Опасная любовь

25

Густой сигаретный дым сизой пеленой висел над столом. Аристарх не курил, но Борис и его знакомый Олег закуривали так часто, будто взяли обязательство выкурить и долю Аристарха.

Этот Олег, коренастый мужчина лет тридцати пяти с густым ежиком рыжих волос, появился вскоре после того, как Шура высадила друзей рядом с домом Котлярова. Аристарх разозлился и хотел было уйти — ведь собирались посидеть вдвоем с Борисом, выпить как следует, поговорить. И тут заявляется незнакомый мужик с близко посаженными водянистыми глазами и длинным, таким унылым носом, что лишь посмотришь на него, и хреново на душе становится. У Аристарха и без того кошки на сердце скребли, надеялся в неторопливой, спокойной застольной беседе рассказать Борису обо всем, что случилось в его жизни за последние дни. Не для того, чтобы услышать мудрые советы друга, на такие он вряд ли способен, а просто выговориться.

Но приперся этот мужик с невероятно тоскливым носом — какая уж тут беседа! При незнакомом человеке разве станешь откровенничать даже с хорошим приятелем? Аристарх послал Бориса к черту и уж было собрался уйти, хотя и не знал — куда Возвращаться домой не хотелось, Ирки там нет, она еще в училище, и неизвестно, одна вернется или опять в сопровождении спонсора и его телохранителя, а он, Аристарх, еще не решил, что же делать в такой ситуации. Сидеть на кухне, когда Ирка со спонсором в комнате, он больше не мог. Ехать к Шуре после того, как сорвался на репетиции, тоже нельзя было. И к родителям не заглянешь в таком состоянии, они ведь надеются, что вот-вот их Арик станет знаменитым и богатым, и тогда они заживут, как и полагается родителям кинозвезды… Грех лишать стариков последней надежды, пугать своим убогим видом. Оставалось только — бродить по Москве голодным и без денег.

Не самая приятная перспектива… Может быть, поэтому Борису удалось остановить его. А чуть позже, когда Олег пожал Аристарху руку и с невозмутимым видом поставил на стол две литровые бутылки «Абсолюта» и несколько банок с закуской, Аристарх пришел к выводу, что это достойная компенсация за унылый нос.

Мысль о том, что, может быть, он уже потерял Ирку, навсегда, еще жужжала в голове, но уже не причиняла такой боли, как утром Привык, что ли?

А когда стемнело, проклятая муха и вообще перестала жужжать, похоже, захлебнулась в «Абсолюте». И желание позвонить вечером домой, узнать, как там Ирка, прошло само собой. Если она и вправду волнуется, может позвонить Борису, знает его телефон, а если не звонит, значит, у нее есть дела поважнее, чем беспокоиться о муже.

Олег оказался неплохим парнем: умный, спокойный, вежливый, хоть и бизнесмен из «новых русских», но держался с Аристархом и Борисом на равных. Правда, за весь вечер ни разу не улыбнулся, но, видимо, у него были на то причины. В конце концов Аристарх рассказал обо всем, что пришлось ему пережить в последние дни. Борис долго ахал, не столько сочувствуя приятелю, сколько удивляясь тому, как были похожи реальная ситуация и та, которую изображал на сцене Аристарх. Олег спокойно сказал, что единственный способ борьбы с обнаглевшими подонками — уничтожать их.

Шел одиннадцатый час вечера. Одна бутылка «Абсолюта» была уже пустой, в другой осталось меньше четверти. Но рядом с ними стояла непочатая бутылка «Привета», с которой Аристарх и Борис планировали начать разговор.

— Накурили мы тут, мужики, — озабоченно сказал Борис. — Как спать будем? Я так понимаю, вы остаетесь ночевать у меня? Или ты, Арик, собираешься еще выяснять отношения с Иркой?

— Не собираюсь, — сказал Аристарх.

— Тогда давайте откроем форточку, проветрим, а курить будем на кухне, вы перебирайтесь туда, а я пока диван расправлю и раскладушку притащу. Диван у меня широкий, можно без опаски двоим улечься.

— Я надеюсь, голубых здесь нет, — сказал Олег.

На кухне Аристарх и Олег выпили еще по рюмке. Аристарх задержал взгляд на слишком толстом наконечнике авторучки, торчавшем из нагрудного кармана пиджака Олега.

— Нравится? — Олег взялся за колпачок. — Могу подарить, очень хорошая американская авторучка.

— Кончай выпендриваться! — махнул рукой Аристарх. — Что за дурацкая привычка, черт возьми, показывать свое превосходство! Да не нужны мне твои подарки. Захочу, сам куплю. Я же тебе ничего не дарю.

— Как скажешь. Мне жаль, что к твоей жене привязались какие-то проходимцы. Нужно будет подумать, как их проучить.

— Ты сможешь?

— Завтра поговорим об этом, на трезвую голову. Я же тебе сказал, что выход здесь только один — уничтожить их.

— Ну ты даешь, уничтожить! Это же тебе не театр, где вместо крови льется вишневый или томатный сок. В театре, на сцене, я запросто могу это сыграть, а в жизни — нет.

— Театр. Жизнь — это театр, разница лишь в том, что актеры в нем паршивые. Бездарные. А ты, говорят, талантлив. Борис очень высоко отзывается о твоих способностях. Ради жены, если ты и вправду любишь ее так, как говорил, можно сыграть один раз и в театре жизни, — сказал Олег.

— Ради Ирки? Ирка, Ирка… — пьяно махнул рукой Аристарх.

— Интересно, — заметил Олег. — У вас имена из одинаковых букв состоят: Арик, Ирка.

— Буквы такие же, но Ирка!.. Да она просто дура, сама не понимает, что делает. И ты ни хрена не соображаешь, Олег. Жизнь — это не театр, жизнь — это жизнь.

— Ты хочешь сказать, что на сцене убивать легче?

— Конечно! Я же не по-настоящему убиваю. Это игра.

— Но ты ведь играешь убийцу, ты должен понимать его, чувствовать, а это все равно что убить по-настоящему. Мне кажется, что и на сцене убивать так же трудно, как в жизни. Если ты хороший актер, а не посредственность.

Олег снова наполнил рюмки, протянул одну Аристарху. Тот хотел отказаться, но, поколебавшись, принял хрустальную емкость. Они чокнулись, выпили, зажевали селедкой из банки, а потом Аристарх сказал:

— Не знаю, может, я плохой актер, может, сейчас очень кровожаден, но если мне предложат роль убийцы таких вот сволочей, какие стали в мою квартиру шастать, я с удовольствием соглашусь. Я уже играл такую роль, в кино. Глупенький фильм получился… Все намного страшней.

— Неужели это просто — выйти на сцену и сказать в зрительный зал: я убью этого гнусного бизнесмена… ну, скажем, по сценарию, какого-нибудь Радика Назимова! Я изрешечу его пулями, как бешеную собаку! Ну, и что-нибудь еще в таком же духе… Просто? В жизни ты не можешь защитить жену, а на сцене скажешь это, глазом не моргнув?

— Скажу! Не моргну!

— Ну скажи, — попросил Олег. — Интересно послушать, как противник насилия в жизни может проповедовать насилие со сцены. По-моему, ты просто обманываешь меня.

— Да запросто! Вот слушай. Я убью эту грязную свинью, Радика Назимова, застрелю, как бешеного пса! — с ненавистью выпалил Аристарх, видя перед собой довольную ухмылку Степана Петровича. — Я уничтожу эту тварь, чтобы она больше никому не причиняла вреда!.. — Он вздохнул, посмотрел на Олега. — Ну как?

— Ты действительно обманывал меня, Арик.

— В каком смысле?

— Ты отлично сыграл эту сцену, я не сомневаюсь, что и в жизни ты сыграешь не хуже. Если сам поймешь, что иного выхода нет и быть не может.

— Да ты что, действительно хочешь, чтобы я кого-то прикончил? — удивился Аристарх. — Ты кто такой на самом деле?

— Замечательный парень, — сказал Борис, стукнувшись плечом о дверной косяк кухонной двери. Потирая ушибленное плечо, он вошел на кухню, обнял Олега за плечи. — Он мне предложил работенку на триста тысяч, половину сразу заплатил. А дело-то пустяковое, за пару дней управлюсь.

Олег наполнил третью рюмку, протянул ее Борису.

— Триста тысяч?! — удивился Аристарх, сразу забыв, о чем он тут говорил. — То-то, я смотрю, ты такой спокойный, про инфляцию тебе неинтересно говорить, на цены плевать! Триста тысяч за пару дней?.. А про меня ты не вспомнил? Сижу без денег, все проблемы из-за этого! Ирке не мшу костюм купить!

— Это вопрос к Олегу, — пожал плечами Борис. — Помнишь, раньше такая присказка была — «секрет фирмы»? Так вот теперь это все действительно так. Понимаешь? Я не могу тебе что-то предлагать, даже рассказать, что нужно делать, не могу. Секрет фирмы. Но если Олег захочет, он, я думаю, и тебе что-то предложит.

— Почему бы и нет? — серьезно сказал Олег.

— Ну так давай, предлагай, — сказал Аристарх. — На все готов. Я же одним махом все проблемы решу! Куплю Ирке два костюма, она после этого сразу пошлет эту суку, спонсора. Далеко-далеко пошлет!

— Не решишь, — сказал Олег.

— Кончился «Абсолют», — сказал Борис. — Что ж вы «Привет» не захватили из комнаты?

— Большой привет с большого БАМа, — пробормотал Аристарх. — А почему ты так думаешь, Олег? A-а, понимаю, ты мизантроп, считаешь, что нужно уничтожать всех подонков. Не знаю, не знаю, так же и невинных людей можно уничтожить.

— Лес рубят — щепки летят, — сказал Олег.

— Точно мизантроп, — кивнул головой Аристарх. — Ни разу даже не улыбнулся за все время. Но это — хрен с тобой. Твое дело. Ты мне вот что скажи, работу на триста тысяч дашь? Чтобы я за два дня управился? Вот так нужно! — Он чиркнул себя ребром ладони по горлу.

— Принести «Привет», или уже хватит? — спросил Борис.

— Тащи! — скомандовал Аристарх.

— Нет, не надо, — сказал Олег. — По-моему, достаточно. Два литра на троих, куда больше. Арик, я тебе найду работу. Не на триста тысяч, а на три миллиона и больше. Завтра поговорим и решим. Я помогу тебе.

Он говорил ровным, спокойным голосом, глядя Аристарху в глаза. И это действовало так, будто деньги уже лежали в его кармане, через секунду сунет туда руку и достанет их. И отдаст.

— Кошмар какой! — покачал головой Борис. — Мне, значит, на триста тысяч, а Арику — на три «лимона». Это несправедливо, ребятки!

— А мы сейчас из-за денег подеремся, да? — спросил Аристарх.

— И не надейся, — пробурчал Борис. — Просто обидно все время быть на вторых ролях. В спектакле ты богатый муж, а я бедный любовник, Шура приглашает в гости тебя, а не меня, теперь еще и Олег предлагает тебе больше денег, чем мне. Не переживу я это.

— Деньги нужно заработать, — жестко сказал Олег. — И потом… — Он внимательно посмотрел на Бориса. — Если хочешь, можешь поменяться местами с Ариком. Тебе работа стоимостью в миллионы, но еще и любимая жена, и спонсор с телохранителем в придачу. Хочешь?

— Упаси Бог! — усмехнулся Борис. — Я уже был женат на красивой актрисе, с меня хватит этого счастья.

Утром хозяин квартиры проснулся раньше всех, с помощью холодного душа и рюмки «Привета» обрел душевное равновесие и стал будить гостей.

— Боря, — пробормотал Аристарх, не открывая глаз, — я не могу… Надо будет с Шурой объясняться, с Эйнштейном, а у меня голова раскалывается. Скажи, что я заболел.

— Здорово ты придумал, Арик. Он по моему виду сразу поймет, что мы с тобой нажрались вчера до чертиков. Вставай, Арик, нужно обязательно извиниться перед Эйнштейном, не то он выгонит тебя, как злостного нарушителя трудовой дисциплины.

— Про свой вид… скажи, что всю ночь просидел у постели больного и прикладывал к его голове водочный компресс. Такое тяжелое было положение. Ну пожалуйста, Боря, оставь меня в покое. Я высплюсь, а потом уберу тут все, дождусь тебя.

— Выпьешь весь «Привет», — усмехнулся Котляров. — Мне ничего не оставишь. Я не узнаю тебя, Арик, не могу понять — стареешь или заболеваешь? Ты же мог больше выпить и наутро бывал — как огурчик.

— Ты уже получил от Олега аванс, можешь себе сколько угодно «Приветов» организовать, — пробормотал Аристарх. — Я плохо себя чувствую — это нервное напряжение сказывается. Сходи к наркологу, он тебе все объяснит. Ну дай поспать, изверг…

— Ладно, — махнул рукой Котляров. — Я попытаюсь оправдать тебя, про болезнь скажу, нервную. Только боюсь, у Эйнштейна от злости волосы к голове прилипнут, и станет он похож на Валерия Петровича. Представляешь, какая будет трагедия?

— Боря, — подал голос Олег, он лежал на другом краю дивана, — я бы тоже еще полежал часа два. Это не очень странная просьба? Надеюсь, ты не станешь опасаться за судьбу серебряных ложек в серванте?

— Нет у меня серебряных ложек, — с гордостью сказал Котляров. — Могу опасаться, что ты принесешь и положишь их туда.

— Арик присмотрит за мной, — пробормотал Олег. — А если я бутылку «Абсолюта» поставлю в сервант, это не страшно? Я твой должник, Боря…

— Слабаки! — сказал Борис. — Ну ладно, я пошел. Так уж и быть, «Привет» можете выпить, если в серванте появится Абсолют», хорошая водка, мне лично понравилась, и чувствую я себя после нее — замечательно.

Лишь к полудню, приведя себя в порядок и убрав следы вчерашнего застолья, Аристарх и Олег сели на кухне пить кофе. Аристарх, памятуя о вчерашнем разговоре, ждал, когда Олег сам скажет, какую работу он собирался ему предложить. Но Олег мелкими глотками отпивал горячий, ароматный напиток и молчал.

Неожиданно Аристарху показалось, что весь вчерашний вечер был искусным розыгрышем, устроенным Борисом и этим, в общем-то, незнакомым человеком. Может быть, Олег тоже актер, из другого театра, и они с Борисом решили подшутить над ним?

— Послушай, Борис, а ты и вправду бизнесмен? — спросил Аристарх, старательно размешивая сахар в чашке с кофе.

— Нет, — спокойно ответил Олег.

— Как это нет? — чашка в руках Аристарха дернулась, темно-коричневые кофейные капли поползли по столу. Хоть и думал он о розыгрыше, но такого ответа не ожидал. Всякое бывало в жизни, но чтобы издеваться над человеком, попавшим в западню… Такое и представить себе трудно. — А кто же ты? — спросил Аристарх, чувствуя, как растет в груди злость.

— Честно сказать?

— Да уж хватит, наверное, шуток. — Аристарх стиснул кулаки.

— Хорошо, — вздохнул Олег и внимательно посмотрел на актера. — Я майор ГРУ. Знаешь, что это такое?

— Главное разведовательное управление при Генштабе, — процедил сквозь зубы Аристарх, прикидывая, врезать ему прямо сейчас, или все же послушать, что он дальше скажет. Решил послушать, а потом — пусть не обижается майор! За такие шуточки Аристарх и генералу морду набьет, не задумываясь. — Как же, читал «Аквариум» Виктора Суворова, знаю… Ну и что ты хочешь этим сказать?

— То, что сказал.

— Мы что, шпионы?

— Я не говорил, что и сейчас работаю в этой конторе. И не говорил, что выполняю чье-то задание.

— Ну дела! Надо же! — зло сказал Аристарх, уже не сомневаясь, что большие деньги, с помощью которых он собирался вернуть себе Ирину, уплыли вместе с благородным бизнесменом в область пьяных разговоров. — Никогда не видел живого офицера ГРУ.

— Все больше мертвые попадались? — осведомился Олег.

— Никаких не видел, — усмехнулся Аристарх, не сводя напряженного взгляда с рыжего собеседника. — Вы же невероятные конспираторы… Ну и что дальше? Борис об этом знает? Он тоже участвовал в твоей, как это называется? Акции, операции?

— Нет, Борис ничего не знает. И не должен знать. Он был нужен для того, чтобы я мог познакомиться с тобой.

— Со мной?!

— Да, с тобой.

— Зачем?

— Ты ничего не понимаешь, поэтому напряжен и агрессивен. Постарайся внимательно выслушать меня, а потом будешь делать выводы. И пожалуйста, не перебивай. Я работал в Германии, хорошо работал, хорошо зарабатывал. Но потом нас турнули оттуда, это не секрет. А здесь, в конторе, тоже начались сокращения, и это не секрет. Свои друг друга разорвать были готовы, чтобы остаться в штате, до нас и дела никому не было. Предлагали ехать в часть, продолжать службу, но это не для меня. С женой, ребенком ехать куда-то в Сибирь, жить в общежитии после Германии — сам понимаешь… Пошел работать в солидную вроде бы фирму, у меня хорошие связи с немцами, язык знаю, психологию, привычки, в общем, все было нормально. Платили мне, конечно, мизер по сравнению с тем, что брали себе хозяева, но и этого хватало, чтобы снимать приличную квартиру и думать о покупке своей собственной…

Аристарх слушал, чувствуя, как медленно уходит из его груди ярость и рождается страх, ощущение смертельной опасности.

— Прошлым летом случилась трагедия, — бесстрастным голосом продолжал Олег. — На банкете по поводу очередной удачной сделки моя жена приглянулась одному из хозяев. Он просто прилип к ней и на слова уже не реагировал. Пришлось объяснять кулаками, что это моя жена. Ему и телохранителям. Они бы застрелили меня, но главный босс не позволил. Потом этот гад, который глаз на мою жену положил, сказал мне: проблему наших отношений можно решить лишь в том случае, если он с ней проведет вечерок. Тет-а-тет, естественно. Это будет «по-хорошему». Я показал ему, как будет «по-плохому». Через неделю жена пошла за дочкой в садик и вернулась только после полуночи. Не знаю, что они с нею делали, но это была совсем другая женщина. Что было дальше — неважно. Полгода я возился с нею, как с ребенком, на месяц вынужден был отвезти ее и дочку к своим родителям. Это далеко, в Сибири, там их не найдут. А сам занялся делом, руки у меня теперь развязаны. Я следил за своими бывшими хозяевами и выяснил, что теперь один из них, его зовут Степан Петрович, положил глаз на твою жену. И тогда я понял, что нам необходимо познакомиться. И действовать вместе.

— Почему я должен верить тебе?

— Я не прошу мне верить. Я знаю, что будет в скором будущем с тобой и твоей женой, и знаю, как этого избежать.

— Убивать их?

— Уничтожать.

— Понятно. Ты хочешь, чтобы я выполнил грязную работу, схлопотал себе «вышку», а сам будешь стоять в стороне и потирать руки? Замечательно ты все придумал. Одного только не пойму: почему ты меня за дурака принимаешь?

— У меня опыт, деньги и все возможности, но я «засвеченный». Тебя же никто не знает. Я видел фильм «Холодная страна чудес», ты именно тот человек, который мне нужен.

— А ты мне не нужен. Значит, свою жену и дочку отвез в Сибирь, спрятал, а моя жена — здесь, в Москве, родители мои — здесь, в Москве, если я разворошу это змеиное гнездо, их ведь не пощадят, верно? Я уже не говорю о себе! Ты что, сумасшедший?

— Ты скоро тоже таким станешь. Объясняю дальше. Угроза твоим близким существует до тех пор, пока ты мешаешь им делать то, что хочется. Когда они увидят, что по-хорошему с тобой нельзя договориться, будет отдан приказ. За что, почему — это исполнителей не волнует. Но сейчас о тебе знает лишь тот, кто положил глаз на твою жену, и его телохранитель. Все. У них ведь есть жены, богатые женщины, которые могут себе позволить собственных осведомителей. Понимаешь? Если ты сейчас профессионально уничтожишь спонсора и телохранителя, о тебе никто никогда не узнает. Будут искать среди профессионалов.

— Отвяжись, — твердо сказал Аристарх. — Плевать мне на ваши дела, а со своими я сам как-нибудь разберусь. У них тоже есть законы, просто так лезть к чужой жене никто не имеет права. В конце концов я могу в милицию обратиться.

— Обратись. Милиция куплена. Но это — для серьезных дел. С тебя достаточно будет, если придут с обыском и где-нибудь в пыльном углу за гардеробом найдут в коробке голову мента и окровавленый нож с твоими отпечатками. После этого самые неподкупные менты сотворят из тебя чучело, которое будет мечтать лишь об одном — о смерти.

«Пугает, — подумал Аристарх, спиной чувствуя холод. — Чтобы убить милиционера, нужен мотив, причина. Есть же следователи, есть суд… Чушь все это, пугает…»

— Что ты конкретно хочешь? — спросил он.

— Убрать нескольких подонков. Но для этого мне нужен помощник. Ты.

— А если я скажу — нет? Понимаю теперь, зачем ты вчера пытал меня, смогу ли сыграть убийцу? Смогу. Но быть им — нет.

— На нет и суда нет, как говорится. Одна лишь просьба: пусть это останется между нами. Ни Борис, ни твоя жена — никто не должен знать об этом разговоре. Все. Ты говоришь «нет»?

— Я говорю — нет. Кстати, о Борисе. Про деньги он специально врал, или я что-то не понял? Про аванс в сто пятьдесят тысяч, который ты ему выплатил?

— Нет, он получил эти деньги. И остальные получит.

— А что это за работа, если не секрет?

— Я еще не решил. Может быть, вырезать тысячу крупных «о» из старых газет, может, еще что-то. Ты ведь понимаешь, я плачу за то, что он свел меня с тобой. Все. Жаль, Арик. Но я не сомневаюсь, что ты изменишь свое решение. Тогда позвони Борису и скажи, что хочешь встретиться со мной. Он передаст. Ты не готов к работе, которую я могу предложить. Хочешь, дам… займу долларов двести-триста? Если эти деньги помогут решить твои проблемы, мне станет легче.

— Нет, спасибо, — покачал головой Аристарх. — Если бы какую-то букву из газет вырезать, я бы подумал. А так — нет.

— Но от этого не отказывайся, — Олег положил на стол перед Аристархом черную вещицу, похожую на раздувшуюся зажигалку. — В твоем теперешнем состоянии — вещь незаменимая. Газовый баллончик. Только сам прикрывай нос и глаза платочком, и, если применишь его в комнате, сразу открывай все окна. Бери-бери, — сказал он, видя, что Аристарх колеблется. — Никто не понимает тебя лучше, чем я. Мы не договорились, ну что же… Все равно я буду очень рад, если тебе удастся выбраться из этой ситуации. Бери.

— Спасибо, — еще раз, теперь уже без иронии, поблагодарил Аристарх и сунул баллончик в карман, мгновенно представив, как выпустит ядовитую струю в довольную рожу Степана Петровича… Нет, лучше — «вырубить» Мишу, а самого спонсора и без баллончика он спустит вниз по лестнице, как мешок с дерьмом! — Я никому не скажу о нашем разговоре, но и никогда не позвоню тебе. Мы совсем разные люди. Нет, один раз попытаюсь найти тебя. Чтобы вернуть деньги за газовый баллончик. Сколько он тогда будет стоить, столько и верну.

— Верни, верни. — Олег бросил на стол три купюры по десять долларов. — Борис хотел, чтобы к его возвращению в серванте стояла бутылка «Абсолюта». Пожалуйста, позаботься об этом. А мне пора, волка ноги кормят. Пока.

Он спокойно, как человек, знающий себе цену, вышел в прихожую, оставив Аристарха размышлять о том, что было сказано.