Океан любви

Глава восемнадцатая

На следующее утро Дэвида разбудила Додди, которая осмелилась забраться на его постель, решив, что шесть часов — уже достаточное время и пора завтракать. Он спихнул пуделя с кровати, протер глаза и услышал пение птиц, доносившееся из сада. Додди взвизгнула, мужчина повернул голову на подушке и увидел, что она пытается открыть дверь. Дэвиду пришлось подняться с постели, чтобы выпустить ее. Собака коротко тявкнула и, проскользнув в узкий промежуток, выскочила на улицу.

Приготовив кофе, он направился в ванную, но остановился, щелкнула пальцами, посмотрел на часы и подсчитал, что в Шотландии сейчас 11:05. Дэвид набрал номер телефона.

На другом конце провода ответил женский голос:

— Доброе утро, школа Хатчингов.

— Здравствуйте, я могу поговорить с Софи Корстофайн?

— Кто ее спрашивает?

— Это ее отец. Я звоню из Америки.

— Ах, да, мистер Корстофайн. Сейчас я узнаю, где она может быть после перерыва. Вы могли бы подождать одну минутку, пока я разыщу Софи?

— Конечно.

Легкое царапанье по входной двери означало, что Додди вернулась. Он нажал на кнопку, отвечающую за громкую связь, и пошел открыть ей дверь, в то время как по спикеру прозвучал звонкий голос Софи:

— Алло, папа? Алло! Алло!

Дэвид подбежал к телефону и выключил громкую связь:

— Алло, Софи?

— Привет, папа!

— Как ты быстро! Я не ожидал, что тебя так легко найдут.

— Я просто шла по коридору к классу, когда мисс Дженкинс поймала меня. Она сказала, что ты все еще в Америке.

— Да, я здесь.

— А сколько сейчас там времени?

— Начало седьмого.

Софи засмеялась:

— Нет, разве это не смешно? У нас уже был французский, биология и математика, а ты только встал с кровати!

— Да, это кажется немного несправедливым, не правда ли? Подожди минутку. — Он сделал паузу, для того чтобы швырнуть подушкой в собаку, которая почему-то решила, что кровать — это подходящее место для утренних очистительных процедур. — Так как дела? Бабуля приезжала в субботу?

— Да, приезжала и даже посмотрела мою игру в теннис, узнав, что крикетный матч Чарли отменен. В Клевли-Холле было что-то типа ветрянки.

— Так что же, ты победила?

— Нет. Мистер Хантер думает, что это потому, что Рози Брэйфвэйт и я болтаем на корте слишком много.

— И ты?

— Ну, это очень трудно, папа! Если мы вдруг подумаем о чем-то действительно важном, что стоило бы сказать друг другу, мы должны сделать это немедленно, иначе мы об этом забудем!

— И что же оказалось таким важным, чтобы говорить об этом в субботу на корте?

Софи хихикнула:

— На самом деле мы задались вопросом, какой шампунь нам следовало бы рекомендовать одному из наших противников, потому что у нее были ужасно грязные волосы.

Дэвид засмеялся:

— Да, это кажется действительно важным, Софи. Настолько, что ради этого и правда стоит оставить игру!

— Мы ее не бросали! Мы только… Ну, в общем, стали немного несобранными, что ли, и не смогли точно бить по мячу! Ой, папа, мне уже пора возвращаться в класс.

— Подожди еще немного. Я хочу спросить тебя кое о чем.

— О чем?

— Ну, о том, ну… Что ты думаешь, только честно, если бы я сказал, что собираюсь остаться здесь, ненадолго?

— Что? В Америке?

— Да.

— Почему?

— Чтобы немного отдохнуть.

Софи молчала какое-то время.

— А на сколько примерно?

— Я не знаю. На месяц, наверное.

— Но это не ненадолго, папа!

— Да, я знаю. Это только… Ну, понимаешь, у меня есть определенный вид работы, которую я хотел бы сделать, и месяц — минимальный срок для ее осуществления. Но я откажусь от этой затеи, Софи, если ты хочешь, чтобы я вернулся.

Софи вздохнула:

— Нет, я думаю, что это хорошая идея, папа, Я говорила бабуле на прошлой неделе, что тебе надо остаться там на некоторое время, и, пока тебя не будет, я все равно буду занята подготовкой к экзаменам.

— Ты действительно так сказала бабушке?

— Да, конечно! Я думаю, тебе необходимо сменить обстановку.

Внезапно Дэвид почувствовал комок в горле, услышав от дочери такие разумные слова.

— Но ты будешь нам писать, ведь правда?

— Конечно, буду!

— И ты вернешься к тому времени, как начнутся каникулы?

— Обещаю тебе это.

— Хорошо — тогда у меня нет никаких серьезных возражений. Хочешь, чтобы я сказала об этом Чарли и Харриет?

— Не знаю. Возможно, было бы лучше, если бы я сам сообщил им об этом.

— Не обязательно — просто напиши им письмо, а я все объясню. Для Чарли это войдет в одно ухо, а из другого выйдет, да и Харриет кажется достаточно счастливой, так что мне не придется говорить с ней об этом слишком много. Слушай, папа, теперь я действительно должна идти. Напиши поскорее и, независимо от того, чем ты будешь занят, не забудь о моем шестнадцатом дне рождения, если не вернешься к этому времени. Все, пока. Люблю тебя сильно.

Дэвид положил трубку и сидел какое-то время уставившись на стену. Софи одобрила его планы, и теперь в нем боролись два противоречивых чувства — вины и облегчения. Он медленно поднялся со стула. Что ж, если планы не удастся реализовать, тогда он в любой момент может вернуться домой. Но он должен попробовать. Дэвид взял полотенце с кровати и пошел в ванную.

Дом Ньюманов находился недалеко от его нового местопребывания, и благодаря Додди у Дэвида было много времени, чтобы добраться до него. Он решил ехать через гастроном, позавтракать там, взять кое-что на обед, а после работы он запланировал позвонить в бюро по трудоустройству и сообщить Клайву Ханли об изменении своего местожительства.

Дэвид вышел из дома без двадцати восемь. День обещал быть таким же жарким и ясным, как и вчерашний; утреннее солнце, словно горящий круглый шар, покоилось на безбрежном синем небе. Не успел он открыть дверь автомашины, как Додди уже была там, усаживаясь между двумя передними сиденьями и взволнованно дыша. Дэвид вставил ключ зажигания, но машина не завелась. Стало очевидно, что Кэрри слишком мало интересовалась этой железной коробкой, так как потребовалось несколько минут бесплодных поворачиваний ключа, прежде чем двигатель ожил.

Без четверти девять Дэвид подъехал к дому Ньюманов, выпил кофе с бутербродом и, улыбаясь, подумал, каким, должно быть, чудаком он выглядит со стороны в этом хипповском средстве передвижения и с пуделем, подпрыгивающим в салоне. Он выбросил мусор в коричневую бумажную корзину и осмотрелся.

По обеим сторонам от дороги, покрытой гравием и ведущей на задний двор дома, раскинулись просторные зеленые лужайки, сверху нависали густолиственные ветви дубов и берез. Сам дом представлял собой длинное здание колониального стиля, кедровый гонт, которым были обшиты верхний и нижний этажи, был разукрашен цветной палитрой. С западной стороны от дома размещалась большая стеклянная оранжерея, на ее крыше располагалась веранда с балюстрадой, устроенная таким образом, чтобы в ней отражались лучи солнца; с восточной стороны от дома протянулся проход, соединяющий его со старинной конюшней. Дивное растение, распустившееся розовым цветом, буйно разрослось над парадным крыльцом и, вскарабкавшись выше по стене, застлало собою часть мансардного окна на втором этаже, а сам дом по всему периметру был окружен цветущими клумбами, изобилующими азалиями и рододендроном.

Дэвид медленно подъехал, пытаясь сделать свое прибытие незаметным, и припарковал свой «фольксваген» рядом с «БМВ-318» цвета синего металлика, оставленным около парадной двери. Затем, решив, что его могут посчитать выскочкой, развернулся и встал под деревьями рядом с длинным навесом, усыпанным плетями виноградной лозы. Он выключил двигатель, и Додди, с нетерпением ожидающая продолжения нового для нее приключения, подскочила и с ожиданием в глазах выглядывала в окно.

— Пока побудь здесь, Додди, — сказал он, поднимая стекло и оставляя щелочку, чтобы ей было чем дышать.

Выйдя из машины, Дэвид поразмыслил, куда ему лучше всего направиться. Два мусорных ящика стояли рядом с перилами лестницы, которая вела вниз, к конюшне, и, предположив, что это кухня, он направился туда.

Дэвид постучал в дверь, послышался приглушенный визг из «фольксвагена». Он обернулся и увидел, что мордочка Додди смотрит на него с безутешной тоской.

— Ш-ш! Довольно! — произнес он самым громким шепотом, на который только был способен.

Как оказалось, собака восприняла это как поддержку ее действиям и, закинув голову назад, жалобно завыла. Дэвид мельком взглянул на черную дверь и, видя, что никто еще не ответил на его стук, пошел к машине, махая рукой на пуделя.

— Додди! — крикнул он громче, — сядь и замолчи!

Додди посмотрела на него весьма удивленно, она не привыкла к тому, чтобы с ней обращались таким образом, и, перебирая лапами по оконному стеклу, обиженная, исчезла из вида. Дэвид вернулся к двери и обнаружил, что эту сцену наблюдал не он один.

— О, извините! — заметил он, немного отступая назад.

Перед ним стояла темнокожая женщина.

— Какие-то проблемы? — засмеялась она.

Дэвид улыбнулся и посмотрел в сторону своей машины.

— Что-то типа того. Моя собака думает, что может командовать мною.

— Ах, — сказала женщина, медленно кивая головой, — я рада, что это сучка. Очевидно, она знает, кто должен быть боссом!

Она казалась полной, на ней были поразительно яркие хлопковые брюки и просторная футболка. Дэвиду бросились в глаза седые пряди, и он подумал, что его собеседнице не меньше пятидесяти, но, всмотревшись, понял, что почти невозможно определить ее возраст. Лицо этой женщины было девственно гладким, с ровной, как полированная охра, кожей.

— Меня зовут Дэвид Корстофайн, я…

— О, конечно, — прервала дама, услышав его имя. — Вы из бюро по трудоустройству, садовник.

— Да, правильно. А вы госпожа Ньюман?

Она откинула голову назад и искренне рассмеялась.

— Бог с вами! — сказала она, поднимая руку. — Я — Жасмин, домоправительница госпожи Ньюман.

— Здравствуйте, Жасмин, рад с вами познакомиться.

— Я тоже, Дэвид. Проходите.

Она отошла в сторону и пропустила нового работника в дом, закрывая за ним дверь. Он оказался прав — это была кухня, длинная, просторная комната с открытыми стропильными балками на потолке, в которые были вмонтированы ряды маленьких лампочек, и черно-белым плиточным покрытием пола по всей площади кухни. В рабочей части кухни располагались сосновые, выполненные на заказ, кухонные шкафы и секции, встроенная ультрасовременная плита из нержавеющей стали, морозильник, холодильник и духовой шкаф. В самом центре комнаты стоял длинный обеденный стол, вокруг которого были расставлены стулья из гнутой древесины. На столе в беспорядке лежали раскрытые газеты, пакеты с хлопьями, стояли тарелки, а в центре — цветущий кактус, своей формой напоминающий педаль велосипеда.

За столом около телевизора стояли два дивана с огромными круглыми подушками. Все помещение купалось в ярком солнечном свете, проникавшем сквозь французские двери.

— Так, — произнесла Жасмин, подходя к буфету и включив электрический чайник, — откуда вы? Мне нравится ваш акцент.

— Из Шотландии.

— О?! — выдохнула она, прислоняясь к стене и складывая руки перед грудью. — Вы абсолютно не похожи ни на одного из тех шотландцев, чей разговор мне доводилось услышать.

Дэвид улыбнулся:

— Ну, это зависит, откуда человек приехал.

— Полагаю, что вы правы. — Она отошла от стены и достала две кружки из буфета. — Хотите кофе?

— Да, если не возражаете, — ответил Дэвид, засовывая руки в карманы джинсов. — Не хочу вас задерживать.

— Вы меня не задерживаете. Какой кофе вы предпочитаете?

— Черный, пожалуйста.

Пока Жасмин готовила кофе, из главной части дома послышался звонкий стук каблучков по каменному полу.

— Жасмин!

— Я здесь! — крикнула она и вышла из двери в направлении голоса.

Дэвид взял свою кружку и, делая осторожный глоток горячего кофе, начал двигаться к французским дверям, чтобы посмотреть на сад.

— Слушай, здесь чей-то старый автомобиль, а в нем собака, ты не знаешь, кому он принадлежит?

Дэвид тихо прошипел какое-то ругательство.

— Все в порядке. Это машина Дэвида, нового садовника, его прислали из бюро по трудоустройству.

— О боже, я совсем забыла, что он начинает работать сегодня. Слушай, я очень опаздываю, мне надо отвезти Бенджи в школу, так что объясни ему, что он должен делать.

— Вообще-то он здесь, на кухне.

Наступила тишина, и через мгновение шаги возобновились. Дэвид быстро отошел от двери и остановился, засунув руки в карманы. Необъяснимое чувство нервозности одолевало его в ожидании встречи со своим новым работодателем. Жасмин вернулась на кухню, вместе с ней вошла высокая, поразительно привлекательная женщина, которой было не больше тридцати пяти. Хозяйка дома была одета в льняной деловой костюм желтовато-коричного цвета поверх кремовой шелковой блузы, воротник которой приоткрывался, обнажая длинную стройную шею.

Ее светлые, цвета меда волосы были собраны и пришпилены сзади большой золотой заколкой, открывая ее слегка веснушчатое лицо. На нем почти не было косметики, лишь бледная помада на губах. Пара крошечных сережек, усеянных бриллиантами, была единственным украшением этой элегантной женщины.

В руке она держала портфель, а на плече висела небольшая сумочка из крокодиловой кожи.

— Это — Дэвид, — сказала Жасмин, улыбаясь. — Он из Шотландии.

— Из Шотландии? — спросила она, подходя чуть ближе. — А шотландцы знают больше, чем австралийцы, об озеленении?

Дэвид нахмурился, не понимая, что она имеет в виду.

— Извините?

— Наш последний садовник был австралийцем. На самом деле он не был садовником, он был мясником. Он мог косить лужайки, но на клумбы он смотрел так, как будто там росли сплошные сорняки. А вы различаете декоративные растения от сорняков?

— Да. Думаю, что да.

Дэвид проклинал противную неуверенность в голосе.

— Очень хорошо, — ответила она, посмотрев на Жасмин, как будто ища у нее одобрения. Затем оглянулась на Дэвида: — Хорошо, Жасмин покажет вам, где вы сможете найти все необходимое, а затем приступайте к своей работе. — Она взглянула на настенные часы: — О боже, Жасмин… Посмотри, сколько времени! Черт возьми, где же Бенджи? Ты могла бы найти его и сказать, что я жду его в машине?

— Хорошо.

Жасмин исчезла.

— О, и Жасмин! — Она позвала ее снова.

— Да!

— Удостоверься, что Жармейн заберет его сегодня вовремя. Бенджи жаловался, что в прошлую среду он вынужден был ждать ее около школы больше получаса.

— Хорошо, я прослежу, чтобы она приехала вовремя.

Блондинка повернулась и направилась к выходу, а Дэвид быстро прошел вперед и открыл для нее дверь. Она взглянула на мужчину, слегка улыбнулась, сделав признательный жест, и поторопилась спуститься вниз по деревянной лестнице. Дэвид выглянул из двери и смотрел ей вслед.

Как только подошла к «БМВ», она начала что-то говорить мальчику лет десяти-одиннадцати, вышедшему из передней двери дома и неторопливо шагающему к пассажирской двери. Он открыл дверцу, бросил на сиденье свою школьную сумку и нехотя сел в машину. Включился двигатель, и, разбрасывая гравий, машина уехала.

Дэвид вернулся на кухню, в это время Жасмин вошла через другую дверь.

— Ну, что за дела! — Она взяла свою чашку с буфета и отпила глоток. — Утро понедельника всегда такое. — Жасмин сморщилась от остывшего кофе и вылила его в раковину. — Я сейчас здесь уберу и через несколько минут буду в вашем распоряжении.

— Я полагаю, это была миссис Ньюман? — поинтересовался Дэвид.

Жасмин повернулась к нему с ошеломленным выражением лица.

— О боже мой, я забыла ее представить вам! — сказала она, собрав груду тарелок. — Да, это была она, Дженнифер. На самом деле она не любит, когда ее называют миссис Ньюман. Она всегда словно вихрь, и формальности ее напрягают.

— Она, очевидно, много работает.

— Да, еще как. Она — администратор, руководитель рекламного агентства в Манхэттене; она обычно не живет в этом доме в течение недели: в понедельник уезжает и возвращается только в четверг или в пятницу. У нее и ее мужа квартира в Западной деревне.

— Ясно, — Он сделал паузу, задумавшись, стоит ли ему продолжать расспрашивать Жасмин далее, не сочтет ли она его чересчур любопытным. Он посчитал, что может продолжить.

— А мистер Ньюман? Чем он занимается?

— О, он довольно важная шишка в компьютерной компании. Он уехал раньше Дженнифер. Большую часть времени его здесь о нет. — Она убрала зерновые пакеты в буфет и беспокойно вздохнула. — Трудно им обоим, я думаю. Видеть друг друга только в выходные дни, да и то не всегда.

Она налила в посудомоечную машину моющее средство и включила ее.

— Но хуже всего Бенджи.

— А как же он? С кем живет мальчик?

— Бенджи? Он остается со мной. — Женщина сняла скатерть и, быстро стряхнув с нее крошки в раковину, постелила на стол. — Сейчас — на три или четыре ночи в неделю, в зависимости от того, когда возвращается Дженнифер, а зимой я здесь живу постоянно.

— Понятно.

Она убирала со стола и повесила полотенце на крючок рядом с духовкой.

— Так, это сделано. Пойдемте я покажу вам сад. — Она хотела выйти из парадной двери.

— Жасмин, вы не возражаете, если мы выйдем из задней части дома? Просто я хочу выпустить собаку из машины.

Она посмотрела на него с осторожностью:

— Сознаюсь, я не очень лажу с собаками. Надеюсь, это не сторожевой пес, не так ли?

Дэвид фыркнул:

— Нет, это пудель.

— Пудель? — Она удивленно приподняла брови. — А зачем вам пудель?

— Собака не моя, а моей знакомой. Я обещал заботиться о ней во время ее отъезда.

Жасмин пожала плечами и пошла к черному ходу.

— Хорошо, думаю, с пуделем я управлюсь.

Додди невероятно обрадовалась, увидев Дэвида, и начала прыгать на переднем сиденье, пока они подходили к ней. Дэвид выпустил ее из машины и заметил новые следы укусов на руле. Додди издала звуки восторженною приветствия Жасмин, вызывая тем самым ее умиление, подобрала с земли старую ветку и начала носиться с ней вокруг них кругами.

Жасмин отперла дверь деревянного сарая, здесь находились все садовые инструменты. После они обошли дом, чтобы оказаться в его фронтальной части. Сад был намного больше, чем мог себе представить Дэвид, деревья были высажены с обеих сторон газона и спускались вниз, к заливу. Направо, защищенный от ветра со всех сторон высокой вечнозеленой оградой, располагался бассейн с искрящейся голубой водой, чуть дальше Дэвид увидел теннисный корт.

— Весьма мило, да? — заметила Жасмин, рассматривая вместе с ним сад.

— Красиво. И очень… спокойно.

— Да, — сказала Жасмин, кивнув. — Иногда слишком спокойно. — Она глубоко вздохнула. — Что ж, я позволяю вам начать работу. Если вам что-нибудь понадобится, я буду дома.

Она улыбнулась и уже решила вернуться в дом, но вдруг оглянулась:

— А вы завтракали?

— Да, я по пути сюда заезжал в гастроном.

— Это хорошо, но в будущем не беспокойте магазин. Я буду готовить вам завтрак.

— Это очень любезно с вашей стороны. Но вы уверены, что это необходимо?

Жасмин засмеялась и встряхнула головой.

— Конечно, уверена. А что, я выгляжу неуверенной?

Она повернулась и пошла в направлении дома. Дэвид посмотрел вниз и увидел, что Додди сидит рядом и пристально смотрит на него, тяжело дыша.

— Ну что, Додди, давай начинать.

Он вытащил сенокосилку из сарая, решив начать с газонов, прилегающих к подъездной дороге. Как только он завел мотор, им овладело чувство покоя. Это было похоже на возвращение домой, и в нем тот час же проснулись все те чувства и мысли, которыми он был полон, находясь с Рэйчел в родном саду Инчелви. Он улыбнулся сам себе, наслаждаясь сладким запахом недавно скошенной травы, и подумал, что это то, что ему сейчас нужно, чего ему так не хватало, начиная с его отъезда из Шотландии; и весь его внутренний мир будто оттаял, согреваемый лучами солнца.

Потребовалось все утро и часть дня, чтобы скосить все газоны. Додди бегала за сенокосилкой в течение первого получаса, но затем, измучившись от жары и понимая, что ее свободу никто не ограничивает, пожелала удалиться в тень и вести наблюдение за своим новым хозяином из-под синего тента. Закончив часть своей работы, Дэвид присоединился к ней и Жасмин во время ленча, и все трое отдыхали вместе на мощеном пространстве внешней кухни. Они поговорили сначала о Додди, Дэвид рассказал, как он нашел эту работу, чтобы содержать дом и автомобиль. Он лишь поведал историю о Кэрри, не упоминая о Ричарде и Энджи. И хотя Жасмин эта история показалась достаточно поверхностной и неубедительной, оставляя множество вопросов без ответов, она не стала его больше ни о чем расспрашивать.

Дэвид нравился Жасмин; ей нравилась его вежливость и скромные манеры. Они достаточно быстро нашли общий язык, и им было легко общаться. Жасмин рассказала ему о своей занятости у Ньюманов, как она пришла к ним в дом семь лет назад простой кухаркой и со временем смогла стать домохозяйкой, когда Дженнифер решила вернуться на работу. Ленч продолжался намного дольше, чем следовало, и в два тридцать, спохватившись, они разбежались по своим делам.

Проведя два часа за уборкой комнат, Жасмин спускалась вниз по лестнице с пылесосом, как вдруг услышала звук хлопающих дверей автомашины. Она оставила пылесос под лестницей и пошла на кухню, где Бенджи уже успел достать из холодильника пакет шоколадного молока.

— Привет, дорогой, как твои дела в школе?

— Ужасно, — ответил мальчик.

— Жармейн сегодня вовремя за тобой приехала?

— На пять минут позже, чем надо.

Бенджи налил в стакан слишком много молока, после чего взял свой стакан и нарочно ударил по пролитому молоку, чтобы оно брызнуло на пол.

— Бенджи, — сказала Жасмин, — зачем ты сделал это? — Она наклонилась, чтобы вытереть пол.

— Почему я сделал это? — переспросил Бенджи, подражая ее голосу с опущенными уголками рта. Он понес свой стакан к телевизору, поставил его на пол и, плюхаясь на одну из больших круглых подушек, включил телевизор с помощью пульта.

Жасмин вытерла пол, ополоснула тряпку под краном и, опершись на раковину, стала наблюдать за сорванцом. Он действительно сильно изменился за прошедший год. Он был еще той штучкой, полный сумасшедших и вредных идей, но теперь, начиная с перехода в среднюю школу, стал еще более капризным и необщительным ребенком. Это можно было бы, конечно, объяснить переходным возрастом, но не для одиннадцатилетнего мальчика.

Не помогало и то обстоятельство, что Бенджи оставили еще на год в начальной школе, и теперь все его друзья были классом выше его. Бенджи как-то раз пожаловался Жасмин, что ни один из его прежних одноклассников не хотел дружить с ним, потому что он был в младшем классе. Он набрал немного лишнего веса за прошедшие полгода, не то чтобы мальчик был очень толстым, но из-за того, что он был высоким для своего возраста, выглядел не слишком пропорционально. Этого было достаточно, чтобы стать изгоем в любой из школьных компаний. Однако Жасмин не могла понять, почему на самом деле это случилось. Бенджи ел дома мало, и единственное объяснение, которое приходило ей в голову, заключалось в том, что он мог во время ленча, не обращая внимания на запрет матери, захаживать в кондитерскую в Лиспорте.

Но Жасмин никогда не хотелось расспрашивать его об этом. Она подошла к ребенку, наклонилась и ласково погладила по плечу.

— Не хочешь немного поплавать?

— Со мной все в порядке, — сказал он, не отводя глаз от телевизора.

— Как хочешь, — ответила она, несколько расстроенно. Жасмин уже хотела уйти, как услышала лай Додди в саду, заглушающий телевизор. Бенджи также услышал его, поднял голову и выглянул из стеклянных дверей.

— Что это было?

— Это Додди, пудель. Собака принадлежит Дэвиду, новому садовнику. Он из Шотландии.

Бенджи встал и прислонился к дверям, выглядывая в сторону бассейна — туда, где работал Дэвид. Жасмин тихо подошла и встала позади него, они оба наблюдали за Додди, носившейся по лужайке со старым теннисным мячиком и отчаянно пытавшейся заставить Дэвида бросать его ей снова и снова.

Мужчина оторвался от работы в клумбе и бросил мяч вдоль газона. Пудель помчался за ним и почти мгновенно вернулся обратно, неся в зубах свою добычу. Затем, положив мяч снова у ног Дэвида, собака начинала лаять, и Дэвид должен был повторить то, что он делал уже неоднократно.

Бенджи засунул руки в карманы своих длинных мешковатых шорт и покачивался в дверном проеме из стороны в сторону, пока наблюдал, как Дэвид бросал мяч три или четыре раза.

— Он не носит юбку, — сказал он, нахмурившись.

— Что ты имеешь в виду под «юбкой»? — спросила Жасмин, огорошенная его словами.

— Шотландцы должны носить юбки, Жасмин, — ответил он с нетерпением в голосе, выразив тем самым недовольство ее невежеством.

— А вот в этом ты не прав, Бенджи, потому что я знаю, что их называют клетчатыми юбками.

— Юбки или клетчатые юбки, какая разница? Все кажутся симпатичными девчушками в них. И собака у него девчачья.

Жасмин улыбнулась и откинула голову назад, приходя в отчаяние от его настроения. Затем отвернулась от окна.

— Что бы ты хотел на ужин?

— Мне все равно.

— Хорошо, тогда я пожарю тебе воздушные тосты.

— Жасмин?

— Да?

— Как ты думаешь, этот, как там его имя-то, знает что-нибудь о велосипедах?

Жасмин обернулась, чтобы посмотреть на мальчика. Бенджи все еще стоял прислонившись в дверному косяку, пристально глядя в сад.

— Дэвид? Конечно, да. А зачем тебе это?

— Думаешь, он смог бы поставить педаль на место на моем велосипеде?

Жасмин улыбнулась:

— Полагаю, что мог бы. Особенно если ты вежливо попросишь его об этом и будешь называть его по имени.

Бенджи продолжал стоять на том же месте, тогда Жасмин подошла к нему сзади, вытаскивая педаль из цветочного горшка, и протянула ее через стол.

— Вот что я тебе скажу. Надень свои плавки, затем возьми велосипед и попроси Дэвида установить педаль на место; пока он будет это делать, ты можешь поплавать, правда? Но ты должен поторопиться, потому что я думаю, что уже скоро Дэвид начнет собираться домой.

— Хорошо! — Он взволнованно выхватил у нее из рук педаль и побежал через кухню. Жасмин вздохнула и пошла готовить ужин.

Додди дала знать Дэвиду о приходе мальчика, громко залаяв. Дэвид оторвался от работы, чтобы посмотреть, в чем дело, и узнал ребенка, которого видел сегодня утром вместе с Дженнифер. Только теперь он был одет в спортивные шорты и медленно вез велосипед по газону в его направлении. Как только Додди добежала до него, он прикрылся велосипедом, защищаясь от нее.

— Додди! — позвал ее Дэвид громко. — Иди сюда!

На этот раз собачка сделала то, о чем ее попросили, и помчалась назад, чтобы встать на стражу своего теннисного мячика. Бенджи, поглядывая на нее, осторожно продвигался к Дэвиду. Дэвид положил мотыгу и сошел с клумбы, вытирая руки о джинсы. Мальчик остановился перед ним.

— Привет! Как дела? Я Дэвид. — Он сделал шаг вперед и протянул мальчику руку.

Тот посмотрел на него и улыбнулся.

— С кем имею удовольствие общаться?

— Бенджи.

— Привет, Бенджи. — Дэвид снова протянул ему руку.

Тогда Бенджи подошел ближе и пожал ее.

— Так что случилось с твоим велосипедом?

— Педаль оторвалась.

— Что ж, и ты собираешься вернуть ее на место, так?

Бенджи, стесняясь, почесал лоб, глядя на него.

— Ну, может быть, в общем, я думал… Ну, мы с Жасмин подумали, может, вы могли бы взглянуть на нее, потому что я уже пробовал прикрепить педаль обратно, но она все равно соскакивает. — Он опустился на корточки около велосипеда и сделал нерешительную попытку прикрепить педаль.

— Что ж, если и ты и Жасмин, вы оба хотите, чтобы я посмотрел, в чем дело, то будет лучше, если я сделаю это, правда? Мне нужно сходить в сарай за гаечным ключом. Хорошо?

Бенджи смотрел на него, щурясь от солнца.

— Каким?

Дэвид наклонился и взял педаль у Бенджи.

— Увидишь. Я вернусь через минуту, — сказал он, шагая по газону. — Может, ты займешь Додди? Побросай ей мячик.

Когда Дэвид в первый раз вошел в сарай утром, то сразу же понял, что, хотя предыдущему садовнику, возможно, и не хватало каких-то навыков в плане садоводства, он, без сомнения, знал, как организовать хорошую мастерскую.

Все здесь лежало на своих местах: садовые инструменты были аккуратно подвешены на деревянных крючках, врезанных в боковую балку навеса, ручные инструменты крепились на расположенных над верстаком металлических скобах, их контуры были прорисованы на монтажной плате, одновременно и для облегчения работы с ним, и для легкого опознания того, какой инструмент отсутствует на месте. Он бросил педаль на верстак, потянулся и достал тринадцатимиллиметровый гаечный ключ, который больше по случайности, чем по закономерности, идеально соответствовал гайке. Дэвид взял педаль и вышел из-под навеса, и пока он задвигал засов на двери, то услышал отдаленный звук всплеска со стороны бассейна. Он улыбнулся сам себе. Типичный подросток. Игра ему уже наскучила.

Дэвид вернулся к тому месту, где был оставлен велосипед. Додди рядом не оказалось. Он присел на корточки, чтобы прикрутить педаль, и услышал, что по другую сторону бассейна тихо взвизгнула Додди. Встав, он направился к тому месту, где сквозь проем мог увидеть, почему она лает. Кое-что показалось ему странным. На поверхности воды не было ряби, хотя он был уверен, что слышал всплеск. Додди гавкнула еще раз. Он повернулся и торопливо пошел сквозь проем, чтобы посмотреть, что происходит. Додди сидела тихо, всматриваясь в сторону гладкой, недвижимой поверхности бассейна. Бенджи нигде не было видно. Дэвид собрался уже уходить, как вдруг взгляд его упал в ту сторону, куда смотрела Додди; внезапно теплая волна адреналина и тревоги прошла сквозь его тело: он различил темные, преломленные водой очертания фигуры, лежащей на дне бассейна.

— О, нет! — Он закричал и побежал вокруг кромки бассейна, сбрасывая обувь. — Боже мой! О, нет, пожалуйста! Жасмин!

Дэвид нырнул и поплыл вниз, достигнув дна, схватил неподвижное тело мальчика и прижал его к подмышке. Мужчина прилагал максимальные усилия, ожидая, что ему придется тащить наверх безжизненное тело. Но неожиданно обнаружил, что ребенок вроде бы пришел в себя и высвободился, оттолкнувшись от него ногами. Они вынырнули на поверхность почти одновременно. Бенджи отбросил волосы, упавшие на глаза, и уставился на Дэвида, поднимая вокруг себя брызги.

— Что случилось? — невинно спросил он.

Дэвид поплыл к краю бассейна и ухватился за кромку, давая себе возможность перевести дух и восстановить дыхание. Он повернулся, чтобы посмотреть на Бенджи, который спокойно плыл вдоль бассейна.

— Какого черта? Ты думаешь, что делаешь? — крикнул ему Дэвид.

Бенджи так же спокойно взобрался по ступенькам бассейна и был вознагражден восторженным приветствием Додди.

Когда он повернулся к Дэвиду, на его лице было выражение явного замешательства.

— Что ты имеешь в виду?

Дэвид быстро вылез из бассейна и сел на кромку лицом к Бенджи, качая головой.

— Ты вообще понимаешь, что ты наделал? Боже, я думал, что ты утонул! Никто, никогда в моей жизни не позволял более идиотской выходки!

— Я лишь задерживал дыхание, — произнес Бенджи, и его нижняя губа начала дрожать. — Я могу задерживать дыхание на полторы минуты.

— Это абсолютно дурацкое занятие, и меня не волнует, чем, черт побери, ты занимаешься, когда находишься с другими людьми, но предупреждаю тебя: не проделывай этого со мной. Понял?

В этот момент подбежала Жасмин.

— Что тут стряслось? — задыхаясь спросила она, глядя по очереди то на Дэвида, то на Бенджи.

Бенджи повернулся в ее сторону с яростным и обиженным выражением лица.

— Он дурак. Он просто… — он повернулся и посмотрел на Дэвида со злостью, из его глаз текли слезы, — тупой садовник!

Мальчик вскочил на ноги и с громким плачем побежал к дому. Жасмин всплеснула руками и посмотрела на Дэвида.

— Пожалуйста, Дэвид, вы могли бы мне объяснить, что здесь произошло?

Дэвид затряс головой и ударил ногой по воде.

— Я ходил в сарай за инструментом для его велосипеда и, когда вернулся, увидел, что он лежит на дне бассейна. Я испугался, подумал, что он утонул, черт возьми!

Жасмин закрыла глаза и схватилась за голову.

— О, Дэвид! — сказала она тихо, подходя к нему. — Мне так стыдно! Это дурацкая игра Бенджи. Он не думал, что все так выйдет. Его столько раз уже предупреждала мама и я. О господи, мне так жаль.

Дэвид тряхнул головой и пожал плечами.

— Нет, это моя ошибка. Я чересчур резко реагирую. Но это только потому, что я чертовски испугался.

Жасмин села рядом с ним и положила руки на его плечи.

— Не удивительно.

На минуту воцарилась тишина, Дэвид медленно поднялся на ноги:

— Простите меня, Жасмин. Я не хотел кричать на него.

— Вам… Тебе не за что извиняться, Дэвид. Более того, я думаю, что это очень хорошо, что ты поступил таким образом. Ведь если бы ты оказался прав, ты бы спас ему жизнь.

Дэвид взглянул на нее:

— Может быть, мне стоит извиниться перед ним?

— Нет, — ответила Жасмин, медленно покачав головой. — Я сама поговорю с ним. В любом случае, мне кажется, нам нужно позволить этому происшествию хорошенько запечатлеться в его голове. Это будет по-настоящему хорошим уроком для него. — Она обняла его за плечи. — Пойдем, я дам тебе какую-нибудь сухую одежду, и, я полагаю, тебе уже стоит отправляться домой. — Она улыбнулась ему и подмигнула. — Мне кажется, ты достаточно потрудился на сегодня.

В первый момент, когда Дэвид зашел в бюро по трудоустройству, Клайв и Дотти уставились на него в полном недоумении, но затем оба покатились со смеху. Дэвид закатил глаза кверху, не желая участвовать в их веселье. Тем не менее он отлично понимал, что выглядит очень комично: со своей маленькой собачкой на поводке, одетый в пеструю гавайскую рубашку с короткими рукавами и хлопчатобумажных брюках, заканчивавшихся на три дюйма выше его лодыжек.

— Да, я уже имел возможность удивить людей в Супер Сэйвер Хантера.

Клайв обошел вокруг своего стола, драматично вытирая несуществующие слезы радости, и встал напротив Дэвида, оглядывая его сверху до низу.

— Ну, Дэвид, это великолепно! Итак, миссис Ньюман настояла на том, чтобы ты надел этот наряд, я правильно понимаю? — Он опять прыснул со смеху, и Дэвид улыбнулся, покачав головой в ответ на шутку. — А, нет! Нет-нет-нет, я должен остановиться! — продолжал Клайв, — это слишком жестоко. О, дорогой! — Он похлопал себя по груди, чтобы вернуть самообладание и, нагнувшись вперед, посмотрел вниз на Додди и произнес: — А могу ли я поинтересоваться, это кто?

— Ее имя Додди, — осторожно ответил Дэвид, ожидая, что Клайв не замедлит отколоть очередную шутку. — Мне пришлось привести ее с собой, иначе, я боюсь, она бы изгрызла весь интерьер автомобиля.

— А ты разве не являешься прекрасным безобидным созданием? — И Клайв улыбнулся, когда Додди подскочила к нему и начала лизать его руки. Но выпрямился в ту же секунду, когда ее дыхание ударило ему в ноздри. — Ой, боже мой! Похоже, у нее есть небольшие проблемы?

— Это сделает ее дыхание мягче. — Он натянул поводок, когда Клайв подошел вплотную.

— Чесночные таблетки, — прошептал он Дэвиду на ухо.

— Что?..

— Чесночные таблетки. Прекрасное средство для собак от дурного запаха изо рта.

— А… Спасибо за совет. Я куплю ей.

— Ну, так ты расскажешь нам, что за денек у тебя сегодня выдался? И чья это одежда на тебе?

Дэвид изложил все события прошедшего дня, повергнув Клайва в настоящий шок.

— Жасмин, конечно, не могла не заметить, что мистер Ньюман немного ниже ростом, чем я, но, к сожалению, выбора не было. Кстати, это мне кое о чем напомнило. — Он начал искать что-то в своем пакете и достал оттуда промокший сложенный фирменный бланк, который сегодня утром взял со стола Кэрри. Он аккуратно раскрыл его и протянул Клайву. — Мне пришлось провести небольшую спасательную операцию в своих джинсах, чтобы сохранить это. Поэтому он такой мокрый. Это мой новый адрес.

— О! Отлично! Так значит, ты теперь где-то обосновался?

— Ага. Собаку и машину я получил в придачу.

— Шоэр-роуд! — воскликнул Клайв, читая бумагу. — Это что, какая-то шутка?

— Нет, это правда. Теперь я буду жить в одной из этих небольших «солонок с крышей»[5].

— Ну, в таком случае это просто прекрасно! Теперь, — он начал хлопать ладонями по карманам, — куда я подевал этот конверт?

— Он здесь, Клайв. — Дотти оторвалась от экрана компьютера, держа конверт в руках. — Ты оставил его мне для сохранности.

Клайв неодобрительно воскликнул, подняв брови в недовольстве на самого себя:

— В следующий раз, я, точно, где-нибудь забуду собственную голову. — Он подошел к Дотти и взял конверт, вручая ей взамен бумагу с новым адресом Дэвида. — Дотти, будь другом, введи, пожалуйста, эти данные в компьютер.

Затем он вернулся к Дэвиду и протянул ему конверт.

— Я думаю, тебе понадобятся кое-какие деньги на первоочередные расходы, так что возьми аванс зарплаты за неделю.

Дэвид отрицательно покачал головой и протянул пакет обратно.

— Клайв, ты не должен…

Клайв отступил и сделал останавливающий жест рукой.

— Нет, я настаиваю, — засмеявшись, сказал он, — если тебе будет от этого легче, я поделюсь с тобой и скажу, что я делаю это по отношению ко всем, кто работает у меня. Это всего лишь небольшая уловка, которая помогает мне заручиться их лояльностью! И все, что тебе нужно, — это просто заходить сюда в конце каждой недели, и мы будем рассчитываться с тобой. О’кей?

Дэвид положил конверт в задний карман брюк:

— Да, это просто здорово. И спасибо еще раз.

— Пожалуйста! — Клайв положил руку ему на плечо и направился к двери. — И ради всего святого, пожалуйста, не спасай детей в бассейне каждый день. Я не хочу, чтобы меня вынудили платить тебе надбавку к заработной плате за опасные условия работы!

Тяжело нагруженный двумя пакетами с продуктами, Дэвид неуклюже нащупал замок своего нового дома, вставил ключ, плечом открыл дверь, и, присвистнув Додди, ударом ноги сразу же закрыл за ней дверь. Положив пакеты возле раковины, он взял банку с пивом и направился на веранду. Он уже почти отодвинул задвижку на двери, как вдруг заметил, что на столе лежит новое факсимильное сообщение. Дэвид подошел к столу и сразу же узнал почерк своей матери. Он оторвал листок и, выйдя на веранду, плюхнулся на один из шезлонгов. С наслаждением потягивая пиво, он начал читать:

Мой дорогой Дэвид!

Отец и я были очень рады получить от тебя послание и узнать, что ты чувствуешь себя намного лучше. Я всегда считала, что переезд из Инчелви будет самым лучшим из всего возможного для тебя. В связи с этим сегодня утром за завтраком мы обсуждали твои планы и оба пришли к выводу, что это прекрасная идея для данного периода времени, и я уверена, что он позволит тебе в конечном счете вернуться в Шотландию обновленным.

Единственное, что могло бы огорчить тебя немного, это то, что Дункан Капл посчитал необходимым назначить временного коммерческого директора на твое место. Это, конечно, не лучшее решение, но теперь, когда мы знаем твои планы, мы понимаем, что это даст тебе возможность свободно вздохнуть, а также снимет большую часть ответственности, которая лежала на твоем отце. Новый директор начинает свою работу сегодня, и Дункан настоял на том, чтобы впредь твой отец выполнял более простые дела. Так что будем надеяться на лучшее!

Я не сомневаюсь, что ты уже поговорил с Софи или даже со всеми детьми о своем намерении остаться в Америке, и, конечно, мы очень счастливы, что они вскоре вернутся сюда после своего продолжительного отсутствия. Между прочим, когда я посещала их в день твоего отъезда, Софи сказала, что знает о том, что ты вернешься не скоро. Похоже, что она очень смышленая девочка! Знает своего отца лучше, чем его мать!

Держи с нами связь! Возможность послать факс — прекрасна, но ровно в той мере, в какой люди, находящиеся на другом конце света, учитывают разницу во времени, отсылая сообщения. (Маленький намек!)

Со всей любовью, мама.

Дэвид аккуратно сложил лист с сообщением и положил на пол перед собой. Откинувшись назад в шезлонге, он закрыл глаза. Тягостное чувство вины начинало терзать все больше, перерастая в беспощадное самобичевание. Ладно, возможно, это было необдуманным поступком, но он бы никогда не позволил себе роскоши принятия подобного решения, если бы не чувствовал всей ответственности за родителей и за своих детей. Он больше не может показывать им своего уныния, и поэтому…

Может быть, сейчас стоит просто собраться и поехать домой? Но опять же — какова цель? Новый директор по маркетингу только вступил в должность, и его решения будут приняты, хотя и на временной основе, а назначение, несомненно, снимет часть бремени с плеч отца и позволит ему вернуться к заслуженному отдыху на пенсии. Ну, а что будет делать он? Он, конечно же, не хотел возвращаться к работе в саду Инчелви. Такой поступок был бы шагом назад, и это все уже было для него в прошлом. Но в таком случае ему опять нечем будет себя занять и он опять окажется перед опасностью соскальзывания в ту пропасть, в которой был только что.

Но дети! Теперь они оказались лишены не только матери, но еще и отца! Хотя в некоторой степени это были просто негативные мысли, так как, даже несмотря на отсутствие разумного обоснования, их интуиция требовала, чтобы они покинули Инчелви и вернулись в чужую, но радостную атмосферу их школы.

Поднявшись с шезлонга, он пошел в сад и остановился, любуясь заливом. Нет, каждый из них принял верное решение, и соответствующие изменения должны запустить длительный процесс восстановления. И в конце этого периода наступит момент, когда они все смогут вернуться друг к другу, освежившиеся и обновленные.

Все верно, он вернется в Шотландию в конце июня, за неделю до школьных каникул, и увезет детей в какое-нибудь увлекательное путешествие, туда, где они все вместе попробуют заново стать целостной семьей.

Дэвид зашел в гостиную и набросал ответ матери, положил письмо сверху на факсимильный аппарат, чтобы отправить завтра утром. А потом сел писать длинное и подробное письмо своей дорогой, милой и смышленой Софи.