Папа, ты попал!

Глава 52. Максим

Что-то здесь не сходится…

Я что-то упускаю…

Чтобы понять кого из себя представляет Милана, достаточно вспомнить то, как она намеревалась подкупить Ангелину Сергеевну во время УЗИ. Хотя первый звоночек для меня прозвенел намного раньше… Тогда, когда из вредности она выбросила обувь Нади, решив, что я закрою на этот поступок глаза.

Зная Милану и её умение добиваться желаемого любым, даже самым низким и подлым способом, я не должен был сбрасывать её со счетов. Я должен был быть на шаг впереди неё, если бы не забывал о главном… о том, что эта мерзавка пойдёт на многое ради достижения своей цели.

Но в чём заключался её план, когда она без спроса заявилась ко мне домой? Уж точно не в том, чтобы раскаяться в своих грехах и попытаться вернуть меня.

Вероятно, она знала, что меня не окажется дома. Степан Аркадьевич мог рассказать ей о моём спонтанном визите в Москву. Тогда, во время нашего разговора, он нисколько не скрывал своего возмущения. Он был в ярости от того, что единственная дочь оказалась такой расчётливой. Я ведь не стал увиливать, не стал скрывать причины нашего расставания. Рассказал, как есть. Открыл ему глаза на свою дочь, на то какая она подлая. Иначе бы он не стал слушать меня и уж точно не подписал бы моё заявление об отставке.

— Если ты думаешь, что она могла подсунуть мне эту брошь тогда, когда заперлась в комнате, то этот вариант отпадает, — тягостно проговаривает Надя.

— Да, я тоже это понял.

— Сумка появилась у меня относительно недавно. Ты же сам мне её подарил! Тогда Милана уже не досаждала ни тебе, ни мне.

Ума не приложу, как ей удалось провернуть всё и остаться при этом незамеченной…

Господи, как же я мечтаю поскорее разобраться с этим. Кажется, что я уже так близок к разгадке…. Стоит немного поднажать и я найду выход из запутанного лабиринта, как вдруг передо мной появляется ещё один поворот, а за ним тупик.

Остаётся надеяться только на Кирилла.

Милана согласилась на встречу с ним. Как выяснилось, она не уезжала в Москву. Затаилась где-то и ждёт своего часа.

— Скажи, как ты? — стараюсь уйти от болезненного разговора, видя то, как Наде сложно справляться с эмоциями.

Мне нужно хотя бы на мгновение отвлечь её от несправедливой реальности. Самому отыскать отвлекающий фактор, но достаточно оглядеться вокруг себя, чтобы осознать всю степень абсурда.

Надя… Я верю ей. Каждому её слову. Конечно, в силу своего упрямого характера, она может где-то недоговаривать, но делает это не со зла. Она боится чего-то. И я в какой-то степени понимаю её. Сам держу в себе столько всего и стараюсь никогда не перекладывать с больной головы на здоровую.

Возможно, я не смог заслужить её доверия, а может быть она хотела уберечь меня от Миланы. И узнав эту девушку получше, я могу с твёрдой уверенностью сказать, что в данном случае она хранила молчание именно по второй причине. Надя как супер-герой в юбке, хотела решить все проблемы самостоятельно, не вовлекая меня в эту запутанную историю. Моя вина в том, что я не подумал об этом. Я должен был знать, что просто так Милана не отвяжется от меня, но я так растворился в Наде, что и думать забыл о Милане. Все мои мысли были только о Наде и о том, как сделать её счастливой.

И вот что из этого вышло. Поплатился за свою невнимательность. Отключил разум в самый неподходящий момент, а теперь попробуй разгадать эту головоломку.

— Да нормально, — лукавит она, ещё умудряясь при этом выдавливать из себя улыбку. Надя оттягивает горловину своей рубашки и принюхается к ней. — Правда, в душ невыносимо хочется. Я наверное жутко пропахла этой тюрьмой.

Невозможно усидеть на месте, чтобы снова не обнять её. Видеть её разбитой, самому разбиваться на мелкие осколки… Это больно.

Да и нужны ли ей мои объятия? Разве они могут облегчить существование? Сомневаюсь.

Её последнее сообщение, где она отказалась от меня, до сих пор хранится в моём телефоне. Я не смог удалить его. Оно как доказательство тому, что я недостоин её любви. Вряд ли что-то могло поменяться за прошедшие четыре дня.

Зато во мне многое поменялось. Я переосмыслил своё отношение на жизнь, на чувства, но поздно. Слишком поздно.

У меня было ровно семь часов на то, чтобы найти подходящие слова для Нади. Ровно столько я простоял на крыльце СИЗО в ожидании, пока мне разрешат повидаться с ней. Слова я нашёл, а вот смелости сказать их прямо сейчас — нет. Я дал себе установку. Решил, что непременно скажу ей всё, как только вытащу её отсюда. Независимо от того, нужны будут ей мои слова или уже нет. Для меня это дополнительная мотивация. Это мощнейший толчок. Лишь бы всё не испортить в очередной раз.

— Ваше время вышло! — произносит инспектор, приближаясь к Наде. — На следующее свидание можете записаться у дежурного, ваш следователь рассмотрит заявление.

— Мне это ни к чему! — твёрдо и уверенно отвечаю, резво поднимаюсь на ноги, чтобы успеть обнять Надю до того, как её уведут от меня. — Следующее наше свидание я устрою уже далеко от этого убогого места.

— Ага, погляжу на твоё лицо, когда придёшь сюда через месяц, — ржёт охранник, а я борюсь внутри себя с тем, чтобы не размозжить его головёшку об стену.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надь, я вытащу тебя отсюда. Верь мне. Хорошо? — целую её в макушку на прощанье, а в следующую секунду, она уже выходит из комнаты, метнув последний взгляд на меня из-за плеча.

— Я верю. Я всегда верила тебе, — беззвучно, шевеля лишь губами, произносит она.

Она верит в меня. Всё ещё верит… Это ещё один и, пожалуй, самый важный стимул для меня.

С мыслью о том, что сегодня поставлю точку, я возвращаюсь к себе, где жду ещё одного свидания. Только на сей раз свидание Кирилла и Миланы. С минуты на минуту они уже должны встретиться в ресторане, куда я тоже приглашён. В роли наблюдателя, разумеется.

Мы условились с Кириллом, что я немного припозднюсь, чтобы не спугнуть Милану. Но ждать сообщение от Кирилла стало невыносимо трудно.

Так и не дождавшись сигнала, я подъезжаю к ресторану. Паркуюсь на свободном месте и вглядываюсь в окна. Кирилла я примечаю сразу же, а вот Миланы что-то не видать совсем.

Может, опаздывает? Ей это свойственно.

Объезжаю здание и сворачиваю за угол, чтобы не светить своей машиной. Достаю телефон и пишу короткое сообщение: где она?

Кирилл отвечает моментально: написала, что задерживается. Прошёл уже час… у меня плохое предчувствие.

А следом приходит ещё одно сообщение: Дорогой мой, если ты всерьёз думал, что я не узнаю, что Кирилл Ярцев игрок твоей команды, то вы оба те ещё идиоты. Вероятно, ты забыл, что мой отец является президентом хоккейной федерации. Мне не составило труда узнать есть ли между вами что-то общее, помимо хоккея. Кирилл не просто играет в твоей команде. Вы, оказывается, друзья. Теперь я сомневаюсь, что наша встреча с ним была случайностью. Признавайся, что вы задумали?

Вот же дрянь! Всё просчитала! А я надеялся, что у неё не хватит на это мозгов! Милана никогда не интересовалась хоккеем, даже несмотря на то, что её отец достиг небывалых высот в данном виде спорта.

Снова все надежды в одну секунду вспыхнули ярким синим пламенем, не оставив после себя даже пепла.

Мне ничего не остаётся. Нет больше выхода… Только отыскать Милану и уговорить её пойти на сделку со мной.

Я уже говорил, что пойду на всё… Если я смогу помочь Наде, пройдя через унижения, то я готов к ним. Я готов уронить своё достоинство перед этой мерзавкой, если по итогу она заберёт своё заявление. Я исполню все её прихоти, если она раз и навсегда забудет о Наде. Я сделаю всё, что она захочет…

Держи себя в руках… Есть ведь другой выход… Должен быть…

Снова вчитываюсь в её сообщение и враз прихожу в чувство, будто студёной водой плеснули в лицо.

Что за развод? Степан Аркадьевич не знает о том, что мы с Кирюхой друзья.

Тут же нахожу в списках контактов нужный номер и, даже толком не придумав что сказать, звоню на него.

— Максим Яковлевич, надеюсь, вы с хорошими вестями? Всё-таки решили забрать своё заявление об оставке? Я как раз сейчас в Новосибирске, можем встретиться и обговорить все условия, — любезен он, что немного странно. Я думал, он найдёт мне замену сразу же как только я выйду из его кабинета.

— Степан Аркадьевич, как давно вы общались со своей дочерью? — не теряя времени, отвечаю вопросом на вопрос.

Повисает молчание. Неудивительно. В последнюю нашу встречу мы условились больше не заводить разговоров о Милане.

— Эм-м… не так давно. А что?

Моего же ответа ждать долго не приходится. Я хочу как можно скорее уже подобраться к истине.

— Мне неловко вам об этом говорить, но вы недостаточно хорошо знаете свою дочь. Дело в том, что она подставила одного очень дорогого мне человека.

— И что же она сделала…. с вашим дорогим человеком? — насторожен он.

— Обвинила этого человека в воровстве.

— Что ещё за чушь собачья? — исходя из осуждающего тона, понимаю, что он намерен отстаивать честь своей дочери, поэтому я спешу договорить, чтобы он раньше времени не сбросил вызов:

— Брошь, которая досталась Милане от вашей матушки, — тараторю так скоро, что сам едва улавливаю смысл. — Недавно она обратилась в полицию с заявлением, в котором обвинила мою девушку в воровсте.

— Так, что-то я запутался совсем. Какое ещё заявление? — повышает он голос. — Она не оставляла никакого заявления!

Глупая затея… Ничего из этого не выйдет… Сделка с Дьяволом будет самым оптимальным решением для меня.

— Значит, кто-то написал его за неё! Милана намеренно остаётся в тени, чтобы не привлекать к этому вас! Она знает, что с вами шутки плохи!

— Максим, это невозможно, — заметно тише и спокойней говорит он.

— Степан Аркадьевич, вы не понимаете… — рычу я, снова оказавшись в глухом тупике.

— Я-то как раз всё понимаю… потому что это я обратился в полицию, но никак не Милана!

