Перепиши судьбу, или Второй шанс для герцогини

Глава первая. Развод

– ...Это самый лучший вариант для моего нового брака, его нельзя упускать!

– Брака? Но ты же женат на мне... – пробормотала я.

Вся речь супруга пролетела будто мимо моего сознания.

– Эля, ты же не тупая курица, ты разбираешься в политике и понимаешь, какие перспективы открываются для нашего государства.

«Твоего государства», – с раздражением и разливающейся в груди обидой, подумала я.

Его Величество отвернулся от окна и стремительно прошелся по кабинету.

Какой-то бред. Мой муж рассказывает мне о выгодах своего нового брака.

– И что ты планируешь сделать со мной? – прочистив горло, спросила я.

– Развестись.

– В нашем брачном контракте не предусмотрен такой пункт.

– Предусмотрен. Ты бесплодна.

– Ты знаешь, что это не так! У нас был ребенок...

– Вот именно! Был. Ты даже не смогла его выносить.

– Потому что меня отравили! Случился выкидыш! – выплюнула я. – Это твоя хваленая служба безопасности не справилась.

– Нечего жрать непроверенные продукты!

– Непроверенные твоими великолепными безопасниками, ты это хотел сказать?

Хранвон поморщился от моего истеричного тона. Но я до сих пор не могла спокойно говорить о том, что произошло десять лет назад. Примерно через полтора года после нашей свадьбы я забеременела, мне казалось, что ребенок сблизит нас с мужем и наладит пошатнувшиеся отношения.

О том, что я в положении объявили поданным. Хранвон чрезвычайно гордился собой, снова стал нежен и внимателен. Мои верные телохранительницы понимали важность безопасности беременной супруги короля и хорошо несли службу.

Однако начальник охраны дворца все время клевал мозг Хранвона, утверждая, что «эти глупые бабы» ни на что не способны, кроме как раздвигать ноги. Из-за идиотского скандала, пришлось отправить моих телохранительниц подальше, якобы восстанавливаться и отдыхать, а на деле угомонить сплетников.

Муж клялся, что его служба безопасности справится с любыми угрозами здоровью королевы, но обещание не сдержал. Меня отравили, роды начались преждевременно, и целители не сумели спасти наследника. Маленький сын прожил всего день и погиб. И после этого Хранвон обвиняет меня в том, что я не выносила дитя!

– Хватит! Мы уже много раз это обсуждали, – спокойно сказал муж. – С того момента прошло уже десять лет, а ты так и не понесла. Придворные все уши мне прожужжали. Я двенадцать лет сдерживал недовольство политических партий! Ни одному монарху до меня такого не удавалось. В моем королевстве уже через пять-семь лет королевских жен объявляли бесплодными и отправляли в монастырь, если они не смогли дать роду наследника. Я держу тебя столько лет!

Держит он! Как безродную скотину! Других королев не подпускали к управлению государством, но меня воспитывали иначе, готовили для власти, а не только для рождения детей. Женившись на мне, Хранвон забрал мое приданое – небольшую горную страну, с богатыми рудниками – и приобрел верного союзника на политическом поприще. Лишь благодаря моим дипломатическим способностям, тонкому понимаю обычаев и менталитета соседей, нам удалось заключить выгодные торговые соглашения, контракты с перспективными магами на преподавание в наших учебных заведениях и много чего еще.

Как бы Хран сейчас не пытался представить себя нацеленным на сохранение брака, я знала настоящую причину продолжительности наших отношений – выгода для казны. Я заключила и курирую торговые соглашения с другими странами. Когда Хранвон решил отстранить меня от власти, мотивировав это заботой о здоровье, аарцы и селийцы отказались иметь дела с советниками короля, ибо "не единожды убеждались в честности и надежности ее величества".

Хранвон задействовал все свои силы, но ничего не вышло. Несколько дней он ходил раздраженный, понимая, что потеряет поступления в государственную казну, если отстранит меня от должности. Я еще не понимала, чего он хочет добиться. Думала, просто ревность взыграла. Где-то я оказалась способней и лучше него, а, на самом деле, он уже тогда задумывался о разводе. То-то к нему зачастил посол из эмиратов.

– Ты же умная женщина, Эля, давай, без этих никому не нужных истерик и скандалов, – продолжал монолог Хранвон, пока я отвлеклась на воспоминания. – Все уже обговорено, предварительные договоренности достигнуты, ты не сможешь поколебать моего решения.

Значит, выгода от дружбы с эмиром перевесила торговые соглашения с Ааром и Селией.

– И куда же ты думаешь деть меня? – я зло сощурилась. – Отослать в монастырь?

– Нет, зачем? Ты нужна мне здесь, эти упрямцы, – Хранвон сделал непонятный жест рукой, имея ввиду послов Аара и Селии, – не хотят иметь дело ни с кем другим, кроме тебя! Чем ты их заворожила? Что в тебе такого есть?

Хранвон внимательно осмотрел меня. Я вскинула подбородок. Прошедшие годы немного отразились на моей внешности: ушли по-детски пухлые щечки, заострились скулы, изменился взгляд – полностью утратил наивность и доверчивость, у губ появились еле заметные морщинки от неискренних, а иногда и злых улыбок.

Но фигура не оплыла, волосы все так же сияли золотом, цвет глаз не потускнел и гордая осанка никуда не делась.

– Заворожила? Чушь! Я просто с уважением отношусь к их религии и традициям, и не пытаюсь набить собственные карманы, как твои советники.

– Они не пытались...

– Им просто не дали этой возможности, – перебила я.

Супруг снова недовольно поморщился, он считал, что подданные будут воровать в любом случае, главное, чтобы не забывали о своих обязанностях и не наглели.

– Я поговорил с ними, оба дали клятву, что не станут использовать этот пост для собственного обогащения...

– Аарцы и селийцы не верят, в то, что проворовавшиеся советники не найдут возможности обойти клятву. Да и если так, какой смысл менять того, кто добросовестно выполняет все обязательства по договору уже десять лет?

– Раз они так тебя ценят, что отказываются работать с другими моими людьми, то никакого монастыря. Останешься здесь.

– Где здесь? Во дворце?

– Нет. В доме благородных вдов.

– Что?!

Какое унижение! Несмотря на благозвучное название, в это учреждение попадали старые матроны, не нужные собственным родственникам. Обычно это были больные леди, порой со старческим слабоумием, неуживчивым характером или оставшиеся без средств к существованию. Содержали их на добровольные пожертвования придворных аристократов. И, самое главное, попадали туда вдовы!

– Не удивляйся! Раньше, лет двести назад, когда у нас практиковалось многоженство...

– ... туда ссылали неугодных жен, – продолжила я. – Историю Кральна пока не забыла. Слишком долго ты общаешься с послами из эмиратов, похоже, начал вспоминать не самую достойную страницу истории своего государства.

– Тогда были и разумные традиции. Когда есть гаремы и множество жен, проблем с наследниками нет.

– Есть проблемы с их огромным количеством, вечная борьба за трон, братоубийство, многократное увеличение подковерных интриг и политическая нестабильность. Отрий, а потом его сын Деир – твои мудрые предки – это понимали, поэтому постепенно отменили гаремы, а после и многоженство. Они были дальновидными политиками.

«Не то, что ты», – едва не закончила я.

Однако Хранвон явно почувствовал то, что имелось ввиду и нахмурился.

– Вот поэтому я и посматриваю на женщин из эмирата. Они, воспитанные в строгости и боязни, не позволяют намеков, унижающих своего мужа.

– ...а еще покорно исполняют волю своего батюшки-эмира, – фыркнула я, догадываясь, что он говорит о своей новой жене. – Гшилада – послушная дочь, будет слушаться папочку.

– Она попытается, – самодовольно заявил Хранвон, – но я знаю, как очаровать девушку и перетянуть на свою сторону. Гшилада будет действовать в моих интересах.

– Мечтай!

– Ты же действуешь. Сколько всего ты сделала для меня и нашей страны?

Я замолчала, признав правоту супруга, хотя, наверное, уже бывшего супруга. Красивый, высокий, обходительный шатен со слегка вьющимися волосами и голубыми глазами двенадцать лет назад очаровал меня – юную, восемнадцатилетнюю девушку. Он клялся в вечной любви, дарил подарки, смотрел так, что замирало сердце. Думаю, он действительно был влюблен в меня, поскольку избавился от фавориток и любовниц и полтора года после нашей свадьбы не заводил новых.

Видя его искренность, я старалась всеми силами стать полезной, помочь, просто послушать о его проблемах, утешишь, что-то посоветовать. Я из кожи вон лезла, чтобы организовать прием послов из двух соседних стран, а потом заключить выгодные соглашения с ними. Зная, как аарцы и селийцы ценят честность и добросовестность, максимально открыто вела дела, в отличие от советников Храна.

Сначала муж признал мой успех в дипломатии случайным. Потом, вдруг осознал, что я действительно образована, внимательна, начитана и подмечаю такие мелочи, на которые он часто закрывает глаза. Сначала он меня хвалил, и я с головой ушла в торговлю, смогла сделать много полезного, но, видимо, упустила из виду самого Хранвона. Потом муж стал упрекать меня в пренебрежении обязанностями жены, мы часто ссорились.

Потом по дворцу пошли слухи про его любовниц, я не верила, пока сама не поймала провинциальную баронессу, радостно прыгающую верхом на моем благоверном. Хотя, наверное, на благоНЕверном.

Он тогда выставил меня виноватой в его измене. Какая же я была дура, что поверила в то, что он исправится! Становилось только хуже и хуже. А после выкидыша наши отношения и вовсе расклеились. Что-то во мне перегорело, сломалось, окончательно ушла любовь, но все равно я была верной Хранвону, в отличие от него самого.

«Да, нам не удалось стать любящими супругами, но почему бы не стать союзниками?» – думалось мне. И я старалась, хоть так сохранить наш брак, закрывая глаза на измены и пренебрежение. Постепенно передо мной обнажался неприглядный характер собственного мужа: его мелочность, завистливость, вспыльчивость и гневливость, но по привычке я продолжала тянуть лямку, как впряженный в телегу вол.

А теперь, несмотря на мои заслуги, он хочет развестись, отправить меня в дом вдов и жениться на дочке правителя эмиратов. Я бы поостереглась иметь дела эмиром – хитрым интриганом, без совести и чести, но раз Хранвон смотрит с таким упрямым видом, переубедить его уже невозможно. Это я давно знаю.

– Вижу, ты все решил, – устало вздохнула я, ощущая обиду и горечь. – Возможно в нашей ситуации развод – это действительно лучший вариант.

– Я всегда восхищался твоим умом, – просиял Хранвон.

– Только разведемся мы на других условиях, – чуть повысив голос, добавила я.

– Вот как? – муж ядовито улыбнулся. – Ты еще смеешь ставить мне условия? Хотя, чего еще ожидать. Ты всегда была прекрасным дипломатом. Итак, что ты хочешь? Повышения финансирования для дома вдов?

– Нет. Если ты читал наш брачный договор, то, думаю, обратил внимание на пункт о разводе. В таком случае мое приданое: Бринлек – богатый горный край с дорогими рудами – возвращается под мой контроль.

– О, нет, моя дорогая! – злобно хохотнул Хранвон. – Бринлек отходит нашему наследнику или наследнице.

– Что? И откуда взялся этот наследник?

– Ты же сама говорила о том, что ребенок у нас был. Правда, недоношенный, но это не помешало мне объявить его наследником. Значит, Бринлек достался ему, а после смерти его ближайшему родственнику по мужской линии – то есть мне.

– Что за чушь? – одними губами произнесла я, воскрешая давние воспоминания.

Хран действительно дал имя нашему недоношенному сыну, несмотря на отвратительные прогнозы лекарей. Когда мальчик умер, не прожив и двух дней, муж организовал пышные похороны. Тогда мне казалось, что таким образом Хранвон хочет показать, как дорог для него ребенок.

– Это не чушь. Можешь даже найти свою подпись на этих документах, – супруг с ядовитой улыбочкой сунул мне в руки папки с договорами.

Я сразу уткнулась в бумаги. Поверить не могу! Мой оттиск, моя печать! Как так получилось? Я словно замерзла, заледенела изнутри, понимая, что этот подлец, воспользовавшись моим состоянием после отравления и выкидыша, подсунул бумаги, которые я подписала, не глядя.

– Ты уже тогда планировал развестись, забрав мое приданое? – осенило меня.

– Нет. Просто хотел подстраховаться.

В голове образовалась пустота, сердце сжала горькая обида. Воспользовался мной, приданым, талантами, а сейчас хочет выкинуть, как использованную вещь! Казалось бы, у меня уже не осталось никаких надежд и заблуждений, насчет супруга, и все равно больно от предательства.

– Ну что? Затихла? Как тебе такой недальновидный политик, как я, а? – ощущая собственную победу, спросил Хран.

Я потрясенно молчала.

– Эй, там! – муж выглянул за двери кабинета и приказал: – Сопроводите королеву в ее комнату, ей нужно ознакомиться с документами.

Присев в идеальном реверансе и стараясь держать голову прямо, я поднялась, и покинула кабинет супруга.