Охота

Глава 5

Мы двигались в сторону Дулака в хорошем темпе, но все же это было не очень быстро. Чем дальше мы углублялись на юг, тем больше становилось комаров, и тем выше была влажность. Мы нашли еще один источник воды, но она выходила у меня с потом так же быстро, как я ее поглощала.

Мы шли примерно два часа, пока лес не сменился лугами и полями, местностью с дорогами, и пока то там, то здесь не стали мелькать дома на сваях, установленные на небольших участках земли между болотистыми или залитыми водой пространствами. И вода поднималась. Посреди одной из дорог мы увидели, как на поверхности подступающей воды скользят останки трех могил.

— Здесь было целое кладбище, — сказал Гэвин. — Но земля в южной Луизиане уходит под воду. За Миссисипи следят, чтобы не было наводнений, но наводнения — это то, что приносит ил, который укрепляет землю в бухте. Без ила Залив подступает ближе; вода становится выше. Гробы попадают в болота, как и все остальное здесь.

— И их некому вернуть на место, — тихо произнесла я.

Гэвин кивнул.

Мысль о том, что мои близкие могут попасть в воду, была тревожной и невероятно грустной, и это заставило меня подумать над тем, чтобы поискать более возвышенное место.

— Какой у нас план на сегодня? — спросила я.

— Зависит от Дулака, — ответил Гэвин, ломая батончик мюсли пополам и предлагая мне кусочек. Я взяла его. — И от того, найдем ли мы там кого-нибудь.

— Их наверняка не будет в самом городе, — сказал Малахи. — Иначе их было бы слишком легко отследить, как только что получилось у нас. В этой местности есть хижина, которую мы использовали и раньше. Но если их там нет, когда наступит ночь, мы сможем там все осмотреть. — Он посмотрел на меня. — В любом случае, у нас будет место для ночлега.

— Вдали от воды, — произнесла я, наблюдая, как очередной кусок надгробья с одной из могил плюхнулся в болото. — Где повыше и посуше.

— Однозначно, — промолвил Гэвин.

Мы пересекли дорогу и переместились в более сухую местность с травой по колено, которая, вероятно, свободно разрослась после начала войны.

— Давайте сделаем перерыв, — сказал Гэвин, указывая на ручную водяную колонку в тени обшарпанного амбара со старыми обозначениями газа и бензина, прибитыми по бокам.

Мы вошли в тень и сняли рюкзаки.

— Я осмотрю амбар, — сказал Гэвин. — Вдруг здесь есть какие-нибудь их признаки или что-то, что стоит захватить с собой.

Мы не наблюдали никаких признаков людей уже несколько километров; даже дома на сваях выглядели пустыми. Так что искать тут особо было нечего. С другой стороны, это позволяло нам предполагать, что мы не присваиваем себе чужую собственность.

Гэвин скрылся из виду за углом… а затем вылетел обратно к нам, сгибаясь пополам, как будто получил удар в живот. Он упал со стоном на землю.

— Ооох.

И прежде, чем мы успели сделать хоть шаг к нему, из тени амбара вышла Эрида с самодовольной улыбкой на лице.

Я подошла к Гэвину и опустилась рядом с ним на колени, похлопав по щекам.

— Эй, ты в порядке?

— Нет, — ответил он, все еще с закрытыми глазами, и вздрогнул, проводя рукой по животу. — Она все еще стоит там?

— Ага.

— По ней хоть можно сказать, что она обеспокоена тем, что ударила меня?

Эрида была высокой, ее темные вьющиеся волосы струились по армейско-зеленой майке, так же она была одета в обтягивающие легинсы и сапоги по колено. У нее была загорелая кожа, соблазнительные формы и глаза с прищуром. Это не первый раз, когда они с Гэвином обменивались ударами — и не первый раз, когда она выиграла.

— Нет, — тихо ответила я. — Но я уверена, что она страдает глубоко внутри.

По правде говоря, она выглядела совершенно невозмутимой.

Но, в то время как Эрида не выглядела взволнованной появлением Гэвина, она была поражена тем, что увидела меня. Я видела этот взгляд на ее лице и раньше, своего рода презрение, когда впервые встретила ее в церкви Нового Орлеана, которую мы использовали в качестве места сбора перед битвой.

— Оу, — произнес Гэвин, оттолкнувшись, чтобы встать. — Это действительно было необходимо?

— Я задолжала тебе с прошлого раза, — сказала она, уперев руки в бока. Ее голос был с легким акцентом и надменными нотками. Что не удивительно для богини войны.

Чертыхаясь себе под нос и сжимая ребра одной рукой, Гэвин подошел к ней.

— Объявим временное перемирие.

Она лишь кинула вопросительный взгляд на Малахи.

— Так будет лучше, — кивнул он. — Мы ищем Элеонору и Лиама.

— Что случилось?

— Это касается его, — сказал Гэвин.

Широкие, темные брови Эриды поползли вверх. Затем она перевела взгляд на лес.

— Он в рыбацкой хижине вверх по дороге. Проверяет ловушки. Он скоро вернется.

«Лиам где-то поблизости».

Мы встретили Джосу, Анх, Синду, Тэнгу, а затем Шерри. Мы перебрались из Хаумы в «Вашери», от Черных Болот в Дулак. С каждым человеком и местом мы приближались к нему. И теперь мы почти на месте.

В течение нескольких недель я задавалась вопросом, что буду испытывать, стоя прямо здесь, в преддверии встречи с ним. Казалось, каждая мышца в теле напрягалась в ожидании, в надежде, в страхе. На меня навалилось сразу так много эмоций.

— Элеонора? — спросил Гэвин. — Она в порядке?

— Да. Она в главном доме. — Эрида выглядела удивленной вопросом, но потом выражение ее лица приняло серьезный вид. — За вами следили? — спросила она своего босса.

— Нет, — ответил он спокойным голосом.

— Тогда ладно, — произнесла она и развернулась на каблуках. — Следуйте за мной.

Поле, где стоял амбар, упиралось в границу с деревьями. И за этой границей начиналось болото.

Кипарисы, темная вода и испанский мох покрывали землю по обеим сторонам пути, которым нас вела Эрида. Звуки ветра, шелестящего в траве, уступали место кваканью лягушек, жужжанию насекомых и крикам крупных птиц, а когда мы достигли участка открытой воды, увидели ныряющего пеликана.

Дом стоял возле берега, деревянный и неокрашенный, вероятно, построенный из кипариса, который способен противостоять и жаре, и влажности. Это была небольшая двухэтажная коробка с остроконечной крышей и длинной террасой, и стояла она на трехметровых сваях, которые не позволяли воде затопить гостиную.

Элеонора Арсено сидела на одном из двух белых деревянных кресел-качалок, которые стояли по обеим сторонам от входной двери. Она была милой женщиной. Стройной, со смуглой кожей, короткими седыми волосами и царственными чертами лица. На ней было простое платье и белые кроссовки, а также тонкая вязаная шаль, которой были покрыты ее плечи даже в жару и влажность. На щеках было больше румянца, чем раньше; возможно, нахождение здесь исцелило ее в каком-то смысле.

— Я привела гостей, — сказала Эрида, когда мы подошли к дому.

— Что ж, думаю, это Клэр, — произнесла Элеонора с улыбкой, наклоняясь вперед, блестя глазами. Магическая атака лишила ее зрения, но одарила умением видеть магию, индивидуальные цвета и оттенки, которыми она была окрашена.

— И Малахи, — добавила она, ее глаза лучились удовольствием. Ей не требовалось видеть Гэвина, чтобы порадоваться и его прибытию. — И мой внук. Вы прошли долгий путь.

Гэвин поднялся по ступенькам, взял ее руку и поцеловал в щеку.

— Ты хорошо выглядишь, Элеонора.

— Я и чувствую себя хорошо, хотя удивлена твоему появлению. — Она взглянула в мою сторону. — Клэр, твой цвет прекрасен. Глубокий и богатый — ярче, чем в последний раз, когда я тебя видела. — Ее голос смягчился. — Давно не виделись, не так ли?

— Давно. Рада снова вас видеть, Элеонора. И рада, что вы в безопасности.

— Это так. — Но ее улыбка увяла. — Мне нужно спрашивать, что привело вас сюда из Нового Орлеана?

— Давай переговорим внутри, — сказал Малахи Эриде. — Дадим им немного времени.

Когда они прошлись по скрипучим доскам крыльца и скрылись в доме, Гэвин поделился с Элеонорой подробностями, рассказал ей об убийстве, обвинениях и охоте.

Она приложила свою маленькую и элегантную руку к груди.

— Но Лиама там даже не было. Кто-то обвиняет его в там, чего он не делал… нарочно.

— Я так же подумал, — произнес Гэвин.

— Они ищут его, — продолжила она, — И, если они его ищут, то, вероятно, ищут и меня. — Элеонора не предалась слезам, она только прищурилась, и это придало ее чертам то, что, как я думаю, являлось заложенным в ДНК креольским упрямством. — Я не одобряю ложных обвинений. Думаю, вы здесь, чтобы предупредить нас?

— Да, — ответил Гэвин. — Эрида сказала, что он проверяет ловушки?

Она кивнула.

— Он в хижине.

— Как далеко? — спросил Гэвин.

— Совсем недалеко, — ответила Элеонора, и у меня снова свело живот от нервов. Она посмотрела на Гэвина. — В сарае за домом лежат дрова. Не будешь ли ты так любезен захватить несколько связок на вечер? Дым помогает от комаров.

По выражению его лица стало ясно, что он понял, что его отсылают, но не стал возражать.

— Конечно, — ответил он, кинув взгляд в мою сторону.

А раз она отослала Гэвина, я предположила, что у нее есть что сказать мне. Я не была уверена, как к этому отнестись.

— Подойди, — сказала Элеонора, поглаживая ручку второго кресла-качалки. — Присаживайся.

Я села, подо мной скрипнуло кресло, и мой взгляд переместится на болота перед нами и развивающийся на легком ветру мох.

— Как ты, Клэр?

— Справляюсь. Как вы?

Она закрыла глаза, подняв лицо к солнечному свету, который просачивался сквозь деревья.

— У меня все в порядке. Здесь мирно. Нелегко жить, но мирно.

Повисло молчание, разбавляемое только звуками птиц и насекомых. Я смотрела на воду, наблюдая, как солнце начинает скрываться за бухтой, становясь золотистым. Мимо пролетела цапля, длинная, белая и элегантная, словно танцор, вытянув ноги, чтобы приземлиться на кипарисовый пень.

— Он скучал по тебе.

Слова были словно выстрел, и они попали в цель.

— Не уверена, что он может сказать тебе об этом, но не сомневайся, он скучал по тебе. Уверена, ты знаешь, что у него были причины бежать, и серьезные. Но никто и никогда не чувствует себя хорошо, когда его покидают. — Элеонора посмотрела на меня. — Или, я думаю, когда приходится искать того, кто тебя оставил.

— Это нелегко, — согласилась я. — Даже пугающе. — Я сделала паузу, подбирая слова, как тщательно подобранные цветы. Я скучала по нему. Волновалась за него. А иногда я злилась на него. — Малахи и Гэвин не хотели, чтобы я шла сними, — сказала я мгновение спустя. — Я все еще не уверена, что мой приход — это хорошая идея, что, если отвлекаю его или нарушаю невысказанную просьбу дать ему место и время. Но мне нужно было прийти. Пришло время посмотреть правде в глаза, для нас обоих.

Элеонора улыбнулась, покачиваясь в кресле.

— У меня было чувство, что ты ему подходишь. Рада, что оказалась права.

Я оценила ее настрой, но то, что она думает, будто я ему подхожу, еще не значит, что он чувствует то же самое.

— Его магия? — спросила я, но она покачала головой.

— Это ему рассказывать.

— У неё есть цвет? — Я не представляла, что мне может сказать цвет его магии. Но это одна из особенностей, которую она знала, и я подумала, что она может со мной этим поделиться.

— У неё нет единого цвета, — ответила она мгновение спустя. — Она содержит все цвета.

Я не знала, что она имела в виду, поэтому просто молчала, чтобы она могла пояснить. А когда она этого не сделала, поняла, что больше она ничего не скажет. Мне придется подождать, как и до этого, чтобы увидеть, что с ним сделала магия.

— Я не скажу тебе, что делать, — произнесла Элеонора. — У тебя свои чувства, свои мотивы, и ты имеешь на них право. Уверена, что прошедший месяц не был для тебя легким. Ему тоже было нелегко. Несмотря на то, что он считает, будто поступал правильно, он также знает, что для вас обоих это было неверным решением.

— Что ты делала последние несколько недель? — спросила она, и мне потребовался время, чтобы переключится на эту тему.

— Проводила время с Мозесом. Пыталась делать все, что в моих силах для Паранормальных. И поменять мнение Сдерживающих.

Она одобрительно улыбнулась.

— Отлично. Приятно иметь Мозеса в компаньонах. И полезно время от времени щелкать по носу тех, кто у власти. Это напоминает им, на благо кого они работают.

Она потянулась и похлопала меня по руке.

— Спасибо, что выслушала меня, Клэр. Лиам и Гэвин — мои мальчики, и я люблю их больше, чем здравый смысл. И я хочу, чтобы они были счастливы. Думаю, ты тоже можешь это использовать.

— Счастье где-то рядом, — произнесла я, думая о раздутых банках и крошечных роботах. — Иногда его легче найти, чем что-либо еще.

Из-за угла вывернул Гэвин с полными руками дров, по его бровям тек пот. Я подскочила и открыла ему дверь, чтобы он мог занести свою ношу внутрь, в небольшую гостиную, где располагался большой каменный камин с глубоким очагом. Единственный коридор в доме вел в остальную часть дома, скорее всего, к кухне, спальне и ванной.

— Черт, — проговорил Гэвин, когда сложил дрова в кучу рядом с очагом, вытирая руки о штаны. — Сложно поверить в то, что огонь так уж и необходим, учитывая такую жару.

— Все что угодно, лишь бы комары держались в стороне, — сказала я.

— Пожалуй.

Эрида и Малахи зашли внутрь вместе с Элеонорой.

— Пора отправляться за Лиамом? — спросил Малахи.

— Ага, — ответил Гэвин, вытирая подолом рубашки лоб. — Дайте я попью воды.

— Холодная вода в холодильнике, — сказала Эрида.

Он кивнул и направился в его направлении.

— Что нам предстоит увидеть? — спросил Гэвин через плечо.

— Он зол, — ответила Элеонора. — Привыкает к новой реальности.

— Для этого он выбрал идиотский способ, — пробормотал Гэвин. Он вернулся с кувшином воды и продолжил: — В центре болот, с рыскающим в округе КБЦ. Но таков уж мой frère. Не дай бог он сделает что-нибудь обычное и простое. — Он выпил весь кувшин, а затем посмотрел на Эриду. — Ты сказала, хижина по дороге?

Она кивнула.

— Прямо по дороге и до конца. Затем нужно выбрать тропу справа. По ней идти что-то около километра.

Гэвин кивнул.

— Пойдем Клэр и я. — Он посмотрел на меня. — Если ты не захочешь остаться здесь.

Он давал мне путь к отступлению. Давал мне возможность притвориться, что я тут просто за компанию, или давал себе возможность подготовить Лиама к тому, что я здесь.

Я обдумывала это какое-то время. Мне хотелось струсить, остаться сидеть здесь в кресле-качалке, и пусть мир крутится вокруг меня, пусть судьба распорядится всем этим самостоятельно. Но мне не нравилась идея быть трусливой. Не тогда, когда я проделала такой путь.

И, может быть, это эгоистично, но мне не хотелось давать Лиаму шанс подготовиться, давать возможность сохранить отстраненный вид, если мне предстоит услышать неприятные вещи. Мне хотелось знать, что чувствует его сердце. Хотелось увидеть его эмоции, и чтобы он увидел мои. Чтобы мы оба увидели.

— Я иду, — сказала я и увидела одобрение в его глазах.

Мы вышли наружу, и Элеонора уверенно кивнула мне.

— Должен сказать, что мы все на твоей стороне, — пробормотал Гэвин, посмеиваясь, пока мы возвращались на дорогу.

Я ценила это, и сейчас мне нужен был только один человек, который будет того же мнения. Настало время встретиться лицом к лицу со своими страхами.

— Это не дорога, — проговорил Гэвин, когда мы с ним пробирались к тропе. — а просто куча грязи между деревьев.

И не поспоришь, ведь моя обувь была полностью ей покрыта.

Мы пробирались сквозь эту мерзость, затем вниз по узкой тропе, ведущей к еще более затопленной земле. К этому моменту мы, уже хлюпая ногами, пробирались между кипарисовыми пнями.

Болота были красивы — вода, деревья, звенящая тишина. Несомненно, было в этом что-то дикое и жизнеутверждающее. Но невозможно отрицать и то, что это производило и зловещее впечатление. В каждом ростке испанского мха, касающегося моего плеча, я видела щитомордника[10], желающего причинить мне вред. Две каймановые черепахи настороженно смотрели на нас с бревна, качающегося в мутной воде, и я слышала, как вдали раздался всплеск, и была уверена, что это аллигатор вышел на охоту.

— Если аллигатор ест людей, — предположила я, отталкивая пучок мха, — может, он предпочитает мужчин женщинам?

Я шутила, потому что нервничала, потому что тряслась, как осиновый листок. И не только из-за диких животных в лесу.

— Насущный вопрос, — произнес Гэвин. — Если кто-то нападет на меня, я вытолкну тебя вперед.

— Очень мило с твоей стороны.

Когда мы достигли конца тропы, грязь уступила место клочкам травы и низкорослым пальмам, которые почти укрыли хижину в нескольких метрах от нас. Это была уменьшенная версия главного дома с неокрашенными досками, жестяной крышей и маленьким крыльцом.

— Посмотрю, внутри ли он, — сказал Гэвин.

— Я подожду, — произнесла я. Но только потому, что хижина была крошечной и в придачу выглядела пустой. А не потому, что мое сердце билось так сильно, что звук отдавался в ушах.

Сквозь деревья я увидела полосу сверкающей воды, поэтому направилась к ней, обойдя груду старых гниющих буев и ловушек, и вышла к короткому, потрёпанному причалу.

А вот и он.

Лиам Куинн стоял в конце причала в джинсах, темно-зеленых резиновых сапогах и рубашке с короткими рукавами, пропитавшейся потом.

Он выглядел совершенно иначе, и, одновременно, точно так же. То же стройное мускулистое тело, те же черные волосы, тот же сильный, квадратный подбородок и широкий рот, уголок которого поднимался, когда он был чем-то доволен. Широкие плечи, длинные ноги, сильные руки. Но его скулы, которые всегда выделялись на лице, казались более острыми, и каждая мышца была видна отчетливее, будто щедрый скульптор, который его создал, вернулся, чтобы усовершенствовать свою работу.

Напряженные мышцы перекатывались, пока он добавлял приманку в ловушку для ловли раков, а затем бросил ее в воду. Он вытащил вторую ловушку из болота, опустошил извивающееся содержимое в ведро слева от него, наполнил ее остатками из ведра справа и бросил обратно в воду. Следующая ловушка, а затем еще одна, и еще одна. Сегодня вечером они будут пировать раками.

Лиам выглядел здесь естественно, словно дома, окруженный лесами и водой. Я задалась вопросом, обучался ли он этому умению, судя по его выверенным движениям, в домике своей семьи возле болот Техе. В его движениях было что-то настолько натренированное, настолько гипнотическое, словно танец, что я забылась. Я просто смотрела на него, восхищалась им, в то время как во мне поднимались сдерживаемые до недавнего времени эмоции.

Воздух расколол треск, столь же громкий, словно выстрел — и меня вырвало из грез.

Он резко поднял голову, словно волк, почувствовавший опасность, его глаза распахнулись, когда он увидел ветку, больше тридцати сантиметров в диаметре и почти три метра в длину, падающую на него с дерева, которое простиралось над болотами.

Инстинкт заставил его поднять руки, но это бы его не спасло. А я не позволю ему пострадать на моих глазах.

Быстрым движением я ухватила магию рукой, обернув невидимые нити вокруг ветки и резко дернула, остановив ее сантиметрах в сорока над его головой.

Все еще настороженный, он опустил руки и взгляд. И впервые за несколько недель мы посмотрели друг на друга.

Все вокруг успокаивалось, звуки стихали, а он не отводил от меня взгляда, словно я находилась под прицелом. Его глаза все еще были ярко-голубого цвета, но теперь они были пронизаны золотыми полосками, остаточным эффектом магии, поразившей его.

Лиам Куинн всегда был красив. Теперь в нем было что-то сокрушительное.

Наполовину сосредоточившись на магии, я использовала оставшуюся часть внимания, чтобы исследовать его лицо, его чувства. Я увидела крайнее удивление, как будто была последним человеком, которого он ожидал увидеть на причале позади него.

Было что-то еще, что скрылось от моего взгляда. Что-то темное, что-то, чего я не поняла.

— Клэр.

Это слово было полно эмоций, но он не сделал ни единого шага ко мне. Вместо этого его тело напряглось, как будто он старался удержаться.

Я не знала, почему он так отреагировал, и что это означало. И я ничего не произнесла, опасаясь, что звучивание его имени выдаст мои чувства с головой, и тот факт, что я увидела его здесь, сегодня, только укрепило их.

Послышался шелест листы, и на причал вышел Гэвин. Он посмотрел на меня, на Лиама и на ветку, парящую над головой Лиама.

— Ты угрожаешь ему убийством или не даешь этой штуке его прихлопнуть?

— Не дает, — тихо ответил Лиам.

Гэвин кивнул.

— Тогда нет смысла так усердствовать.

Он коснулся руки, которую я все еще держала вытянутой, руки, которая все еще удерживала переплетенные поводья магии.

Я махнула пальцами и резко направила ветку в воду, куда она с плеском приземлилась, качнувшись раз, затем другой, и двинулась вниз по течению.

Лиам выглядел удивленным этим быстрым броском так же, как и моим появлением. Хорошо. Мне понравилось то, что я могу его удивить.

— Полагаю, мы тебя нашли, — сказал Гэвин.

Это заявление нарушило волшебство момента, и Лиам собрался с собой. Удивление на его лице исчезло, а выражение его лица стало непроницаемым.

— Думаю, да. — Его тон был таким же безэмоциональным, как и его взгляд. — Почему вы здесь?

— Потому что ты внезапно стал популярным, — ответил Гэвин, оглядываясь. — Давайте укроемся от жары и присядем. Нам нужно поговорить.

Мы дождались, пока Лиам заново не наполнит ловушки. Он подхватил ведро с раками, и мы направились обратно к хижине.

Я даже представить себе не могла, что мое сердце может биться быстрее, чем когда я посмотрела в его глаза. Но сейчас от нервов оно билось как-то иначе, эхом отдаваясь в пустоте, поселившейся у меня в груди.

Мы увиделись, но не было ни объятий, ни движения навстречу, ни даже волнения, благодарности или облегчения. Ничего не было. От этого бездействия у меня холод пробежался по позвоночнику, и в груди все застыло. «Изменились ли его чувства? Это и есть та самая простая и очевидная причина, по которой он не давал о себе знать?

Возможно, все это было ошибкой».

— Заходите, — сказал Лиам, поглядывая в мою сторону, пока занимался раками у маленького столика на крыльце.

— Все в порядке? — прошептал Гэвин, когда мы миновали дверь с сеткой. Этот вопрос добавил смущения ко всей той гамме чувств, что я уже испытывала.

— Не уверена.

Как и в главном доме, в рыбацкой хижине стены и пол были из деревянных досок, проложенных чем-то, что напоминало старые газеты. Внутри находились деревянная скамья, застеленная шкурой с темным блестящим мехом, и мини-кухня с газовой походной печью и раковиной. Маленький деревянный стол стоял в противоположном углу, поверхность которого была из кипариса с неровными краями. Под ним располагались два деревянных стула. Через открытый дверной проем можно было увидеть металлическую ножку небольшой кровати, покрытой самодельным одеялом.

— Это место похоже на дом дедушки, — сказал Гэвин, когда Лиам подошел к нам.

— Ага.

Лиам указал на стулья. Когда мы сели, он подошел к раковине, открыл кран, который, вероятно, был подключен к цистерне с дождевой водой. Он вымыл руки, вытерев их кухонным полотенцем. Затем открыл пластиковый холодильник на маленькой стойке, вытащил три бутылки воды и две передал нам.

Он не смотрел на меня, когда подавал мне бутылку, старался не прикасаться ко мне. Гэвин, должно быть, тоже это заметил, потому что его брови удивленно поднялись.

Лиам подошел к покрытой мехом скамейке и сел. В этой маленькой комнате его тело казалось больше, как будто его сила давила на стены.

— Что за проблема? — спросил он. Он взглянул на меня, казалось, убеждаясь, что я не сдвинулась с места, а затем посмотрел на Гэвина. — Элеонора?

— С ней все в порядке. Она с Эридой в главном доме. Это касается Бруссарда.

Лиам поднял брови. Этого он услышать не ожидал.

— А что с ним?

— Мы проделали долгий путь, чтобы ходить вокруг да около, — сказал Гэвин. — Поэтому я перейду сразу к делу. Он мертв, а ты являешься главным подозреваемым.

Какое-то время Лиам просто смотрел на него.

— Что?

— Бруссард был убит в собственном доме. Они думают, что это сделал ты, так как на стене у тела было написано «За Грейси».

Во взгляде Лиама сейчас больше не было отсутствия эмоций, в них отражалась кипящая ярость.

— Кто-то использует смерть нашей сестры, чтобы обвинить меня в убийстве агента Сдерживающих. — Его голос был низким и устрашающим. Он был словно разозлённая мечущаяся пантера.

— Это только первая часть, — сказал Гэвин. — Его горло было перерезано твоим ножом.

Нахмурившись, Лиам нащупал небольшой универсальный нож, находящийся у него на поясе.

— Каким ножом?

— Ну, однозначно не этим. Тем, у которого лезвие крепится к ручке из оленьего рога. Тем, который я подарил тебе, сколько это было времени назад, года два? Три? Тот, что я нашел в Мобиле[11].

Замешательство в глазах Лиама сменилось, как мне показалось, размышлениями.

— Я не видел его уже несколько месяцев. Он мне даже уже и не принадлежит.

— Ты отдал кому-то мой нож?

— Ты отдал нож мне. Он принадлежал мне, и мне было решать, что с ним делать.

Гэвин закатил глаза, издавая разочарованный звук.

— Кому ты его отдал?

— Никому, кто мог бы убить Бруссарда.

— Все свидетельствует об обратном, — язвительно заметил Гэвин. — Мне нужно имя.

— Я тебе его не назову.

— Упертый придурок, — пробормотал Гэвин. — У кого был этот нож?

Лиам покачал головой, что заставило Гэвина разразиться тирадой на каджунском французском.

— Это не поможет, — резко проговорила я, останавливая поток проклятий.

Они оба посмотрели на меня, затем одновременно потерли подбородки. Мне стало интересно, было ли это движение записано в их ДНК.

— Я не знаю, кто это сделал, — сказал Лиам. — Это правда. Я могу узнать. Но это нужно делать… осторожно.

На мгновение повисла тишина.

— Хорошо, — произнес Гэвин. — Переспи с этой информацией. Затем ты должен назвать мне имена. За твою поимку объявлена награда, и я так просто от тебя не отстану.

Лиам, допив воду, принялся отдирать этикетку с бутылки. Он всегда так делает, когда взволнован.

— Кто-то очень хочет вернуть меня в Новый Орлеан или просто скинуть вину?

— Сложно сказать. — Гэвин тоже опустошил бутылку и закрыл ее крышкой. — Возможно, и то, и другое.

— Если Сдерживающие просто хотят закрыть дело об убийстве, — продолжил Лиам, — они могут сказать — Бруссард мертв, это сделал Лиам Куинн, поэтому нет смысла расследовать дальше?

— У нас с Гэвином такое же предположение. Среди Сдерживающих есть те, кто в это верит. У тебя есть несколько врагов. Возможно, не так много, как у Бруссарда, но достаточно, чтобы устроить неприятности.

Лиам засунул скомканную этикетку в карман и стал лениво вертеть бутылку в руке. Через мгновение он поднял глаза.

— Кого Бруссард мог так достать?

— Мы не знаем, — ответил Гэвин. — Мы не знаем ни о каких конкретных врагах или, по крайней мере, вновь нажитых. Множество людей его не любило. Мы не знаем никого, кто бы его ненавидел настолько, чтобы убить.

— Кого я мог так достать? — размышлял Лиам. — Я имею в виду, почему впутали именно меня?

— Может, и достал кого-то, — произнес Гэвин, — а, может, и нет. Может быть, просто кто-то знает, что вы были не в ладах, поэтому думает, что ты подходящая мишень.

— Только если они не слишком задумываются о том, что у меня не было возможности его убить.

— Похоже, твоя невиновность не имеет значения, — сказал Гэвин.

— Ты разговаривала с Гуннаром? — Лиам посмотрел на меня. Это был первый вопрос, заданный мне напрямую.

— С момента битвы — нет.

— Он не приходил в «Королевские Ряды»?

— Не могу сказать. Сейчас магазином управляет Таджи. Я там не появлялась с момента битвы.

Что бы он не испытывал в этот момент, его лицо не выдавало никаких признаков эмоций.

— Ясно.

— Сдерживающие выдали пропуска некоторым Пара, — сказал Гэвин. — Но свою позицию в отношении Восприимчивых они не поменяли. Клэр во время битвы использовала магию. Как следствие…

— Как следствие, — тихо подтвердил Лиам.

Он отвел взгляд, но выражение его лица так и осталось нечитаемым. И снова я разрывалась между чувством боли, беспокойством о нем и замешательством.

— Кстати говоря, тебе надо быть здесь осторожнее. Мы говорили с Шерри, она сказала, что рядом с гаванью видела КБЦ. И мы повстречали двух охотников за головами по пути сюда. Они жаждали получить за тебя награду, хотели использовать Клэр, чтобы добраться до тебя.

Лиам посмотрел на меня.

— С тобой все в порядке?

— Все хорошо. Это был небольшой инцидент, мы все утрясли.

От эмоций его глаза вспыхнули золотом.

— Нападение на тебя — это не небольшой инцидент. Я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадала.

Он больше ничего не сказал. Он не протянул руки, не пытался успокоить или подбодрить. Но если его чувства ко мне исчезли или поблекли, откуда эти эмоции?

Гэвин прочистил горло, и Лиам перевел взгляд на него.

— Полагаю, вы не дали им добраться сюда?

Гэвин посмотрел на него с раздражением.

— Я не первый день в деле. Мы оставили их на Безумной Горе.

Впервые за весь разговор уголки губ Лиама приподнялись. Даже несмотря на прошедшие дни и разделявшее нас расстояние, вне зависимости от его чувств, эта лукавая улыбка имела потрясающий эффект.

— Неплохая идея.

Гэвин хмыкнул.

— Тебе легко говорить, — он посмотрел на меня, указывая на Лиама. — Это он тот подонок, что оставил меня там.

Я рискнула посмотреть на Лиама.

— И почему ты это сделал?

— Ему нужен был отдых. — Он смотрел на меня какое-то время, и от этого взгляда у меня сильнее застучало сердце. — Твоя магия стала лучше.

— Я практиковалась. Как твоя?

Надо отдать ему должное, он не отвел взгляд.

— Нормально.

— Магии было достаточно, чтобы ты ушел, — сказала я. — Но недостаточно, чтобы говорить о ней?

— Все не так просто. — Лиам встал, явно нервничая, и положил бутылку в ведро. Затем вернулся и посмотрел на нас, его взгляд снова упал на меня. — Вы здесь, чтобы предупредить меня?

Если его вопрос являлся своего рода тестом, то правильного ответа я не знала. Первым заговорил Гэвин:

— Да, — ответил он. — Они так же ищут и Элеонору. Если они готовы к тому, чтобы подбрасывать улики и посылать охотников, то могут пойти и на худшее. Мы хотим быть уверенными, что вы оба в безопасности.

Лиам выслушал его и кивнул.

— Тогда спасибо, что предупредили меня.

Гэвин кивнул, и Лиам направился к двери.

— Начинает темнеть. Давайте возвращаться в дом.