Опасная любовь

13

Наташа растерянно остановилась у неказистого двухэтажного дома. Хотя Радик объяснил ей, как выглядит здание, в котором располагается штаб концерна «Сингапур», она ожидала увидеть что-то совсем иное. Есть же и двухэтажные здания очень красивые, или современные, или, напротив, старинные. Это же было самым заурядным. Правда, около него стояло много иностранных машин, но на двери даже вывески никакой не заметно.

Весь прошлый вечер Наташа и Андрей спорили, нужно ли ей принимать предложение Радика или нет. Андрей был убежден, что она должна отказаться, иначе попадет в какую-то нехорошую историю. Наташа, раззадорившись, доказывала ему, что служить в «Тачанке» ей надоело, ничего другого пока что не светит, а значит, почему бы не попробовать? В конце концов, если не понравится, она всегда может уйти.

Довела Андрея до белого каления. Уж на что сдержанный, спокойный всегда был, а тут кричать стал, доказывая, что современная торговля — это самая настоящая мафия, а выйти из мафии можно только вперед ногами.

На что Наташа невозмутимо ответила, что она поработает немного в мафии, узнает все тамошние законы и расскажет Андрею, а он сядет и напишет замечательный разоблачительный роман.

Андрей размахивал руками и еще громче кричал, что связываться с мафией не намерен и ей не позволит. Они, мафиози, и так повсюду, куда ни глянь, ну и черт с ними, а он, серьезный писатель, на дешевку размениваться не собирается.

Тогда Наташа сказала, что если мафия и так повсюду, то, наверное, лучше как-то ладить с ней. Может, и порядка будет больше. Андрей аж позеленел, когда услышал, что с мафией нужно ладить.

В общем, крепко они поспорили. Но потом Андрей только рукой махнул, мол, поступай как хочешь, и пошел спать. А ночью даже не повернулся к Наташе, обиделся. Она же долго уснуть не могла, все представляла себе, как это будет выглядеть: она — директор магазина, настоящего, большого, красивого. Ведь по большому счету не зарплата ее привлекала, а возможность делать то, что хочет, что считает нужным, полезным всем — и хозяевам и покупателям, ведь можно же так работать.

Но теперь, стоя у заурядного серого здания, Наташа сомневалась, что магазин у нее будет большой и красивый. Если сами хозяева работают в таком домишке, на что же ей надеяться?

Утром она позвонила в «Тачанку» и попросила отгул, сказала, что неважно себя чувствует, хочет побыть один день дома, чтобы не брать больничный. Говорила жалобным тоном, старательно покашливая в трубку, но коммерческий директор Леонид Васильевич не поверил. Пригрозил лишением премии и намекнул, что такие работники их фирме не нужны. Наташа положила трубку и в сердцах подумала: «Ну, зараза такая, скоро я вообще уйду из твоей паршивой фирмы! Начальник выискался!»

Она уже решила, что «Тачанка» осталась в прошлом. А чтобы узнать про будущее, нужно было войти в двери неказистого серого дома в пустынном переулке.

Наташа несмело толкнула тяжелую дверь, вошла в просторный вестибюль и замерла, удивленная открывшейся картиной: мраморные стены, хрустальные светильники, ковры под ногами, пальмы и фикусы в кадках вдоль стен. Вот это уже более походило на то, что именуется нерусским словом «офис». А снаружи — контора, да и только.

Высокий, плечистый парень в пятнистой военной форме с тяжелым пистолетом на боку тотчас же подошел к ней, строго посмотрел и коротко спросил:

— К кому?

— Да я к Радику, — совсем оробела Наташа. — К Назимову…

Парень внимательно посмотрел на нее, ироническая усмешка мелькнула в его глазах… Или это показалось? Он попросил у Наташи паспорт, убедился, что перед ним действительно Наталья Николаевна Колесникова, и сказал, возвращая документ:

— Второй этаж, налево по коридору, третья дверь, на ней написано. — И посторонился, пропуская Наташу.

Увидев ее, Радик поспешно выбрался из-за стола, улыбаясь, пожал ей руку, потом, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, позволил себе смачно облобызать Наташе тыльную сторону ладони. После чего пододвинул к столу глубокое кресло, пригласил сесть и вернулся на свое место.

Он выглядел смешным и неуклюжим в дорогом костюме, белой рубашке и при галстуке, с жестами Человека, который где-то видел, как ведут себя большие боссы, но сам привык совсем к другой жестикуляции, совсем к иным словам. И теперь скрепя сердце вынужден был менять свои привычки.

Тысячи радикоподобных всех мыслимых и немыслимых национальностей уже чувствовали себя хозяевами в Москве, ездили в шикарных лимузинах, не задумываясь платили те же суммы, что и простые москвичи, но — в долларах, однако не торопились облачаться в костюмы и стягивать шеи галстуками, предпочитая, чтобы костюмы и галстуки склонялись перед их кожаными куртками и пляжными рубахами. Но время идет, и вот уже обстоятельства диктуют приказ: надеть костюмы! Повязать галстуки! Научиться разговаривать без мата, пить не стаканами, а из рюмок, закусывать, поддев грибочек вилкой, и не чавкать! Улыбаться, даже когда тебе хреново, и целовать дамам ручки. И они подчинялись, понимая, что обстоятельства не шутят, управлять огромной страной и своенравным народом в кожаной куртке и пляжной рубахе не получится. Ради этого стоит пожертвовать привычками.

Труба звала новых комиссаров к неслыханным доселе вершинам — легальной, реальной власти в стране. Похоже, в России никогда не прекратятся революции.

— Ты красивая, Наташа, — сразу же перешел к делу Радик, вытаращив свои и без того выпученные глаза. — Очень красивая женщина. До сих пор переживаю, зачем так плохо сделать хотел? Надо было на колени встать перед тобой, цветы под ноги бросать — розы, тюльпаны, гладиолусы, — ходи по цветам!

— Что было, то было, — сказала Наташа, настороженно глядя на Радика. Кресло под нею было такое мягкое, прямо засасывало, сразу и не вскочишь в случае чего. — Давай о деле поговорим.

— О деле, конечно, о деле! Только сперва я хотел сказать тебе, Наташа, не надо обижаться на меня. Я мужчина, я увидел красивую женщину, я хочу ее, понимаешь? Нет, я не буду набрасываться — думать буду. Но твой муж, Петр Яковлевич, сказал — пусть будет, как ты хочешь, я уйду. Я никогда бы так не сказал, я бы стал драться за тебя, сам бы сдох, но такого не сказал бы. А он говорит — не возражаю. Раз так, я подумал, что он совсем тебя не уважает, совсем плохой считает. Тогда почему я должен тебя уважать, думать — хорошая? Как я ошибся, слушай, как ошибся! До сих пор простить себе не могу.

Наташа почувствовала себя уверенней, слушая запоздалые сожаления.

— Но ты не думай, — сказала она. — Ничего такого между нами никогда не будет, понял? У меня есть муж, и вообще, лучше сразу скажи, это действительно серьезная работа или ты задумал что-то нехорошее?

— Какой нехорошее! Клянусь, Наташа, ничего такого не хочу делать. Я же тебе сразу сказал — ты как сестра. Разве сестру обижают, пристают к ней? Сама подумай.

— Ну хорошо, а теперь объясни подробнее все, что ты мне говорил по телефону. Условия работы, мои права и обязанности, какой штат, кто будет набирать, где магазин, когда выходить на работу, в общем — все. И тогда я скажу тебе точно, возьмусь за это дело или нет.

— Почему не возьмешься? Уже сказала, что согласна. Я приказ подготовил. Трудовую книжку принесла? Все запишем, как полагается, договор оформим, ты его прочитаешь и подпишешь, у нас все по правилам. Слушай, столько мороки с этими бумагами!

— Принесла трудовую. Но еще не решила, буду работать директором или нет. Все-таки у меня абсолютно никакого опыта… Да и странно это: сразу директор. Подумают, что-то здесь не так.

— Кто подумает? Я хозяин, я начальник, как скажу, так и будет. Хочу — найду человека с двумя дипломами и чтоб десять лет стажу имел, хочу — без диплома назначу. Ладно, расскажу все еще раз, а ты думай, Наташа, уже работать надо. Значит, так, магазин на Сретенке, раз, — Радик принялся загибать пальцы. — Там заместитель директора Любовь Борисовна и товаровед Игорь Сергеевич, два. Они подчиняются тебе, три. Сколько нужно продавцов и кто их будет набирать — сама решай, четыре. На работу надо уже завтра, пять. Ремонт сделан, но завтра будет дизайнер, с ним решите, как оформить все внутри, шесть. О товаре мы сейчас с тобой поговорим, семь. Зарплата пятьсот долларов в месяц и три процента от прибыли, восемь. Если будут вопросы, звони сразу мне, девять. Начнешь работать, через два дня напишешь все свои соображения, как сделать магазин очень хорошим, десять. Водитель твой Паша, приедет, куда скажешь и когда скажешь. — Радик посмотрел на свои кулаки — все пальцы были загнуты. Подумал и сказал: — Одиннадцать.

— И много у тебя таких магазинов?

— Восемь.

— И что, всем директорам полагается машина с водителем?

— Зачем всем? У них свои машины есть, у тебя нету. Им не надо, тебе надо. Я правильно рассуждаю?

— Понятно, — сказала Наташа. — Значит, вы закупаете товар и отдаете его в магазин на реализацию, верно? Все заинтересованы в том, чтобы деньги поскорее оборачивались. Правильно я понимаю?

— Не совсем. Конечно, все хотят, чтобы деньги крутились быстро, инфляция. Но ты можешь не спешить, главное — чтобы магазин стал хорошим. Почему так?

— А правда, почему?

— Ты пойдешь директором?

— Пойду, — тряхнула головой Наташа, вытаскивая из сумочки трудовую книжку. — Попробую.

— Правильно думаешь. Тогда я тебе, своему человеку, немножко расскажу, как получается твой товар. Ты об этом никому не говори, но сама знай. У нас богатая страна, понимаешь, все есть: нефть, алюминий, марганец, лен, приборы хорошие… Тот, кто это делает или добывает, должен почти все продавать государству, например, по пятьдесят рублей. Это, понимаешь, просто цифра, ничего не значит.

— Понимаю, — кивнула Наташа.

— Продает государству, а оно деньги не дает полгода — нет денег. За границу продавать нельзя — скажут, у самих нет, народное добро разбазаривают. Тогда приходит российский концерн «Сингапур» и покупает по восемьдесят рублей. Деньги сразу дает. Выгодно продавать «Сингапуру»? Конечно! И это не заграница, своя фирма, никаких нарушений. У нас лицензия, мы продаем за границу. Товар стоит двести рублей там, но мы отдаем по сто восемьдесят, чтобы им тоже было выгодно. Понимаешь?

— И покупаете одежду, обувь, другие товары, да?

— Мы по бумагам продаем за границу — по сто рублей, понимаешь? Купили по восемьдесят, продаем по сто. Прибыль есть, но не сумасшедшая, налоги есть, но — небольшие. Все хорошо, никакая налоговая инспекция ничего плохого не подумает. А на восемьдесят наши заграничные партнеры дают хороший товар, какой хотим. Заключаем контракт, как будто платим валюту, как будто из той прибыли, что получили, а на самом деле ничего не платим, потому что, кроме ста рублей, они нам должны еще восемьдесят. Это в четыре раза больше официальной прибыли. Наши люди в Мюнхене или Париже выбирают хороший товар, хорошие фирмы, и все это у тебя в магазине.

— Хитро придумано, — покачала головой Наташа. — А нам газеты мозги полощут: нужен начальный капитал, знание рынка, удачливость, и тогда мало-помалу дело пойдет…

— У нас наоборот, — довольно хмыкнул Радик. — Сразу появляется конечный капитал, а когда его вкладывают в дело, то мало-помалу… прогорают. И не очень огорчаются, потому что в дело вкладывают десятую часть своих денег, а остальные — в банке за бугром.

— А как же те, кто за границей покупает ваш товар? Ведь если они купят очень дешево, как по вашим бумагам, а продадут по нормальной цене, у них же, наверно, налоги будут огромные?

— Э-э, слушай, зачем тебе знать это? Есть страны, где налоги вообще не платят, есть кто не продает наш товар, а пускает в производство, кому какое дело, за сколько купил, да? Есть хитрецы разные, понимаешь. Люди придумывают законы, почему другие люди не придумают, как их обойти? Обязательно придумают. Но ты об этом не думай. Сейчас я покажу тебе список товаров, ты выберешь, какие хочешь, для своего магазина. Определишься, понимаешь? Профиль и все такое. Надо так, чтобы к тебе люди шли, чтобы им нравилось ходить к тебе в магазин. Завезут со склада быстро. Ну как, Наташа, справишься?

— Постараюсь, — улыбнулась Наташа. — Значит, завтра выходить на работу? А мои помощники уже будут там?

— Все будут. Ты тоже к десяти приезжай. Мы сегодня все сделаем, оформим, а потом Паша отвезет тебя домой. Скажешь ему, во сколько завтра приезжать. У меня завтра с утра дел много, но ты не стесняйся, познакомься с людьми, посмотри, что и как надо будет делать, а потом я подскочу, помогу, если какие-то сложности появятся.

— Как мне вести себя с подчиненными? Я могу, скажем, настаивать на своем мнении или слово специалистов — закон?

— Как хочешь, так и веди. Ты хозяйка. Кто не нравится — выгоняй, скажешь, Радик разрешил.