Охота

Глава 10

Когда-то давно авеню Св. Чарльза было одой архитектуре, бульваром, где один за другим стояли особняки, эталонным район, сочетающим в себе благородство и Южное богатство.

Ландро владели одним из домов, так называемым Пальмовым Особняком, который был такого же желтого цвета, как коттедж рядом с Мозесом, с длинной террасой, шикарными колоннами и десятками пальмовых деревьев. Их семья отказалась сдаваться и покидать Новый Орлеан. Вместо этого они устранили повреждения, нанесенные дому войной, и до сих пор живут здесь — Гуннар, его родители и его братья с сестрами. Это свидетельство их любви к Новому Орлеану и их абсолютного упрямства.

До меня также только сейчас дошло, что все мои друзья упрямые. Скорее всего, отчасти потому, что они из тех людей, что остались.

Гэвин припарковался на противоположной пустующей улице, и мы по мощеной булыжником дорожке направились к главному входу. В доме везде было темно, за исключением света в передней комнате.

Он с сомнением посмотрел на медный дверной молоток, а затем легонько постучал.

Через несколько секунд дверь распахнулась. И мужчина, стоявший на пороге, высокий и красивый, с темными распущенными волосами, которые падали ему на лоб, и умными карими глазами, распахнул свои объятья.

Оббежав Гэвина, я ринулась в объятия Гуннара.

— Мы так давно не виделись, — сказал Гуннар.

Он был достаточно высоким, чтобы положить подбородок мне на голову, а его руки сжимали меня так, словно если он не будет меня держать достаточно крепко, я улечу.

— Ага. — Я потянулась, чтобы смахнуть единственную слезу, которой я позволила скатиться. — Как здорово увидеть тебя.

Он убрал мои волосы с лица и поцеловал в лоб.

— И я рад снова тебя видеть.

Он поднял взгляд и кивнул Гэвину с Малахи, а затем посмотрел на Лиама.

— Надо же. Посмотрите, кто здесь. — Объятия Гуннара стали крепче. — Дай угадаю, ты таки достал всех в округе Нового Орлеана и поэтому снова вернулся домой?

— Ландро, — произнес Гэвин, останавливая спор. — Нам надо поговорить. Мы можем войти?

— Просто говорю, как оно есть, — ответил Гуннар. Он посмотрел вниз на меня с беспокойством в глазах. — Но входите. На самом деле, у меня для вас кое-что есть, — сказал он, а затем выпустил меня из объятий, чтобы открыть дверь.

Она сидела на диване, одна нога закинута на другую, с альбомом на коленях. Ее темные волосы были уложены вьющимися локонами, покрывающими плечи.

— Что проис… — начала говорить Таджи, а затем подняла взгляд. Она от изумления распахнула свои карие глаза. Затем, издав полустон, подскочила, уронив свой альбом, и побежала ко мне, ее легкий топ, который она надела с леггинсами и ботинками, развивался в воздухе, подобно крыльям, пока она бежала.

Она втащила меня в дом, а затем так яростно меня обняла, что чуть не сломала мне ребра, которые не успел доломать Гуннар. Она визжала, пока мы покачивались взад-вперед, по крайней мере, пока она не отпустила меня и не ударила по руке. Больно.

— Ай! — ахнула я, потирая руку. — Это за что?

— За то, что шляешься на виду, — ответила она, ее глаза наполнились слезами. — Ты не должна расхаживать по Гарден Дистрикт. — Но она снова заключила меня в объятья. — Я жуть как по тебе скучала.

Затем она снова оттолкнула меня и взяла за руки.

— Что вы здесь делаете?

— Прекрати это насилие, — сказал Гуннар, протягивая между нами руку. — Клэр, Таджи очень рада тебя видеть и одновременно обеспокоена твоим появлением. — Он улыбнулся ей. — Правильно говорю?

— Правильно. — Но она прищурилась. — Пока что правильно.

— Хорошо, — произнес он. — В холодильнике есть вода, и, если нужно что-то еще, бар тоже открыт, — сказал он, когда все оказались внутри.

Но никто не пошел за выпивкой. Не тогда, когда сначала нужно было решить важные вопросы.

Он закрыл дверь, затем повернулся ко мне и погладил меня по рукам.

— А как твои дела? — тихо спросил он.

— Это были долгие два дня.

Гуннар взглядом нашел Лиама.

— Я так понимаю, все встало на свои места?

Я кивнула, действительно радуясь тому, что нахожусь в кругу союзников.

— Более-менее.

— Он говорил что-нибудь о том, что с ним произошло? Почему ушел? Может, умолял о прощении за то, что оставил тебя?

— Еще нет.

Гуннар кивнул, посмотрев на Лиама.

— Не беспокойся, красациа Клэр. Если тот взгляд, которым он на тебя смотрит, что-то значит, то скоро он это сделает.

— Где твои родители? — спросила я, заметив, что в доме необычно тихо. — Твои брат и сестра?

— Они уехали после битвы, — ответил он. — Не смогли больше оставаться в Зоне.

Он оглядел комнату с потрясающим южным декором, как будто представлял их здесь, готовящими, болтающими и смеющимися.

— Мне жаль, — произнесла я, сжимая его руку.

Он кивнул.

— Я справляюсь. Полагаю, вы хотите поговорить о Бруссарде? — спросил он, когда мы подошли к остальным.

— В том числе, — ответил Гэвин. — Давайте присядем.

Кажется, Гуннар не был в восторге от того, что в его доме кто-то командовал. Но когда Гэвин сел на желтый клетчатый диван, Гуннар подошел к окнам и принялся закрывать жалюзи.

— Хорошо, — сказал он, обеспечив нам некоторую приватность. — Давайте поговорим.

Мы присоединились к Гэвину на диване в гостиной. Все, кроме Лиама. Он стоял у окна отдельно от всех остальных.

Разговор завел Гэвин, рассказав Гуннару часть истории, о которой тот еще ничего не знал, начиная с нашего путешествия к заливу, продолжая охотниками за головами, и закончив блокпостами.

Гуннар не заговорил, пока не посмотрел на меня.

— Ты ходила по болотам?

— Да.

— С аллигаторами и змеями?

— Ага.

— Мне сейчас злиться на то, что ты разгуливаешь по южной Луизиане, несмотря на то, что Сдерживающие подняли все силы на твои поиски? Или гордиться тем, что ты бродила среди аллигаторов и змей?

— Технически, — произнес Гэвин, прежде чем я ответила, — часть пути мы проделали на машине.

Гуннар перевел свой взгляд на Гэвина.

— Это была твоя идея?

— При всем моем уважении, так как она была только одним из членов группы, Клэр не является главным элементов в этой истории, — сказал Гэвин. — Мы больше обеспокоены Бруссардом и очевидной подставой. И «Икаром».

— Что за «Икар»?

Выражение лица Гуннара ничего не выражало, он выглядел искренне озадаченным. Вероятно, это было то, на что Гэвин его пытался проверить.

— Последний файл, над которым работал Бруссард перед тем, как его убили. Если предполагать, что Сдерживающие верно называют время его смерти.

— Я не собираюсь спрашивать, как вы узнали, над каким файлом работал Бруссард. Но я не знаю, что это за «Икар», и у меня не появилось никакой дополнительной информации об убийстве с того момента, как мы в последний раз разговаривали. — Гуннар посмотрел на Лиама. — Меня не привлекали к расследованию.

— Ты второй по званию на Острове Дьявола, — сказала я. — Как так получилось, что ты не посвящен в расследование?

— Потому что тебя не допустили, — догадался Малахи, и Гуннар кивнул.

— Он был убит за пределами Острова Дьявола, поэтому технически убийство находится вне зоны нашей юрисдикции. В любой другой день это было бы неважно. Но это кажется важным сейчас и не только мне, но и людям выше меня по должности. Следователи были специально кем-то назначены. У меня нет доступа к файлам, отчетам или к чему-либо еще. У меня вообще нет доступа к этому делу.

— Это решение Коменданта? — спросил Гэвин.

— Вышестоящего начальства. Не знаю, кто тянет за ниточки, но это кто-то из КБЦ, кто-то, кто в такой должности, что может держать Сдерживающих в стороне. — Он посмотрел на Лиама. — Будучи по своей натуре любопытным, я поговорил с одним из этих следователей, спросил, что по его мнению тобой двигало — почему ты напал на Бруссарда, когда Грейси нет уже почти год. У него не было удовлетворительного ответа; он просто предполагает, что это сделал ты.

— Это совершенно идиотское расследование, — сказал Гэвин.

— Да. Я понял, что Сдерживающие не идеальны. Но обычно это касалось некомпетентности. Но в данном случае это другое.

— Это что-то гораздо серьезнее, — произнесла я.

— Ага. Давайте вернемся к «Икару». Что это?

— Мы не знаем, — ответил Гэвин. — Нашли обрывок файла, который кто-то усердно пытался удалить.

— А кто-то другой, скорее всего Пара, обладающий знаниями в электронике, умудрился это раскопать? — спросил Гуннар.

— Без комментариев, — произнес Гэвин с кроткой улыбкой.

— А удалось ли этому индивиду что-нибудь вытащить из этого обрывка?

— Это похоже на что-то научное, — сказал Гэвин, посмотрев на меня. — Но мы не обладаем достаточной информацией, чтобы понять, что это.

— Вы собираетесь посоветоваться с Дарби?

— Таков наш план.

Гуннар кивнул.

— То, что он просматривал этот файл, может быть простым совпадением.

— Может быть, — согласился Гэвин. — Но это единственная зацепка, которая у нас есть, поэтому мы пойдем этим путем.

— Кто еще знает, что Лиам и Бруссард друг другу не нравились? — спросила я. — Это сузит нам круг поиска?

— Нет, — ответил Гуннар и посмотрел на Лиама. — Полагаю, ты с этим согласен?

— Да, — ответил Лиам. — Я ему не нравился, и он мне не доверял, а также он не стеснялся делиться этим с остальными.

Гуннар нахмурил брови и кивнул.

— Я могу попробовать тихонько разузнать про это дело об «Икаре». Если это не личная белиберда, которую он случайно сохранил в нашей сети, это может быть проект КБЦ. Если это так, то я к нему не привлечен.

— Подобная ситуация является чем-то необычным? — спросил Лиам.

— Не обязательно. Мы контролируем операции на Острове Дьявола и операции Сдерживающих в квадранте Нового Орлеана. Это всего лишь небольшой кусочек от пирога КБЦ. Но Бруссард был одним из наших людей. Я бы знал, над чем он работал.

— А над чем он работал? — спросил Лиам.

— Ничего необычного, — ответил Гуннар, встречаясь с ним взглядом. — Прошло чуть больше месяца после сражения, и мы до сих пор собираем сведения по Ревейону, работая с индивидами, которых мы арестовали. Он работал над этим. Но согласно отчету Гэвина, история с Ревейоном уже устарела.

Гэвин кивнул.

— Единичные обсуждения в Зоне. Никакой активности мне обнаружить не удалось.

— Как я и сказал, я постараюсь разузнать. И дам вам знать, если что-нибудь найду.

— Есть кое-что еще, — произнесла я, посмотрев на Малахи. — Паранормальные в Вашери. Одна из них больна, еще один был болен, но не выжил. Оба друзья Малахи.

— Дружище, мне жаль, — сказал Гуннар.

Малахи кивнул.

— Что за болезнь?

Я описала, что мы увидели.

— Тебе это ничего не напоминает? Может, звучит знакомо? Это что-то необычное, и нам бы хотелось убедиться, что это не распространится.

— Я ни о чем таком не знаю, — ответил Гуннар. — Лиззи должна знать лучше меня, так как работает в клинике, но она бы информировала о таком, а пока от нее сообщений не было. Что она сообщила, так это то, что она благодарна за твою посылку.

«Ну хоть что-то».

— Пара стараются лечиться на ферме, так как считают, что если они обратятся в клинику, то не смогут снова выйти.

— Такая вероятность есть, — согласился Гуннар мгновение спустя. — Если основываться на прописанных правилах.

Я кивнула.

— Если у тебя найдется дополнительный медик, может быть, ты пошлешь кого-нибудь осмотреть их?

— Посмотрим, что я смогу сделать.

— Буду благодарен, — произнес Малахи, и Гуннар ему кинул.

— Давайте-ка немного отмотаем назад, — сказал Лиам. — Что за посылку ты передала Лиззи?

Когда-то именно он представил нас друг другу, изначально она была его подругой.

— Товары для клиники, — ответил Гэвин. — Дельта во всю работала последние несколько недель.

— Гуннар организовал доставку, — объяснила я. — Мы с Мозесом ходили рыться в завалах. Лиззи получала все, что мы могли найти для клиники, и мы ничего не воровали, чтобы раздобыть это.

— Как вы это сделали? — спросил Лиам.

— Через вход для поставок, — ответил Гуннар.

— На Острове Дьявола нет входа для доставок.

— Теперь есть, — ответил Гуннар с улыбкой. — После сражения в стенах остались некоторые повреждения, мы воспользовались возможностью, чтобы внести некоторые улучшения.

— Они собираются строить спортзал, — сказал Малахи. — Для жителей.

— Спортзал? — спросил Гэвин.

— Организация досуга, — ответил Гуннар. — Для детей, которые родились на Острове Дьявола.

— Невиновные дети, — сказала я, и он кивнул.

— Ага. Дети, которым нужно куда-то девать свою энергию.

— Как ты уговорил налогоплательщиков в это ввязаться? — спросил Лиам.

Улыбка Гуннара стала еще шире.

— Я не уговаривал. Он будет построен благодаря очень большому пожертвованию от Фонда Арсено.

У Лиама брови поднялись от удивления. Думаю, Элеонора ничего ему не говорила, если предполагать, что она об этом знала. Решение могло быть принято ее друзьями из Вашингтона.

— Пока меня не было, произошло много изменений.

Его слова, казалось, поменяли температуру в комнате, и в воздухе почувствовалась прохлада.

— Тогда, возможно, тебе не стоило уходить, — сказал Гуннар. — Готов об этом поговорить? Потому что у некоторых из нас есть вопросы.

— Много вопросов, — произнесла Таджи. — А также много утвердительных выражений.

Лиам посмотрел на меня, в его глазах было столько жара, что можно было обжечься.

— Я сделал то, что должен был.

— И это было…? — подсказала Таджи.

На некоторое время в комнате повисла тишина. А затем он посмотрел на меня.

— То, что необходимо было сделать.

Боль в его глазах читалась достаточно ясно, поэтому комната вновь погрузилась в тишину. Поэтому секрет исчезновения Лиама на все эти недели вновь повис в воздухе.

— Ты ела?

Я посмотрела на Гуннара, мне понадобилось время, чтобы мой мозг отреагировал на резкую смену темы.

— Что?

— Ты потеряла вес, терять который не следовало. Я сделаю тебе сэндвич с сыром на гриле.

— Я не нуждаюсь в сэндвиче с сыром на гриле.

«Ничего, что мой вес вообще Гуннара не касается?» Но это не остановило его от роли старшего брата.

— Жестко. Мне не надо, чтобы ты, бродя там одна, забывала есть.

— Я не забываю есть. — Я просто не особо заботилась об этом в эти дни. Хотя, если смотреть на этот вопрос с его точки зрения, кажется, будто он прав. И джинсы на мне стали сидеть свободнее.

Не обращая внимания на мои слова, Гуннар встал и направился на кухню.

— Думаю, нас ждет сыр на гриле, — сказала Таджи, затем встала и взяла меня за руку. — Давай, Клэр. Пойдем накормим тебя.

Я могла сама себя накормить. И делала это, когда мне нужна была еда. Но сыр на гриле до сих пор мой фаворит. Более того, все остались довольны после того, как я согласилась. Гуннар чувствовал себя лучше от того, что добился этого, а хлеб с сыром для остальных стали хорошим дополнением к алкоголю.

В конце концов у нас вышло что-то типа импровизированного воссоединения. А так как дела были улажены, мы решили воспользоваться этой возможностью.

Гуннар переместился к встроенному бару на другом конце комнаты, предлагая напитки на выбор.

— Что будете пить?

И на него хором посыпались пожелания.

— Отлично, — произнес он. — Вы будете «Сазерак»[31] или не будете ничего.

— Клэр делает потрясающий «Сазерак», — сказала Таджи.

— О, я знаю, — произнес Гуннар с ухмылкой, добавляя бальзам в бокалы для виски. — Как думаешь, кто ее этому научил?

— Я думала, она тебя научила, — сказала Таджи, подмигивая.

— Воспоминания так ненадежны, — произнес Гуннар.

Она подхватила первые два наполненных им стакана и направилась к двери.

— Мы с Клэр собираемся пройтись. Вы, джентльмены, делайте, что хотите.

— Покер? — спросил Гэвин.

— Ты мухлюешь, — сказал Лиам.

— Ты просто не любишь проигрывать. — Он заговорщицки посмотрел на Малахи. — Ты когда-нибудь играл в покер?

— Нет.

Ухмылка Гэвина всем дала понять, к чему все идет.

Таджи сказала мне:

— Идем в оранжерею.

— Тебе нравится произносить слово «оранжерея».

— Это правда. Но больше мне нравится бывать в домах, где она есть.

«В таком случае она в правильном месте».

Дом Ландро огромен — особняк конца 1920-х годов с большим количеством элементов в интерьере.

Оранжерея практически такая же, какими их обычно описывают: восьмиугольный отросток с задней стороны дома. В терракотовых горшках перед окнами цвело пять апельсиновых деревьев, наполняя воздух цветочными и цитрусовыми ароматами.

Пол покрыт мраморной плиткой, а потолок в форме прямоугольников из стекла и стали. Если кто-то устанет нюхать апельсиновые цветы, здесь так же стояли плетеные диваны, стулья с большими подушками и маленькие столы из камня и металла с соответствующими стульями.

Мы уселись на диваны. Таджи уже была босиком, поэтому она подогнула ноги под себя.

— Теперь, когда мы можем поговорить, — произнесла она, поворачиваясь ко мне лицом. — Что, черт возьми, за история такая случилась с Лиамом?

— Я точно не знаю, — наконец ответила я и рассказала ей о нашем разговоре в гараже.

— Как думаешь, что произошло?

— Понятия не имею. Я предполагаю, что это как-то связано с его магией и это что-то нехорошее. Но я основываюсь лишь на том, что увидела в его взгляде. Он не хочет говорить об этом, а я не собираюсь бегать за ним по пятам из-за того, что он здесь.

— Ты и не должна, — она подумала минуту, покрутив жидкость в своем стакане, и кивнула. — Мяч на его стороне, пока он не расколется.

— Согласна. — Я пригубила напиток.

Он был крепким, но с многослойным ароматом. Сложный, как и Новый Орлеан. Гуннар сделал довольно хороший «Сазерак».

— Я слышала про Бёрка, — сказала я. — У тебя есть известия о нем?

Таджи и Бёрк, бывший член Дельты, не торопились в своих отношениях — это было ее желание. Но после битвы его перевели обратно в Вашингтон в штаб-квартиру КБЦ.

— У него все хорошо, насколько я могу сказать.

— А как ты?

Она помолчала мгновение.

— Ты веришь в то, что расставание может заставить любить сильнее?

— У меня даже есть доказательства.

— Что ж, — произнесла она. — Тогда давай остановимся на этом.

Она явно хотела сменить тему, поэтому я перевела наш разговор на свою первую любовь.

— Магазин выглядит хорошо.

Она посмотрела на меня большими от удивления глазами. А затем прищурилась, явно разозлившись.

— Что ты имеешь в виду под «магазин выглядит хорошо»?

— Какой частью этого предложения ты недовольна?

— Во-первых, магазин выглядит феноменально, — сказала она, загибая пальцы. — Во-вторых, ты не должна была об этом знать. Ты не должна была знать ничего о магазине, потому что должна была держаться от него подальше.

Как бы это ни было странно, от раздражения в ее голосе мне стало лучше. Если она злилась на то, что я видела ее в магазине, значит она не злилась на мое отсутствие. Не чувствовала себя обремененной, принимая все это на себя, или, по крайней мере, недостаточно, чтобы сердиться на меня. У меня от этого гора с плеч упала.

— Я просто хотела проверить, как идут дела. Как продвигается диссертация?

Таджи ухмыльнулась, убирая волосы за ухо.

— Милая, я не делаю все сама. Я наняла людей. В бюджете есть на это деньги.

«Туше», — подумала я, немного стыдясь, что мне не удавалась получать такой доход.

— А еще оказалось, что мне нравится быть «очень занятой». Жесткое расписание делает меня более продуктивной. Сложнее находить оправдания, когда у тебя остается меньше свободного времени. Поэтому я составила себе расписание и работаю в заднем офисе, пока Эзель, он один из моих сотрудников на испытательном сроке, присматривает за магазином.

— Там нет заднего офиса.

Она посмотрел на меня так же, как Лиам смотрел на Гуннара, когда он говорил о входе для доставки на Острове Дьявола.

— Черт, да ты молодец.

— Я знаю, — ответила она с наглой улыбкой.

— Как идут дела в Квартале? — Я скучала по моим постоянным покупателям, которые, наверняка, посматривают на солдат Сдерживающих, входящих и выходящих из магазина. Быть в изоляции — значит быть изолированной от всего.

— Странные настроения, — ответила она, поставив свой напиток на столик.

— Как это?

Она нахмурилась, скрестив руки на груди.

— До битвы мы чувствовали себя комфортно. Может, не вполне комфортно рядом с Островом Дьявола, но на тот момент мы привыкли к укладу вещей.

Я кивнула. Мы научились выживать во время войны. Когда она закончилась, у нас заняло некоторое время, чтобы принять тот факт, что мы в безопасности, что батальон Валькирий больше не будет нападать на город с золотым оружием наготове. Но мы начали новую жизнь, принимая новую действительность.

— Начиная с битвы, — продолжила она, — мы как будто ждем подвоха. Как будто скоро начнется новое сражение. Люди все чаще осматриваются по сторонам в поисках еще каких-нибудь членов Ревейона на улицах.

— Но в тоже время, — произнесла она, — после битвы образовалось новое сообщество. Гражданские, солдаты и Пара. Мы собираемся на кофе вечером по средам. Кто-то приносит кофе, кто-то — закуски, я организую помещение и электричество. И мы просто болтаем. Это очень большое изменение.

— Это здорово, — согласилась я. — Очень здорово.

Я подумала про Бруссарда и очевидную подставу. Если кто-то и знает информацию с улиц Нового Орлеана, так это женщина, которая управляет «Королевскими Рядами».

И я почувствовала некоторое сожаление, что прямо сейчас этой женщиной являюсь не я.

— Что говорят о Сдерживающих?

Она посмотрел в проход, проверяя, что мы одни.

— Ничего насчет «Икара». Что бы это ни значило. Я не слышала этого слова еще со времен урока мифологии.

— Если что-нибудь услышишь, дай мне знать.

— Хорошо. — Она скрестила ноги. — Чем ты занималась после битвы? Кроме того, что доставляла припасы в клинику и время от времени шпионила за моим магазином?

В основном именно этим и занималась. Как и все остальные в зоне, я пыталась выжить. И мне особо нечего было сказать кроме этого. Но я рассказала ей все, что мне было рассказать.

— А как там Мозес? — спросила она с ухмылкой.

— Все ворчит.

— Значит, все так же.

— В основном, да.

Она помолчала.

— Что собираешься делать с Лиамом?

— Не знаю. Думаю, просто посмотрю, куда это приведет.

Она погладила меня по ноге.

— Ты выглядишь вымотанной, и у тебя был чертовски сложный день. Тебе бы выспаться, а ситуации дай развиваться самостоятельно, чтобы позже составить более четкий план.

«Надеюсь, она права. Потому что сейчас все чертовски мрачно».