Парвус. Часть 2

Глава 39. О прошлом

Девушка, растянувшись на багровом бархатном пледе, подперла подбородок руками. Фейт сидел на полу на пестром ковре, опираясь спиной на кровать, над которой висел полупрозрачный балдахин. Медея пару часов задавала вопросы, а отец отвечал. Как они перешли от рассказов про Лоя до историй Фейта со службы, девушка уже не помнила.

Оказалось, что красноглазый совершил первую кражу с архива по чистой случайности. Заперся в попавшейся под рукой комнате с работницей архива. Звали ту женщину Силией. Медея испытывала дичайшую неловкость, слушая о романтичных отношениях между родителями. Фейт в подробности не вдавался, это была подводка к истории, как красноглазый попал в архив.

В тот день отец, не сдержав любопытства, полазил по базе данных и скопировал немного информации, которая его заинтересовала. Медея не знала, что во время кражи Силия стояла за спиной отца. Для девушки это стало неожиданностью.

— Мама тебя сдала?

Фейт склонил голову набок и произнес:

— Не осуждай ее. Копирование и так бы заметили. Я был неосторожен и поступил импульсивно. Да и только после изгнания понял, чему именно хочу посвятить жизнь.

Медея подскочила. Морщась от боли, она пару секунд стояла на месте.

— Мама предала тебя! — воскликнула девушка. — Кражу могли и не заметить.

— Те, у кого есть выбор, любят осуждать тех, у кого этого выбора нет.

Медея сощурилась на отца.

— У нее был выбор. И если бы не Силия, то мы сейчас жили бы нормально. Как все.

Фейт улыбнулся, глядя на дочь снизу вверх:

— Разве твое взросление не стало веселее из-за того, что твоя мать законопослушная женщина, которая переживала, что ее пятилетняя дочь останется сиротой при живых родителях, если сразу обоих посадят?

Медея нервно пожала плечами.

— Мне нравилось далеко не все, — сообщила она, глядя прямо на отца, в голове всплывали воспоминания об убитом ребенке и чувство вины за продажу яда. — Зачем ты меня выкрал?

— Хотел насолить Силии. Да и ты мой любимый ребенок. Уже тогда я не особо верил в систему, но твое похищение было скорее интуитивным решением, — ответил Фейт. Медее стало неприятно от этих слов. Он, наблюдая за реакцией дочери, добавил: — Это нормально — разочаровываться в родителях по мере взросления. Оставив тебя одну, я надеялся, что ты вырастешь и разочаруешься в том, как на Парвусе все устроено. Ты видела, как живут люди на поверхности, и испытываешь к ним сочувствие. Поэтому мне бы хотелось знать, что ты хочешь им помочь.

— Знания не панацея от бед, — ответила Медея, присаживаясь на пол.

— Не панацея, — повторил мужчина. — Но решение многих проблем. Сейчас люди часто умирают в пустыне от обезвоживания, когда пытаются преодолеть большие расстояния. Но этого бы не происходило, поделись Парвус с миром устройством своих машин. — Фейт подался вперед, голос его стал размереннее. — Знания в химии и биологии избавили бы обитателей поверхности от многих болезней. Продлили их жизни. Хранящиеся в архиве записи по выращиванию и разведению растений, об обустройстве теплиц, спасли бы население от голода. Разве тебе бы не хотелось сделать мир чуточку лучше?

Девушка молчала. Все, чего ей хотелось, — это увидеть Эйкена. Она почувствовала укол вины, что ее совсем не беспокоят какие-то там другие желтоглазые. Отец, как всегда, рассуждал логично. Медея выдала то, что не давало покоя:

— Ты говоришь так, словно заботишься о людях, но сам собираешь с них деньги за жизненно необходимую воду.

— Жители Внешнего города об этом не знают, но это плата за лучшее будущее. — Мужчина поднялся. — И если у меня ничего не получится, то их вложения будут потрачены зря.

Фейт остановился у высокой металлической двери.

— Вечером к тебе придет гость, — сообщил отец. — Думаю, что если ты сбежишь раньше времени, то сильно пожалеешь, что не дождалась его.

Медея успела лишь вопросительно приподнять брови, когда отец скрылся за дверью, оставив ее одну в просторной уютной спальне. В душе девушки разгоралось любопытство. Она тяжело вздохнула, подтягивая колени к груди. Девушка положила на них голову и достала из ботинка спрятанное украшение. Красный камень лег в ладонь. Глядя на него, Медея думала, что встреться она сейчас с Эйкеном, ей нечего будет ему сказать.

Фейт был причастен к самому тяжелому моменту в жизни Пса, был преступником и, видимо, планировал свергнуть власть на Парвусе. Об этом Медея, будучи аппером, должна доложить.

«Хотя я вроде и не аппер больше», — пролетело в голове. Почему-то от этой мысли в душе́ ничего не дрогнуло, а вот раздумья вокруг того, что сказать Эйкену, если они когда-нибудь встретятся, заставляли волноваться.

«Нечестно ему врать, где я была. Но если расскажу про отца, то Пес придет его убить». Девушка прикрыла глаза и уткнулась лбом в колени. Сердце колотилось с невероятной скоростью.

Подвеска впилась в кожу до боли сжатого кулака. «А вдруг Пес и вправду меня не ищет?» — слова Лоя врывались в беспокойное сознание.

— Я бы не хотела, чтобы он во мне сомневался, — прошептала она себе. — Значит, и я не должна в нем сомневаться.

Медея почувствовала небольшое облегчение. Приняв решение, она застегнула цепочку на шее. «Отец. Лой. Власть Парвуса. Без разницы мне», — рассуждала про себя девушка, поднимаясь. Медея завалилась на кровать, рассматривая балдахин. Все тело болело. Девушка хмурилась, глядя на полупрозрачную покачивающуюся ткань.

Медея дожидалась обещанного гостя. До слуха доносились редкие шаги людей снаружи. Медея знала, что дом наполнен охраной, но не была уверена, что всем из них дали приказ караулить ее. Тем более, девушка до сих пор была в защитном костюме, в котором Лой поднял ее с Парвуса на поверхность. Это увеличивало потенциальную возможность побега, ведь не пришлось бы искать по всему дому костюм, чтобы выйти под палящее солнце.

«Может отец специально не заставил меня переодеться, чтобы проверить мою преданность», — пока Медея обдумывала, важно ли Фейту, чтобы она была на его стороне, девушка оказалась у двери.

Заперто. Медея грустно усмехнулась. Отпускать ее никто не собирался. Девушка вернулась на кровать. Осторожно растягиваясь на ней, Медея легла так, чтобы видеть вход. Постоянное чувство тревоги забирало много энергии, а тело требовало отдыха. Сквозь сон проникала боль от ноющих мышц и внутренностей.

И все же, после полученной от отца пищи сон оказался крепким. Медея не слышала, как в комнату зашел человек в защитном костюме. Тот хлопнул дверью, вырывая девушку из сна. Она резко села на кровати и уставилась на широкий силуэт. Сердце сжалось. Пару секунд, пока сон не спал окончательно, Медея думала, что перед ней Пес.

— Ты выглядишь еще хуже, чем обычно, — раздалось механическое с закрытого шлема.

Вошедший, нажимая на кнопку открытия, приблизился к краю кровати. Медея уставилась в желтые глаза. Кулак стремительно полетел в лицо Нила. Парень мгновенно среагировал, делая шаг назад.

— Крыса поганая! — злобно прошипела девушка, упавшая носом в мягкую поверхность кровати.

С трудом удалось оторвать непослушное тело от пледа.

— Было бы справедливо крысами обзывать жителей подземного города, а выходцев с поверхности, например, мерзкими гиенами или падальщиками.

Пока парень рассуждал, какие ругательства правильные, а какие нет, Медея сверлила его недобрым взглядом.

— Как мы вообще подружились, ты же невероятный зануда?! — перебила девушка, укладываясь поудобнее.

Нил замолчал и опустился на край кровати.

— Фейт поэтому меня и выбрал, сказал, ты любишь разговорчивых.

Это было не так. Медея не исправила его. Ей нравились те, кто рассказывал что-то новое.

— Все же я была права, когда усомнилась в болезни твоей матери, — буркнула Медея, уставившись в потолок.

Какое-то время парень молча вглядывался в подругу, а потом вдруг начал укладываться рядом. Она ворчала, что он двигает матрас, а тот впивается в ее раны и доставляет дискомфорт.

— Потерпишь немного, я же тебя терпел все это время, — весело протянул Нил, завалившись, наконец, на спину.

Медея стукнула его в плечо.

— Я тебе за это помогала учиться! — возмутилась она.

Он пожал широкими плечами и сказал:

— Фейт обучил меня всему необходимому для должности. Моя тупость была лишь поводом находиться рядом с тобой. Везением стало, что нас враз призвали на экзамен.

— И о чем ты доносил отцу про меня? — уточнила девушка возмущенно.

Фальшивый друг раздражал. Но было комфортно находиться рядом с ним, так же как, когда они проводили вместе время в академии. Двое привыкли к компании друг друга.

— Обо всем, — ответил Нил, повернув голову. — Фейту дико не нравилось, что ты связалась с Лоем. Отец считал, что из-за привязанности к сыну правителя ты будешь лояльней относиться к верхушке Парвуса и не заметишь, как те заботятся только о собственном благополучии, когда их работа заключается в том, чтобы улучшать Парвус. Внешний город тоже часть Парвуса, но разве кто-то заботится о местных жителях? На поверхности уже давно не только преступники. У тех, кого изгнали, родились дети. У некоторых из них уже появились свои дети. И властьимущим плевать на них. На территории Внешнего города нет ни одной аптеки. Ни одного серьезного врача, обучившегося на Парвусе, режущего людей не наугад, а со знанием дела. Местные могут умереть от простого пореза о кухонный нож, когда чистят картошку. Им неизвестно, что нужно промывать раны, ведь те могут загноиться и что делать с этим всем, когда рука начинает чернеть.

Медея присела. Тот назвал Фейта отцом, но, судя по его внешности, кровного родства между ними нет.

— Мы же не родственники? — на всякий случай уточнила она.

Нил поморщился.

— Ты вообще не слушала меня? — проворчал он недовольно. Девушка ждала ответ, сверля его взглядом. Желтоглазый вздохнул обреченно: — Нет, не родственники. Фейт сначала посещал наше племя изредка. Не знаю зачем. А пять лет назад поселился в нашем доме. Он принес с собой лекарства и пока лечился сам, поставил мою мать на ноги и еще половину деревни. Многие бы умерли без него. Жрецы нашего племени сказали, что он Пророк. Мессия. Он стал отцом всем детям нашего племени.

Медея закатила глаза. По ее мнению, Фейт просто воспользовался сложившейся ситуацией и, видимо, захватил контроль над целым племенем. Хотя, может, и планировал это изначально. Иначе зачем бы ему было посещать племя на протяжении долгого времени? «Наверняка договаривался со жрецами все это время и внушал свои идеи жителям племени», — пролетело в голове девушки.

Из раздумий вывел голос Нила:

— Ты теперь с нами?

Девушка увела глаза. Она неловко улеглась обратно и молча разглядывала ткань балдахина. Нил же сел и посмотрел на Медею сверху вниз.

— Ты все равно на Парвус вернуться не можешь.

— Потому что ты залез в архив? — прошипела Медея.

— Мне нужно было узнать расположение коммуникаций на Парвусе. Взрывать узлы и отслеживать по ним связи, где что отключилось, сложно и малоэффективно. После разрушения их переподключают к основной сети, и не всегда так же, как было до, и получается, что вся работа делалась зря. Потом приходит работник цитадели и вносит все изменения на карту, а простые работяги, получается, и не знают общей картины того, как все устроено. С точки зрения безопасности отлично придумано. Получается, все карты хранятся и разрабатываются в цитадели под боком у скопления вооруженных хорошо подготовленных людей.

В сознании девушки всплыло воспоминание об отключении света, когда она еще жила в академии. Столь глубокое вмешательство в устройство подземного города говорило, что Фейт уже давно планировал захватить Парвус. Лою он, очевидно, об этом не сообщал.

Медея поерзала. Щеки чуть порозовели и, неловко кашлянув, она спросила:

— А что там Эйкен? Он тоже думает, что я совершила набег на архив?

Нил шумно упал на спину. Медею подкинуло. Тело отдалось болью. В отместку она зелепенила желтоглазому по плечу.

— Капитан, кажется, с ума сошел. Ты не представляешь, какую резню он на фермах устроил.

Медея поморщилась и уточнила:

— С мачете ходил?

— Ага, а ты как догадалась? — поинтересовался Нил.

Говорить, что в прошлом Пес пользовался мачте, когда гулял по пустыне под ядом, Медея не стала.

— Он тебя не ищет, если ты это хотела узнать. На буднях работает без остановки. На шестой день недели запирается в доме четвертого сектора. — Нил говорил тише: — Я поспрашивал людей. Это его дом. Он его купил во времена зависимости. — Девушка молча рассматривала свои пальцы. Казалось, что она вот-вот разрыдается. Нил произнес: — Я отцу не рассказывал про ваши с Эйкеном «отношения».

— Почему?

— Вы вроде вели себя как обычно. На пару сла́бо похожи. Если бы Эйкен не сказал, что вы встречаетесь, то никто бы и не понял. Даже после этого поверить было сложно. — Нил свел брови. — Да и как-то это резко все. У вас с Лоем вечно такие разборки были эмоциональные, я решил, что неделька с капитаном это не так уж и важно. Даже думал, ты назло Лою устроила это все. А ты после двухнедельного отсутствия поинтересовалась не матерью, оставшейся на Парвусе, а капитаном.

— А что с Силией? — обеспокоенно спросила девушка.

— После твоего суточного отсутствия на работе всех всполошили. Начали проверять утечки информации из архива, — говорил Нил, девушка уже знала, что кражу обнаружили. Парень с виноватым взглядом продолжил: — Тебя сразу объявили преступницей. Силию уволили и наложили ограничение на посещение первого сектора. В цитадели же такая вакханалия началась. Апперы освистали капитана. Он самому громкому руку сломал.

— У него проблемы на работе? — Медея не могла остановиться задавать вопросы про Эйкена.

Мать хоть и несправедливо наказали, но не выбросили с Парвуса, а отправили во второй сектор. Медея считала это приличным местом для жизни, поэтому о ней больше не беспокоилась.

— Какие проблемы? Мы же с ним во главе потом фермы уничтожили, — произнес Нил с энтузиазмом. — Если бы можно было его еще повысить, я думаю, это бы сделали.

— Велиор не очень к нему благосклонен с некоторых пор. — Медея испытывала смешанные эмоции, слушая рассказ друга о Парвусе. С одной стороны, она боялась услышать плохие новости о Псе, с другой, его карьерные успехи заставляли ее чувствовать себя брошенной.

— Точно, забыл совсем. Ты же самое интересное пропустила, — протянул Нил.

Его глаза заговорщически заблестели. Медея уставилась на веселого парня. Тот словно собирался сообщить что-то невероятно увлекательное.

— Говори уже, — потребовала девушка.

Воздух в комнате накалился от любопытства.

— Апперам представили наследника, — Нил широко улыбнулся. — Знаешь, как я удивился, увидев твоего блондинистого дружка?! — Медея хмурилась, пытаясь понять, о ком речь. Нил продолжил: — Юнию, кстати, после этого уволили. Она Кассию такую смачную пощечину прилюдно залепила.

Медея удивленно пялилась на парня, который, судя по всему, был рад сложившимся обстоятельствам.

— Вы по-прежнему вместе живете? — поинтересовалась Медея.

Показалось, что он немного покраснел. Нил кивнул, а потом нахмурился.

— Кассий вроде нормальный тип, — вымученно выдал желтоглазый. — А еще меня ждет та же судьба, что и его. Юния меня не простит за вранье.

Кассия апперам представил Велиор на второй день текущей недели. Обозначив сразу, что это его родной сын. Поначалу Нил со скептицизмом слушал речь Кассия, который заявил, что представить его должны были гораздо раньше, еще будучи подростком. Желтоглазый сомневался, что подросток сам предложил поработать в разных сферах Парвуса, чтобы понять, какие из них требуют больших улучшений. Однако биография Кассия, представленная апперам, впечатляла. К тридцати годам он успел поработать везде, где только можно. А речь свою Кассий закончил тем, что Парвус развалится, если продолжить и дальше вести дела подобным образом. В первый же день были уволены два капитана по его приказу. Более того, Кассий лишил их половины пенсии, сообщив, что они так много украли за время службы, что их следовало посадить.

Кульминацией его прихода стало высказывание благодарности Эйкену, что тот отдает четверть зарплаты на содержание колонок Внешнего города. Об этом капитан не распространялся. Нил лишь недоуменно переводил взгляд с Кассия на Пса, испытывающего напряжение за похвалу. Парень обдумывал то, насколько мало в действительности Фейту было известно о Парвусе, и даже наличие своих людей среди апперов не полностью решало проблему достаточной информированности.

Нил не мог все рассказать Медее, поэтому поведал лишь о благотворительности Эйкена.

— Ты знала, что он платит за воду для жителей Внешнего города?

Медея отрицательно помотала головой. Пес об этом не рассказывал. Зато теперь девушке стало понятно, почему на некоторых колонках апперы не собирали плату за воду. В голове пролетели слова Эйкена: «Кто тогда будет заниматься обслуживанием всех этих нужд? Кто готов работать забесплатно?». Судя по его поступку, Пес готов был это делать.

В ее душе поднималась апатия. В тот разговор с Эйкеном, когда Медея жаловалась, что водой всех должны обеспечить бесплатно, мужчина сказал и еще кое-что: «Местный мэр ставит своих людей на сбор денег, приходят апперы и прогоняют их». Девушка совершенно забыла об этой фразе, это было давно. Из того, что ей известно сейчас, колонки между собой в основном делили апперы, Фейт и приспешники Грязного, а еще что близнецы были детьми мэра Внешнего города.

— Сиф и Като тоже заодно с Фейтом, да? — раздраженно спросила Медея.

Нил долго молчал, а потом тихо ответил:

— Ты в доме мэра. Вся семья поддерживает идеи Фейта. У него много последователей. Люди устали от несправедливости, что царит на Парвусе, и просачивается на территорию Внешнего города.

Медея прикрыла глаза от подступающего волнения. Эйкена буквально окружали одни шпионы. «Неудивительно, что он меня не ищет и с людьми не общается», — сокрушенно подумала девушка.

— Вот почему Фейта так долго найти не могут. На Парвусе думают, что разборки идут с мэром, — высказала она размышления.

Нил поднимался с кровати. Матрас под ним проминался, а когда возвращал форму, то впивался в Медею. Она морщилась, стараясь не ругаться от боли, что причиняли ей действия желтоглазого.

— Не рассказывай отцу про Юнию. Не хочу ее в это втягивать, — попросил парень, оказавшись на ногах возле кровати.

— А близнецы еще не донесли ему?

— Чтобы не вызывать подозрений, что парень ни с кем не встречается, изначально мне было приказано выбрать кого-то недоступного. Кто точно со мной встречаться не будет. И изображать безответную влюбленность. Поэтому всерьез это никто не воспринимает.

— Ты беспросветный лгун. Врешь всем. Может, тебя еще зовут по-другому? — щурясь на парня, со скептицизмом прошипела Медея.

Нил заговорщически улыбнулся и протянул девушке руку:

— Пойдем есть. Выглядишь так, словно тебя все две недели не кормили.

Девушка покорно приняла помощь, чтобы подняться. Двое прошли к двери. Медея пялилась на желтоглазого, дожидаясь, пока он расскажет, что скрывает.

— Мне двадцать пять, — сообщил он, сдавшись.

Девушка удивленно захлопала глазами.

— Серьезно?

В голове быстро пролетело, что это прозвучало логично. Смысл врать о возрасте имелся. Ведь попасть на Парвус желтоглазым было проще, будучи подростками, а еще и в академию на один поток с Медеей.

— Жители подземного города считают желтоглазых несуразными диковинками, поэтому по поводу возраста, даже ни одного вопроса не было, — усмехнулся Нил и открыл дверь.

— У тебя просто лицо смазливое, — сообщила Медея.

Снаружи ждала охрана.