Возможно, ты права, — согласился он. — Но ты могла бы принять какое-то участие. С тех пор как приехала Саванна, ты делала все возможное, чтобы отравить ей существование. А ведь она моя дочь.

— Но не моя, — повторила Луиза. Она казалась мрачной и печальной. — Я не хочу ее здесь видеть. А ты, зная это, все-таки привез ее сюда.

— У меня не было выбора. Чего ты боишься, Луиза? Она не причинит тебе зла, так же как и ее мать. Им ничего не нужно от тебя и даже от меня.

— Они уже все имеют, — печально сказала она. — Алекса владела тобой в течение последних одиннадцати лет. Ты никогда не уходил от нее, Том.

Он был ошеломлен ее словами.

— О чем ты говоришь? Я оставил ее одиннадцать лет назад ради тебя и Дейзи. Я оставил ее, чтобы мы с тобой могли снова пожениться. Я никогда больше не виделся и даже не разговаривал с ней до февраля этого года, — сказал он.

Луиза кивнула. Она этому верила, потому что часто проверяла его, будучи убеждена, что доверие не исключает контроля.

— И ты также не переставал любить ее. Я знала это, видя, как ты смотришь на меня. Я думала, что смогу украсть тебя у нее — и ты о ней забудешь. Но ты не забыл. Ты никогда не любил меня, Том. Ты хотел заполучить меня назад, чтобы поквитаться с Торнтоном, потому что я бросила тебя и ушла к нему. Тогда пострадала твоя гордость, но не твое сердце. А сердце твое всегда принадлежало Алексе. — Том не стал отрицать. Они оба знали, что это правда. Знала это и Алекса. — Ты не переставал любить ее, а теперь любишь ее дочь, которая выглядит так же, как она.

— Саванна совершенно самостоятельная личность, — возразил Том.

— Ты обедал с Алексой, когда она приезжала сюда в прошлый раз.

— Да, мы обедали, — согласился Том. Луиза всегда знала обо всем, что он делал. — У нас с ней общая дочь.

— А еще что?

— Ничего. Я не нужен ей, — уныло сказал он. Ему совсем не хотелось разговаривать об этом с женой.

— А ты спрашивал?

— Нет. Но на душе у меня скверно, и ты это знаешь. Долгие годы я не видел от тебя ничего хорошего. Ты добилась своего, а потом, непонятно почему, начала мстить мне.

— Потому что я знала, что ты все еще любишь ее. Ты никогда меня не любил.

— Но я остался с тобой, а это что-то значит. Между нами был своего рода молчаливый уговор. — Но и здесь он оказался ненадежным. Том был просто слабохарактерным. А это нечто другое, и Луиза это знала, так же как и он сам.

— Не знаю, почему ты остался, — сказала Луиза в порыве откровенности впервые за многие годы, а может быть, вообще впервые в жизни. — Может, из-за Дейзи. Или из-за лени. Или не желая перечить своей матушке. Даже она теперь против меня. — Луиза знала о ее визите к Алексе и ее матери со слов Тома. — Ты ополчился на меня, едва только привез сюда Саванну. У тебя нет ко мне никакого уважения.

— Трудно уважать женщину, которая вечно раздражена и вечно злобствует, Луиза. Ты плохо относишься даже к Дейзи, своей собственной дочери. Ты предавала наших мальчиков и меня. Такие вещи не забываются. Так что же нам делать? Ненавидеть друг друга все последующие годы или просто плыть по течению? Не лучше ли нам остаться хотя бы друзьями? Тебе не обязательно сегодня идти на ужин, ты права, не следует этого делать. Это никому не доставило бы удовольствия — ни вам обеим, ни Саванне. Она всегда защищает мать.

— Как и ты.

— Нет, я просто виноват. А это совсем другое. В свое время я не защитил Алексу. От тебя. Обманывая ее, спал с тобой, и ты забеременела с умыслом. — Она не стала опровергать сказанное. — Я пошел на поводу у тебя и своей матери. Я не защищал Алексу ни секунды, хотя в то время не ты, а она была моей женой. Сейчас ты моя жена. Было бы неплохо, если бы ты хотя бы время от времени вела себя как жена, а не как мой яростный враг. Мы зашли в тупик. Ты получила то, что хотела. Почему бы нам не попытаться найти хоть какой-то выход? Иначе нас обоих ждет жалкое существование, — сказал он. И это была правда.

— Я буду чувствовать себя лучше, когда Саванна уедет, — проговорила Луиза. — Тогда мы могли бы начать все сначала.

— Делай как знаешь. — Он уехал несколько минут спустя.

Она осталась наверху в своей комнате. Откровенный разговор потряс обоих. Луиза никогда не делала ни шага навстречу Тому и даже не пыталась быть доброй. Такая уж она была. Их брак оказался в результате катастрофой. Наверное, теперь так все и будет продолжаться. Том вдруг понял, что поведение Луизы ничуть не изменится, когда уедет Саванна. Его наказание соответствовало его предательству.

Ужин в честь Саванны выдался на славу. Немного подвыпивший Трэвис забавлял всех рассказами о студенческой жизни в Виргинском университете. Скарлетт, которую Саванна обожала, рассказала ей о подготовке к свадьбе. Дейзи веселилась и едва не прыгала от радости. Ей понравились мама и бабушка Саванны, которые оказались моложе и гораздо веселее, чем ее собственные. А Тернер во время ужина с обожанием смотрел на Саванну и, сидя рядом, держал под столом ее за руку. И в какой-то миг глаза Алексы и Тома встретились через стол, и всех этих лет как не бывало. Что бы ни произошло между ними, они оба гордились своей дочерью в этот очень важный для нее день. По общему признанию, вечер доставил всем удовольствие. Они ушли из ресторана последними. А Саванна сегодня в окружении любящих людей была безмерно счастлива, а ведь для нее все еще только начиналось. И в течение всего вечера никто не вспомнил о Луизе, даже Том. Она сидела дома одна, переполненная ненавистью.