Папа, ты попал!

Глава 18. Максим

Это невозможно. Мистика какая-то. Других слов и не находится, чтобы дать подходящее определение нашей встрече с Надей.

В тот день я был сам не свой из-за предостережений отца Миланы. Я находился в полном раздрае и по этой причине потерял свои вещи, а потом… Потом мне посчастливилось выкупить последний оставшийся билет на самолёт, и в силу роковой случайности это место оказалось именно рядом с Надей.

Бессмыслица. Уж кто-кто, но я не верю в случайности. У всего имеется своя закономерность.

— Я выхожу, — так и не дождавшись от меня ответа, Надя осторожно открывает дверь и высовывает в проём голову. Убедившись в том, что чужаков поблизости нет, она выходит из комнаты. — Я всё испортила, да?

Перед глазами всё расплывается. Из-за нервной встряски, я вижу перед собой только силуэт, но даже на силуэт мне неприятно смотреть. В одночасье Надя стала для меня чем-то запретным. Тяга узнать её поближе преобразовалась в строжайший запрет.

— Нет. Всё хорошо, — отвечаю, не желая смотреть в её сторону. Голос в голове наставляет, что мне нужно убраться подальше от неё. — Вась, собирайся! Нам надо ехать домой!

Второпях одеваюсь, наплевав на то, как Надя прожигает в моей спине дыру, как она всячески пытается привлечь к себе внимание: то тяжело вздохнёт, то неестественно кашлянет. Я игнорирую и её, и реальность, и тот беспричинный страх внутри, что сковал моё сердце в жёсткие тиски.

Меня одолевает множество вопросов, но я даю себе установку больше не заводить с Надей разговоров. Я как-нибудь переживу, если мы так и останемся незнакомцами.

Зловеще усмехаюсь своим бредовым мыслям. Выгляжу, как сумасшедший.

Ну какими ещё незнакомцами? Были бы мы незнакомцами, я не избегал бы её взгляда. А если бы и сталкивался, то не смотрел бы на неё так, будто она в чём-то виновата. Девчонка даже не догадывается о причинах моего неподобающего поведения, а я не могу сказать ей почему моё отношение к ней резко поменялось, но и прогнать её я тоже не могу.

— Ты уже уходишь? — спрашивает Надя.

— Да, ухожу, — равнодушно отвечаю.

— А я?

Я разворачиваюсь, не понимая к чему был задан этот вопрос. Мозги превратились в кипящую лаву, что я теряю всякий смысл.

— Что, ты?

— Ты ведь предложил мне работу или уже передумал?

— А, да. Робота, точно, — сторонюсь Надю как огня, когда приходится обходить её. — Вась, я готов! Можем ехать!

— Ты можешь мне объяснить что произошло? — вполголоса она спрашивает.

Я нехотя останавливаюсь в узком тёмном проходе.

— А что произошло? Нам с дочкой просто нужно идти.

— Ты ведёшь себя странно, — каждая клеточка моего тела напрягается, когда она становится напротив меня. Она словно чувствует за собой вину и всячески старается доказать мне свою невиновность. Но не это мне нужно сейчас. — Кто эта женщина? Она мать Миланы?

— Нет.

— Думаешь, она расскажет ей, что застукала нас здесь вдвоём? — с трудом выговаривает она.

— Да с чего ты взяла, что меня заботит это? — дерзким тоном отвечаю, чем заставляю её ещё больше нервничать. — Меня даже не волнует, каким образом ты очутилась в моей постели. Это всё равно уже не имеет никакого значения.

— Блин, прости, — отвечает, стукнув себя по лбу. — Я просто испугалась. Гроза не прекращалась, а только усиливалась, — в попытках оправдаться её голос начинает дрожать, а взгляд заволакивает слёзная пелена. Я демонстративно закатываю глаза на эти попытки, до того тошно. — Просто я не привыкла оставаться одна. Да, со стороны всё это выглядит глупо, но извини меня за мою детскую наивность. Я же хотела просто переждать грозу у тебя в комнате. Думала, уйду как только стихнет, но за день вымоталась так, что уснула.

— Научись уже справляться с трудностями в одиночку! — вырывается из меня вместо слов утешений.

— Что? — обиженно она надувает губы. — Я знаю, ты злишься на меня из-за этого, но..

— Совсем не по этой причине я злюсь!

— Тогда из-за чего?

— Ты ещё спрашиваешь? — не стыдясь, смеюсь я ей прямо в лицо. — Да ты только и делаешь, что вечно ноешь! Что ты делала при первой нашей встрече? Ныла! А в аэропорту что ты делала? Ты ныла! Да ты даже сейчас снова ноешь, чем только действуешь мне на нервы! Я только и вижу, как ты распускаешь свои сопли! Учись быть самостоятельной! Если хочешь жить вдали от мамкиной юбки, то тебе придётся справляться со всем в одиночку! И с грозой, и даже с документами!

Понимаю, что перегнул палку. Я вовсе не планировал срываться на ней, но Надя сама подставила себя под удар. Её проблема в том, что она слишком многого ждёт от меня, хотя в этом отчасти есть и моя вина.

Всего этого не случилось бы, если бы я сразу прислушался к своему внутреннему голосу и не проявлял ненужное благородство. А теперь же, когда я узнал, что Надю и Марину связывает нечто большее, чем разрез и цвет глаз, я не могу спокойно реагировать. Это подобно рецидиву. Совсем недавно я полностью залечил свои раны, но одно неверное движение, и раны снова открылись. Они опять начали кровоточить, а боли нет. Только дискомфорт и желание поскорей избавиться от него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Слушай, Надь, как и договаривались, я помогу тебе с паспортом, но насчёт няни я погорячился. Извини, вряд ли ты подойдёшь на эту роль, — чувствую себя треплом, да я и есть конченное трепло. Я накрываю Надины плечи ладонями и легонько отодвигаю её в сторону, чтобы освободить себе дорогу. — Принцесса, ты готова? — Василиса прикидывается, что не расслышала меня, поэтому я беру пульт и выключаю телевизор.

— Пап, но мультики же? Они ведь ещё не закончились! — такая перспектива дочь не устраивает. Она пытается выхватить из моих рук пульт, но безрезультатно. — Я тебя сегодня не буду любить! И завтра тоже!

— Давай без угроз! Дома досмотришь свои мультики. Никуда они не денутся.

— Но они ведь закончатся к тому времени, когда мы приедем! — сердится она на меня. Хочу взять её за руку, а она прячет их у себя за спиной.

— Закончатся эти, начнутся новые, — предчувствуя истерику, я всё равно против воли дочери беру её к себе на руки.

Я искренне надеялся на то, что после моих слов Надя скрылась в комнате, но нет. Направляясь к выходу, обнаруживаю её на том же самом месте, где её и оставил.

— А тётя поедет с нами домой? — любопытствует дочь. Я ставлю её на пол, чтобы обуться.

— Нет! — отрезаю я, метнув на Надю строгий взгляд, который остаётся без внимания, поскольку она увлечена разглядыванием Васи. — У тёти есть свои дела!

— Но я не хочу быть с Миланой! Давай останемся здесь, — дёргает она меня за штанину, переглядываясь с Надей, которая теперь улыбается ей открытой улыбкой.

Я слегка наклоняюсь и обхватываю голову дочери, чтобы та обратила на меня внимание.

— Милана уехала до вечера. Мы будем дома вдвоём, — а затем мне приходится буквально тянуть её за собой, чтобы она сдвинулась с места. Дочь всеми силами противится, упирается свободной рукой в дверной косяк и начинает кукситься.

Моё терпение вот-вот готово лопнуть.

— Но ты какой-то злой сегодня! Я хочу остаться здесь! — сердито топает она ножкой. — С тётей! Иди домой один!

Ловлю сочувствующий взор Нади на себе, но не меня она жалеет, а Васю. Я уже готов сдаться и оставить Василису здесь, лишь бы побыть одному, лишь бы у меня появился шанс всё обдумать. И то, что у меня возникли подобные желания, является ничем иным, как доказательством того, что я трус.

Неожиданно Надя присаживается на корточки возле Васи, подхватывает её густую косу и с улыбкой на лице обращается к ней:

— Кто тебя так красиво заплёл?

— Бабушка. Я хотела две косички, но она торопилась, и пришлось сделать всего лишь одну, — Вася удивляет меня тем, что идёт на контакт с Надей. Это большая редкость.

— Малышка, я бы с радостью осталась с тобой, тем более, мультики тоже моя слабость, — смеётся Надя и Василиса отвечает ей улыбкой во весь рот. — Но видишь в чём проблема? Твой папа говорит правду. У меня действительно очень много дел, — тягостно вздохнув, разводит она руками в стороны. — Целая огромная куча, поэтому тебе придётся поехать с папой и попытаться как-то развеселить его. Ты же хочешь, чтобы твой попочка больше не сердился на нас?

— Хочу, но я не хочу домой.

— Кажется, я придумала, — едва ли не подпрыгивает Надя на месте, выставив указательный палец. Она ищет на моём лице одобрение, но нет его там. Я опасаюсь, что такого может придумать эта девушка. — Ты же любишь украшения? — спрашивает Надя, а Василиса кивает в ответ как болванчик. — Сейчас ты поедешь с папой домой, а когда мы с тобой снова увидимся, я подарю тебе украшение для твоих роскошных волосиков!

— Какое ещё украшение? — у дочери в геометрической прогрессии разрастается любопытство.

— Заколку, — Надя заправляет за ухо дочери выбившуюся из косы прядь волос. — Разноцветную со сверкающими камушками. Я сама такую носила, но её украли вместе с моими вещами.

— И как же ты мне её подаришь, если твои вещи украли? — Вася ищет в словах подвох, я, если честно, тоже.

— Я сплету нам одинаковые заколки, а потом, — Надя уходит в недолгие раздумья, жуя нижнюю губу. — Потом я сделаю тебе красивую причёску и вплету заколочку в волосы. Будешь самой красивой девочкой на всём белом свете! Ну, как? Договорились?

— Ух ты! Договорились! — Василиса безоговорочно верит Наде, но это и странно.

Она даже больше не сопротивляется: сама выходит в подъезд после того как помахала ручкой Наде, а я вместо слов благодарности лишь едва заметно киваю.

— Будь на телефоне, радиус действия у него около полутора километров, — мешкая, говорю я напоследок. — Я позвоню, когда понадобится информация по твоим документам. Если куда нужно будет сходить, ключи от квартиры в комнате на столе.

Надя будто всё, что я говорил, пропустила мимо ушей. Ей куда важнее в очередной раз подмигнуть моей дочери.

— Пока, Василис! — машет она, выглядывающей из-за меня дочери.

— Пока, феечка.

Феечка? О, нет… Это может означать только то, что у моей дочери появился новый кумир, а я же, напротив, существенно сдал свои позиции.

