Охота на волчицу

8. Изба и лес дремучий

Сердце стучало так, будто его сорвали с предназначенного ему места и переместили в голову. Горло саднило от криков и стонов, вырывавшихся из меня при каждом его толчке. Сладкая боль все еще заставляла сжиматься мое лоно в трепетных спазмах. А пышущее жаром мужское тело, прижимавшееся к спине, совершенно не облегчало, не успокаивало мое волнение.

Пушинку, занесшую через окно слабым ветерком, подкидывало и крутило в воздухе наше судорожное дыхание. Не в силах думать ни о чем серьезном, я следила, как она трепещет в лучах солнца, пробивавшегося через окно в изголовье кровати.

Хорошо, что в его лесном логове есть кровать. То, что дом его стоит сиротой в лесной чаще, я не сомневалась. Даже не представляю, где и в каком краю нашего мира есть такие леса. Иссиня-зеленые, прохладные, напоенные влагой и солнцем, они забивали легкие пряным ароматом хвои и нежным запахом цветов.

А усиливавшийся волчий вой лишь подчеркивал дикость и дремучесть этого места.

Это их он называет моей стаей? С какой это стати?

- Ты моя волчица, а я – их альфа, - горячее дыхание, пробравшись через копну волос к самой макушке, спустилось на шею, усиливая чувство жжения от его укусов.

Оу, я, оказывается, говорила вслух? И что это за манера такая, кусаться?

Только сейчас я вдруг ощутила достаточно болезненное жжение у себя на плечах, вдоль позвоночника. Между лопаток вообще пекло так, будто там зияла воспалившаяся рана. Он даже попу мне искусал.

Я осторожно поерзала в его объятиях, пытаясь избежать прикосновения своей искусанной спиной с его влажной от пота кожей.

Однако вмиг вздыбившееся мужское достоинство, сначала уткнувшись мне в копчик, а затем прошмыгнувшее и устроившееся между ног, моментально убедило меня, что можно и потерпеть.

Мужчина глубоко вздохнул, зарывшись носом в мои волосы, и крепче прижал к себе.

- Ну,нет,не настаивай, - хохотнув, прорычал мне над ухом, - нужно отдохнуть немного…

Нужно - что? Смущение, застилавшее мне глаза розовым туманом, помешало сразу вникнуть в смысл его слов. Отдохнуть? Да он совсем обалдел? Неужели он думает, что я хочу еще? Секса?

Хочу. Но в жизни не скажу ему об этом!

Зашипев, словно дикая кошка, я крутанулась и умудрилась повернуться к нему лицом. Его член тыкал горячей головкой в живот, предупреждая о том, что он вовсе не устал. Но мне было все равно. Такие прозрачные намеки до меня не доходили в этот момент. И даже его щерящиеся в улыбке губы не заставили меня оценить эту шутку!

- Я вовсе не хочу тебя, волк! - зарычала ему в губы.

Очень странно при этом заявлении повела себя моя волчица, возмущенно вскинув свою белоснежную голову. Она-то как раз была в восторге от этого волка.

Его бровь насмешливо поползла вверх, а рука, наоборот, цепляя ранки и ссадины и еще более раздражая их, спустилась вниз, по-хозяйски сжала ягодицу.

- Просто мне больно! – зарычала я, слизнув скатившуюся по щеке слезу, - Ты меня искусал! ВСЮ!

Слеза появилась случайно. Я была разгневана, а не расстроена до слез. Но волк-то об этом не знал. Ухмылка вмиг сошла с его лица, а в глазах, сверкавших изумрудными всполохами,вдруг застыло виноватое выражение. Правда, всего на мгновение.

- Не всю, - не согласился со мной волчара. Но не дав больше сказать ни слова, бархатно так, добавил: - И не покусал, а пометил. Все метки залижу … лично.

И вдруг, вопреки моему боевому, как мне казалось, настрою, нижняя губа плаксиво задрожала, а по щекам побежали непрошенные слезы.

Мысль о том, во что превратится этот его полный довольства взгляд, стоит лишь ему узнать обо мне правду, настойчиво рушила мою показную храбрость и решительность. Да какая там правда! Меня утащили к черту на кулички, оставили без поддержки пусть и не родной, но все же семьи. Все наше общение сводится лишь к постельным утехам. Мне теперь ни сбежать не удастся, ни за помощью обратиться. А еще и брат должен вот-вот появиться во дворце. Я не видела его долгие пять лет. Ужасно скучала по нему, равно как и страшилась нашей новой встречи. Лиза говорила, а ей сказали ее драконы, что он стал настоящим волком, достойным его учителя. И я покосилась на Джека.

Его темная короткая щетина довольно топорщилась от предвкушения.

Волк быстрым движением откатился в сторону. Я же, потеряв опору, плюхнулась на живот. И не успела я опомниться, как Джек уже сидел на моих ногах, придавив весом своего тела к кровати.

- Ай-яй-яй, какие раны, - бархатно ворчал он, осторожно оглаживая мою попу, спину. Провел немного шершавым пальцем вдоль позвонков, пощекотал ямочки на пояснице.

Нужно быть честной с собой – его манипуляции чертовски мне нравились. Дрожь, охватившая меня от его прикосновений, не могла остаться незамеченной им. Попыталась вырваться я лишь только ради приличия. Но едва ягодицу обожгло его жарким дыханием, как все протесты у меня вылетели из головы. Куда-то рухнули в небытие годы моего притворного равнодушия к нему. Сколько бы я не убеждала себя, что моя детская влюбленность ушла, как прошлогодний снег, это было ложью. Какой-то древний, неподвластный мне инстинкт тянул меня именно к этому мужчине.

А когда он, рыча, добрался до зудящей между лопатками метке и стал вылизывать ее, я призналась самой себе, что волчат хочу родить именно от этого волка.

Совершенно потеряв контроль над собой, я лишь следовала, выгибаясь всем телом, за его языком. Эта нежная влажная ласка на контрасте с жестким хватом его рук швырнула меня в пучину удовольствия. Я стонала под ним так, что даже у меня все внутри натягивалось и дрожало. А что уж говорить о волке.

Его вздыбленный член скользил по моему телу при каждом его движении. Он слегка приподнял мою попу, подложив руку под живот. Я замерла на мгновение, ожидая, что он снова ворвется в меня.

Но он всего лишь скользнул ладонью вниз и мягко накрыл ею мое разгоряченное пульсировавшее лоно.

- Нельзя же так искушать злого и голодного оборотня, - шептал мне на ухо, заставляя вставать дыбом каждый волосок на моем теле.

Но в этот раз он так и не вошел в меня. А шептал мне на ухо какие-то глупости, успокаивая и остужая меня.

И это было даже интимнее, чем просто секс. Это сбивало дыхание и разгоняло сердце совершенно другими чувствами.

Я бы с удовольствием еще провел с ней время в постели, но зализывая свои же укусы на молочно-белой спине, услышал, как бурчит ее живот. Девчонке и так от меня за последние сутки досталось. Вообще странно, что истерику не закатила. Хотя, все же характер есть, а иначе не сбежала бы от меня.

Я с удовольствием смотрел на точеную спину, попу сердечком, длинные ноги, все еще подрагивавшие подо мной. Нежная, но чувственная. И, безусловно, красивая. Масть, для волчицы-оборотня, правда, редкая. Даже невозможная. Еще ни об одной волчице-блондинке я не слышал. Все это явно приводило моего волка в экстаз. А зверюге другого и не нужно - самка позвала, в постели ответила. С ее родней, конечно, будут проблемы. Драконы явно будут недовольны тем, как я присвоил девчонку. Хорошо хоть с Оцисом не нужно будет объясняться. Он - волк от носа и до кончика хвоста, наши обычаи и особенности знает.

С удовлетворением заметил, что мои метки быстро затягиваются, и вскоре на нежной коже от них не останется ни следа. Хотя о принадлежности девчонки мне теперь будет знать каждый. За время медового месяца она насквозь пропитается моим запахом, и вполне можно будет ее отпустить за территорию стаи. Конечно, такая яркая волчица всегда будет привлекать к себе внимание, но никто не решится присвоить самку альфы. Главное, продержаться этот месяц. И сделать это в моем родном поселении будет гораздо легче, чем в городе, на нейтральной территории.

Найдя в себе силы оторваться от податливого, желанного тела, я встал на ноги. Хмыкнул, услышав ее разочарованный вздох. Пусть она и пытается шипеть на меня, словно разъяренная кошка, но мне подходит идеально.

- Отдохни немного, Зефирка, и спускайся вниз - пообедаем. Если есть желание – душ там, за этой дверью.

Я приоткрыл для наглядности замаскированную под стену дверь и включил в ванной свет. Сам же стал спускаться на нижний этаж. В последний момент, когда я уже должен был скрыться из виду, оглянулся. Так я и думал – жаркая волна, опалившая спину, не позволила мне ошибиться – девчонка просто прожигала мне спину своим взглядом. Пойманная на этом, уткнулась мордашкой себе в руки. Но еще до того, как исчезло в локонах ее лицо, я увидел смущенный румянец, заливший бархатные щечки.

Представляю, как будут пылать они от злости, когда узнает меня. Ну, как говорится, волков бояться - в лес не ходить.

Кстати, о волках…

Судя по усиливающемуся вою, чуть ли не вся стая явилась, чтобы поздравить меня. Появление новой волчицы в нашем лесу было целым событием. А если это – волчица альфы, тем более. Своих женщин мы берегли и заботились о них. Принято считать, что волчица отдает волку свою волчью силу, делая его на порядок сильнее. Но при этом сама навсегда утрачивает возможность оборачиваться волком. У меня нет оснований сомневаться в этом. Все мужчины из моей стаи, нашедшие свою половинку, отличаются от прочих оборотней и размером, и силой, и выносливостью.

А вот о волчицах сложно что-либо утверждать. Говорят, что если пара истинная, то волк может увидеть свою женщину в волчьей шкуре. Но лишь во сне. А вот оборачиваться зверем наши женщины разучились много веков назад.

Прислушиваясь к легким крадущимся шагам, доносящимся из спальни, я подошел к окну. Я любил этот дом, любил свой лес. Но сегодня все заиграло совершенно другими красками. Казалось, будто моя чаша заполнилась до краев, и избыток чувств выплескивается из нее, окрашивая все вокруг просто нереальными красками.

Дождевая туча, зависшая над лесом, не казалась мутной, серой туманностью. А легкий дождь, серебристыми струнами разрезая воздух, наполнял все вокруг свежестью и яркими бликами. Сквозь вековые деревья и густой кустарник мелькали то слишком любопытный нос, то чей-то пушистый хвост. А то и вовсе наглая волчья морда, довольно скалясь, всматривалась в окна моего дома.

А не тут-то было, я благоразумно оградил свой дом от слишком любопытных соплеменников.

Вряд ли мне удастся долго прятать ото всех свою зефирку. Да и обычай нужно соблюсти. Чтобы стая не сомневалась, что я признаю свою волчицу, я должен представить ее. И чем скорее это случится, тем лучше.

Я еще раз прислушался к тому, что происходи наверху. Тишина. Ни шелеста воды в душе, ни звука шагов. Вообще никаких звуков.

Заподозрив неладное, бросился на второй этаж. А что? Однажды уже сбежала, может и сейчас попытаться.

В несколько шагов преодолев лестницу, влетел в свою комнату. Пусто. Рывком открыл дверь в ванную - и замер.

Балансируя на краю ванны, Раяна, неестественно изогнувшись, пыталась рассмотреть в небольшое настенное зеркало свою спину. Я зализал укусы на славу, и только между лопатками все еще был виден след от зубов. Но эта метка заживет только тогда, когда мы полностью станем парой. И телом, и душой.

Первой моей мыслью было немедленно ее схватить, пока она не свернула себе шею. Что я, собственно и сделал. Не ожидая моего появления, она все же, взмахнув руками, словно крыльями, поскользнулась и стала падать.

Едва успев подхватить ее на руки, в голове сразу вспыхнула и другая мысль. А не высечь ли ее? Чтобы не искала приключений на свою задницу.

Ну, и третья, самая разумная, пришла в мою голову, когда я, обмотав ее простыней, стал спускаться вниз. Нужно купить новое зеркало – большое, во весь рост. В то непритязательное зеркало, висевшее в моей ванной, можно было едва разглядеть свое лицо.

- Куда ты меня несешь? – отбросив прядь вьющихся волос, спросила Раяна.

- Пока ты не скрутила себе голову, представлю тебя стае.

Я решительно шагал к двери. Не буду тянуть кота за хвост - покажу ее, приму краткие поздравления и снова вернусь в постель. Надо же как-то ликвидировать последствия своего испуга за ее драгоценную шкурку?

И только когда я ногой открыл дверь, девушка поняла, что я не шучу. Нужно было видеть ее забавно округлившиеся глаза и испуганно открывшийся рот. Она хватала им воздух. По желтой радужке глаз метались золотистые искорки.

- Я же голая! – прошипела она.

- Все самое ценное спрятано, - хохотнул я.

Как, оказывается, так приятно ее дразнить. Жизнь расцвечивается неожиданными радужными красками.

Едва я вышел на порог, как из тени стали выходить люди-волки. Женщины бросали на нас любопытные взгляды. Девушки помоложе смущенно хихикали. Не каждый день они видели своего альфу без штанов.

Мужчины же, наоборот, глаз не сводили с возмущенно трепыхавшейся в моих руках девушки. Я мог бы заставить опустить их глаза одной только силой мысли. Но не стал. Они и без того знают, что моя женщина – неприкосновенна. Пусть увидят, запомнят, прочувствуют.

Вперед выступил мой бета – Родж. Его длинные волосы цвета воронова крыла падали на широкие плечи. Голый торс, едва прикрытый кожаным жилетом и узкие темные брюки, обнимавшие его крепкие бедра и тугой зад, заставляли тоскливо вздыхать по нему не одну девушку. Но он напрочь игнорировал знаки женского внимания.

Кроме того, что он был моим бетой, я смело мог назвать его моим лучшим другом.

- Приветствую, тебя, альфа, в родном лесу, - он подошел к нам поближе, раздувая ноздри и впитывая в себя окружавшие запахи, - если я не ошибаюсь, ты уже покорил свою самку?

Услышав чужой голос, Раяна затихла в моих руках, уткнувшись носиком в плечо. И пусть это был жест отчаяния, а не доверия, все же я мигом отреагировал на ее жаркое дыхание на моем плече.

- Мы почти договорились, - ухмыльнулся я другу, и уже громче обратился ко всей стае: - прошу принять в стаю МОЮ волчицу.

Я слегка склонил голову, выражая почтение и покорность решению стаи. Но, как я и ожидал, сквозь широкие женские и скупые мужские улыбки, прозвучало дружное : "Принимаем…"

- Спасибо, стая, - за нас обоих ответил я.

Официальная часть была закончена. Все еще с любопытством посматривая на нас, толпа стала исчезать в лесу. Только Родж остался и остановился в нескольких шагах от меня. Он многозначительно ухмыльнулся, пытаясь рассмотреть мою волчицу.

Но я надежно спрятал ее под простыней, что, конечно же, не помешает волкам услышать на ней мою метку. Лицо Раяна все еще прятала у меня на плече. Ее светлые, цвета спелой пшеницы волосы кудрявым водопадом прикрывали и ее, и мои плечи.

- А ты, брат, не ошибся? Ты уверен, что она волчица, а не вкусная овечка?

Урчащие нотки в голосе беты мне не понравились. И это мягко сказано. Волчица, принадлежавшая альфе, была желанна всем самцам. И только сила и авторитет альфы удержит других волков на расстоянии.

Я знал, что друг шутит. Но все же…

Впрочем, отреагировать я не успел.

Моя белокурая "овечка" вдруг зарычала и повернулась к бете. Вместо симпатичного личика на него щерилась в оскале настоящая волчица…

Его поступок был сродни предательству. Мало того, что я все еще не определилась с тем, как вести себя с этим невозможным альфой. Так он еще и нагишом вытащил меня на обозрение стае. Спасибо, хоть простынь на меня набросил.

Такое пристальное внимание было мне не привычно. Я, живя под крылышком у драконов, всячески избегала привлекать к себе внимание. Мне до сих пор иногда снятся кошмары, возвращая меня в тот жуткий, роковой день.

Много веков назад моего брата Оциса продала в рабство колдунье его собственная стая. Я же осталась совершенно одна, никому не нужная и всеми позабытая. О том времени у меня остались весьма смутные воспоминания. Помню лишь, что Оцис иногда сбегал под покровом ночи от своей хозяйки. Он приходил ко мне, бережно обнимал, и обязательно оставлял мне немного еды. Если бы не он, я вряд ли смогла бы выжить. Когда у него долго не получалось прийти ко мне, я сама тихонько пробиралась к самой избушке, где обитала колдунья и тяжко работал на нее мой брат. Хилый, изможденный голодом и тяжелой работой волчонок был плохим помощником. И колдунья решила превратить его в сильного и могучего тролля.

Она подлила ему в жидкую похлебку какого-то зелья. И так случилось, что не зная о том, что замышляла старуха, брат поделился со мной и этой едой. В результате наутро в распоряжении ведьмы оказался не один тролль, а целых два. А наша жизнь превратилась в неосознанную бесконечность. Не знаю, как брат ( он молчал, как рыба), но я ничего не смогла вспомнить о том времени. Когда же драконы, Повелители мира и по совместительству мужья Лизы, разрушили проклятие, нам снова вернули наши тела. Оцис оказался все тем же заморышем-подростком, а я вернулась в тело маленькой девочки. И единственное, что я на уровне инстинктов осознавала тогда, это свою бесконечную привязанность к Лизе и терзавшее мое сердечко чувство к альфе-оборотню Джеку. Как и когда зародилось во мне это чувство, я понятия не имею. Но оно живо во мне и сейчас. Это какой-то древний инстинкт, позволяющий почувствовать свою пару на бессознательном уровне.

Я очень хорошо запомнила скалившиеся тогда на меня волчьи морды, готовые по команде их предводителя разорвать меня на части. Помню и яростные взгляды драконов и дым, вырывавшийся из пастей и готовый обрушиться на меня убивающим огнем. И помню ошарашенные в первое мгновение глаза Лизы, которая не могла поверить в то, что она видит. И если бы она тогда не растолкала всех и не обняла меня, не спрятала от всего разгневавшегося на меня мира, то не сидеть мне сейчас в объятиях Джека и не краснеть от откровенных взглядов его стаи.

Уткнувшись носом в его шею, я на физическом уровне ощущала щупальца взглядов, пытавшихся пробраться в самую мою суть. Я чувствовала хихиканье женщин, пялившихся на моего обнаженного волка. Моя волчица от этого бесновалась и норовила показать свое истинное лицо. То есть, морду. Мне стоило огромных усилий сдержаться самой и не выдать свой самый большой секрет. Никто, ни моя приемная мама, ни Лиза и никто другой понятия не имели о том, что я могу обращаться волком. Это умение и восхищало меня и пугало. А если учесть, что я не особенно могла с нею ладить и контролировать ее, то с некоторых пор вообще старалась держаться подальше ото всех.

Но когда я почувствовала на себе такой горячий, такой обжигающий взгляд чужака, я чуть не сорвалась. Почему Джек позволяет ему ТАК на меня смотреть? И что за дрожащая волна зародилась в моем позвоночнике и горячей лавой помчалась по жилам? Я испытала такой необъяснимый страх, что чуть только не взмолилась, чтобы Джек меня не отдал, не предал.

Волчица во мне бесновалась и пыталась выбраться наружу.

Когда же он меня назвал овечкой, мое терпение , наконец, лопнуло. Сначала заломило руки, превращавшиеся в мохнатые лапы. Затем мозг прошило целым морем запахов, которые я не могла чувствовать в облике человека.

Если он немедленно не прекратит буравить меня своим заинтересованным, и это мягко сказано, взглядом, я окончательно потеряю контроль над собой.

Я всего лишь обернулась и посмотрела на него, а волчица моя тут же вырвалась на волю. Как бы со стороны я услышала рычание, увидела белую ощерившуюся мордочку, и нос, казавшийся иссиня-черным на фоне белоснежного меха.

- Кто она, Джек? – глаза мужчины вспыхнули хищным светом.

Но вместо ответа из груди моего мужчины раздался рык, заставивший завибрировать грудь, к которой я все еще прижималась.

- Отойди, Родж.

Я почувствовала силу, пульсирующей волной вырвавшуюся из его груди. Она омывала меня, не причиняя мне ни малейшего вреда. Но зато мужчина , очевидно, прочувствовал ее действие на собственной шкуре. Он сделал шаг назад, опустил в признании силы голову, но все еще продолжал пожирающее пялиться на меня.

Сила альфы заставила воздух вокруг меня мерцать. Опавшие с деревьев листья поднялись в воздух небольшим вихрем и закружились вокруг ног медленно отступавшего мужчины. Увидев, как по его обнаженной груди скатилась капелька пота, мой страх вдруг прошел, оставив вместо себя усталость и желание уткнуться моему альфе в носом в шею и затихнуть.

- Прости, Альфа, - тихо сказал мужчина.

Когда Джек развернулся и толкнул ногой дверь, я бросила взгляд через его плечо. Спина уходившего мужчины чуть вздрогнула, как если бы мой взгляд причинил ему боль, но все же, он не обернулся.

Звук захлопнувшейся двери заставил меня съежиться. Для меня еще ничего не закончилось. Все только начинается. Джек усадил меня на небольшой диванчик. А может, это было просто большое кресло. Присел возле меня, положив руки на подлокотники, отрезав мне возможность сбежать. Да и куда здесь сбежишь-то? Вокруг дикие и необузданные леса. А волки в них живут такие же неуправляемые и страшные, не то, что наши, городские, рафинированные.

Опустив вниз глаза, я кусала губы, чувствуя, как шарит по моему лицу взгляд альфы. Хотелось тут же угнуть голову еще ниже. Но не потому, что он на меня давил своим флером. А просто, чтобы спрятаться.

Я шарахнулась от руки, поднявшейся к моему лицо. Совершенно не обратив на это внимание, он заправил упавший на глаз локон за ухо и легко взял меня за подбородок, поднял лицо вверх. Да что уж теперь. Я посмотрела ему прямо в глаза. Не знаю, что ожидала увидеть в них. Злость, возмущение?

Глаза смотрели на меня колючими буравчиками. А где то на дне их светилось настоящее удивление.

Ндаа, уж. Себя я тоже удивила, не только тебя, волк.

- Покажешь мне ее?

Меньше всего я ожидала услышать такой вопрос.

- Кого?

- Твою волчицу.

Я смотрела на него во все глаза. А что уж тут прятаться и лукавить. Он и сам уже все видел. Думаю, больше, чем на крыльце я его уже не дивлю. Я отрицательно покачала головой. А на его вскинувшиеся брови, ответила:

- Она меня не слушается. Я не умею ею управлять.

- С ума сойти. Растить такую девочку, и не позаботиться об учителях. Оцис что же, тоже ничему тебя не научил?

А вот теперь уже удивилась я. Даже челюсть отвалилась.

- Ты знаешь?..