Опасная любовь

8

Утро казалось таким отвратительным, что не хотелось открывать глаза. Сергей и не открывал их, лежал, притворяясь спящим, и понемногу вспоминал события вчерашней… нет, уже сегодняшней ночи. Он пил, танцевал с симпатичной черноглазой девушкой, Марина ее, кажется, зовут. Потом играл в преферанс, потом снова танцевал с Мариной, не только танцевал, было там и еще что-то… Было, было. На этом приятные воспоминания заканчивались. Пришла Лариса и устроила скандал, настоящую истерику закатила. И конечно же, вспомнила Наташу, как всегда, принялась поливать ее грязью… Отвратительная сцена.

А девчонка была ничего, симпатичная. Стройная, черноглазая, а какой страстной оказалась! Жаль, что ничего не получилось, нужно будет узнать ее телефон, позвонить. Да, вот что интересно, оказывается, у них в фирме знают о его любовных похождениях, мало того — и Лариса об этом знает! Интересно, откуда? Генерал Козлов слежку организовал, что ли? Он-то сам, Сергей, к этой фирме никакого отношения не имеет. Ну, бывал там несколько раз, ну познакомился… То-то и оно! Ох, женщины, не умеют держать язык за зубами.

Нет, совсем не хотелось открывать глаза. Лариса уже встала, как только увидит, что он проснулся, опять начнутся упреки, истерика, слезы. Кошмар! Как бы пролежать с закрытыми глазами до тех пор, пока она не уедет в свою фирму?

Надо же, как Лариса ненавидит Наташу! Все понимает, знает кошка, чье мясо съела. Или не кошка, а собака? Да это и неважно, главное, знает.

И знает еще что-то. Как ни пытался он понять, что же случилось прошлой холодной весной, что разлучило его с Наташей — не мог. Но в том, что к этому как-то причастна Лариса, не сомневался. Другое дело — как?

Это ведь Лариса подкараулила их в подземном переходе, бросилась на шею и стала болтать, что многих его временных подружек она терпела, потерпит и эту. Наташа, пугливая и нежная Наташа, услышав такие слова, обиделась и убежала. И вечером не впустила его в свою комнату в общежитии, где им было так хорошо вдвоем.

Это случилось из-за Ларисы.

Он переночевал у приятеля, они много выпили, а утром один пошел на работу. Последние дни они с Наташей, его сменщицей, работали вдвоем, невозможно было расстаться даже на несколько часов. А тут он пошел в свою коммерческую палатку один, потому что Наташа обиделась. И его ограбили, кучу денег унесли. А он же, как проснулся, пиво пил, опохмелялся. Понятно дело — виноват. И сразу приговор: или в течение недели деньги вернешь, или… Словом, пеняй на себя, у хозяев руки длинные.

И это тоже случилось из-за Ларисы. Если б не она, Наташа была бы с ним, он был бы трезв, да и грабители вряд ли сунулись бы в палатку, где сидят два продавца. А потом выяснилось, что деньги взять негде. И жизнь его стала такой хрупкой штукой: одно неосторожное движение — и нет ее. Тогда-то и появилась Лариса. С деньгами и с условием: чтобы он целый год и близко не подходил к Наташе. И он согласился.

И в этом она виновата. Хотя как виновата? Ее можно понять, хотела прибрать его к рукам, вот и прибрала. А в переходе она могла случайно встретить его и Наташу, случайно сказать то, что в общем-то было правдой, — у него действительно было немало знакомых среди прекрасного пола. И уж точно не она организовала самоубийство какого-то неврастеника, из-за чего Наташу попросили выехать из общежития, и не она подсунула бизнесмена хренова с предложением Наташе. Как раз в это время…

Вроде бы так, но сердцем он чувствовал, что Лариса приложила свою руку, чтобы разлучить его с Наташей. И разлучила. А потом каких только гадостей не говорила о ней! И по всяким приемам разъезжает, и мужу изменяет с бандитами, и, когда бизнесмен ее, продажную и гнусную, выгнал, Наташа стала работать проституткой, а потом совсем опустилась и уехала в свой Гирей.

Он пытался не верить ей, но… Ведь и вправду вышла замуж за бизнесмена, почему ж не бывать на приемах, в театрах? Это ж вроде как приложение к такому мужу, светская жизнь. А потом… Всякое могло случиться. Она ведь здесь одна осталась, никто не поможет, никто не защитит девчонку. Да, всякое… И винить ее в этом у него нет права.

А самое главное — она ведь ни разу не позвонила, даже не спросила, как он живет, о чем думает. Ведь знала же телефон. Ну а сам он, конечно же, не искал встречи с нею. Зачем? Что он ей вместо «мерседеса» и несметного количества шуб предложит? Свою любовь? Нужна ли ей любовь?

И опять сердце подсказывало, что он ошибается, Наташа не такая, чтобы могла променять любовь на богатство, не богатство искала она в замужестве, а просто выхода другого не было. Но гордость так и не позволила Сергею искать Наташу.

Он женился на Ларисе, знает, что Наташа уехала из Москвы, вроде бы мог успокоиться, жить себе без всяких волнений, да вот не получается. И хотя бы уважать Ларису — тоже не получается. Все же она виновата в том, что он потерял свою любимую, пусть не прямо, косвенно. И простить это — выше его сил. Поэтому и поступает так, как вчера. Специально, чтобы позлить ее, заставить уйти. Лучше б ей держаться подальше от него.

Сергей услышал легкие шаги в комнате и сжал кулаки под одеялом. Она еще не ушла на службу! Сейчас опять начнется… Не то чтобы он боялся Ларису, просто на душе было так мерзко, что ее нервозность могла стать последней каплей, переполняющей чашу его терпения.

— Сереженька, милый мой, вставай, уже утро наступило, пора тебе в редакцию собираться, — пропел над ухом сладкий голос.

Сергею показалось, что она спятила. Он открыл наконец глаза и с изумлением увидел перед собой жену с подносом, на котором дымилась чашка кофе. Точно, спятила. А может, решила выплеснуть на него кипяток?

— Твой кофе, — с улыбкой сказала Лариса, протягивая ему поднос. — Просыпайся же скорее, соня.

Сергей с недоверием взял поднос и, лишь когда чашка оказалась в его руках, успокоился, внимательно посмотрел на жену, все еще не понимая, что это с нею происходит. Улыбающаяся, в полупрозрачном пеньюаре, она выглядела очень соблазнительно. Ведь могла, очень даже могла быть счастлива с другим мужчиной, он бы на руках ее носил. Да и сам тоже мог бы наслаждаться такой женщиной рядом. Если б не Наташа… Эх, Наташка, Наташка, что же ты наделала? Разве не знала, что сравнивать тебя можно лишь с идеалом, который в мечтах живет, а забыть невозможно…

— Спасибо, Лариса. Даже не верится… Мне показалось, ты вчера обиделась, что-то нехорошее заподозрила. Нет?

— Да, — улыбка на лице Ларисы стала еще шире. — Страшно обиделась, стала подозревать во всех смертных грехах. Но потом поняла, что была несправедлива к тебе.

— Неужели? — не поверил Сергей. — Выходит, я и вправду не совершал всех смертных грехов?

— Ты такой смешной был потом, все пытался убедить меня, что я пьяна, даже хотел машину вести сам.

— Это я зря хотел, — согласился Сергей. — А дальше?

— Ты пытался петь песни, но все время забывал слова. Мы вернулись поздно, твои родители уже спали. А вот потом… — Она прикрыла глаза, медленно облизнула пухлые губы. — Ты был таким лапочкой, таким страстным, яростным, неутомимым, что я поняла: все мои подозрения — женские глупости. Ты любишь только меня, хочешь только меня одну. Все остальное чепуха.

— Да? — Сергей озадаченно почесал затылок. — Оказывается, в человеке такие тайные возможности скрываются, о которых он и не подозревает.

— Вот и я о том же подумала. Ну что, ты будешь вставать или хочешь, чтобы я к тебе забралась и мы продолжили?

— Я бы с удовольствием, но надо вставать, — поспешно сказал Сергей. — На службу опаздываю.

Когда Лариса вышла из подъезда, довольная улыбка играла на ее губах. Думала: вот и подобрала она ключ к своему красивому, но несерьезному супругу. Оказывается, не нужно ревновать, закатывать истерики, придумывать наказания, обижаться, не разговаривать по три дня. Проще всего не замечать его выкрутасов, делать вид, будто все хорошо, все нормально. Самой знать твердо и всегда это подчеркивать: он любит только ее, он хочет только ее. Немного времени пройдет, и он в это поверит. Вон, как удивился сегодня, о тайных возможностях человека заговорил.

А эти тайные возможности — невероятная любовь к ней, о которой он и не подозревает. Вот так, Сереженька.

Ну конечно, нужно придерживать его, откуда-то вовремя уводить, куда-то вовремя не пустить и не просто запрещать, а с умом, незаметно, придумывать что-то более интересное, чем то, на что он настроился. О, это будет сложная игра. Но и интересная. А самое главное — необходимая.

И никуда он не денется! И никаких деревенских наташ, никаких смазливеньких марин! Любящая, заботливая и любимая жена Лариса — вот солнце, вокруг которого будет вращаться эта красивая, сумасбродная планета.

Придется и потерпеть, как сегодня ночью, когда она, закусив губу, мерзла под одеялом, а он храпел, отвернувшись к стенке, когда в порыве внезапно нахлынувшей страсти пыталась растормошить его и руками, и губами, и всем своим телом, а он лишь мычал что-то несуразное и все дальше отодвигался к стене, пока не приклеился к ней так, что не отодрать было. Тогда она, глотая слезы, пыталась удовлетворить себя своими же руками, но лишь еще больше разжигала страсть. Страсть и ярость родили в душе дикую, животную ненависть к лежащему рядом мужчине, убила бы его! Но потом, успокоившись, она поняла, что нужно делать.

Мужчины на улице с интересом поглядывали на пухлую блондинку в короткой дубленке, черных легинсах и черных ботинках с меховой оторочкой. Лариса усмехнулась. Наверное, думают: аппетитная штучка, вот бы познакомиться поближе… Она и сама знает, что аппетитная, только знакомиться ни с кем не желает. Было дело, пробовала отомстить Сергею, изменив ему. Тогда они еще не были женаты. Но потом так противно было на душе, что раз и навсегда решила для себя: это не способ. А если и способ, то из разряда тех, про которые говорят: «Назло кондуктору куплю билет и не поеду».

Не дойдя трех метров до красной «девятки», свадебного подарка генерала Козлова, Лариса нажала кнопку дистанционного управления охранной сигнализацией. Машина как будто завопила: «Ой, ой, ой, не делай мне больно».

У Сергея тоже были водительские права, но он предпочитал ездить общественным транспортом, предоставив машину в полное распоряжение жены. В этом была и своя выгода: если они ехали в гости, на обратном пути за рулем сидела Лариса. Поэтому она в гостях строго придерживалась «сухого закона», а Сергей пил, сколько хотел. Если же она просила его поменяться ролями хоть на один вечер, Сергей неизменно отвечал: «Любишь кататься — люби и саночки возить».

Фирма, где работала Лариса, занимала три этажа в огромном сером доме на Мясницкой, неподалеку от здания Министерства обороны, которое и являлось учредителем мало кому известной фирмы.

Дождь кончился, но влажный, скользкий асфальт и плотные ряды транспорта в центре Москвы не позволяли расслабиться. Лариса напряженно следила за дорогой, поэтому не сразу услышала какое-то движение позади себя. А когда взглянула в зеркальце, чуть не обмерла от страха, дернула руль влево, потом вправо, потом, не обращая внимания на возмущенные сигналы других водителей, свернула к обочине и остановила машину.

На заднем сиденье, ухмыляясь, сидел Валет. Этого невысокого, смуглого парня с наглыми, цепкими глазами побаивались многие московские коммерсанты. Не так давно он вместе с Ларисой работал в коммерческой торгово-закупочной конторе, но после того как хозяин обанкротился, пути их разошлись. Не только работа, но и кое-что еще связывало их, однако об этом Лариса не хотела вспоминать. Кошмарный сон, да и только!

— Ты как здесь оказался? — растерянно спросила Лариса, поворачиваясь к нему. — Машина была… была на сигнализации…

— Еще не придумали такую сигнализацию, чтобы Валету отказала, — усмехнулся незваный пассажир.

— Если машину украдут, теперь я знаю, кто это сделает, — сказала Лариса, приходя в себя. — Что тебе нужно?

— С этой сигнализацией многие уже подружились. — Валет развалился на заднем сиденье, как у себя дома. — Но ты не переживай, машину не тронут, это я тебе обещаю.

— Да?! — Лариса разозлилась, с негодованием посмотрела на Валета. — Для этого ты и залез в машину? Чтобы пообещать ее сохранность?! А ну, вылезай! И немедленно, расселся тут! Я вполне серьезно, уходи, Валет, некогда мне с тобой разговаривать.

— Ну и поезжай потихоньку, по дороге и побазарим, прикинем, что к чему. Есть у меня к тебе разговор.

— Вылезай немедленно! — закричала Лариса. — А не то я сейчас милицию позову. Ну?!

— Ты хоть бы спросила, о чем разговор, — вкрадчиво начал Валет, но, увидев ее злые глаза, недобро усмехнулся. — Нервишки пошаливают, раздухарилась… А было дело, по-другому со мной говорила, сама приходила, сама предлагала, бери что хочешь и как хочешь. Забыла?

— У тебя три минуты, — с тихой яростью сказала Лариса, догадываясь, о чем пойдет речь.

— Уложимся. Ты, конечно, извини, что я тут не такой уж джентльмен, сама понимаешь, трудно, когда на тебя орут. Ну ладно. Дело вот какое, Лариса. — Он нахмурился, принуждая себя высказать задуманное. — Короче, давай как-нибудь встретимся у меня еще разок?

— Это все, что ты хотел мне сказать? — презрительно сощурилась Лариса.

— Почти все, — кивнул Валет, не обращая внимания на столь холодное отношение. — Понимаешь, я тут полгода с другими делами крутился, после того как прежний наш босс пролетел с финансами, в общем, все нормально было. А тут весна подскочила, сплошные ломки начались, все время тебя вспоминаю. Прикинь: лягу на кровать и сразу прямо-таки вижу, как мы там с тобой очень даже хорошо время проводили. Вроде как сама кровать помнит тебя. Я так думаю, тебе тоже приятно было.

— Ужасно. — Лариса даже передернулась от отвращения, вспоминая грязную, пропахшую мужским потом комнату в доме на Дорогомиловской.

— Но ты же сама приходила, — настойчиво сказал Валет. — И все, о чем просила, было исполнено точно и в срок.

— За это ты деньги получил.

— Деньги само собой. За одни только деньги ты ни хрена не найдешь фраеров, которые грабанут любого, на кого пальцем покажешь, и потом будут молчать. За «потом» еще больше нужно платить, такие дела. А я — никому ничего. Могила. Даже не мешал тебе прибалдеть от семейной жизни с Серегой, которого по твоей просьбе так классно в палатке на Калининском обработали, до сих пор никто ничего не пронюхал. Никаких неприятностей. Потому что я к тебе — с полным уважением за все хорошее. Только давно это было, надо бы освежить в памяти.

— Ты же минуту назад сказал, что все помнишь! Вот и вспоминай, как повезло тебе когда-то. А для освежения найди какую-нибудь проститутку.

— А ты простячка, честная давалка, да? Когда нужно будущего мужа на счетчик поставить, когда нужно телку деревенскую, на которую он запал, припугнуть, да и самому намекнуть: Лариса дает бабки с хозяевами рассчитаться, у вас уговор. Нарушишь его, у твоей телки будут неприятности. Москва город большой, загадочный, тут все может случиться. Когда тебе все это нужно, ты приходишь ко мне, раздеваешься и делаешь все, что надо. Классно у тебя это получается. А потом и знать меня не желаешь, так?

— Да, я приходила, мы договорились о совместных действиях, которые… которые считала необходимыми! — зло сказала Лариса. — И я сполна расплатилась, выполнила все твои мерзкие требования… Потом три часа блевала за домом. — Она с таким неподдельным отвращением посмотрела на Валета, что он в ярости скрипнул зубами. — Вот и все. Мы в расчете. И не вздумай мне угрожать, что машину угонишь или расскажешь кому про ограбление Сергея, будто я его заказывала или что-то в этом роде! Я тебя, Валет, хорошо знаю. Доказать, что я заказывала ограбление, невозможно. А вот доказать, что ты его организовал — запросто. Нужно только взять твоих помощников. Так что, вали из машины и постарайся больше не подходить ко мне ближе, чем на километр.

— Ну ты даешь, телка! — Валет изо всех сил сдерживал себя. — Я ж не собираюсь тебя закладывать. И не надо целку из себя строить, хорошо тебе было со мной, я что, в бабах не разбираюсь? Если б я эту Наташу, которую ты припугнуть просила, трахнул, так ей было бы плохо, это дело ясное. А ты вопила от удовольствия, на всех этажах было слышно. Ну так чё ломаешься? Давай повторим это удовольствие, приходи ко мне сегодня вечерком, джин с тоником, который ты любишь, будет.

— Ты что, совсем свихнулся, хам?! — У Ларисы задергалось от напряжения правое веко. — Как ты смеешь предлагать мне такое? У меня есть муж, он мне нравится и меня любит. И я не собираюсь ему изменять в какой-то грязной конуре с немытым бандитом. Ты сам уберешься или милицию позвать?

Валет резко выбросил вперед руки, цепкими пальцами прижал Ларису к спинке сиденья.

— Про какого мужа ты мне толкуешь? Про Серого? Так ты ж ему потом, когда от телки деревенской отвадила, про любовь пела, а ко мне приходила трахаться. Или я что-то путаю? Что сейчас мешает? Сознательной стала? Перевоспиталась? Не можешь просто так прийти — я заплачу. Не как проститутке, деньгами, а какой-нибудь услугой, рано или поздно я тебе все равно понадоблюсь. Сама придешь, только цена будет совсем другой. Ну?

— Пошел вон! Чтобы я с таким мерзавцем!.. Немедленно отпусти меня и вообще не смей прикасаться, дрянь!

— Ну, смотри сама, — с угрозой сказал Валет, нехотя опуская руки. — Если ты такая важная стала, с мужем балдеешь, а про меня и думать не желаешь, я ведь запросто могу все это разрушить. Смекаешь, о чем речь? Никаких ментов, никаких блатных разборок — семейная трагедия. Она его любит, а он ее — нет.

— На что ты намекаешь?

Валет нехотя вылез из машины, наклонился к переднему левому окошку:

— Сегодня вечерком заглянешь? Джин с тоником я приготовлю, ну а ты все остальное, что всегда носишь с собой. Лады?

— Сволочь ты! — не выдержала Лариса, хотя и намеревалась еще поговорить, постараться убедить его отвязаться по-хорошему. Но слишком велика была ненависть, чтобы спокойно разговаривать с этим подонком. — Попробуй только сделать какую-нибудь гадость, всю жизнь потом жалеть будешь, ублюдок!

— Все понял, — сказал Валет.

Губы его растянулись в ухмылке, а глаза смотрели так, будто пытались прожечь две дырки в Ларисе. Потом он неторопливо поднял воротник короткой кожаной куртки, сунул руки в карманы и вразвалку пошел прочь.

А Лариса еще долго сидела без движения в машине, приходила в себя.