Парвус. Часть 2

Глава 29. Бездомные

Рабочая неделя закончилась незаметно для Медеи. Она плохо спала, мало ела и мысленно умоляла мисс фортуне дать Псу дополнительных жизней. Девушке казалось, что встреться тот с Лоем, то все закончится плохо для них обоих. Но жизнь блондина ее волновала гораздо меньше, чем благополучие мужчины, который выгнал ее.

Наказание за ложь для Медеи и Юнии подошло к концу, и ненавистные колонки остались в прошлом. По крайней мере, именно на это надеялись девушки. Медее там было скучно, а Юнии страшно. В единственный выходной перед новой неделей Медея направилась в трущобы. Нужно было пожаловаться кому-нибудь на Эйкена.

Когда после разговора с Псом Медея вернулась домой, то разрыдалась. Дальше рабочие сутки прошли в мысленном самобичевании, а затем девушка начала злиться. «Могли бы просто целоваться все выходные! Устроил мне лекцию о каком-то возможном благополучном будущем! Зануда! Меня, может, подстрелят у колонки бандиты, и я до этого будущего не доживу!» — крутилось в голове, когда Медея влетела в притон.

Кларисса недоуменно захлопала глазами, явно не ожидая увидеть красноглазую. Девушка сбросила капюшон. Ее рука громко упала на бархатную стойку, положив продукты, купленные на рынке третьего сектора специально для Клариссы. Пожилая проститутка подтянула алый корсет повыше и уставилась на принесенную еду.

— Это плата, — сказала Медея. — Мне нужно поорать.

Девушка, не дожидаясь ответа, юркнула за шторку и оказалась в штабе. Она наматывала круги по маленькой каморке. Через пять минут Кларисса принесла плед. В другой руке она держала пепельницу и несколько сигарет.

Медея закатила глаза. В обычный день она бы проворчала, что Клариссе не сто́ит курить, ведь это укорачивает ее жизнь, а та была девушке слишком дорога, но сегодня мысли вертелись вокруг другого человека.

Пожилая женщина расстелила на полу плед и, затягиваясь, произнесла:

— Начинай.

В пылком рассказе Медея называла Эйкена «мужчиной» или «дураком». Она эмоционально ругалась, ходила от стены к стене и размахивала руками. Кларисса по мере повествования округляла глаза и иногда криво улыбалась. Подбоченившись, девушка остановилась возле края пледа, глядя прямо на пожилую женщину. Медее нужны советы.

Кларисса выпустила дым изо рта. На морщинистом лице читалось непонимание, когда она тушила сигарету.

— Бывший зависимый, убивший свою жену, выбравший между тобой и другом не тебя? Еще и старый? — уточнила женщина, из ее груди вырвался смешок. — Детка, ты уверена, что сто́ит пытаться ему понравиться?

Медея недовольно скривилась.

— Он хороший, и я ему уже нравлюсь. Мне нужно только, чтобы он понял, что мое какое-то там потенциальное будущее с ним лучше, чем без него.

— Но это не так, — со вздохом протянула Кларисса.

Она подозвала Медею присесть рядом. Когда та послушно опустилась на плед, то пожилая женщина взяла ее руки в свои и серьезно сказала:

— Детка, ты встретишь кого-нибудь другого. Жизнь-то длинная. Этот кто-то будет тебя любить, а ты его. И эти отношения не будут портить никому из вас жизнь.

Девушка опустила глаза. Этого она слышать не хотела. Если даже Кларисса говорит подобные слова, то что скажут остальные?

— Но я не хочу никого другого, мне нравится этот дурак. Поганое прошлое не говорит о том, что он не достоин любви, разве нет? — Медея не ждала ответа.

Но пожилая женщина произнесла:

— Проблема поганого прошлого в том, что оно влияет на будущее. Люди редко меняются. Откуда ты знаешь, что сейчас он не употребляет?

— Он сказал, и я ему верю, — честно выдала Медея. — Я раньше продавала яд, разве я сама не заслуживаю такого же осуждения? Может, кто-то умер из-за меня или, возможно, подсел и его жизнь сломалась? Почему вы оба говорите, какой он плохой, но забываете, что я сама ужасный человек?

— Не наговаривай на себя. Плохое ты делала только потому, что была втянута в это все не по своей воле с самого раннего детства. На самом деле, ты редкий исправившийся экземпляр. Ты выросла, у тебя появилось свое мнение. Авторитет отца потух. И вот ты уже стараешься быть хорошим человеком. Счастье, что ваши с отцом пути разошлись.

Медея вздрогнула. Она почувствовала, как ладони Клариссы немного напряглись, а затем женщина отвернулась за новой сигаретой.

— Фейт приходил сюда после его «фальшивой» смерти? Да? — Девушка склонила голову, пытаясь заглянуть Клариссе в глаза. Та пожала дряхлыми плечами и сделала затяжку.

Девушка подскочила. Когда Лой сообщил про Фейта, Медея посчитала его сумасшедшим или слишком пьяным, но доля сомнения прокралась в мозг.

— Действительно, к кому же еще отец мог пойти с серьезным пулевым ранением?! — прошипела Медея, глядя в напряженное лицо женщины. — Где он сейчас?

— Я видела его в последний раз, когда зашивала. Потом Фейт ушел и больше не появлялся, — сообщила Кларисса.

Дым перекрывал Медее глаза женщины в алом платье.

— Ты видела, как я оплакивала его, и знала, что я долгое время винила себя в его смерти, — прошипела девушка. — И все равно ты ничего мне не сказала.

— Фейт хотел, чтобы ты начала новую жизнь. Если бы ты знала, что он выжил, то стала бы его искать, — парировала замечание Кларисса.

Она поднялась и отодвинула с пледа Медею, неподвижно стоящую на нем. Та испепеляла взглядом пожилую женщину. Кларисса повесила плед на руки, выпрямила спину и с жаром произнесла:

— Я с ним согласна. Поганые мужики портят жизни. Пусть катятся оба. И твой отец. И этот непонятный зависимый.

— Этот непонятный зависимый долгое время был моим единственным утешением. Когда все шло через жопу, он мне помогал и взамен ничего не просил. Столько раз! Единственный, с кем я чувствую себя свободно и спокойно. А сейчас понимаю, что еще и он мне не врал никогда в отличие от некоторых!

Медея направилась к выходу.

— Детка, я не рассказывала про Фейта ради твоего блага!

Последнюю фразу девушка едва услышала, покидая притон на всей возможной скорости. Медею раздражала мысль, что отец может быть жив. Ведь это бы значило, что Фейт бросил ее, будучи в полном здравии.

Ноги несли девушку по узким переулкам трущоб без разбора. Она долго петляла, не зная, куда пойти. Медея остановилась, глядя на замаячившую впереди толпу. Шум рынка доносился до нее. Вновь проповедник вещал о чем-то. Его голова маячила над внимательно слушающими людьми. Слов разобрать не получалось.

Медея вспомнила, как спасала этого проповедника от людей Грязного, а потом мужчина приглашал ее посетить собрание. В душе́ царили одиночество и пустота. Девушка не двигалась с места. Кларисса была последним человеком, к которому она могла пойти и поговорить обо всем на свете.

Мужчина мило улыбнулся женщине, протягивающей к нему руки. На секунду Медея подумала, что так же, как и эти люди, могла бы послушать проповедь. Но шаг вперед так и не сделала. Справляться с одиночеством в их компании она не хотела.

В первый сектор Медея добиралась в нетерпении. Даже не стала относить плащ на место. Она вручила его неизвестному в вагоне, а сама осталась в черных потертых штанах, такой же тунике и высоких ботинках. Вещи, которые всегда носила, пока гуляла по трущобам. Странная на вид одежда на красноглазой девушке уже во втором районе начала привлекать внимание. В особенности потому, что Медея оказалась у академии. Она присела возле кустов и собрала листья смородины. Полицейские, что и до этого момента следили за девушкой, подошли к нарушительнице закона.

Медея распихала зелень по карманам и ткнула карточкой аппера в нос мужчины в синей форме. Тот пару секунд всматривался в слишком молодое для аппера лицо. Под слабым вечерним освещением Парвуса девушка выглядела недовольной, словно ее оторвали от важной миссии. Полицейский немного смутился.

Медея направилась мимо него к остановке. Изначально она не собиралась пользоваться своим положением, чтобы нарушать закон, но воровство смородины не являлось для Медеи великим преступлением, поэтому совесть ее не мучила, а вот волнение подступало.

На первом этаже дома, где жил Эйкен, Медея врезалась в мужчин в белой форме. Те попросили пропуск. Нервы уже были на пределе, а вторая проверка за один вечер окончательно выбила ее из колеи. Она так разволновалась, что выронила карточку. Мужчина подобрал пропуск и с ничего не выражающим лицом осмотрел не к месту одетую девушку, затем вернул владелице карточку и молча отошел в сторону, пропуская Медею.

Пока двери лифта закрывались, она косилась на людей в белой форме, не понимая, зачем те собрались в холле жилого дома. Последний этаж встретил девушку тишиной. Толстые стены не пропускали ни звуки улицы, ни шум проживающих в квартирах.

Медея остановилась у нужной двери. Девушка аккуратно постучала. Казалось, что даже ее сердце громче бьется, чем раздавшийся звук. Но дверь почти сразу открылась.

Эйкен, возникший в проходе, не дал Медее юркнуть в квартиру, как она изначально планировала. Он загородил вход своим телом и одними губами произнес:

— Уходи.

Медея попыталась вновь пройти, но мужчина рукой сдвинул ее назад.

— Крысий Пес, мне нужно попить с тобой чай!

На лице Эйкена промелькнуло беспокойство. Девушка, сыпя ругательствами, пыталась попасть внутрь. Пес молча ее разворачивал. От поднявшейся обиды и непонимания она с силой стукнула ладонью по широкой груди стоящего перед ней. С квартиры раздался властный голос:

— Пусть зайдет.

Медея свела брови. Они с Эйкеном переглянулись, и он отвел глаза. Мужчина не сдвинулся, но и не мешал больше. Девушка нырнула под его руку и оказалась в квартире.

Дверь за ней закрылась. Пес остался на месте. Медея замерла в паре шагов от него, уставившись на Велиора. Гладкие белые волосы поблескивали под ярким освещением тонких ламп, тянущихся по потолку. Мужчина опирался на кухонный остров, на котором стояла открытая бутылка и наполовину пустой стакан. Правитель смерил вошедшую задумчивым мутным взглядом, а затем наполнил стакан до краев и осушил его залпом.

Пустой стакан шумно опустился на белоснежную столешницу. Медея подумала, что пьянство у Инисов семейная проблема.

— «Надежный источник», — сказав это, Велиор хмыкнул, а потом указал на девушку пальцем. — Так понимаю, здесь ночевать будешь?

— Не будет, — раздался голос Эйкена за спиной Медеи.

Она недовольно сложила руки на груди.

— Ваше общение не было похоже на простое общение капитана и подчиненной. Хочешь сказать и вправду на чай пришла?

Медея обернулась на Пса, тот отвел глаза. Она, хмурясь, посмотрела прямо на Велиора и сообщила:

— На чай.

Он почти согнулся пополам, опираясь на стол, и уставился на мужчину, что стоял за Медеей. По ее телу пробежал неприятный холодок.

— Поэтому отказываешься его искать? — в голосе Велиора сквозило раздражение.

Девушка ждала, пока Пес что-нибудь ответит, но в комнате воцарилось молчание. Правитель выпрямился и повертел в руках пустой стакан, затем наполнил его до краев. Часть содержимого расплескалась по чистой столешнице. Уже опустошенный стакан вновь шумно приземлился на гладкую поверхность кухонного острова.

— Теперь многое встает на свои места, — метнув взгляд на Медею, сказал правитель. Она поежилась, ожидая, что сейчас ее настигнет наказание за все нарушения закона. Но на нее Велиору было все равно, он обратился к Эйкену: — Если не вернешь его домой, то про службу можешь забыть.

Медея вздрогнула. Разговор вдруг принял для нее совсем неожиданный поворот. Но, судя по всему, логичный для остальных присутствующих в квартире, потому что Пес спокойно спросил:

— Могу перед уходом закончить дело с фермами?

Слегка пошатываясь, Велиор двинулся к выходу. Эйкен приложил браслет к замку, выпуская правителя. Тот замер в проходе и, ткнув в грудь Пса пальцем, протянул умоляюще:

— Верни его.

На лице Велиора отразилось столько переживаний за сына, что Медее стало больно на него смотреть.

— Лой не пойдет со мной, — ответил Эйкен, глядя прямо в красные глаза Велиора.

— Или ты просто не хочешь его возвращать? — Правитель выпрямил спину и повернулся к Медее.

Под тяжелым взглядом она стояла неподвижно, даже не дыша. Велиор устало приложил руку ко лбу и шагнул в коридор. Оттуда до двоих, оставшихся в квартире, донеслось:

— Домой не приходи сегодня.

Медея удивленно приподняла бровь. Судя по всему, Велиор направлялся к Силии. Девушка недоуменно хлопала глазами, пока Пес закрывал дверь. Затем он громко вздохнул. Она наблюдала, как Эйкен двинулся на кухню. Он взял открытую бутылку и вылил остатки в раковину.

Слабый запах алкоголя разнесся по воздуху. Медея осторожно приблизилась к мужчине. Тот мыл стакан, из которого пил правитель. В комнате висело напряжение. Однако теперь идти девушке было некуда, и она не хотела оставлять Эйкена одного. Лицо того было мрачным. Пес на нее не смотрел. Девушка взяла тряпку, лежащую на краю раковины, и стала протирать кухонный остров от расплескавшегося алкоголя. Эйкен убрал чистый стакан в верхний ящик.

Медея промыла тряпку и, положив ее на край раковины, недовольно проворчала:

— Зачем убрал? Я же сказала, что на чай пришла.

Она двинула Эйкена вбок и залезла в шкаф. Оттуда она достала два стакана и поставила их на остров.

— На поверхность поднималась?

Медея проследила за его взглядом. Мужчина осматривал ее одежду. Девушка отрицательно помотала головой, пересказывая события дня. Параллельно рассказу она ставила чай. Листья смородины из карманов переместились на столешницу. Девушка уставилась на Эйкена.

— Даже пожилая проститутка посоветовала тебе держаться подальше от меня, а ты после нее сюда пришла. — Он указал на принесенное Медеей. — Еще и листья эти своровала.

— Это не воровство, я их внаглую забрала. Это порча имущества. Полицейский мог меня остановить, но не сделал этого, испугавшись карточки аппера. А я хотела принести что-нибудь тебе. — Девушка взяла один зеленый лист и ткнула им в нос Пса. — Это смородина.

Мужчина вдохнул. Медея слабо улыбнулась, наблюдая, как он хмурится все меньше. Пес повернулся к кухонным шкафчикам. Спустя минуту заварник был готов. В него Эйкен помещал листья смородины сверху обычного сбора трав.

Медея уткнулась лбом в широкую спину и тихо спросила:

— Тебя же не уволят?

— Если уволят, то ты пришла к бездомному, безработному, сорокалетнему желтоглазому.

— Поселю тебя в штабе у Клариссы, — сообщила Медея серьезно.

На девушку наваливалось чувство вины, что она ворвалась в квартиру, когда в той находился правитель, и теперь у Эйкена проблемы.

— Тебя теперь тоже могут уволить. Велиор наверняка подумал, что ты изменяешь его сыну, — сказал мужчина с тяжелым вздохом.

Медея обвила руками Пса и произнесла:

— Если нас двоих уволят, то жить будем в убежище.

Девушка чувствовала, какой Эйкен напряженный. Он молчал, стоя неподвижно, опираясь на столешницу руками, словно ему нужно было что-то для опоры. Медея прижалась щекой к каменной спине и протянула:

— Если считаешь, что ты такой неподходящий человек для меня, то позволь мне самостоятельно убедиться в этом. Иначе я до конца жизни буду страдать от неразделенной любви и мучиться, что не сделала все возможное, чтобы быть с тобой.

— Ты выбрала ужасного человека для своей влюбленности.

— Не осуждай меня за плохой вкус, — прошипела Медея под свистящий чайник.

Мужчина снял ее руки с себя и залил горячую воду в заварник. Девушка свела брови. Показалось, что Эйкен повеселел.

— Что? — не выдержав, спросила она, обходя остров.

Медея села на стул и положила локти на столешницу. Она не сводила взгляд с мужчины. Он убрал чайник и поднял глаза на девушку.

— Должен был догадаться о плохом вкусе, когда ты выбирала подушки, — сообщил Эйкен.

На его лице появилась широкая улыбка. Медея подпрыгнула от возмущения и воскликнула:

— Крысий Пес! Те подушки отличные!

— Это не так. Полная безвкусица.

Девушка злобно округлила глаза и прошипела, подаваясь вперед:

— Ты сказал, что они тебе нравятся!

— Нравятся.

Ладонь Эйкена легла на щеку девушки, осторожно ее поглаживая. Он, хмурясь, произнес:

— Было бы проще, если бы можно было тебя выгнать. Но теперь я переживаю, что тебе негде ночевать, если я тебя выставлю за дверь.

Медея сверлила его испепеляющим взглядом и серьезно сказала:

— Если выставишь за дверь, то я залезу через окно.

— Почему мне кажется, что ты говоришь это серьезно? — отстраняясь, буркнул он.

Девушка опустилась на стул. Эйкен разлил чай по стаканам и пододвинул их к противоположному краю столешницы.